Десять Наталий

 
       Вчера посмотрела на "Царьграде" интервью игумена Дамаскина (Орловского), он ответил на вопрос, почему так мало известны и почитаются в церкви новомученики и исповедники, "прославлены и забыты".

   Ответ был такой: невозможно принудить обращаться за помощью одну личность к другой, отношения между молящимся и тем, к кому он обращается - это отношения двух личностей. Когда говорят, что в церкви более почитаются древние святые, это не ответ на вопрос, да, в любом храме больше икон "старых" святых, но при этом далеко не каждый человек знает даже житие своего святого, имя которого носит.

   И ещё одна очень важная сторона почитания святых, о которой я много думала. Древние жития, составленные на греческом или на латыни, потом переведённые на славянский, потом на русский язык, составленные по агиографическому канону - очень отличаются от тех жизнеописаний, которые составлял о. Дамаскин  по материалам следственных дел и воспоминаниям.

  Одно дело - тот же святитель Димитрий Ростовский, который ничтоже сумняшеся не только Макарьевские (русские XVI века) Четьи-Минеи переписывал, но и латинские источники. Это была обычная практика древнерусского агиографа: простой писец мог буква в букву переписать предшествующую рукопись, разве что ошибок наделать, более грамотный и начитанный - уже кое-что изменять и редактировать в соответствии со своими вкусами и представлениями (стилистически или по существу), но и тот и другой жили в общем смысловом поле, которого сейчас нет: они как дети всему верили, даже святитель Димитрий. Его Четьи-Минеи - это крайняя точка того мира. Потом уже пошли учёные немцы, Татищев и сравнительная текстология, началось Новое время.

   Множество древнерусских житий прочитав в рукописях. я поняла, что самая достоверная часть в любом житии - это посмертные чудеса. Поскольку они необходимы были для канонизации и записывались по горячим следам с документальными подробностями. Само же жизнеописание по мере редактирования начального текста могло становиться всё более абстрактным и каноническим, отдаляться от непосредственности первоначальных записок о святом, сделанных его учениками или прочими "самовидцами" (свидетелями).

    И конечный результат, особенно когда в дело включались уже типографии и цензура, бывал такой же, как в иконном деле. Вот есть фотография святого, вот портрет с этой фотографии, вот икона с портрета (фотографии), а на конечном этапе - напечатанные в типографии определённым тиражом бумажные "иконки".

    У меня есть купленная сразу после прославления новомучеников такая бумажная икона. В центре - действительно, та икона, с которой прославляли новомучеников на Соборе 2000-го года,  средник с предстоящими Господу святыми и клейма по бокам с житийными сценами, точнее, расстрельными и прочих убийств. А вокруг иконы ещё один ряд "клейм",  фотографические портреты святых: царственных страстотерпцев и убиенных святителей.

   Я с благоговением отношусь к этой бумажной иконе, вставила её в застеклённую рамку, и именно добавление фотографий, родные и милые живые лица, делают её особенно дорогой.

   Но вернусь к интервью о. Дамаскина. В нём он сказал о том, что стилизованные жития древних святых, часто похожие на роман, с длинными диалогами и прочими сочинёнными сценами, могут быть назидательны и полезны. Но по отношению к новомученикам такое невозможно, вымысел совершенно неуместен, все документы целы, и нужно им следовать. Я мысленно с ним соглашалась.

   Назидательной может быть и совершенно вымышленная история, в том же Прологе есть истории, о которых вот так с кондачка не скажешь - есть под ними какое-то реальное основание или нет. Да и Жития такие есть, хрестоматийный пример: переводное Евстафия Плакиды или древнерусское Петра и Февронии. Когда в основе сюжета ну явная сказка. А святые-то реальные, вот их мощи. И нужно большую текстологическую и историческую работу проделать, чтобы разобраться.

   Про себя скажу: когда ещё некрещёной читала я в курсе древнерусской литературы в университете Киево-Печерский патерик, то всему там написанному верила. 

   Не буду здесь расуждать о том, насколько вообще люди внушаемы и доверчивы к печатному слову. Скажу только, что за тридцать с лишним лет, прошедших с того первого чтения патериков с житиями, я, конечно, изменилась, и самое большое изменение было связано с узнаванием судеб новомучеников и исповедников.

   Зверски расстрелянных, растерзанных, распятых, сброшенных в шахты, утопленных в нечистотах. Помню, в первое же (для меня) празднование их памяти в феврале 1993-го года (весной предыдущего года я стала причащаться) - я поняла, что это совершенно особенный день, великий праздник, и всегда так чувствовала. Но при этом по традиции отмечала свои именины 8 сентября в день памяти мученицы Наталии Никодимийской.

   А вчера после слов о. Дамаскина, что даже житие своего святого не все знают, мне впервые захотелось про всех новомучениц Наталий прочитать. И вот что я узнала. Их было 9. Наталия Карих, Наталия Сивакова, Наталия Копытина, Наталия Ульянова, Наталия Бакланова, Наталия Козлова, Наталия Сундукова, Наталия Сипуянова, Наталия Васильева. Семеро расстреляны, две погибли в лагерях.

   Две послушницы Новодевичьего монастыря, остальные мирянки. Общее место жизнеописания "родилась в деревне (селе) такого-то уезда", хотя есть и две горожанки. У меня пока не укладываются в голове все судьбы, одна поразила: Натальи Ивановны Козловой из Рязанской губернии, 1895-го года рождения, которой на момент расстрела было 42 года, мужа её убили за год до этого, и дома при аресте в деревне Чурики, где была она старостой Богоявленской церкви, она оставила четверых деток (всего было 8, но в 1937-м были живы четверо) одних, успела только сунуть в ручку дочке и велеть припрятать, чтоб не нашли, "толстую книгу", как вспоминала потом дочь - Библию.

   Думала, наверное, что пожалеют, подержат, допросят и отпустят к детям. Нет, не пожалели, расстреляли 14 сентября 1937-го года.

   Другую Наталью, Ульянову, уроженку Ельца, 1889-го года рождения, послушницу Новодевичьего монастыря - 22 марта 1938-го года расстреляли, на память сорока мучеников севастийских.

    Послушница Новодевичьего монастыря, уроженка подмосковного села Шестово, 1890-го года рождения, Наталья Васильевна Бакланова умерла в лагерной больнице 31 марта 1938-го года.

    Ещё троих: Наталью Ивановну Сундукову,1887-го года рождения, уроженку села Алешнино, Наталью Васильевну Васильеву из деревни Эймари 1899-го года рождения и Наталью Тихоновну Силуянову - 11 января 1942-го года в Карлаге расстреляли.

   Две Наталии: Наталия Семёновна Карих из села Романово Лебедянского уезда Тамбовской губернии, 1885-го года рождения и Наталья Фёдоровна Копытина из села Парой того же Лебедянского уезда, 1885-го года рождения были приговорены к расстрелу 20 апреля 1942-го года в Карлаге по групповому делу преподобномученицы Евдокии (Андриановой), точная дата расстрела неизвестна.

   Наталья Лукьяновна Сивакова, самая старшая из мучениц, 1872-го года рождения, родом из Актюбинска, была арестована и приговорена к расстрелу в январе 1937-го года в возрасте 65 лет, приговор заменён на 10 лет лагерей, скончалась в заключении от порока сердца  в феврале 1941-го года.

   Самой младшей была Наталья Тихоновна Силуянова родом из села Каширское Воронежской губернии, 1905-го года рождения, расстрелянная 36 лет от роду вместе с двумя другими Наталиями 11 января 1942-го года в Карлаге.

 
    Общий для всех девятерых день поминовения - в соборе новомучеников и исповедников, в воскресный день после 25 января старого стиля (это дата убийства священномученика Владимира, митрополита Киевского в 1918-м году).

    8 сентября - память только одной Наталии, мученицы Никодимийской. А 8 февраля (сейгод) - память девятерых русских мучениц Наталий. На фотографии - Наталья Ивановна Козлова. На бабушку мою похожа, просто русское круглое открытое лицо.

   О. Дамаскин в интервью мельком упомянул про связь переводных житий с романом как жанром. А я, когда диплом писала, сравнила структуру жития и волшебной сказки, всё пересказывать не буду, в них много общего, финал разный: волшебная сказка заканчивается свадьбой, а житие - смертью. Свадьба как смерть и смерть как свадьба - эти параллели хорошо фольклористами уже были расписаны, когда я писала диплом.

   И я могу себе представить, как рассказывает Наталья Ивановна деткам своим сказки на ночь. Или жития читает по толстой книге. Детки слушают, в печке гудит огонь, за окном - вьюга. Ветер, ветер на всём белом свете. И скоро сдует этот ветер её домик вместе с тёплой печкой и детками. И подымет прямо на небеса...