В патроне от рая

Утомленный постоянным напряжением,  измученный не спадающим ночным зноем и, обжигающим, наполненным колючими песчинками, ветром, организм сдался. Веки сомкнулись. Голова поникла, упершись небритым подбородком в грудь. Берет, днем спасавший от солнечного пекла, съехал с затылка на лоб и теперь, узенькой полоской тени, прикрывал воспаленные веки от света полной луны, мешавшего заснуть.

Белокрылое творение рук человеческих, прочертив, столь же белую, словно из стекающей с плоскостей краски, полосу по идеально голубому холсту небосвода, ушло за горизонт. Где-то там, высоко в небе, поддерживаемый силами упругого воздушного потока, набирал скорость единственный «борт»...
Сергей сам не знал, откуда ему было это известно, но то, что растаявший в синеве лайнер является единственным и крайне редким в здешних краях транспортом, связывающим этот затерянный в бескрайнем океане островок и его лазурную лагуну с остальным миром, он ни капли не сомневался. И что главное – по этому поводу он не особо-то и печалился. Все внутри Сергея жило ожиданием нового, не познанного, светлого. В душе чувствовались знакомые по детству подъем и непринужденная легкость.
Такого с Сергеем не случалось уже давно. С тех самых пор, когда он пел в юношеском хоре, часами напролет отстаивая репетиции в «первом» ряду лишь для того, чтобы на концертных выступлениях один или два раза подать свой юношеский голос, расширяя им диапазон взрослых, академически поставленных, теноров и баритонов. Именно с ним, выезжая на короткие гастроли, Сергей ощущал нечто подобное зарождающимся на острове чувствам.
И теперь эти воспоминания всплыли в памяти, как только Сергей вдохнул воздух нового мира, эйфорией разлившегося по организму. Мозг в миг очистился от мыслей, свойственных обремененным бытом и повседневностью людям. Он медленно и осторожно сел на густую траву, мягким ковром растелившуюся под ним,  запрокинул голову, подставив лицо под теплые лучи полуденного солнца и вдохнув очередную порцию, набежавшего легким ветерком, опьяняющего воздуха, повалился на спину, широко раскинув руки и ноги.
Будто чувствуя, что вновь прибывший на остров вот-вот должен отойти ко сну, молодая пальма качнула своими широкими листьями и нависла над Сергеем живым шатром. Природа курортного островка была готова «вывернуться наизнанку» лишь бы обеспечить комфорт и уют новому «постояльцу».
«Интересно, а как здесь с обществом? Где островитяне? Меня же должен кто-то встречать, в конце концов…» - превозмогая напавшую на него дремоту, удивленно заметил Сергей, прежде чем сомкнуть слипающиеся сонные веки.

- Привет…
- Привет. Ты кто?
- Я?
- Да…
- Ксана?
- Хм-м. В школе у меня была подруга…
- … и ее тоже звали Ксана…
- Да. Откуда ты знаешь? И почему ты говоришь на русском? – удивился Сергей, ни как не ожидавший встретить на этом острове кого-либо из своих .
- А я и не говорю по-русски.
- Не говоришь? Но я - же тебя понимаю?
- Да. Тут все понимают друг друга…
- Кто это все?
- …
Девушка, словно вышедшая из представлений Сергея о девичьей красоте, легкой походкой шла по пляжу, без видимых усилий двигалась по зыбкому песку, в котором утопали ноги Сергея. Со стороны могло показаться, что она подобна облаку, спустившемуся на землю и гонимому по пляжу легким ветерком. Но, это  со стороны. Сергей же ничего не замечал. Его взоры были прикованы к Ксане, изящное, словно выточенное из нежно-розоватого мрамора тело которой, хоть и было одето в какие-то невесомые, повторяющие каждый изгиб ее стана одежды, казалось настолько нагим, что любые обнаженные красотки с аляпистого постера того же «Плейбоя», в сравнении с нею были не в меру «завернуты» в бесконечные витки ткани. К тому же слабый ветерок, время от времени набиравший силу, чтобы колыхнуть полы ее одежд и бережно перебрать локоны ниспадающих на плечи янтарных волос, еще больше усиливал это впечатление. За нею так и хотелось идти и идти. И больше ничего, никаких вопросов, никаких предложений и даже никаких фантазий...

- Ты откуда здесь?
- Оттуда, откуда и ты… - ни один ответ Ксаны не нес в себе полного удовлетворения любопытству Сергея, каждый раз оставляя что-то недосказанное, таинственное.
- Это как? Из России?
- Можно сказать и так…

Допытать Ксану откуда она именно и как попала на этот, затерянный в безбрежном океане островок, Сергею так и не удалось. Да вскоре этот вопрос перестал быть для него актуальным. Не прошло и нескольких дней, как он привык, втянулся в неспешный, размеренный ритм жизни острова и апатично предался бесконечным возлежаниям на залитом солнцем тропическом пляже, просеиваниям сквозь пальцы морского песка и купаниям в волнах прибоя.
При этом всегда рядом с ним была Ксана. Сергей настолько свыкся с ее постоянным присутствием, что просто не замечал происходящие с ней чудесные превращения. Она - то была с длинными золотистыми волосами и в цветастом купальнике, то представала завитой блондинкой в белом полупрозрачном платье…
Да и сам Сергей не избежал подобной чудесной трансформации. Одежда, что была на нем в первый день, куда-то испарилась и, теперь, на его теле красовалось зеленое переплетение стеблей, листьев, и чуть влажных «свежесорванных» водорослей, опоясывающее смуглые от загара бедра и лежащее эполетами на таких же шоколадных плечах.

- Классно тут у вас. Так бы и не уезжал, наверное…
- Почему, наверное? Тебе что-то здесь не нравиться?
- Нет, здесь прекрасно. Да к тому же с тобой... Так бы и пролежал на песке рядышком…
- Тогда что же?
- Не знаю. Но что-то не так. Я все время жду подвоха.
- Какого?
- Любого. Цунами, шторм, тигр-людоед, насморк, в конце концов.
- Успокойся глупенький. Ничего этого здесь не бывает.
- Почему?
- Потому что ты не заслужил этого.
- С чего ты так решила?
- Я знаю...
Ксана накинула на себя легкую фиолетовую ткань, заменявшую ей пляжный халатик и, поднявшись с песка, обратила свой взор как раз в ту сторону, в которой давным-давно растаял инверсионный след самолета. При этом ее взгляд был задумчив и печален, что смог заметить даже Сергей, отнюдь не являвшийся знатоком  человеческих душ.
- Тот, - Ксана кивнула в сторону далекого горизонта, – кто там, был чист, здесь может не бояться тайфунов и насморков.
- А я был чист?
- Да…

- Послушай Ксан…
- Да?
- А когда прилетит самолет?
Казалось, сбившись со счету, сколько дней он уже здесь загорает, купается и наслаждается обществом Ксаны, Сергей в один из тропических вечеров вдруг вспомнил о том единственном «борте», что соединял остров с остальным миром.
- Самолет?
- Ну, да, - ведь мне уже пора назад.
- Куда назад?
- На службу… На пост…
- Самолета не будет. Ни самолета, ни корабля, ни даже маленькой лодки, - спокойным голосом, словно она предлагает Сергею отведать кокос или сочный апельсин, ответила Ксана, даже не удосужившись повернуть в его сторону голову.
- Почему?
- Ты еще не понял?
- Чего не понял?
- Ты здесь навсегда. До скончания веков. И ни на какую службу тебе уже не надо.
- …?
- Ты сюда и попал прямиком с этой службы.
- Ну да, меня послало Министерство Обороны подлечить раны…
- То, что Министерство Обороны - это точно. Вот только как излечить смертельное ранение…?
- Что?!
В мозгу Сергея, словно что-то лопнуло. В глазах на мгновение потемнело, а когда к ним вновь вернулось зрение, сознание уже выстроило четкую картину происходящего вокруг.
«Черт! Это же рай! В том понимании, в каком я с детства представлял себе места обетованные! Это что же? Я мертв?! Убит?! Не-ет! Я помню, что я еще жив! Я просто уснул! Уснул на посту! Нужно просыпаться! Срочно просыпаться…»
Забыв про Ксану и ее чудесный остров, Сергей вскочил на ноги и кинулся бежать к воде, что большими волнами прибоя накатывала на пляж. По мере того как он приближался к морю, бежать становилось все трудней. Ноги, которые босыми стопами обошли, наверное, весь остров, перестали чувствовать тепло нагретого солнцем песка, ощутив вместо этого крепкое объятие туго затянутых «берцовок».
С каждым шагом Сергей всем телом ощущал, происходящие с ним изменения. Зелень венков, заменявших ему одежду, растеклась по телу и, превратившись в прочный материал, маскировочным халатом застегнулась на груди, которую тут же стиснул набитый боеприпасами «лифчик» (разгрузочный жилет). И наконец, тяжелая каска накрыла голову, приглушив собою шум океана и крик Ксаны, доносящиеся до Сергея.
- Стой! Остановись! Подожди!  Останься чистым! Возвращайся! Мы будем ждать! Я и ребенок! Слышишь! Мы будем ждать…!

«Тьфу-ты, черт! – выругался Сергей, пробуждение которого больше походило на прыжок в набежавшую холодную волну. – Приснится же такое…!?»
Он вновь был на посту, в своем маленьком окопчике из которого как на ладони были видны оба участка дороги. Но был он здесь больше телом, чем мыслями. Мозг продолжал жить сном.
«Что, она там кричала? Что у меня будет ребенок? Что будет ждать? Это хорошо… Что нужно остаться чистым! Как там в заповедях? Так: не воруй, не прелюбодействуй, не чревоугодничай, не гордись чрезмерно, кажется , - не скупись, не обмани и не убий. Не слабо! Хотя… И что,  из «Этого» - я ничего не нарушил?»
Течение мысли, еще не вернувшейся в лоно реалий, нарушил шорох. Больше из  автоматизма, нежели осознано Сергей высунулся из окопа и, тут же, в свете горящей на шлагбауме лампы, увидел темную тень, ползущую к посту, из мрака ночи.
Руки «самовольно» поднесли к плечу автомат и передернули затвор…
«Нет! В заповеди сказано не убий!» – воскликнуло сознание и тут же потонуло в грохоте выстрелов.
Сердце и дыхание замерли, боясь помешать мозгу, отсчитывать выстрелы.
«Раз, два, три…»
Слыша как лязгает затвор автомата, всякий раз досылая патрон в патронник, Сергей жил вне времени, спеша до того, как мозг досчитает до тридцати, додумать то, что еще не додумал.
«... но тогда я предам – предам своих… Восемнадцать, девятнадцать…»
Автомат одной длинной очередью расстреливал вставленный в него «рожок», беснуясь в руках рядового, а появившийся из ночи десяток черных силуэтов уже не крался по обочине, а выйдя на асфальт дороги, пошел в атаку.
«Мать вашу! Что же вы не просыпаетесь, вояки хреновы! Я же сейчас точно кого-нибудь убью! Двадцать пять, двадцать шесть…»
Сергей на миг оглянулся назад и увидел, как из землянки выскакивают сослуживцы, муравьями рассыпаясь по окопу. Еще немного и их стволы заговорят свинцом. Но этого немного уже не было – слишком близко подошел враг.
«Что же делать?! Что делать?! Двадцать семь, двадцать восемь,… - зная что в магазине осталось всего два патрона и, видя насколько близко подошли боевики, заметалась было душа Сергея, но вмиг отрезвевший мозг сжал ее в кулак. – Какого черта? Бей их! Это всего лишь сон!»
С последним выстрелом, после которого из раскаленного ствола вырывались лишь тишина да пороховой дымок, на горячий асфальт рухнул сраженный последней пулей боевик.

Легкие Сергея вновь наполнились воздухом, чтобы отдать его в кровь... В кровь, бившую фонтаном из пробитого пулей сердца.
Сергей закрыл глаза, выпустил автомат и, больше не обращая внимания на ставший теперь далеким и посторонним треск автоматов, медленно осел на дно окопа.
«Попал! Последним патроном…! Не утерпел…! Жаль… Жаль тебя, Ксана…»