Слёзы гусара

                "В жизни бывают положения,
                когда надо заставить молчать
                своё сердце и жить рассудком"
                (Кодекс чести царского офицера)


       Дополнение к эпиграфу: Однажды, один старый забулдыга рассказал.
       Сталину доложили, что профессор Н..., прислал в "Коммунист" статью, в которой оспаривает некоторые утверждения Сталина о языке.
       - Товарищ Н... впал в ошибку, - сказал Сталин. - Человек он заслуженный, надо ему по-товарищески помочь преодолеть заблуждение.
       - Как конкретно? - спросили Сталина.
       - Расстрелять мерзавца, - сказал он.
       Глаза его в этот момент источали доброту. Сталин понимал соотношение добра и зла. Он был почти что Бог, но не Бог. Потому он и говорил с акцентом.
       Наши "полководцы", типа Саахова, дослужившись до полковника, понятия не имеют в различиях калибров у орудий, а стремятся сделать из себя полу-бога. Одно отработано исключительно, причинить зло ближнему, унизить его, предварительно убедив себя в том, что он имеет на это моральное право, что его действия безупречны.
        И вот идёт принцип, подлость за подлость, зло за зло! И так устанавливается некое житейское равновесие, именуемое добром.
        А что можно сделать? Такие люди в советах не нуждаются. Они и без советов сами хорошо знают, как это делать.
        Лаптев писал: "В одном, несомненно, даю я поруку, что эту Российскую серость и скуку, Российскую пошлость до боли и рвоты, не буду менять на любые красоты".
        Я рождён именно для этой безысходной русской тоски, для решения неразрешимых русских проблем. Нельзя быть пророком в своём Отечестве, считал Иисус. А пророчествовать мне в другом никто не даст. Да к тому же все пророки безграмотны, а я как видите, ещё кое-что пишу, значит уже не пророк. Сатана меня тоже не возьмёт на службу, ибо очень многое знаю, а там такие - не нужны.
        Почему гибнут наши солдаты, а это поверьте мне, лучшие из лучших, потому что сынков даже депутатов районного значения, на этой войне не было, и нет. Если я ошибаюсь, то пусть назовут мне хотя бы одного из них, я честное слово поклонюсь ему в ноги. И самое обидное то, что эти "отморозки" все рвутся во власть, даже не попытавшись защитить нашу Родину, когда нам всем говорили, что мы, прежде всего, защищаем интересы Отечества. А они сейчас творят законы, да и судьбы наши.
        Мало кто знает правду, правды нам не говорят, но мы догадываемся. Смотришь на молодого солдата, который первое время ходит, как чумной, он ничего не может понять. Экзотика уже не привлекает, хочется вернуться домой. Её Высочество Смерть почему-то приходит к лучшим. Я, никогда не признавал, что страдания и смерть очищают душу. Пройдя положенные круги ада, человек является перед Господом наг и чист как младенец.
        Мне всегда кажется, что бояться смерти не стоит, потому что у неё нет любимчиков. Она ко всем одинаково ровна: к счастливым и несчастным, красивым и уродливым, богатым и нищим. Все для неё свои, все родные дети. Бояться нужно жизни, этой взбаламошной дамочки-самодурки.
        Жизнь играет и мучает - смерть утешает и покоит. Жизнь ветреная любовница. Смерть - нелюбимая верная жена, тенью бредущая по обочине рядом с человеком.
        Впрочем, как все гении, смерть порой позволяет себе время от времени быть рассеянной и неразборчивой.
        Взять момент игры в "русскую рулетку", смерть вероятно смотрела на двух майоров, и двух капитанов словно ожидая результата, а может просто ей уже надоела её работа, и она в тот вечер решила просто отдохнуть, а заодно убедиться в результате работы Природы. Ведь каждый из игроков мог спокойно, в одно мгновение, жестоко и жёстко, бездумно и расточительным жестом перечеркнуть долгий кропотливый труд матушки Природы.
        Ах, как это глупо, нерационально, несправедливо.
        Пусть не судят нас однобоко, но привыкнуть к этому, мало кому удалось. У нас ходит выражение: "Кто узнал Восток, тот может жить, если получится".
        А сейчас представьте наших родителей, когда старший и младший сын, одновременно находятся на этой проклятой войне. Отец не пускал слезу, но каждую ночь ждал телевизионную программу по-белорусскому каналу, а она всегда шла после часа ночи. Хотя ни я, ни Александр, ни одним письмом не обмолвились, что воюем в Афганистане. Но родительское чутьё, оказывается, никогда их не подводило. Как мать говорит: чувствую и всё!


                ( ...ноябрь 1987г)