Старухин дом

1

 
Холодный ветер пробирал до костей. Кёртис скрючившись наблюдал из своего укрытия у задней двери закрытой булочной за домом на Клин-Роуд , ожидая когда старая карга погрузит свой костлявый зад в припаркованное у обочины такси. Наводку ему дал Дэни, сраный наркоман. Он натрещал что старуха хранит в своём доме золото и драгоценности которые остались у неё от покойного мужа. Веры торчку было ни на грош, но выбирать Кёртису было не из чего. И чёрт его дёрнул занимать деньги не у кого-то а у Альвареса. Самого Папаши-Альвареса, главы Пуэрто-Риканских наркоторговцев, обосновавшихся в трущобах. Кёртис тогда был на коне, он, как это обычно бывает "чувствовал" удачу, и как это порой случается удача отвернулась от него в самый не подходящий момент выдав 24 "чёрное"   вместо полагавшихся "двух нулей". Вот так, ставки сделаны, ставок больше нет. И теперь до завтрашнего вечера ему надо было найти обещанную сумму. Папаша конечно не был любителем рубить пальцы своим должникам. Нет, только не старый добрый Альварес. В его репертуаре были куда более забавные способы показать кто главный в трущобах Нью-Джерси. И Кёртису совершенно не хотелось испытать их на своей шкуре.
  Старуха тем временем, наконец вышла из дома, и заперев дверь на ключ, направилась по подъездной тропинке к такси. Кёртис с облегчением выдохнул облачко пара. Он уже не чувствовал пальцев на ногах, а лицо, казалось, уже начало покрываться корочкой льда. Такси, тем временем, тронулось с места и шелестя шинами о промёрзший асфальт двинулось вниз по улице, унося старую кашёлку к её родственникам... ну или куда там она собралась в канун праздников.
  "Хорошо - подумал парень - пара часов у меня есть, это точно".
  Уверенной походкой, озираясь по сторонам он направился через дорогу к ому старой карги. На улице было пустынно, свет в домах Клин-Роуд не горел. Большинство жителей сейчас находилось ближе к центру города на распродажах в канун Рождества, или у своих друзей-родственников. Они смеясь наряжали ёлки и готовили салаты и напитки готовясь к светлому празднику. Кёртис не любил Рождество... хотя нет, скорее он не любил праздники как таковые. Это отношение шло из детства. Его отец, боксёр неудачник, любящий выпить частенько тренировал свои навыки на матери, а в последствии и на самом Кёртисе. А в праздничные вечера он был особенно в ударе, приняв на грудь пару виски.
  Кёрт добрался до дома и пройдя по газону прошмыгнул в боковую калитку, ведущую на задний двор. Дворик был хорошо очищен от снега что наводило на мысль о том что деньги у старухи водились, ведь сама она убирать явно не могла, а соседским мальчишкам надо было чем-то платить, хотя может она и расплачивалась пирожками или конфетами, Кёртису было плевать. Усевшись на корточки у задней двери он, подышав на пальцы размял их дабы придать гибкость, после чего при помощи скребки начал отпирать замок. Так или иначе холод давал о себе знать, и открыть дверь удалось лишь с третьей попытки. Парень осторожно, чтобы не издавать лишних звуков отварил дверь и прошмыгнул в кухню. Людей по близости не было, но к чему лишний шум. Бережёного Бог бережёт. Оказавшись в тёмном помещении, Кёртис несколько минут простоял без движения привыкая к сгустившемуся мраку. Когда глаза более-менее привыкли к темноте, он двинулся с места и побрёл в глубь дома.
  На кухне возможно хранилось серебро, но оно его мало интересовало.   Первым делом нужно было обследовать верхний этаж, а прежде всего комнату самой старухи. Парень шёл на ощупь по дому и обратил внимание на запах. Он вскрыл уже немало квартир и домов, преимущественно старых леди, и везде запах стариков нельзя было назвать приятным, но тот что он чувствовал здесь, в доме на Клин-Роуд бил все рекорды. Какое-то сладковато-гнилостное благоухание, вроде перезрелых яблок или вроде того. Кёрт поморщился. Проходя мимо двери в подвал, он заметил что запах усиливался именно в этой точке. "Может бабуля самогоном балуется" - подумал он. Ну, самогон это конечно хорошо, и возможно даже Кёртис захватит пару бутылок на обратном пути. Но сейчас главное - деньги, которые наверняка хранятся в чуле под матрасом или в ящике какой-нибудь прикроватной тумбочки. Думая об этом он оправился на второй этаж.


2


  Кёртис был вне себя, он уже по три раза перерыл все шкафы и тумбочки, но не нашёл ничего мало-мальски ценного, лишь старухины панталоны и прочую дребедень. Дэнни, козёл, скорее всего надул его и теперь обдолбавшись потешается, думая о том как Папаша-Альваес будет вырезать у Кёрта фигуры на заднице раскалённым железом.
  Чёрт бы побрал старуху. Либо она нищебродка, либо хранит все сбережения в банке. В любом из двух вариантов Кёртису было не легче. В порыве гнева он схватил вазу со стола в гостиной и бахнул об пол. Ваза со звоном разбилась. Кёртис огляделся по сторонам, пора было сваливать, ловить здесь больше не чего, да и старуха может вернуться в любой момент. Что ж придётся бухнуться в ноги Альваресу и умолять продлить срок ещё на неделю. Сам Кёрт слабо верил в успех сей операции, но выбирать было не из чего.
  Направляясь к задней двери, его привлёк звук. Слабый, на грани слуха. Звук похожий на звяканье цепей и доносился он явно из подвала. Любопытство пересилило здравый смысл и Кёртис открыл дверь. Вонь была невообразимой. У Кёрта заслезились глаза. Ощущение было такое будто его окунули в варево из перебродивших и преимущественно гнилых яблок. Достав носовой платок он обмотал им лицо. Сильно не помогло, но по крайней мере дышать было можно. Светя себе зажигалкой Кёртис начал спускаться по скрипящим деревянным ступенькам.
  В подвале было прохладно но сухо. На полках стояли склянки с какой-то дрянью, Кёртис не стал заострять на них внимание. Источник звука был не здесь, а несколько глубже. Переборов желание свалить куда подальше из этого странного подвала парень двинулся вперёд.   Шаркая по полу Кёртис увидел в тусклом освещении от зажигалки ещё одну дверь, более плотную и взял за ручку. Выдохнув Кёртис взялся за ручку, дверь оказалась тяжелее чем казалось на первый взгляд. Кряхтя и напрягая мышцы парень отворил её.
  То что он увидел повергло его в тихий ужас. Вдоль стен на крюках висели части человеческих тел, в склянках расставленных на полках мариновались органы. У дальней стены на грязном матрасе спал человек. Сальный волосы ниспадали на его лицо, одежда была измазана засохшей кровью. Но человек дышал, грудь его мерно поднималась и опадала во сне. Голень правой ноги его была прикована цепью к стене. Несколько секунд, казавшихся вечностью, в мозгу у Кёртиса происходила яростная борьба. С одной стороны инстинкт самосохранения верещал о том что надо как можно скорее бежать от сюда. Бежать без оглядки. С другой стороны, парень мог быть узником старухи-людоедки, и необычный для Кёрта благородный порыв шептал ему спасти беднягу. Как не странно благородство победило. Собравшись с духом и глубоко вдохнув Кёртис осторожно приблизился к парню. Присев на корточки перед телом он дотронулся до плеча узника и легонько протёс. Спящий фыркнул, дёрнулся и открыл глаза и когда посмотрел на Кёртиса, тот внезапно осознал какую ошибку допустил. Глаза были слепыми, пкрытые бельмами как от долгого существования во тьме. Человек потянул носом воздух. Губы его поползли вверх в пародии ухмылки, обнажив заострённые жёлтые зубы. Рванув вперёд узник укусил Кёртиса за руку. Парень дёрнулся, и со всего размаха пнул человека в грудь.  Вырвав клок плоти из руки Кёртиса узник отлетел к стене.
  Кёрт вскочил так быстро как только мог. Развернувшись он пулей вылетел за дверь и рванул через подвал. Нога за что-то зацепилась и он упал, растянувшись на полу. Тварь за спиной бесновалась в цепях и выла не человеческим голосом. Кёртис на четвереньках помчался к выходу. Влетев из подвала Кёрт в два прыжка преодолел кухню и открыл заднюю дверь. Последним что он видел перед тем как погрузится в тёмное ничто, была стремительно приближающаяся лопата для чистки снега.


  3


 Сознание возвращалось вместе с тупой болью, преимущественно в районе носа. Кёртис застонал и попытался прикоснуться к лицу, но обнаружил что руки широко разведены и к чему-то привязаны. Он открыл глаза. Кёрт находился в той самой комнатке где сидел узник. Тусклый свет падал от масляной лампы на потолке. Он был прикован цепями к столу. Старуха сидела на матрасе и гладила узника по волосам. Тот в свою очередь с чавканьем вгрызался в кусок мяса, бывший когда-то чьей-то рукой.
"Он с детства был не таким как все - сказала она скрипучим голосом - бедняжку просто не понимают, но ведь каждая мать должна заботиться о своём чаде. Каким бы оно не было. Так ведь?"
  Кёртис неуверенно кивнул. Старуха встала и подошла к парню. Её сын сзади издавал хрюкающие звуки. Она взяла в руки мясницкий нож и ласково прошептала:
"Не бойся сладкий, больно не будет" - посулила она.
  Кёртис закрыл глаза.
  "Ну и хрен с ним, всё равно жизнь - дерьмо, и ничего хорошего я в ней не видел. Одно радует, теперь не надо платить Альваресу".
  И когда старуха погрузила мясницкий нож в его горло, Кёртис улыбался.

Конец.