В поезде Волгоград-Москва...

Мест на поезд Волгоград- Москва не было. Вернее, места наверное были, не было билетов. Пришлось сунуть десятку в руку толстой проводнице, в неопрятной форме с жирными пятнами на белой сорочке, и та великодушно впустила в вагон. «Найдете свободные места, занимайте, а не найдете, приходите ко мне в купе, красавчики», - небрежно бросила она, надула пузырь из жвачки, ненароком расстегнула пуговицу на своей необъятной груди  и как-то призывно посмотрела на нас. Мы поспешили ретироваться, с глаз долой, поскольку никакого желания оказаться с этой  особой один на один в замкнутом пространстве у нас не было. Вагон и вправду оказался забит, и мы в кромешной тьме тщетно пытались найти свободные места. Под монотонный стук колес полоска света от осветительных фонарей на мгновение проникала внутрь вагона, потом исчезала, чтоб снова появиться.  В итоге нам ничего не оставалось, как взобраться на третьи полки. Проявив чудеса эквилибристики, наступив на спящую женщину на первой полке, уронив одеяло с соседа, храпящего на второй, я каким-то непостижимым образом взобрался на узенькую жесткую полку  для чемоданов, боясь пошевелиться, чтоб не упасть. Когда то же  самое проделывал мой друг Артем, правда менее ловко,  храп прекратился, послышался мат. И вдруг о чудо - в вагоне включили свет. В купе полился тусклый  огонек от лампочки, которая находилась прямо над моим изголовьем. Такая же лампа, едва освещая купе, горела возле головы Артема. Я соорудил из своего свитера подобие подушки и собрался было поспать, как вдруг увидел, что по стене от одного фонаря к другому неспешно, словно соблюдая некий церемониал, нескончаемой вереницей в одну и в другую сторону движется тараканья процессия. Огромные монстры с длиннющими мерзкими усами непонятно зачем двигались, сталкивались друг с другом лбами, толкались и все же продолжали свой путь вперед, словно выполняя некое высшее предназначение. Вдруг  я поймал взгляд Артема.  На его бледном лице был нарисован ничем  не прикрытый ужас. Он силился мне что-то сказать, но из его открывающегося и закрывающегося рта словно у рыбы, вытащенной на берег, не вырывалось ни звука: «Не обращай внимание, спи»,- подбодрил я его. Но у него была истерика. В конце концов он придумал следующее. Он начал постукивать по стене, и все тараканы двинулись в мою сторону и спрятались внутри фонаря через пещерку в разбитом плафоне. Но как только он переставал постукивать, коричневые паразиты тут же выползали из лампы и начинали двигаться в сторону Артема. «Не, я так не могу, я с ума сойду», -чуть ли не плакал он. «Ну сходи к проводнице, она же обещала приютить»,- ухмыльнулся я. Артем начал спускаться вниз, по всей видимости он принял взвешенное решение. Прекратился  храп, послышался мат. Только я начал проваливаться в объятия Морфея, как услышал, что Артем вернулся, весь взлохмаченный и с оторванным воротником. 
-Ты чего?- удивился я.
- Не я так не могу, слишком уж она противная. Ты представляешь, как только я зашел к ней, она набросилась на меня и повалила на кровать.
 - И как же ты вырвался?
- Я ей сказал, что предпочитаю сверху и как только мы поменялись местами, я сбежал.
Одним словом Артем из двух зол выбрал тараканов. Он взобрался на третью полку, положил сложенную куртку под голову и лег, при этом не забыл постукивать по стене. Он был настолько уставшим, что вскоре уснул. Проснулся я часа через два. Артем все еще спал, рука, которая постукивала по стене, безвольно повисла, упершись в стенку, ровно посреди тараканьего пути. Паразиты продолжали свою процессию. Они шли по  проторенной дорожке, перелезали через руку Артема и дальше продолжали свой путь. Некоторые, встретив на своем пути неожиданное препятствие , терялись в ориентации и по руке Артема карабкались вверх, вплоть до спины, потом поняв, что сбились с дороги, возвращались обратно. И только один какой-то старый таракан, видно уже находящийся в полном маразме крутился в самозабвенном танце на голове Артема. Я представил себе, что было бы с моим другом, если бы он увидел эту картину. И все же я решил не будить его, пусть отдохнет. Нам предстояли тяжелые времена, мы ехали покорять Москву.