Мольдир

Мольдир открыла глаза.
Ничего хорошего она не ожидала увидеть.
Она не ожидала увидеть ничего хорошего.
В череде своих серых дней.
Серых будней.
Скудных будней.
Не ожидала увидеть Света.
Рыжих лучей солнца.
Золотых нитей.
Чтобы потянуть за них.
Притянуть их к себе.
Обвить их вокруг шеи.
Белой шеи.
Лебединой шеи.
Обмотать ими грудь.
Высокие полусферы.
Древние курганы грудей.
Дикие когда-то курганы…
Опустить золотые нити к талии.
К еще тонкой талии.
Еще гибкой.
Еще изворотливой.
Еще притягивающей жадные взоры мужчин.
Их липкие взоры.
Но не было лучей.
Лучей не было.
Золотые лучики не сочились с неба.
А было сумрачно.
Серо.
Душно.
Муж храпел.
Рот открыт.
Виднелись крепкие зубы.
- Волчьи – подумала она.
Он был ненасытным.
Уже два года.
Два года.
А он еще не насытился ею.
Он брал ее каждую ночь.
Он был крепким.
Жилистым.
Злым.
Жестким.
Замкнутым.
Хмурым.
Жадным.
До денег.
До ее тела.
Жадным на слова.
На чувства…
Жалел их даже для дочери.
Единственной дочери.
Крохотной дочери.
Их курчавой дочери.
Их смугленькой дочурке…
Уж не говоря о ней.
С ней он все больше молчал.
Дичился.
Подолгу разглядывал.
Точно удивлялся.
Как она досталась ему.
Как же она досталась ему?
И как же она досталась ему?
Винить было некого…
Их свел случай.
Случай был виноват…
Винить было некого.
Винить можно было только Случай…
Он плелся позади .
Она подвернула ногу.
Подвернула ногу.
Случайно.
И вскричала…
И не могла ступить.
И он оказался рядом…
И он оказался рядом…
На счастья ли?
На горе?
Она не знала.
Она не думала.
Не думала над этим.
Просто оказался…
Помог ей.
Помог…
И напросился в гости.
В гости…
И оказался в постели.
Она не могла отказывать.
Она была такой.
Такой она была…
Не могла отказывать.
Не смогла отказать ему.
Не смогла прогнать.
Отдалась.
А он оказался крепким.
Он оказался ненасытным.
Он овладел ею.
Он истерзал ее.
Он измял ее.
Изломал.
Но она смирилась.
И она оставила его.
На ночь.
И на другой день.
И еще на ночь…
И еще на другой день.
И взошло солнце.
И встало в зенит.
И спустилось к закату.
И закатилось за край.
И наступила снова ночь.
Снова стало душно.
Сумрачно.
Зябко.
Страшно.
А он мял ее…
Ломал.
Выламывал груди.
Разрывал бедра.
Выкручивал ребра.
Искусывал губы.
Розовые соски…
Врывался в нее…
Бесцеремонно…
Безжалостно…
Точно на бегу…
На скаку…
Хрипел.
Ярился.
И засыпал.
С открытым ртом.
И не спрашивал…
Никогда не спрашивал…
Хорошо ли ей?
Легко ли ей?
Тепло ли ей?
Никогда не глядел с ней на звезды…
А она еще долго глядела на звезды…
Что она видела там?
Что она хотела там видеть?
Чего она ждала?
Чего ей не хватало?
Ей чего – то не хватало…
Чего-то ей не хватало…
Чего то она ждала.
Но чего?
Чего – она не знала!
Она не знала.
Она глядела на звезды…
Мерцающие.
Далекие.
Пугающие.
Сочящиеся.
И ей не хотелось глядеть на него.
На его открытый рот.
На его пугающий рот.
Так зачем же она пустила его?
Зачем оставила на ночь?
Зачем отдалась ему?
Ей было одиноко…
Да, ей было одиноко…
Ей было сумрачно.
Да, ей было сумрачно…
Было душно…
Было страшно…
И ей хотелось живого тела…
Мужского тела.
Запаха пота и сигарет.
И еще… она же подвернула ногу…
Да, она же подвернула ногу…
Точно…
Она подвернула ногу!
Уж лучше бы она сломала шею!
А теперь, она ему жена.
Нет, не жена…
Она просто спит с ним.
Нет, это он спит с ней…
Да. Они просто спят вместе…
Но она не спит.
Она глядит на звезды…
А он спит…
Спит с открытым ртом…
Он не глядит на звезды…
И не дарит ей цветов…
Никогда не дарит ей цветов…
Жалеет деньги.
Жалеет их на цветы.
Считает это глупостью…
Глупость – тратить деньги на цветы.
Цветы вянут.
И их выбрасывают.
Легко ли это?
Выбрасывать деньги?
Легко ли выбрасывать деньги?
Нет! Не легко выбрасывать деньги!
Но ведь звездам не нужны деньги…
А он не глядит на звезды…
Он спит с открытым ртом…
Храпит.
Хрипит.
Злится.
Сипит.
Сопит.
Ярится.
После того как возьмет ее.
Всю ее изорвет.
Изгрызет.
Измусолит.
Истискает.
А она потом глядит на звезды и чего то ждет.
Чего же она ждет?
Мольдир!
Мольдир – это прозрачная!
Мольдир – значит прозрачная!
Мольдир – значит прозрачная до самого дна…
Прозрачная ли она?
Нет!
Она мутная…
Точней, замутненная…
Он замутил ее.
Замутил…
Поднял ил со дна.
Зачем он поднял ил?
Мольдир погладила дочь.
Заглянула в лицо.
Лунный свет дрожал на ресничках.
На нежных ресничках…
И рассеивался на нежных щечках.
Было сумрачно.
Душно.
Страшно.
Зябко.
Стыло.
Одиноко.
Беспросветно.
Безвыходно.
Стала одеваться.
Надо было ехать.
Ехать на работу.
Она работала.
Подрабатывала.
Домохозяйкой.
Работала домохозяйкой.
А подрабатывала … кем же она подрабатывала?
Нет, вновь по порядку…
Она работала домохозяйкой…
Это так…
А подрабатывала…
Как же она подрабатывала?
Подрабатывала она… местом…
Передним местом.
Да.
Она подрабатывала им.
От этого не уйти!
Подрабатывала она передним местом…
За это он ей доплачивал…
Отдельно…
Как же это произошло?
Она пришла по обьявлению…
Устроиться домохозяйкой.
Ее устраивало быть домохозяйкой.
Быть хозяйкой дома.
Пусть даже чужого дома.
Хозяйкой чужого дома.
Зато быть хозяйкой…
Убирать.
Варить.
Стирать.
Гладить.
Закупать.
Приносить.
Разбирать.
Раскладывать.
Мыть.
Выносить.
Накрывать.
Согласилась.
Согласилась…
И пришла на следующее утро.
В огромный дом.
В напичканный дом.
А он спал.
Он еще был в постели.
В широкой кровати.
Еще сонный… и попросил сок…
Она подала сок.
А он потянул за руку.
Потянул в кровать.
В постель…
В теплую постель.
От него не пахло потом.
И не пахло сигаретами.
Он был слабый…
Худенький…
Очкастый…
Со слабым ртом.
Слабыми глазами…
И слабым… тем…
То… у него было слабое…
Она это почувствовала…
Но все равно легла…
Зачем же она легла?
Нет! Она не сразу легла…
Она спросила его…
- Ты смотришь на звезды?
- Я?
- Ты.
- Ты глядишь на звезды?
- Да.
- Ты смотришь на звезды?
- Да.
- Из твоего окна видны звезды?
- Конечно.
- Мы будем глядеть на звезды?
- Мы будем глядеть на звезды.
И она легла с ним.
И все сделала.
Все что он хотел от нее…
Все что могла дать ему.
А потом пошла гладить белье.
Убирать.
Варить.
Стирать.
Гладить.
Закупать.
Приносить.
Разбирать.
Раскладывать.
Мыть.
Выносить.
Накрывать.
К НЕМУ ПРИХОДИЛИ ГОСТИ.
Она накрывала.
Затем убирала.
Мыла.
Разбирала.
Разносила.
Раскладывала.
Затем укладывала его.
Ложилась сама.
Отдавалась.
Слабому.
Худенькому.
Тоненькому.
Брала деньги и уходила.
Ехала к себе.
Ехала к дочери.
К своей крохотной дочери.
К смугленькой дочурке.
Готовила.
Накрывала.
Убирала.
Стирала.
Разносила.
Развешивала.
Гладила.
Усыпляляла дочь.
Ложилась к  злому.
К жесткому.
К жадному.
К ненасытному.
К суровому.
К замкнутому.
Он брал ее…
Выламывал.
Выгибал.
Разрывал.
Раздергивал.
Разбрасывал.
Раскидывал.
И засыпал.
С открытым ртом.
С хмурыми бровями.
С сердитым лицом.
С печатью недовольства.
С запахом пота и сигарет.
А она глядела на звезды.
Она вновь глядела на звезды.
Она одна глядела на звезды.
Проходила ночь.
К утру звезды жухли.
Растворялись.
Рассеивались.
Исчезали.
Было сумрачно.
Жутко.
Одиноко.
Страшно.
Беспросветно.
Пугающе.
Она выскальзывала из под одеяла и одевалась.
Надевала скромное платье.
Расчесывала волосы.
Свои густые волосы.
Свои тяжелые косы.
Укладывала их.
И выходила.
Ехала на работу.
Он еще был в постели.
В своей слабой постели…
Слаборотый.
Слабоглазый.
Худосочный.
Тонкий.
Пахнущий спермой.
Она несла ему сок.
Он тянул ее за руку.
Она не сопротивлялась.
Ложилась.
Клала его голову на грудь.
Гладила щеки.
Отдавалась.
Отстраняла.
Поднималась.
Включала пылесос...
Про звезды она забывала спросить…
Она забывала спросить о звездах…
К концу дня брала деньги и уходила…
Ехала к дочурке.
Кормила.
Играла.
Рассказывала сказку.
Укладывала.
Шла к злому.
Он брал ее.

***

Они были разными.
Тот был худеньким…
Этот сильным…
Тот робким.
Это наглым… нахрапистым.
Ей с обоими было… плохо!
Но она глядела на звезды!
Она была Мольдир – прозрачной мутной женщиной.
Ил поднятый со дна души, оседал лишь, когда она любовалась звездами.
И тогда она становилась Мольдир.
И еще, когда она любовалась дочерью.
Тогда она тоже была Мольдир.
А в остальное время суток она была мутной.
Когда она просыпалась, звезд уже не было.
Они расстворялись.
Рассеивались.
Исчезали.
Становилось сумрачно.
Одиноко.
Страшно.
Беспросветно.
В груди умирал крик…
Она выскальзывала из под одеяла.
Морщила нос от запаха пота, сигарет, спермы.
Одевалась.
Укладывала волосы.
Выходила из дома.
Ехала на работу.

Когда она приезжала к слабому, худосочному,  звезд на небе уже не было и ей ничего не оставалось, как нести ему в постель, сок…