Когда безудержная юность...

Когда безудержная юность
Свои покинула края;
Пришла, ушла и вновь вернулась
К ногам моим сыра земля,

Когда веселье дней безумных
Сменилось ясной пустотой, -
Я смог услышать в ветра шуме
Кантаты звуки неземной.

Оцепенев от этой лиры,
Стоял я в гомоне толпы,
И козлоногие сатиры
Мои коверкали черты.

И шел Сократ, судьбой согбенный, -
Он мне кивнул, как своему.
А Цицерон непревзойденный
Дивился виду моему.

Сенека, в тогу облаченный;
Владелец Африки – теперь,
А завтра – узник заточенный,
Дорогой шествовал своей.

Ему хотел я знак оставить,
Чтоб от Нерона остеречь,
Но, коль грядущее исправить,
То прошлому – на плаху слечь!

Нет, нет! И сам я рот закрою
Тому волхву, что скажет мне,
Где встречусь я с своей судьбою,
И что напишут на плите...

Я дальше шел, я видел после
Убийц, тиранов, мудрецов;
И тьму, просившуюся в гости,
И свет, бежавший от слепцов.

Я видел Цезаря деянья,
И грязный, мутный Рубикон...
Нерона жалкие страданья,
Калигулы последний стон.

Я видел столько, что хватило б
На сотни непотребных пьес,
Но проза быта охладила
Мой нездоровый интерес.

"Они ведь тоже просто люди", -
Подумал я, - "так пусть живут:
Творят, сражаются и любят,
И на историю плюют"!

Оставим пафос Мельпомене,
Дадим Эрато стиль и слог...
А нам – творить на пыльной сцене
Души и страсти диалог.