Бэкграунд

 

«ЛИШНИЕ ЛЮДИ» КАК ОСНОВА КОНФЛИКТОВ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Ввиду наблюдаемого резкого обострения конфликтов, как в глобальном масштабе, так и особенно на постсоветском пространстве, войной в Новороссии и возможной угрозой уже непосредственно России, крайне актуальными стали вопросы о глубинных причинах этой резкой эскалации конфликтности. Здесь, конечно, есть соблазн «зациклиться» на непосредственно политических факторах, таких как,  характер нынешних постсоветских и особенно украинских «элит», обстоятельствах «Майдана»,  национальных угрозах, военных аспектах, дипломатических перипетиях, глобальных «кукловодах» и т.д. И все эти вопросы, разумеется, будут уместными. Но можно попытаться и отвлечься от непосредственной и разнообразной «злобы дня» и выдвинуть гипотезы по поводу того, что это разнообразие определяет. Что добавляется к уже известным и привычным факторам существующих социальных, экономических и этнических расколов? Что делает их еще более глубокими и болезненными? Модным и распространенным является объяснение с точки зрения геополитики, когда в основу всего кладется безумная по своим последствиям политика нынешнего мирового гегемона. Это стало уже обыденным и как бы само собой разумеющимся поводом для типичного высказывания в блогосфере (конечно, с позиций державно-патриотических, становящихся все более влиятельными, в силу нынешних драматических обстоятельств, в которые попала Российская Федерация). Вот типичный пример из текущих записей в блоге Максима Калашникова (В.Кучеренко): «Как мы знаем, в мире идет новая мировая война, сводящаяся к экспорту системного кризиса США на прочий мир. Ради его разрушения и создания нового, кастово-рабовладельческого порядка (Глобалии). Я об этом сказал в книге «Мировая революция-2.0».  В этой войне РФ – всего лишь игрушка. Цель владык США – создать огромную зону хаоса из впавших в смуту Украины и РФ, из провалившейся туда же Белоруссии, из разваливающегося Евросоюза. Все остальное – после. В Москве этой цели не понимают и считают, будто играют самостоятельно…» (Калашников М. Война: планы сторон, 2 февраля 2015 - http://m-kalashnikov.livejournal.com/2124621.html). Возможно, мировой хаос и является целью нынешних «властелин колец», но почему именно хаос и именно сейчас? Среди подходов и теорий, объясняющих причины глобальных кризисов и национальных революций («Смут») нам, признаться, ближе всего неомальтузианские объяснения. На наш взгляд, именно эти подходы (разумеется при сочетании и в дополнении с другими) дают наиболее убедительную картину каузальности того или иного социально-политического потрясения. Как пример подобных объяснений,  мы могли бы сослаться на труды уральского историка С.Нефедова  (Нефедов С. А. История России. Факторный анализ. Т. I-II.  М.: Издательский дом «Территория будущего», 2010-2011). Именно демографический перегрев и относительное перенаселение приводит ко всякого рода деструктивной политической активности, вспышкам войн, в том числе гражданских, и разнообразного революционного терроризма.
На наш взгляд, сейчас мы столкнулись именно с такой случай глобального демографического перегрева, кризиса мирового перенаселения. Конечно, это не новость и этому посвящены многие тысячи работ. Новым является то, что люди «объективно» (по научно-технологическим причинам) и «субъективно» (по причинам культурным и социально-политическим) становятся все более лишними, и происходит это в огромных масштабах. Ранее такого принципиально не наблюдалось, в традиционном обществе была нужда в людях как в рабочей силе, объекте «классовой эксплуатации». Модерн еще более обострил эту нужду в людских ресурсах, как в солдатах и рабочих, а потом и в гражданах национального государства. Известный исторический социолог Майкл Манн, пусть и отрицая концепцию «современности» (Общества Модерна), говорит о том, что «комбинация индустриального капитализма и идеал национального государства, так или иначе, подразумевают мобилизацию масс. Важнейшим вопросом начала ХХ столетия был способ этой мобилизации…» (Манн М. Власть в ХХ! столетии. Беседы с Дж.А.Холлом М.: ИД ВШЭ, 2014. С.155). Однако сейчас подобные мобилизации становятся все менее востребованными. На это накладываются как кризис национальных государств и соответствующих институтов, в том числе и политической демократии, так и принципиальные изменения на рынке труда, в связи с вытеснением «живого труда», объективной ненужности рабочей силы, не обладающей высокой квалификацией. Все чаще авторитетные экономисты обращают внимание на это обстоятельство. Так нобелевский лауреат Дж. Стиглиц выступил с работой «Безработица и инновации».  Аналитические выводы   сводятся к тому, что новая технологическая революция, может улучшить жизнь некоторой части населения, но, наряду с этим,  инновации приведут к новому росту неравенства и экономического расслоения. (Stiglitz Joseph E. UNEMPLOYMENT AND INNOVATION // http://www.nber.org/papers/w20670.pdf).  Ряд других авторов (например, профессора MIT Эрик Бринолфссон и Эндрю Макафи пишут о проблеме в том же духе. (The Second Machine Age: Work, Progress, and Prosperity in a Time of Brilliant Technologies .2014. by Erik Brynjolfsson, Andrew McAfee. Эта книга оказалась для нас, к сожалению, недоступной, но основную идею понять можно)
Компьютеры и роботы выполняют все большее количество функций быстрее и качественнее, и обходится это дешевле, по крайней мере, в перспективе. Становятся ненужными  как  рутинные профессии промышленных работников, так и офисного «планктона», не говоря уже об армиях охранников (пресловутых «секьюрити»), кассиров, продавцов, регистраторов,  водителей, чернорабочих, официантов, уборщиков, многие строительные специальности  и т.д.  Не трудно заметить, что именно эти профессии востребованы на отечественном рынке труда и именно потребностями такого рода рабочей силы обосновывают массовую миграцию, а также безумные планы по ее расширению. И все это на фоне научно-технологической деградации и торможения научно-технического прогресса. Не должна вводить в заблуждение и статистика образования при его качественной деградации, ведь у большинства специалистов с высшим образованием никогда не будет доступа к подлинно творческому и сложному труду, к высококвалифицированной и ответственной работе.
К тому же в отношениях с компьютерами может наблюдаться и   обратное влияние, упрощающее человеческое сознание. Не машинный разум будет усложняться до человеческого, а сами люди будут редуцировать свои творческие возможности до компьютерных алгоритмов. Посмотрите в этом свете на распространение в системе образование пресловутого ЕГЭ, тестоманию и пр. Это же какой-то вывернутый наизнанку «киберпанк». Если компьютеры работают в двоичном коде, то школьник и студент, занесший ручку над пустой клеточкой очередного теста, также как бы выбирает ноль или единицу. Сложность уходит, и наступает интеллектуальная деградация, и она может стать необратимой. Так готовится капитуляция, если не перед роботами или супер-ЭВМ, а перед вполне реальными конкурентами в схватке за уменьшающиеся планетные ресурсы. Инволюцию отечественной системы образования потом будет очень трудно, если вообще возможно, преодолеть.
Перспективы менеджеров торговых залов с вузовским дипломом, едва скрывает тот факт, что высшее образование больше нужно скорее для того, чтобы занять в жизни молодежи несколько лет, бесполезных для приобретения определенной квалификации, но нужной, например, для отвлечения от криминальной деятельности и т.п. Конечно, прямой зависимости здесь нет, но разрушение системы образования и общая культурная примитивизация объективно уменьшают ценность отдельной человеческой жизни, дегуманизируют социальные отношения, ускоряют процесс превращения массы населения в «жертвенных животных» или «пушечное мясо» для жестоких жрецов-предпринимателей в очередной «руанде-луганде». А в мирное время предоставление «работы» все более становится признаком благотворительности, а «заработная плата» разновидностью социального пособия. Многие «работы» объективно не нужны уже сейчас, а в перспективе потребность в них еще более уменьшится со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Среди этих последствий – обострение глобальных противоречий, антагонизма между «первым» и «третьим» миром, между развитыми странами и несостоятельными государствами, между «белыми» и «цветными», пост-христианским и мусульманским миром, Севером и Югом и т.п. В футурологических, а зачастую и фантастических построениях здесь конкурируют два основных сценария. Согласно одному из них Запад (особенно Европа) неуклонно движется к своему закату, слабеет, покорно и лениво ждет своего последнего «пожертвования», то есть момента, когда его окончательно затопят волны «мультикультурных» миграций и великую цивилизацию постигнет судьба Рима или Византии.  Поскольку мы много времени потратили на изучение современной фантастики, то среди гор развлекательного мусора вполне можем найти произведения с сильной (анти) утопической составляющей, позволяющей отнести их е только к художественной, но и к хорошей социологической литературе, в широком смысле этого слова. Здесь нам хотелось бы особенно выделить роман-предупреждение Елены Чудиновой «Мечеть Парижской богоматери» (М.: Яуза, 2005).
Но есть и альтернативные сценарии, которые утверждают, что Запад со своим мировым господством никогда не расстанется, хотя для сохранения гегемонии вполне может пожертвовать пресловутыми «правами человека» и демократическими принципами в пользу биовласти, основанной на страхе и геноциде. Если потенциальная биовласть народов третьего мира (и шире: «небелых») опирается на большее число рождений, молодость, помноженное на увеличивающуюся продолжительность жизни, то биовласть стареющего Западу придется сохранять, опираясь на современные лаборатории и новые прорывы НТР, связанные теперь уже не с ядерной физикой и космосом, но с генетикой и нанотехнологиями. Все это уже соответствующим образом выливается в медийное пространство, где Запад тоже доминирует, создавая кумулятивный, «конвергентный» эффект в борьбе за мировое господство.
В современных фантастических романах (помимо многочисленных аналитических публикаций) эти сценарии уже обыграны. Возьмем две российские антиутопии, которые на взгляд автора этих строк вышли наиболее удачными, и являются прорывами отечественной фантастики начала третьего тысячелетия. В «Последней башне Трои» Захара Оскотского (М.: «Захаров», 2004) Запад начинает против своих глобальных демографических конкурентов «конрацептивную войну». Он применяет против стран третьего мира, исламских государств  и Китая генетическое оружие, дабы уравнять их численность, сделать его сопоставимым со странами белого мира, повысить уровень жизни оставшихся, уничтожив лишние рты (лишив при этом большинство возможности размножаться, иметь потомство). В другом прорывном романе Кирилла Бенедиктова «Война за «Асгард» (М.: ЭКСМО, 2003) тоже предполагается, что Запад не будет сидеть и ждать пока его задавят числом и органами размножения. С борьбой за «права человека» и демократическими институтами покончено, Начинается так называемое «белое возрождение», а хозяева мира работают над проектом Стены, при помощи которой удалят лишние миллиарды людей из нашей реальности, совершив сдвиг во времени. Это пока всего лишь фантастика, авторы которой осмысленно рефлектируют по поводу распространенных ныне страшилок. Но распространение подобных фобий трудно назвать случайным. Таким образом, подспудно открывается перспектива гигантского политического сдвига «вправо», когда между классами, элитой и массами будет создана непреодолимая не только социальная, но и биологическая пропасть в области продолжительности жизни, способностей, здоровья и т.д. Тем самым, корректируя природу (или Бога – кому,  как  нравится), нынешняя олигархия закрепляет свое господствующее положение в новом «сверхобществе» на неопределенно долгий период времени. И речь уже не только об «Африке»,  но и, всё больше, о «Европе».
При этом не стоит ограничиваться только технологическими аспектами существующих проблем. Коренная ошибка всякого рода футурологов часто заключается     в том, что они переоценивают техническую и недооценивают социально-политическую составляющую происходящих процессов. Наша убогая жизнь – это не недостаток технических решений для строительства и ремонта коммуникаций, а вектор расходов в интересах элиты. Ни одна экономика не сможет нормально адаптироваться к бесконечному воровству, строительству все новых резиденций для «элиты», огромной дани Кавказу и гигантомании в Сочи,  на острове Русский и т.д. Технологии организации   скажем, медобслуживания тоже блокируются безответственной бюрократией. Нет выборов – нет политической ответственности – это общая проблема и никакими компьютерами и электронными картами ее принципиально не решить. Поэтому смешно читать об электронном правительстве и чудо-возможностях современной медицины применительно к российскому контексту. Дело даже не в отсутствии денег, а в том, что всевластие бюрократии легко превращает в труднопреодолимое препятствие получение справок или попадание на прием в поликлинику. Все это существуют, несмотря на все распространение компьютеров. Этот разрыв между новыми техническим возможностями и диким отставанием в социальных технологиях,  служит хорошим предостережением тем, кто уповает на развитие науки и техники, которые якобы в состоянии сами по себе решить социально-политические проблемы. Или они автоматически к чему-то там «приведут».
Можно констатировать торможение прогресса, осуществляемого правящей бюрократией, в котором кровно заинтересовано большинство. Поэтому в рамках той же «суверенной демократии» и происходит тотальная бюрократизация всего и вся, растет ненужная отчетность, вводятся мешающие развитию ограничения, всячески ограничивается потенциал творческих личностей, да и просто сокращаются механизмы обратной связи, которые могли бы привести к рационализации той или иной сферы. И большинство населения и отнюдь не только в постсоветской России вполне одобрительно относится к такой консервации бюрократического «неозастоя», так как в противном случае миллионам и миллионам «профессионалов» попросту может не найтись места в новой, уже принципиально достижимой модели разделения труда. При этом к творческим занятиям эта масса неспособна, а переучиваться не хочет или не имеет возможности. Это торможение сдерживает развитие кризиса, но, в то же время, путем консервации готовит его обострение в будущем. Зачем развивать новые технологии, если можно завезти трудовых мигрантов? Но уже в ближайшем будущем развитие и удешевление новых технологий неизбежно приведет к новому витку безработицы – в сочетании с обострением экономического кризиса, что это будет обозначать для взаимоотношений мигрантов и коренного населения?!
«Революция роботов». Зачем она основной массе населения? Ведь полная автоматизация  и пр. имеет смысл для тех, кто не хочет тратить время на примитивные операции, связывать себя обыденной рутиной,  и, занимаясь творческим трудом, хочет освободить побольше времени для него. Но таких индивидуумов на самом деле меньшинство.  При массовой компьютеризации и роботизации, что остается потерявшим рабочие места людям? Пребывание в безделье – аналоге государства вэлфера для безработных в богатых странах или же роль «биологического материала»  – для большинства?
Смена одного типа общества другим – это всегда трагедия. Скорее всего, «перестройка» первобытного общества и переход его к аграрному,  не обошлись без  гибели значительной части тогдашнего человечества. А фазовый переход,   от аграрного к индустриальному обществу  был трудным и мучительным, сопровождаясь ужасами «огораживаний» или коллективизации. Разумеется, уровень бедствий увеличивается, если болезненные трансформации концентрируются в более коротких временных периодах, как это и было в России – СССР. Но, в целом,  перейти от труда в сельском хозяйстве к работе в промышленности было все же не так сложно, как совершить скачок к творческой деятельности в рамках потребностей компьютеризированной и роботизированной постиндустриальной экономики.
Разумеется, есть и оптимисты, которые считают, что развитие технологий сопровождается появлением новых занятий и развитием новых отраслей. Отчасти это так. Был уже и положительный опыт, когда переход к обществу модерна, несмотря на все издержки, привел к новой системе разделения общественного труда, основанного не на сходстве, а на различиях и объективно повышающего ценность отдельной личности, причем в массовых масштабах. Этот процесс и был описан Эмилем Дюркгеймом в его классическом социологическом труде. (Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии.  М.: Наука, 1991). Но в том то и драма, что речь идет уже не о разделении занятий в процессе производства (не только материального), но в разделении полезного для развития цивилизации труда творческого, сложного, с необходимой очень высокой квалификацией и отсутствием потребности в простом «живом» труде, все более нарастающей. Ведь с работой большинства людей  все лучше справляются машины.
Речь идет не просто о новом уровне неравенства и распространения бедности. Даже не о социологически зафиксированной смене в системе социальной   стратификации, когда на смену социуму с преобладанием среднего класса («обществу 2/3») приходит поляризация 20:80, системы, где лишь пятая часть населения может реализовывать себя и повышать свой жизненный уровень. Нет, дело гораздо серьезнее и отбором двадцати процентов или выделением пресловутого «золотого миллиарда» может не ограничиться. Культурная сегрегация может быть еще более жестокой и по последствиям  превзойти безжалостность «естественного отбора». Ведь от подавляющего большинства населения ждать чего-то особенного, творчески оригинального и всем полезного не приходится.
Снова встает философский вопрос о смысле жизни и здесь вспоминается парадоксальный русский философ Василий Розанов: «В гимназии я раздражался на неизмеримую глупость некоторых учеников и тогда (в VI–VII кл.) говорил им: — «Да вам надо жениться, зачем вы поступили в гимназию?» Великий инстинкт подсказывал мне истину. Из человечества громадное большинство из 10000 9999 имеют задачею — «дать от себя детей», и только 1 — дать сверх сего «кое-что». (Розанов В. Последние листья, 1916. http://podborki.com/preview/flibusta-knizhnoe-bratstvo-923950) []
Итак, нет прежней потребности как в рабочей силе, но даже в целях «человеководства» существование большинства «сапиенсов» становится неоправданным и нерентабельным, ввиду развития дополнительных возможностей для репродуктивного воспроизводства («дети из пробирки», банки спермы или даже клонирование человека, несмотря на все опасности таких опытов), а в перспективе получения «экземпляров с заданными характеристиками». Здесь же пригодятся и успехи медицины и биотехнологий по продлению жизни и т.п., которые будут доступны лишь меньшинству.
При отказе от творческого развития, без возможностей для совершенствования  способностей миллиарды людей превращаются в обременительную для планеты и в глазах элит не имеющую никакого смысла существования «биомассу».  Если для них нет работы, то стоит ли занимать их игрой? Несколько миллиардов «хомо люденсов» – не слишком ли большая роскошь  ввиду обострения экологической проблемы и убывания  природных ресурсов. Противоречие между «высокой технологией» и «глубокой гуманностью», обозначенное еще в конце прошлого века Джоном Нейсбитом,  (Нейсбит Дж. при участии Н.Нейсбит и Д.Филипса. Высокая технология,  глубокая гуманность: Технологии и наши поиски смысла. М.: АСТ, Транзиткнига, 2005.), приобретают новый смысл. Это уже не только вопросы о новом стиле жизни, но проблема экономической целесообразности: зачем кормить массу населения, от которого не ожидается никакой пользы. Подлинная гуманность состояла бы в развитии творческих способностей и раскрытии человеческого потенциала, так как именно в творчестве люди превосходят и реальные компьютеры и гипотетических киборгов. В «прекрасное тридцатилетие» после второй мировой войны  казалось, что это возможно и произойдет, скажем, через освоение человеком новых сред обитания: областей с суровым климатом, мирового океана и/или космического пространства. Это требовало и соответствующего развития человеческого потенциала. Но эти перспективы были закрыты, или оказались недоступными, «схлопнулись» вместе с шансами для многих получить творческую или даже «героическую» профессию. Дух Прометея и устремления Фауста сникли перед мещанской пошлостью, трусливым корыстолюбием и тягой к бессмысленным гаджетам и ленивому комфорту. Сыграло свою роль и уменьшение возможностей для свободной предпринимательской деятельности, которая все более опутывалась бюрократическими сетями. Это неизбежно сопровождалось  и ухудшением качества образования, и деградацией педагогики, и массовым оболванивание людей через телевизор, а теперь уже и при помощи Интернета. Разрушение человеческого материала, через деградацию культуры  похоже на канун  глобальной «оптимизации численности населения».
У нас у всех перед глазами пример Украины. Отказ от восприятия классической русской культуры («никогда мы не будем братьями»), вытеснение русского языка, примитивизация в области коммуникаций, политики, социальной жизни, наряду с разрушением этических, религиозных основ общежития, наряду с отказом от права и обычного здравого смысла, быстренько превратило миллионы людей в участников и жертв гражданской войны, в расходный материал для массового насилия. Для нас этот пример выглядит наиболее наглядным, но он далеко не единственный и не последний.
В мире, разумеется, могут возобладать соблазны жестких и бесчеловечных решений. Для миллиардов людей в современном мире уже нет   достойных занятий,  и приходится  уходить в криминал, распространять наркотики, торговать своим телом, не только так сказать, в «лизинг», но и, продавая части его безвозвратно. Современная трансплантология еще не слишком развита. Потому торговля органами остается пока выгодным, но не слишком распространенным бизнесов, дороговизна товара ограничивает спрос. Но можно посмотреть на такую разновидность «биологического материала», как материал, получающийся в результате абортов. Сколько его! И какие прибыли получают кампании, торгующие лекарствами, сделанными из извлеченных человеческих зародышей  жителей обреченных стран (к которым хозяева мира с их пятой колонной здесь  относят и Россию). Таким образом, одни агенты борются за «право на планирование семьи», а другие не видят права зародившейся жизни и наживаются на убийстве зародышей. Сокращая заодно демографический потенциал конкурентных стран и наций. А то ли еще будет!
Разумеется, такое отношение,  приводит к быстрому разрушению социального пакта между верхами и низами, на которых строится в принципе современной демократическое и социальное государства, к эрозии абстракции «общественного договора». Разрушение системы социальных гарантий и государства «вэлфера» может привести к новому витку насилия уже  в центрах цивилизации и экспансии всепланетного насилия.
Но если в современном мире веберовского легитимное насилие со стороны национального государства все белее уступает место биополитики. Биовласти и «чрезвычайному положению», то нужно быть последовательным в своих размышлениях. Выстраивая дискурс «политического» в духе видного представителя политико-правовой мысли третьего рейха, мы должны вспоминать не только о «чрезвычайном положении», но и о фигуре «партизана». На сколько же хватит его воли и ресурса сопротивления?
Новое «веселое время» на пороге. Войны и сопутствующие бедствия, болезни и эпидемии, смерти от голода и нищеты вполне вероятный выход из глобальной уже мальтузианской ловушки и здесь как раз впору приходятся опыты по «укро-сомализиации» и «судано-донбасизации» обширных, ранее относительно благополучных и развитых регионов и «утилизации» людей на этих территориях.

*
В  «Бэкграунде» вопрос о «лишних людях» поставлен, так сказать, в философском плане. В экономическом или социально-политическом аспекте как раз легко объяснить то, что их количество не сокращается, а, наоборот, растет. Допустим условный «собачий парикмахер» будет иметь доход, чтобы купить новый автомобиль и платить ипотеку. Банки и соответствующие бизнесы в этом прямо заинтересованы.
Соответствующие элитные «пастухи» заинтересованы не в сокращении, а в росте своего «стада», так как без господства над людьми они выпадают их элиты и не имеют гарантий не только сохранения своего комфортного существования, но и выживания (капитан без судна и команды). Массы – ресурс для элит, хотя «когда надо» ими легко жертвуют, но постоянно этого НЕ НАДО.
  Правда, остается очень серьезный вопрос. Масса, в своем новом качестве, перестает состоять из крестьян, рабочих и солдат (столько их не требуется и количественно и качественно, а творческих интеллектуалов и специалистов высочайшей квалификации много не бывает). Масса теперь – это не полезные работники, и не граждане, которые имеют какие-то реальные политические права. Масса – это просто масса, толпа для хлеба и зрелищ, которую содержат, подкармливают, при случае сокращают или выбирают из огромного резервуара пригодных на что-нибудь. Но таких всё меньше, а для чего остальные? «Для чего»? - в смысле… Ну, я не знаю, «культуры», «прогресса» и т.п. Ведь паразитическое существование сопровождается культурной необратимой деградацией, когда у массы остаются лишь их тела и некоторые примитивные навыки, для  «прогресса» непригодные. «Зачем!?» Или нет никакой культуры-прогресса, а остался лишь интерес ведущих игроков содержать миллиарды паразитов и создавать невыносимое давление на биосферу, пока планета не перестанет быть пригодной для жизни. «Тогда уж»…
*
Конечно, эта модель слишком примитивная. Нет единой элиты, она сегментирована и даже, главным образом, по странам, несмотря на все писания про «глобализацию», на которые повелись, допустим, наши дурачки, дегарданты-паразиты, вредители и предатели. Устремившиеся в «мировую элиту» и позабывшие  про «страну» такие уроды – сами первые кандидаты на уничтожение, ибо перетаскав ресурсы «родины» на Запад они становятся ненужными, а опереться не на что – страна и экономика деградировали.
Элиты грызутся насмерть, черпая силы из своих стран, своего населения. Когда они разрушены, национал-предатели становятся никому не интересны, ибо нечего им уже предавать. Конечно, есть и клуб глобальных паразитов, но зачем им пускать к себе кого-то со стороны.
Короче, есть стратегическая проблема взаимодействия с биосферой и судьбы огромных излишков популяции, а есть тактические вопросы утилизации «выжранных» паразитами сегментов, вроде парочки-десяточки «стран СНГ» и незавидной судьбы каких-нибудь африкано-евразийских «питерских», которые выполнили свою функцию. Они подготовили свой «сегмент» к поглощению-перевариванию и продлению существования чужих элит, захвативших «наши» бывшие ресурсы (как после краха СССР были захвачено ценностей на триллионы у.е.) и подкармливающих свои массы, пусть в общем плане и деградирующие, как «гейропейцы» и мульти-америкосы. Авось, те еще пригодятся, пусть и в обедневшем и/или разбавленном мигрантами виде.
Умри ты сегодня, а я – завтра.


Список литературы:
Бенедиктов К. «Война за «Асгард». М.: ЭКСМО, 2003.
Калашников М. Война: планы сторон, 2 февраля 2015 - http://m-kalashnikov.livejournal.com/2124621.html
Манн М. Власть в ХХ1 столетии. Беседы с Дж.А.Холлом М.: ИД ВШЭ, 2014. С.155
Нейсбит Дж. при участии Н.Нейсбит и Д.Филипса. Высокая технология,  глубокая гуманность: Технологии и наши поиски смысла. М.:АСТ, Транзиткнига, 2005.
Нефедов С. А. История России. Факторный анализ. Т. I-II.  М.: Издательский дом «Территория будущего», 2010-2011
Оскотский З. Последняя башня Трои. М.: «Захаров», 2004.
Розанов В. Последние листья. (1916) // Чудинова Е. Мечеть Парижской богоматери. М.: Яуза, 2005.
Brynjolfsson Erik, McAfee Andrew. The Second Machine Age: Work, Progress, and Prosperity in a Time of Brilliant Technologies. N.Y. 2014.
Stiglitz Joseph E. UNEMPLOYMENT AND INNOVATION // http://www.nber.org/papers/w20670.pdf

Бэкграунд - всё, относящееся к жизни, образованию, связям, опыту человека; интеллектуальный уровень, культурная подготовка, степень образованности, жизненный и профессиональный опыт т.д.;
Грубо говоря, бэкграунд - это основа основ.
Бэкграунд – это и базовая информация сенсационного или новостного характера, на основании которой создаётся журналистский материал.