Тайны войны. После Нюрнберга, заключение

09.02.2015г.
Статьей 16 Устава Трибунала для подсудимых предусматривалась защита:
d) подсудимый имеет право защищаться на суде лично или при помощи защитника;
e) подсудимый имеет право лично или через защитника представлять на суде доказательства в свою защиту и подвергать перекрестному допросу любого свидетеля, вызванного обвинением.
Группа защиты собрала достаточно серьезный состав:  27 адвокатов,   54
ассистента-юриста и 67 секретарей. В  составе  защиты  оказалось  много известных немецких юристов. Р. Дикс,  О.  Штамер,  Ф. Экснер, О. Кранцбюллер и др. Защита располагала «документальной» комнатой и центром  информации,  обеспечивалась прессой  и другими печатными материалами. Сюда же прокуратура передавала  по 6 экземпляров тех документов, которые она предъявляла суду  в  качестве доказательств. Забегая вперед отмечу, что практически все осужденные так или иначе высоко оценили работу защиты. Р.Дикс уже на предварительном этапе подверг критике статью 19 Устава: «Трибунал не должен быть связан формальностями в использовании доказательств. Он устанавливает и применяет возможно более быструю и не осложненную формальностями процедуру и допускает любые доказательства, которые, по его мнению, имеют доказательную силу».
Подробности процесса и содержание приговора всем хорошо известны. А вот последние слова подсудимых, приведенные в книге Картье полностью, заслуживают, на мой взгляд  пристального внимания.
Легко выделяется общие тенденции:
1) к исходу процесса все обвиняемые отчетливо  осознавали объем бедствий и разрушений, возникший в результате войны и её преступный характер:
Гесс: «Я сожалею о тех ужасных преступлениях, о которых мне здесь стало известно…»
2) высшие должные лица, представшие перед судом, не знали о происходящем в стране. Это видно из реплики Гесса и проходит красной строкой в выступлениях всех осужденных; правда подчиненные Кальтенбруннера под присягой подтвердили его присутствие на показательных казнях в Маутхаузене – ему было продемонстрировано три вида…
3) Главными виновниками преступлений названы Гитлер и Гиммлер, которые на процессе отсутствовали:
Геринг: «Немецкий народ доверял фюреру и, при его тоталитарном образе  государственного правления, не имел никакого влияния на события»;
Кальтенбруннер: «Я никогда не одобрял и не терпел биологического истребления евреев. Антисемитизм в указах партии и государства был объявлен необходимым мероприятием во время войны, и в таком духе я с ним соглашался, но антисемитизм Гитлера … являет собой варварство».
 Кейтель: «Человеческая жизнь в оккупированных областях ничего не стоит» - эти ужасные слова не мои. …Достаточно тяжким является тот факт, что мое имя связано с передачей приказов фюрера.
Зейсс-Инкварт о Гитлере: «Он видел меру всех вещей только в самом себе».
4) К середине войны физическое и психологическое состояние Гитлера внушало опасение:
 Гесс: «Выражение лица и глаз фюрера в последние годы носило в себе нечто ужасное, выражавшее даже безумие»;
 5) позиции военных имели отличительную особенность, которую лучше других сформулировал Кейтель:«Трагедия состоит в том, … что лучшее, что я мог дать как солдат – повиновение и верность – было использовано для целей, которые нельзя было распознать, и в том, что я не видел границы, которая существует для выполнения солдатского долга»;
Йодль о своих соратниках – военных: «… они и  вместе с ними вся германская армия стояли перед неразрешимой задачей, а именно: вести войну, к которой они не стремились, которой они не хотели…»;
6) Ещё жестче, чем генералы, очертили свою позицию адмиралы Дениц и Редер. Они категорически не признали за своими подчиненными действий, нарушающих «кодекс чести офицера» и отличающимися от соответствующих военных акций морских сил союзников.
При этом Дениц продемонстрировал собственный взгляд на произошедшее в Германии:  «… принцип фюрерства не принес ничего, кроме несчастий для немецкого народа, в таком случае этот принцип является неверным, потому что человек, очевидно, не может использовать этот принцип для совершения хорошего и попадает под власть злой воли».
Редер, с 1943 года по сути дела отлученный от действующего флота, после оглашения приговора  ходатайствовал о замене себе тюремного заключения на расстрел; контрольная комиссия нашла, что «не может увеличивать меру наказания». Он провел в заключении 10 лет из отмеренных судом двадцати и был освобожден по состоянию здоровья.
7) Все подсудимые считали себя патриотами Германии и мотивировали свою деятельность тем, что их усилия направлялись исключительно на возрождение страны. Немецкий народ, по их словам, ни в коей мере не виноват в произошедшем.
Общие тенденции на этом заканчиваются, но есть запоминающиеся выдержки из выступлений.
К примеру слова Ганса Франка – рейхслейтера фашистской партии по правовым вопросам, президента академии германского права, генерал-губернатора оккупированных польских территорий, превратившего их в сплошной концлагерь: «Мы, начиная свой путь, не знали, что отречение от бога будет иметь такие пагубные, такие смертельные последствия и что мы неизбежно будем все больше и больше усугублять свою вину».
«Бог вынес свой приговор над Гитлером и привел его в исполнение по отношению ко всей системе, которой мы служили, позабыв о боге».
Ширах, говоря о германской молодежи, дал её запоминающиеся черты: «готовность на самопожертвование из любви к родине; преодоление сословных предрассудков и классовой ненависти; постоянная забота о здоровье и укреплении организма туризмом, спортом и играми; развитие профессионального обучения и, в особенности, товарищеское взаимопонимание молодежи за рубежом».
Политическим провидцем показал себя Папен: «Если высокий суд установит историческую истину, будет выполнена и историческая миссия этого процесса.  Тогда германский народ, несмотря на то, что его империя разрушена, поймет свои ошибки, но он также найдет в себе силу для выполнения своих задач в будущем».
И, наконец, Шпеер, произнес слова, которые стоило бы взять на заметку нынешнему поколению: «Диктатура Гитлера отличалась в одном принципиально от всех его предшественников. Это была первая диктатура индустриального государства в эру современной техники, она целиком и полностью господствовала над своим собственным народом и техникой». 
С точки зрения моих размышлений над книгой Картье – это всё.
Совсем  не удивлюсь, если кто-то посчитает нужным обратиться к материалам Нюрнбергского процесса снова.  События нынешних времен показывают, что забывать их рано.