Река времени 118. Приднестровская война

 

В то время, когда я занимался строительством бани и оформлением документов на демобилизацию, распад СССР перевел тлеющий  конфликт между Молдовой и ПМР в военную фазу.

 2 марта милицейская  группа быстрого реагирования из ПМР и попала в засаду устроенную молдавским ОПОНом. Погиб начальник милиции Игорь Сипченко, другой милиционер получил ранение.

В ответ на расстрел милиции, 2 марта приднестровские гвардейцы  окружили здание дубоссарского отдела полиции, разоружили полицейских, погрузили их в автобус и отправили в здание городского совета. Задержанных полицейских отправили в тираспольский изолятор, а затем обменяли на задержанных Молдавией гвардейцев.

В тот же день отряд специального назначения МВД Молдавии вступил в бой с полком 14-й армии, расположенным возле Кочиер. Молдавский отряд блокировал дома с семьями офицеров и солдат 14-й армии и стал угрожать им. На помощь полку прибыли казаки-добровольцы и гвардейцы ПРМ. Конфликт всё отчётливее перерастал в настоящую войну.

А начиналось  противостояние между МССР и Приднестровьем так:

Еще в середине 80 годов, на фоне, поддержанной идеологами «Перестройки»,   обновления всей социальной жизни СССР, в национальных республиках Союза стали придавать национальному языку какое-то сакральное значение.

Создавалось впечатление, что стоит провозгласить национальный язык единственным государственным, как язык воодушевит и  направит, сформирует  нацию и сделает государство по-настоящему независимым.

Местная партийно-хозяйственная бюрократия почувствовала, реальный  шанс повысить свой политический и экономический статус за счет отделения  республики от Союза и превращение  в суверенное государство.

Парад суверенитетов шел бок о бок с попыткой выпячивания тех сторон своей национальной идентичности, которые можно противопоставить  понятию советское и общенациональное. Во всех республиках СССР язык стали делать средством формирования национального и государственного самосознания.

С помощью агрессивной языковой политики, партийно-хозяйственная элита, сделавшая ставку на  сепаратизм, возбуждала архаический племенной инстинкт, направленный на   развал реальной  исторической общности - советского народа. 

На основе противопоставления   советского уклада жизни, национально - специфичному,  реализовывался шанс на создание государства, являющегося частной собственностью  национальной бюрократии.

 Национальный язык не просто стал средством политическим. Он был призван прикрывать, под девизом независимости, самые грязные  политические интриги, самые разнузданные экономические программы.

Противостояние 1989-1990 годов, перешедшее в гражданскую войну 1992 года,  началась с опубликования проекта закона о языке. Согласно ему, родители лишались права выбора языка обучения детей, а за использование в официальном общении иного, кроме румынского, языка предусматривалась административная и, в некоторых случаях, уголовная ответственность.

Мои родственники, живущие в Молдавии с начала 70-х годов рассказывали мне, что в конце 80-х годов, по Кишинёву ходили троллейбусы, возившие на себе плакаты: “Мы даем вам пять лет не для того, чтобы вы выучили язык, а для того, чтобы вы убрались отсюда”. А на здании Верховного Совета метровыми русскими буквами сверкало: “Русских — за Днестр! Евреев — в Днестр!”

Журналист Ефим Бершин, в  октябрьском номере журнала «Дружба народов» за 2002 год,  обнародовал публицистический очерк под названием « Дикое поле. Приднестровский разлом» о Приднестровском конфликте.

Вскоре книга с таким названием вышла в безымянной  серии о «горячих точках» в СНГ, но ни прочитать, ни   приобрести её не представляется возможным. Говорят, весь тираж был скуплен посольством Молдовы в Москве, с целью не допустить распространения сведений о зверствах, творимых националистами в ходе гражданской войны в Приднестровье.

Не малую роль в распространении идеологии крайнего национализма, нетерпимого и восторженного, играла местная художественная интеллигенция.

Трагикомическую  историю о православном ритуале бракосочетания молдавской поэтессы Леониды Лари, я впервые услышал от своих  родственников, когда гостил у сестры Люды в Тирасполе.

Экзальтированная литераторша, заявила, что возрождение нации дороже собственных детей, развелась со своим русским мужем, с которым нажила двоих ребятишек, и решила выйти замуж за памятник Стефану Великому, господарю Молдавии, правившему Молдавией с 12 апреля 1457 года по 2 июля 1504 года.

Вот как пишет об этом  Ефим Бершин: «Толпа все воспринимала всерьез. Священник  постучал обручальным кольцом по постаменту, затем надел это кольцо на палец Леониды, и объявил “молодых” мужем и женой. Толпа радостно приветствовала ритуал. Оркестр исполнил свадебную молдавскую мелодию».

Тогда же, находясь в гостях,  слышал я от Люды и другую историю, которая есть в публикации Ефима  Бершина, о поведении в Парламенте МССР знаменитого  молдавского актера  Михая Волонтира.

Киноактёр, такой добрый и спокойный на экране, на трибуне парламента преображался:  «С буквально перекошенным от злобы лицом он не мог говорить ни о чем, кроме проклятых русских оккупантов».

Журналист приводит и некоторые  хлесткие лозунги, сочиненные молдавской «демократической интеллигенцией». Например, такой: «Молдавия – от гор до моря!» Или: «Утопим русских в жидовской крови!». Или: «Гагауз хорош только мертвый».

До мая 1990 года делегаты от Приднестровья и остальной Молдавии заседали в одном парламенте. Ефим Бершин свидетельствует: «Каждый день депутаты шли на заседания сквозь строй “мандатной комиссии”, так приднестровцы прозвали бесновавшуюся у дверей толпу. По рации людям сообщали, кто именно в этот момент проходит по живому коридору. И если это были приднестровцы, в них начинали плевать и кидаться всем, что попадалось под руку». 

 
С каждым днем становилось яснее, что заседать в одном парламенте приднестровцы и  представители Народного фронта Молдовы не могут. Это было не просто бесполезно — небезопасно.

 22 мая 1990 года, когда приднестровские депутаты выходили после заседания из здания парламента, их стали избивать. Потом на проезжей части дороги открыли канализационный люк и попытались депутатов туда затолкать. Эта акция оказалась последней каплей в чаше терпения Приднестровья берега. Было принято решение бойкотировать заседания парламента.

К этому времени вышел Закона СССР “Об общих началах местного самоуправления и местного хозяйства в СССР”. Опираясь на его положение: «местные Советы народных депутатов вправе образовывать территориальные и межтерриториальные органы управления, утверждать их структуру и штаты», собрались народные депутаты всех уровней  из Приднестровья.

Депутаты образовали межтерриториальный орган управления, назвавший  себя съездом Народных депутатов Приднестровья. Съезд принял декларацию “О социально-экономическом развитии Приднестровья”, объявившей  создание свободной экономической зоны в рамках Молдавской ССР и утвердил Координационный Совет, который возглавил Игорь Смирнов.

Против участников съезда, депутатов, пользовавшихся юридической неприкосновенностью,  Кишинёв  незаконно возбудил уголовные дела.
Верховная московская власть отмолчалась, предпочитая не вмешиваться.

23 июня 1990 года Верховный Совет Молдавии принял Декларацию о суверенитете, и денонсировал пакт Молотова—Риббентропа.
При этом ВС Молдавии не выполнил всех юридических процедур, предписываемых законом СССР от 3 апреля 1990 г. «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из состава СССР», то есть, с юридической точки зрения, совершил незаконное деяние.

Денонсировав пакт Молотова – Риббентропа,  ВС Молдавии
  должен был отдать Приднестровье в Советский Союз, поскольку до заключения пакта оно было частью СССР, и не принадлежало  Румынии. В том числе не входила в состав Бессарабии, нынешней Молдовы.

 Новые правители Молдавии, по-видимому,   не поняли, что собственными руками подготовили юридическую базу для создания Приднестровской Молдавской Республики.

На  основании  денонсации Пакта 1939 года, второй съезд народных депутатов  Приднестровья, включая представителей присоединившихся к Приднестровью правобережных Бендер, постановил: “Образовать Приднестровскую Молдавскую Советскую Социалистическую Республику в составе Союза ССР».

Через год это название будет изменено и регион получит новое имя — Приднестровская Молдавская Республика. В состав ПМР включили районы, где был проведён соответствующий референдум. Но при этом не был нарушен ни один закон, ни бывшего Советского Союза, ни Молдавской ССР.

Осенью 1990 года начались первые вооруженные столкновения между сторонниками присоединения Молдавии к Румынии и жителями Приднестровья и Гагаузии. Впервые пролилась кровь.

Практическим результатом «перестройки»  в большинстве союзных республик,  стали крайние проявления  ксенофобии, антисемитизма и русофобии с которыми центральные власти справиться не могли, а местные – не хотели.

С середины марта 1992 года начался обстрел левого берега Днестра молдавской артиллерией. После обстрела, Молдавия объявила о перемирии и потребовала у приднестровских гвардейцев и прочих формирований сложить оружие, однако руководство ПМР категорически отказалось.

Президент Приднестровья Игорь Смирнов ввёл чрезвычайное положение. 17 марта военные действия возобновились. Начались артиллерийские обстрелы Дубоссар и Григориополя.

 28 марта молдавский президент Мирча Снегур издал указ об объявлении чрезвычайного положения на всей территории страны, предусматривающий также разоружение приднестровских и гагаузских вооружённых формирований (именуемых «бандитскими») и арест «государственных преступников».

 В ответ,  Игорь Смирнов ввёл комендантский час и объявил призыв волонтёров. 

1 апреля в Бендеры вошла молдавская полиция в сопровождении двух БТР-70 и попыталась разоружить приднестровских гвардейцев. Гвардейцы оказали сопротивление, развязался бой. Под перекрёстный огонь попал автобус с работницами хлопкопрядильной фабрики, одна из женщин была убита, ещё несколько гражданских лиц были ранены. Кроме того, потери понесли полицейские и гвардейцы.

 На юге Приднестровья, в Слободзейском районе, активизировалась террористическая группа «Пион» Илие Илашку,  созданная министром национальной безопасности Молдовы  по прямому указанию Мирчи Снегура.

 Они отметились зверской расправой с председателей Слободзейского райсовета Николаем Ивановичем Остапенко и заместителем председателя районного ОСТК Александром Давыдовичем Гусаром.

Группа Илие Илашку,  совершившая несколько политических убийств приднестровских местных лидеров, была поймана спецслужбами ПМР. Состоялся суд, приговоривший главаря к расстрелу, позже замененному пожизненным заключением.
 
Я помню, как в российских, «демократических» СМИ шумели о нем, как о жертве приднестровских сепаратистов и  активно боролись за освобождение из тюрьмы «демократа» Илашку.
 
С марта по апрель 1992 года в молдавскую армию было призвано около 18 тысяч резервистов, однако, многие призывники уклонялись от мобилизации.

Иначе обстояли дела в ПМР. Мой племянник, Константин Москвич в первый же день организации ополчения добровольцем ушел воевать под Дубоссары. Ни плач жены, что он может погибнуть, оставив вдову с двумя малыми детьми, ни уговоры матери не помогли.

«Я мужчина и должен защищать  семью и свой народ. Иначе, себя не буду уважать», - сказал он на причитания матери.
Сестра рассказывала мне, как во время проводов ополченцев на передовую, обратила внимание на рыдающую молодую женщину с младенцем на руках.

«На кого ты нас оставляешь, живем в общежитии, ни родных не знакомых!», - причитала она, обращаясь к парню, не старше 22 лет.  «Извини меня,  я не могу иначе!», - рефреном повторял ей молодой отец.

Вскоре раздалась команда строиться. Парень, уже стоя в строю, взял на руки ребенка, чтобы его поцеловать. А юная мать, рассчитывающая, что с ребенком он в строю идти не сможет, метнулась в сторону и скрылась в толпе.

Но тут же нашлась женщина, которая взяла ребёнка и заверила, что вернёт его матери. А парень, с навернувшимися слезами, пошел в колонне добровольцев.

В этот же день 14 тысячам рабочих было выдано оружие. По приказу приднестровского командования были взорваны мосты через Днестр у Криулян и села Бычок. Была организована оборона плотины Дубоссарской электростанции и Рыбницкого моста.

Батальон добровольцев, с которыми ушёл мой племянник, держал оборону под Дубоссарами, окопавшись  вдоль дороги Тирасполь – Дубоссары. Потом их перебросили оборонять высоту, на смену ополченцам-болгарам из села Парканы.

Противник занял позиции в окопах в пределах видимости, у водокачки и, развалин двухэтажного дома. А в  соседней лесопосадке зрела первая черешня, за которой охотно лазили и  молдавские полицейские, и ополченцы из Приднестровья.

Социальные мотивы вражды Молдавии и Приднестровья по сути дела отсутствовали. Молдавские военные зачастую вели боевые действия неохотно.
 
Костя рассказывал, что присутствовал, при телефонном разговоре,  командира молдавского подразделения,  с командиром ополченцев о том,  что румынские националисты этой ночью собираются идти в атаку на позицию приднестровцев.

Две недели позиционной окопной войны, с постоянными минометными обстрелами, под прицелом снайперов, занявших позиции в башне водокачки, провёл мой племянник Костя Москвич. К моменту, когда их взвод заменили, отправив на недельный отпуск,  двух его знакомых убило.

Но страшнее смерти, происходящей на глазах, были доходящие до бойцов слухи о зверствах молдавских националистов:
«В подвале одного из дубоссарских домов бандиты изнасиловали и убили десятилетнюю Таню Гацкан и тринадцатилетнюю Таню Бондарец. Там же замучили Ольгу Дорофееву.

 Семью Александра Мунтяна уничтожили всю. В их же собственном доме. Мать и двух дочерей насиловали в разных комнатах. Самого Александра убили выстрелом в висок. Потом дом взорвали. Всех погребло под обломками.
 
У Бендер, в персиковом саду, нашли пятерых. Все – со связанными руками. Все – убиты в упор.  Сергей Красутский был захвачен полицией, когда возвращался домой. На его теле выжгли каленым железом латинскую букву «V» (виктория, победа), спину разрисовали паяльной лампой, выдавили глаза.

 Труп Михаила Заводчикова был найден в таком же состоянии. Борис Беженарь вышел из дому и не вернулся. Нашли его со следами страшных пыток. Ополченцу Брагарчуку разрубили голову. Другого ополченца, Полякова, подвесили на дереве за челюсть».

Страшный факт описывает в своей публикации журналист Ефим Бершин: «Сергей Величко возвращался с беременной женой на автомобиле из Рыбницы. Где-то возле села Роги их остановили вооруженные люди. Узнав, что Сергей – из Дубоссар, они его вначале жестоко избили. Этого показалось мало.

 Тогда, еще живому, выкололи глаз, отрезали пальцы рук и половые органы. И этим не насытились. Решили устроить из Сергея костер. Облили бензином и подожгли. Потом останки засунули в целлофановый мешок и прикопали за кустом. Беременную жену раздели, изнасиловали и оставили на дороге, повесив на грудь гранату.

Журналист Ефим Бершин оказался свидетелем завершение трагедии с вдовой  Сергея Величко: «Когда я выглянул, то вначале ничего не понял и не увидел. Только светлое пятно, медленно двигающееся со стороны Днестра. Когда пятно приблизилось, оказалось, что это – женщина.

Абсолютно голая и ослепительно, неестественно белая. Высоко задрав безумную голову, она медленно и отрешенно шла по траве к нашим окопам. Ее связанные в запястьях руки безвольно лежали на огромном животе. Было очевидно, что она беременна.

Когда она прошла еще метров двадцать, я разглядел, что на грубой переброшенной через голову веревке, свисая чуть ниже уже налитых молоком сосков, болтается какой-то черный предмет.

 – Граната! – выдохнул кто-то. – Сейчас рванет!
 … Дорога начиналась рядом, немного правее от нас – за деревьями и кустарниками, но женщина ее не видела. Она вообще ничего не видела. Она шла через поле с широко раскрытыми глазами, в которых ничего не отражалось. Даже боль. Она была по ту сторону боли».


В апреле 1992 г. президент России Б.Н.Ельцин рискнул издать указ о переводе 14-й советской армии под юрисдикцию России. На следующий день офицерское собрание 14-й армии приняло решение положить конец кровопролитию в Приднестровье, заявив, что если до 12 апреля 1992 г. не будут прекращены провокации и не начнутся переговоры по урегулированию конфликта, то российские армейские части начнут «действовать согласно обстановке».

Однако, не имея ясных приказов высшего руководства, генерал Неткачев, командующий  14-й армией, колебался, не желая принимать на себя ответственность за применение силы.
 В мае усилились бои на севере региона, приднестровское руководство отдало приказ разрушить мосты через Днестр.

Дубоссарская ГЭС и мосты, которые не были разрушены, были блокированы. С 17 по 20 мая Молдавия предприняла более десяти безуспешных атак, чтоб прорвать фронт в районе Дубоссар, а также подвергла Дубоссары интенсивному артиллерийско-миномётному обстрелу.

Вот как описывает артиллерийские обстрелы позиций защитников Приднестровья свидетель событий:
«Молдавская артиллерия  стреляла по электростанции, и некоторые трансформаторы уже были разрушены. Из них вытекала в Днестр трансформаторная жидкость. Вот это уже было верхом безумия.

Этого я уже понять никак не мог. И дело даже не в том, что ГЭС питала энергией не только Приднестровье, но и Молдавию. Если бы плотина не выдержала обстрелов — вода снесла бы с лица земли десятки населенных пунктов от Дубоссар до Одессы».

19 мая в районе Дубоссар в бой вступили танки Т-64, полученные гвардейцами у 14-й армии. Молдавское руководство обвинило 14-ю армию и Россию в нарушении нейтралитета.

Однако военные, объясняя ситуацию, рассказали, что приднестровские женщины неустанно пикетировали контрольно-пропускные пункты воинских частей, умоляя вступиться или поделиться оружием. Долго не давали. Хотя, порой, передавали Молдавии целые подразделения. Вместе с боевой техникой, вооружением и имуществом.

Наконец, толпа приднестровских женщин проникла в воинскую часть, заблокировали штаб и танкодром, потребовав оружие. Генерал Неткачев не дал, ссылаясь на приказ Ельцина. Тогда стали оттеснять часовых. Часовые отступили от складов, и несколько единиц бронетехники попало в руки казакам и ополченцам.

Под давлением общественности в молдавском парламенте начали брать верх умеренные силы, и 18 июня 1992 года парламент принял постановление о мирном урегулировании конфликта и создании смешанной комиссии.

 Когда молдавские войска оставили свои позиции,
там  был обнаружен труп Григория Батарчука с отрезанными пальцами и половыми органами, выколотыми глазами и вбитой в голову металлической расческой.


Но боевые действия не прекратились, а переместились в Бендеры, расположенные на правом берегу Днестра, но населённые преимущественно этническими великороссами и украинцами.

 Туда, 19 июня 1992 года,  были направлена боевая группа молдавских вооружённых сил: 1-й, 3-й и 4-й моторизированные пехотные батальоны и бригада ОПОНа общей численностью около 5 тысяч человек. Боевая группа была усилена  авиацией.

Моя сестра рассказывает, что известие о том, что боевые действия приблизились к Тирасполю, она узнала, когда была с мамой на даче.
За ними, с плохой новостью, приехал Людин муж,  сказав ей, что надо как можно скорее отсюда уезжать.

И действительно, вскоре начался ракетный обстрел молдавских позиций на правой стороне Днестра. Ракеты, с воем, летели прямо у них над головами. Чтобы не пугать маму, ей сказали, что, метеорологическими ракетами расстреливают облака, чтобы вызвать дождь. Она поверила.

В телефонном разговоре со мной, Люда меня предупредила, что когда буду разговаривать с мамой по телефону, чтобы о войне не расспрашивал. В подвале их пятиэтажки оборудовали бомбоубежище. Слава Богу, что до бомбёжек дело не дошло, и о том, что была настоящая война, мама так и не узнала.

 На приднестровской стороне сражались 2-й Бендерский батальон добровольцев, который поддерживали казачьи подразделения - всего - 1200 человек. 20 июня молдавские войска вышли к Бендерскому мосту через Днестр. Начался штурм горисполкома, обороняемого приднестровцами.

 22 июня два молдавских МиГ-29 произвели бомбардировку Бендерского моста. Они сделали несколько заходов на цель и сбросили несколько бомб. Однако, к удивлению очевидцев, в мост не попала ни одна.

«Случайно» они попали в Парканы, разрушив несколько жилых домов и убив их жителей. 23 июня самолёты попытались совершить бомбардировку нефтяного терминала на Ближнем Хуторе, но опять летчики промахнулись, а один из мигов был сбит средствами ПВО.

Численность молдавской бронетехники превосходила численность приднестровской. А так как  командующий 14 армией Неткачев отказал в помощи бронетехникой, то ополченцы ПМР стали использовать в бою не предназначенные для ведения военных действий машины.

Мой племянник, до ополчения работавший на  механическом заводе им Кирова, рассказывал, что заводские специалисты устанавливали на самосвалы и  на грузовые прицепы к частным легковым автомобилям ракетные установки «Алазань».

Их использовали в мирное время в сельском хозяйстве, для расстрела дождевых туч и вызывания дождя. Заменой  заряда сернокислого серебра,  на взрывчатое вещество, умельцы создавали мощную боевую ракетную систему.

Вместо танков, в бой шли бронированные железнодорожные вагоны и паровозы, обшитые листами брони грузовые автомобили КамАЗ и КрАЗ.

Усилиями рабочих Тирасполя, путепрокладчик БАТ-М был превращен в настоящую ракетную установку. Умельцы оторвали от штурмового вертолета блок для запуска реактивных снарядов и установили его на крыше путепрокладчика. Такая  самоходная тележка, на гусеничном ходе, способная  двигаться по бездорожью, представляла собой грозную силу.

Несмотря на численное преимущество у молдавских войск, на стороне которых сражались волонтёры и наёмники из Румынии, их боевые подразделения была выбита из большей части города, совместными действиями  ополченцев Приднестровья, казаков и добровольцев из
России, Украины и других республик постсоветского пространства.

Значительную часть российских добровольцев составляли перешедшие на сторону ПМР военнослужащие из 14 армии, чьи семьи жили в Приднестровье.

23 июня 1992 года президент России назначил командующим 14-й армией генерала А.И.Лебедя. Новый командующий немедленно выступил с требованием прекратить попытки силового решения приднестровского вопроса, заявив о готовности вверенных ему армейских частей, при необходимости, перенести боевые действия на территорию Правобережной Молдавии.

 А.И.Лебедь отдал приказ силам 14-й армии оттеснить молдавские и приднестровские формирования от линии их соприкосновения и разместить в образовавшемся коридоре российский контингент.

Попытка оказать сопротивления со стороны  молдавских войск была подавлена мощным ракетно-артиллерийским ударом.

Тем временем в Кишинёве левые силы начали выступления за отставку руководства  допустившего гражданскую войну. Глава правительства и министр обороны ушли в отставку.

 Удалось достичь соглашений о прекращении огня, а 21 июля в Москве Ельциным и Снегуром, в присутствии Смирнова, было подписано соглашение «О принципах урегулирования вооружённого конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы».
 Была проведена операция по разъединению войск. Конфликт был заморожен.

В результате конфликта к середине июля 1992 года количество жертв с обеих сторон составило 1000 человек убитыми и около 4500 раненными. Некоторые эксперты считают, что реальные потери выше.

Сестра рассказывала, что в госпиталь убитых привозили самосвалами, а она видела, как после переноса тела в морг, поднимали кузов, чтобы слить кровь, вытекшую из убитых.

В ПМР  о генерале Лебеде сохраняется уважительная память.
25 июля 2012 года в честь 20-летия миротворческой операции на территории Приднестровья, Военному институту Министерства обороны ПМР присвоено имя генерал-лейтенанта Александра Ивановича Лебедя, а  в городе Бендеры ему открыли памятник.

PS Когда материал уже был помещен на Прозе.ру, мне пришел отзыв от жительницы Преднестровья Вали Майдуровой:
 Здравствуй Юра. Надо в рассказ добавить, что именно "проклятые" русские спасли Михая Волонтира от голодной смерти, когда он лежал дома никому не нужный и умирал от болячек, именно русские актеры его спасли.
Исполняю, с благодарностью.

На фотографии Ополчнечы Тираспольского завода им. Кирова. Слева Костя Москвич.

Продолжение: http://www.proza.ru/2015/03/20/1522