Средняя Арбайта. Эпилог. Иван Чичинов

         Я попытался показать мгновения крестьянской жизни на рубеже конца XIX – начала XX веков, т.е. 100 лет назад. Главные герои – люди из семей Шарыповых, Чичиновых и Шумкиных. В те годы в одной только Илушихе (Ильинке) жило около десятка семей с фамилией Чичиновы. Это дает право сказать, с большой степенью вероятности, что они и были первыми поселенцами Ильинки, или в числе первых. Затем часть сеока Танды обосновалась (тоже одними из первых) в Средней Арбайте.

         Это были наши прародители. Они жили тяжело, но честно, небогато, но и не в нищете. Семьи были большие, хотя часть детей умирала при рождении и после. У них была самостоятельная, самодостаточная жизнь, основанная на тяжелом, но обязательном Труде.

         Таня Шумкина – это моя бабушка, Гавриил Чичинов – мой дед, их старший сын, Иван - мой дядя. А второй сын, Михаил – мой отец, года рождения 1914 – го.         
         Дядя и отец на войне с фашистами были крепко искалечены. Дядя Ваня вернулся домой в 1944 году раненый в правую руку (она у него висела плетью), но с медалями и орденом Красной Звезды. Отец был кадровым военным – старшиной.
Фронтовая судьба отца сложилась так, что пришлось ему целый месяц воевать в штрафной роте. Во время одного из боев он остался в живых один из взвода и пулеметным огнем длительное время удерживал немцев у переправы. Тяжелой кровью смыл свой проступок. Командир роты написал соответствующий рапорт о награждении храброго старшины чуть ли не званием Героя, однако заниматься дальше неоконченным рапортом было некому. Ротный погиб, так и не закончив его. Об этом факте рассказал дяде Ване сам отец. Для него это тоже был последний бой. После госпиталя он вернулся домой в начале 1945 года едва живой и вскоре после Победы умер, так и не оправившись от тяжелых ран.

         Старшему из осиротевших детей было десять лет, младшему - не было и двух. Мама, Мария Ивановна, вырастила нас, четверых сыновей, в тяжелейших условиях. Перебивались с голода на картошку семь человек в маленькой пятистенной избушке: Бабушка Таня, ее сестра – инвалид Агаша, четверо сыновей и сама мама. Помню такую сценку: две пожилые сестры сидят рядом на лавке. В руках у бабушки Тани – прялка, Агаша – обеими руками держится за край лавки. В избе кроме них лишь я, забившийся от необычной сцены за печную занавеску. Мама на работе, братья – в школе. Сестры – старушки пели. Наверное, так, как пели вместе еще в детстве, в Черном Ануе. Таня выводила чистым голосом, будто взятом прямо сейчас из церковного хора, а Агаша подпевала ей потихоньку:
«Да-а-вела-а меня-а-а кручина,
Подколодная змея.
Догорай, гори моя лучина,
Догорю с тобой и я…»

         Однажды, в канун 9 мая, старший сын Валентин решил уточнить, мол, куда внесли, в какие списки Чичинова Михаила Гавриловича, нашего отца. Ведь он же не погиб на фронте.
         Да, отец прожил еще после войны чуть не три года. Какие ему еще списки?

         Совсем недавно, его дети и живая еще его вдова, наша мама, Мария Ивановна, признанная вдовой фронтовика, не могли доказать, что отец был на фронте. Всех призывали через военкомат, а он, как кадровый, без повестки, без военкомата, должен был прибыть сразу на место приписки. Не нашлось никакой бумажки нигде, даже в военном архиве. Вдовам, как и фронтовикам, полагалось выдать жилье или компенсацию. Наконец, пришел из другого архива документ. Да, воевал такой-то месяц в штрафной роте. Восстановлен в звании и наградах. Но ведь он воевал еще и кроме штрафной роты три года! Но и это доказательство пришло слишком поздно. Мама не дожила до прихода этой немногословной бумаги полгода. Поиском бумаг занимался третий сын – Анатолий Михайлович.   

         Если б сейчас спросили, за кого я – за белых или красных, я бы, наверное, шибко долго думал. Сто лет назад в Ильинке жили около десяти полноценных семей с фамилией Чичиновы, а в Средней Арбайте – девять. Полноценные семьи – это те, где был хозяин – мужик, а сколько их было еще, неполноценных, без мужика? Перепись населения 1912 года таких не учитывала. После Гражданской войны осталось всего не более четырех семей. Сначала предки убегали от белых, потом - от красных, погибали от пуль и шашек, и тех, и других, а с Отечественной войны не вернулись домой, в Ильинку, семеро солдат по фамилии Чичинов, включая отца. Сейчас в селе проживает одна семья с такой фамилией - семья среднего сына, Михаила Гавриловича, – Юрия Михайловича.

         Почти все события того времени не оглашались раньше нигде, поэтому мы о них не знали. Я, например, узнал о том, что деда порубали красные  незадолго перед кончиной бабушки Тани. Она же рассказала, что ее отец был купцом второй гильдии, а брат (Антон – по версии автора), стал профессиональным революционером, крупным партийным руководителем областного масштаба, не раз встречался с Лениным. В Усть–Каменногорске была (возможно и осталась) улица Шумкина. Что написано в книге – это, в основном, продукт творчества, читатели это поймут, надеюсь. Но окладники, на которых она стоит - настоящие.

         Дядя Ваня женился после войны на Шарыповой тете Глаше, но жизнь их вскоре разлучила. Шарыповы так и шли по жизни трудягами, это делают и их сегодняшние потомки. У меня перед глазами, как и полвека назад, стоит далеко не молодой дядя Андрей (как и отец его, дед Степан когда-то) возле строящегося пятистенника для нашей семьи уже в Ильинке и говорит (кому – не помню, было мне лет шесть) с вдохновением:

- Понимаешь, охота мне вот энтот дом построить!

В этом и состоит характер династии Шарыповых. Через образ этой семьи я хотел показать стойкость русских людей, переселенцев, добрых и трудолюбивых, у которых учились инородцы новой жизни. Своим образом жизни они срослись с местным населением и не только уважали и подражали, а и любили друг друга…

         Митрофан Романыч погиб в Курзуне от рук красных. Это были «архаровцы» красного командира полка, который любил своими руками рубить головы невинным инородцам, невзирая на то, мужик перед ним или женщина. Особенно любил он это делать, если тот не разговаривал по-русски. Своей любовью к убийствам он щедро делился и с партизанами. Прославился комполка и тем, что он вместе со своими головорезами вырезал тридцать семей инородцев в селе Курзун. Это на их руках кровь Гавриила, Серафима и Иннокентия. И вот теперь им попался купец. Он сидел в аиле Хохотунчика, пил чай, когда их настигла облава. Кто-то узнал купца, «кровопивца простого народа», кому-то не понравился смех хозяина аила. Вот и зарубили их просто так, попавших под горячую руку.

         Таисья Павловна вскоре ушла вслед за мужем. Карпуша исчез неизвестно куда. Кто-то говорил, что собирался он бежать в Китай, искал попутчиков…

         Село Средняя Арбайта было ликвидировано вскоре после войны, в 40-е годы прошлого столетия. Бабушка Таня, как только речь заходила о ком-то «из Чичиновых» всегда со знанием дела подводила итог: «Все Чичиновы вышли из одного гнезда!» А основная часть – из Средней Арбайты.

         Возможно, найдется исследователь, имеющий терпение и талант, и оживит события упомянутого времени, да и не только этого периода, более подробно и правдиво. Считаю, что я свою невеликую задачу выполнил, как мог, с помощью этого художественного произведения.


г. Горно – Алтайск, 2014 год. Иван Чичинов.

*******
На фото - автор повести "Средняя Арбайта", Иван Чичинов.