На златом крыльце сидели...

 
Место действия: 

р. п. О -е (ХМАО - Югра). Барачного типа, черная от старости,   деревянная двухэтажка на    окраине села. Высокое крыльцо с крышей и широкими лавками для отдыха и общения проживающих. 


Время действия: 

август 2003 года.

*****
 
Раннее утро. Баба Маша вышла из квартиры с мешочком мусора и, обнаружив на крыльце  новую «жилицу»,  присела рядом. 

Приветствует меня, младую – незнакомую, не расспросами,  а бесхитростным  рассказом о себе, из которого я узнаю о ней самое главное.

Баба Маша М., 1927 г.р., уроженка Смоленской области,  с 2000 года проживает «на северах» у сына.

О годах войны вспоминает:

- Под немецким оккупантом три года была. Мы молотили зерно, а немцы его  увозили. Коней   забрали партизаны, мост сожгли…

Запомнился страшный тиф в 1943 году. Потом колхоз.  Землю копали: сотку за один трудодень. Тяжело. Так мы изобрели себе облегчение: в плуг впрягались по семь человек.

Потом  телят пасла. На торфяных разработках робила…

А нынче и пережить не знаю как: внук о  13 лет  этим летом в Оби  утонул (плачет)

****

Завидев рыбака, баба Маша смахивает набежавшую  слезу, и  неожиданно кричит:

- Молодой человек, угости рыбкой!

Высокий, в рыбацких сапогах,  мужчина  радостно откликается на просьбу и достает из ведра пару килограммовых рыбин:

- На, мать, кушай на здоровье!

- Ой, спасибо, сынок: нельмочку обожаю!

****

Минут через десять   появляются на раннее солнышко и  другие старухи.

Две бабы Ани (одна , 93-х лет,  с Тобольской области, другая, 85 лет,  с Тюменской) и баба Катя (1925 г.р.), высланная  Сталиным из Ярославской области аж в 1948 году. 

Баба Катя  «жгёт»  оптимизмом, подвижная, веселая, громкая:

- Ой, девки, до конторы своей с утра бегом в гору бежала и не задохлась, хоть на работу снова выходи, да не просют…

Она каждый день не по разу  прибегает сюда к старшей её  на два года сестре, которая требует ухода за собой  по причине «лежачести», и  обязательно ворчит:

- Вот ужо сдам её в Дом старости!

Но через пять минут, посидев на  «златом» крылечке в кругу  ближних по духу и возрасту,  меняет настроение на 180 градусов:

- Да, тьфу на меня! Кому ж она, сестра моя, акромя меня, и  нужна-то боле?


****

У старых, замечаю,  как у малых: дружат, ссорятся, обижаются друг на друга, а потом, глядишь, опять все вместе.

Разговоры многочасовые – не безделье, а психотерапия.

Дома один микроклимат, а на скамейке – другой.

Посидел часок, другой, сам чего-то рассказал-вспомнил,  соседок послушал – и не заметил, как уже  по своим домашним соскучился, да и домашние от тебя отдохнули. 

В старости такие часовые посиделки сродни  месячному отпуску или посещению киносеанса. 

Всё про всех узнал, и про себя, чего нельзя и можно, рассказал.  Ведь известно: «умный не осудит – верно рассудит».

Не случайно, после ухода стариков в мир иной, их родные с удивлением  «на поминках» обнаруживают, что очень многих хороших человеческих  «вещей» они в своих близких не замечали.

Таких, к примеру,  как, умение дружить, сопереживать, простонародно   судить о поступках - проступках, делиться душевным  теплом, итожить прожитое-нажитое и больше самой смерти  бояться стать обузой родным  , не дай Бог, намучить их своей немощью.

***

На «язычок» старух в то августовское утро  попала женщина, которая прошла туда-обратно и «не поздоровкалась».

- Свинья и та хрюкает, а эта! – баба Маша сердито  машет  рукой. – Разе  можно так людям  рядом жить, чтоб без «здрастье» да  «до свиданья» обходится, словно чурбаны в поленнице.

****

Живут старухи около деток и внуков  своих.  Некоторых бабушек издалека привезли, чтоб рядом были.

Значит, думаю я, детей хороших вырастили, коль те мамок своих в  «хвором одиночестве» не бросили. 

А вот мужья у  них,  по российской дурной  традиции,   рано померли. Старость русская – женского рода по всем правилам получается.


****

- Так ли уж беззаботна ты, госпожа Старость? – задаюсь я вопросом, попав на её «златое крыльцо» волею судьбы в то августовское утро. – О, конечно же, нет.

В это конкретное время  её нешуточно  волновали расплодившиеся в поселке крысы,  неистребимость педикулеза в школе и  тараканов в бараках, качество колбасы, цены на хлеб и привозную воду,  пьянство молодежи, а также  отсутствие работы для местного люда и обилие её же для приезжих.

Старость осуждала: не позовет на чай, не поминают умерших, из грязи – в князи, от народу нос воротят, каких-то бадов придумали,    «омманывают» в магазинах при  расчетах, детей отбирают и  сдают в приюты при живых родителях.

Старость ликовала небывалому урожаю грибов,ягод и   орехов и щедро делилась рецептами  солений и варений.

Старость спорила: надо ли  работать пенсионерам, если для молодежи работы нет;  о главных в жизни человека вехах, о самых трудных и «недооцененных» профессиях:

- Труднее всех работать медсестрой!

- А техничкой всю жизнь не пробовала?

Старость недоумевала:

- Внук у Васи пришел  из армии и добровольно в Чечню попросился! Родители-то пьют, а чего он в их рожах пьяных разглядывать должен? Не понимают, что своей пьянкой парня на погибель из дома выгнали!

Старость спохватывалась:

- Ой, поздно ить уже! Пока, девоньки!

- И правда, темень подступила. Здоровья всем и спокойной ночи!

- До завтра, Егоровна!

- До встречи,  Сергевна!

****

Старухи уходят, а я   остаюсь «на златом крылечке»  в полной темноте и одиночестве. 

Завтра меня уже здесь не будет. Но со мной навсегда останутся «рассказки» от бабы Мани.

Их две. Вот они.

1. Человек ест собачий и кошачий хлеб.

2. Как Господь лета делил. 

Я услышала их впервые в жизни, хотя подозреваю, что есть у этих «рассказок», возможно, дореволюционный печатный источник, о котором в эпоху атеизма  вспоминать было «не положено», а в «нонешнее»  время  почему-то «народный  антерес» к ним и совсем пропал. 

А зря. Я  своим детям и  внукам такие «рассказки»  с удовольствием бы   по наследству передала.

Ибо в них столько первозданного духа и материи, что они  могут послужить точкой душевной  опоры не одной заблудшей  или уставшей душе.

1. Человек ест собачий и кошачий хлеб.

Жали жито бабы. Жара, пот льёт. А в  те незапамятные времена из каждого корешка по ш е с т ь  колосков росло!

Тяжко: жнёшь – жнёшь, а конца работе не видать.

Идёт старец, остановился:

- Отдохните, бабоньки, посидите!

- Некогда нам! Вишь, дедушка,  скоко колосков, не успеваем…

Путник покачал головою и пошёл дальше своею дорогой.

На другом поле  косари траву косили. В штанах полотняных, голые по пояс.

Старец и им предложил посидеть. Косари согласились. Посидели,  покурили, потолковали о том о сём  - и опять за работу.

А старец-то тот не простой был – сам Господь!  И решил он:

- Отныне мужикам перекуры устраивать, а бабам всегда в хлопотах быть.

Однако захотел Он и  баб пожалеть.

- Сделаю, - грит Он, - колосья без колосков!

Да тут кошки с собаками со всего света набежали да ка-а-ак взвыли:

- Помилуй нас, Господи, что же есть мы, животинки,  будем?

С той поры из каждого корешка,  по Божьему веленью, только о д и н колос растет. 

И человек в благодарность всякой кошке и собаке кусок хлеба дать должен.


                *****


2. Как Господь лета делил.

Стал Господь лета между живыми тварями делить и первым пригласил на эту процедуру  Человека.

- 30 лет даю тебе жизни, - сказал Господь.

Человек обиделся:

- Мало! Жизнь так прекрасна и я ничего за  столь малое время не успею сделать!

Но Господь был неумолим.

Вторым за летами зашел буйвол.

- И ты 30 лет жить будешь!

- Много! – взвыл буйвол. – Столько лет  ярмо на себе таскать тяжко.

Но Господь был неумолим.

Услышал этот разговор Человек и стал торговаться с быком:

- Продай да продай, мол, свои  лета!

Буйвол согласился. Стало у Человека 60 лет. Но все равно такой срок показался ему малым. Купил он ещё 30 лет у обезьяны. Всего 90 лет стало.

Но человеку  опять  мало.

А Господь следующим  всяким тварям в очереди  то три года, то два, то год, то десять  раздает, и те не ропщут: берут свое и уходят без слез.
 
Человек же  не мелочится «по пустякам – год-два»,  высматривает очередного  такого посетителя, чтоб  был, что называется,  себе «на равных».

Последним за летами черный ворон прилетел, и Господь даровал ему их целых 300!


А у человека, надо же, в тот момент  деньги взяли и  закончились.

С той поры Человек 30 лет радуется жизни: влюбляется, женится, детей рожает.

Потом он 30 лет, как вол, пашет.

Ну, а на старость ему остаются обезьяньи лета.


 

 


Рецензии
Уй, как здорово! Рад стать первым рецензентом этой вещи. Как живых вспомнил моих деревенских бабушек Елену Петровну и Акулину Прокопьевну: добрых, мягких и мудрых. Про бабушку Лену есть немного в моей повести "Жил-был Я", в первой её главе. Там и две её байки, в частности. Совсем другие, но перекличка просматривается хотя бы в том добром, незлобивом юморе, так свойственном старым мудрым людям.

Вопрос не в тему: Вы сейчас на Украине? Я там жил в молодости, там могилы моих родителей, так что мне не безразлично.

Рад знакомству.

Александр Коржов   23.03.2015 10:12     Заявить о нарушении