Железное кольцо! Детство! Часть восьмая!

   Двадцать пятого августа за нами приехал один Виктор Фёдорович. Тётя Аня без конца вытирала слёзы и суетилась возле стола, но из её рук всё валилось и она, вконец обессилив, села на стул и закрыла лицо своим фартуком. Виктор Фёдорович привёз ей в подарок большой, светло-серый, пуховый платок и несколько пакетов каких-то круп, колбасы, сыра, рыбы и сладостей. Всё это я разложила по местам и принялась собирать Полинку в дорогу. Вещи мы свои уже давно собрали в две большие сумки. Упаковала я и швейную машинку с оверлоком, оставались мелочи, но именно мелочи и доставляют массу хлопот при сборах.
   
   Рано утром мы сходили с Полинкой на кладбище и положили цветы родителям и дедушке с бабушкой, за которыми я постоянно присматривала.
   
   Как ни странно, но возле нашего дома, стали собираться люди, которые, образовав небольшие группки, о чём-то тихо разговаривали. Были здесь и наши одногодки, но в основном пришли пожилые бабушки и дедушки. Было такое ощущение, что собрались они, как на похороны. Смеха не было, улыбок тоже, слышались только приглушённые разговоры, да вздохи бабушек. Дядя Петя суетился возле тёти Ани, не забывая помогать мне, переносить сумки и коробки в машину. У Виктора Фёдоровича была довольно крутая машина, джип, поэтому всё, без труда, поместилось в багажнике.
   
   Прощание было трогательное и волнительное. Полина и то как-то присмирела, и испуганно посматривала на взрослых, не понимая почему те плачут. До этого она носилась и радостно кричала, мешая нам собираться, но когда все собрались возле машины, она тоже присмирела.
   
   Моё сердце откровенно говорило мне, что я больше уже никогда не увижу всех этих людей, а также и тёти Ани, которая стояла возле меня, цепляясь за мою одежду и, гладя лацканы моего красного пиджачка с короткими рукавами. На мне также было коротенькая, красная юбочка и белые босоножки.
   
   Я не плакала! Мне было горько, но, в тоже время, я уезжала с надеждой, что мы, наконец-то, начнём жить по-человечески, своей жизнью, не завися ни от кого. Как я в тот момент хотела, как можно скорее вырасти и начать официально зарабатывать свои деньги, чтобы забрать Полинку к себе, оформив опеку над ней.
   
   Никто не знает своей судьбы! Никто не может сказать, что его ждёт даже за ближайшим поворотом! Такова жизнь! Таковы правила жизни! Вот и нам с Полинкой предстояло пройти свой путь, и от того, как мы начнём по нему идти, и зависела вся наша дальнейшая жизнь. Здесь, в нашей деревне, был не мёд, но худо-бедно я уже неплохо ориентировалась в создавшейся обстановке, могла зарабатывать деньги, занимаясь шитьём и кроем. Тяжело было, но я знала что мне предпринимать, а там, куда нас через несколько минут должна повезти эта огромная машина, мне было неведомо! Отдаться, окунуться с головой в это непонятное будущее, заставили обстоятельства, с которыми я никак не могла справиться. У меня просто не было выхода, и поэтому я была вынуждена смириться с этим.
   
   Наконец-то закончилось это бесконечное прощание со своими близкими и односельчанами, со своей малой Родиной, где нам довелось родиться, и прожить часть своей жизни, большую часть своего детства. До совершеннолетия мне оставалось ещё два года и, именно это, меня сейчас волновало больше всего.
   
   Ничего! – подумала я после того, как мы тронулись в путь. – Даст Бог и выдюжим! Дай Бог, люди, к которым мы уезжали, окажутся добрыми и отзывчивыми. Всё равно это лучше, чем детдом, в котором нас могла разделить в любой момент, что я, конечно же, не допустила бы. Я непременно сбежала бы оттуда вместе с Полинкой, не задумываясь о последствиях.
   
   Ехали как в тумане! Дядя Витя почти всё время молчал, периодически посматривая на меня в зеркало заднего вида. Вероятно он понимал моё состояние, и поэтому не хотел теребить мою детскую, но уже такую израненную душу. Полинка устроила головку на моей юбке и пускала на неё слюни, продолжая беззаботно сопеть, обхватив мою ногу своей ручкой. Я боялась даже пошевелиться, чтобы не нарушить её сон.
   
   Не знаю почему, но мне было очень тяжко на душе, и я стала жалеть себя, что происходило со мною довольно редко. Слёзы предательски выступили откуда-то из глубины глаз, и постепенно превратили глаза в матовое стекло, через которое я перестала хоть что-то видеть. Одна моя рука была под головкой Полины, а другой я постоянно гладила её по тонким и нежным волосам. В конце-концов я расплакалась и, прислонившись к боковому стеклу своей дверцы, закрыла глаза, но слёзы текли с неимоверной силой и капали на мой пиджак и блузку. Не знаю, как это произошло, но я уснула! Вероятно детский организм заблокировал мозг, дав, таким образом, уняться моей боли. Если бы этого не произошло, то я бы, наверное, сошла бы с ума, или потеряла бы сознание. А может я и потеряла сознание, не понимая этого!
   
   Проснулась я, а за мною и Полинка, оттого, что машина, вдруг, дёрнулась и остановилась. Я посмотрела в окно и увидела, что мы остановились на какой-то заправке. Она была огромной, с магазином внутри. Дядя Витя повернулся к нам и, заметив, что мы проснулись, улыбнулся и вышел из машины.
   
   В туалет не желаете, дамы? – спросил он, подойдя к моей дверце и, открыв её. – Если есть желание, то провожу. Пока будете управляться, я заправлюсь, а то нам ещё надо будет заехать в Брянск, у меня там небольшие дела, а оттуда сразу домой. Ну так как?
   
   Вообще-то не мешало бы! – воскликнула радостно Полинка, опередив меня, отчего и я, и дядя Витя, засмеялись.
   
   Ну, вот и ладненько! – продолжая смеяться, сказал дядя Витя и помог нам вылезти из машины.
   
   Туалет располагался в здании заправки, где находился и магазин. Мы с Полинкой быстро управились, потом я купила ей мороженое, а себе взяла бутылку кока-кола. Когда мы вернулись к машине, дядя Витя уже управился с заправкой и, отогнав машину от колонки, поджидал нас.
   
   Заметив нас с мороженым и водой, он спросил. – Может, вы кушать хотите? Я могу в кафе заехать и перекусить там, а если сможете потерпеть часок-полтора, то вас ждёт прекрасное угощение. Моя Галина и ваша будущая мама, прекрасно готовит, скоро сами в этом убедитесь. Она вообще прекрасная хозяйка, и вы с ней очень быстро подружитесь. Это я непутёвый, вечно где-то пропадаю, всё какие-то вопросы решаю, так что меня вы точно будете редко видеть!
   
   Сказав это, он посмотрел на нас, и как-то тепло улыбнулся, отчего мне стало сразу спокойно и легко на душе.
   
   Я в ответ тоже улыбнулась ему и, посмотрев на Полинку, ответила. – Если так, то потерпим! Правда, Полинка?
   
   Полина ничего не ответила, продолжая елозить по сидению, посматривая по сторонам, и уничтожая своё мороженое.
   
   А до Брянска ещё далеко, дядя Витя? – спросила я, когда мы тронулись.
   
   Так уже приехали! – отозвался он и глянул в зеркало. – Сейчас ДПС, затем Супонево, а дальше уже Брянск. Я на несколько минут забегу в администрацию области и сразу в Дятьково.
   
   Пока он говорил, мы, действительно, проехали пост ДПС, а затем заехали в какой-то посёлок, вернее попали на какую-то улицу, дома которой располагались почти у самой дороги. Только после того, как мы проехали небольшой мост через речушку, мы снова вырвались на свободное место. С обеих сторон, уже широкой, в четыре полосы, дороги, располагалась посадка, а за деревьями виднелись разнообразные строения. Прямо перед нами, увеличиваясь в размерах, виднелась огромная, телевизионная вышка, к которой мы очень быстро приближались.
   
   Дядя Витя довольно уверенно управлял машиной в этом бесконечном потоке машин. Брянск меня просто поразил своими высокими зданиями, широченной дорогой, и нескончаемым потоком машин, которые неслись со страшной скоростью в разные стороны. Минут через пятнадцать мы приехали на площадь, где стоял огромный памятник Ленину и, остановившись возле большого, белого здания в несколько этажей, прямо возле ступеней гранитной лестницы, повернулся к нам.
   
   Ну что, красавицы! – произнёс дядя Витя, посматривая с улыбкой на нас и добавил. – Вы тут не скучайте, а я скоро буду. Хорошо?
   
   Я кивнула головой, а он, потрепав Полинку по головке, отчего она засмеялась, и вышел из машины.
   
   Дядя Витя действительно пробыл в здании недолго и, минут через двадцать, вернулся к нам, но какой-то озабоченный. Он посмотрел на нас, улыбнулся и, ничего не сказав, завёл машину и выехал на дорогу.
   
   По Брянску мы ехали ещё минут тридцать, переехали какую-то большую реку, которая называлась Десна, проехали через весь очередной район и лишь только тогда, выехали из города. Только после того, как мы проехали указатель, на котором было написано Фокино, он, наконец, посмотрел на меня и заговорил.
   
   Ну вот! – начал он. – Лучше бы не заезжал! Только настроение испортили, и мне придётся сейчас вас оставлять дома одних с хозяйкой, а самому на работу! Ну, ничего, к вечеру вернусь и тогда пообщаемся. Да вам и без меня скучно не будет! Завтра пойдёте в школу устраиваться, надо врачей обойти, так что расслабляться времени нет.
   
   Я помнила, как Нина говорила мне, что дядя Витя является большим начальником, работая в администрации города Дятьково. Это я потом узнала, что он является первым замом главы города, и отвечал за ЖКХ, строительство и ещё за что-то.
   
   Дом, в котором проживала чета Смирновых, располагался недалеко от центральной площади, а значит и от центра города. Он был особняком и стоял посреди участка, метрах в двадцати от улицы. Когда мы подъехали к дому, дядя Витя нажал какую-то кнопку и ворота, автоматически, стали открываться, после чего мы оказались в большом дворе, в котором было масса цветов. Они были по обе стороны довольно широкой дорожке, по которой мы и заехали, подъехав почти к самому дому.
   
   Наша новая мама, Галина Петровна, встретила нас доброжелательно, даже с каким-то волнением и, расцеловав нас с Полиной, стала знакомить нас с местом, где нам предстояло жить.
   
   Ну что, красавицы! – радостно воскликнула Галина Петровна. – Пойдёмте, ознакомлю вас сначала с тем, что есть на участке, чтобы могли ориентироваться, а потом в дом. Ваши комнаты раздельные, но распложены рядом, их разделяет только санузел, поэтому вам будет очень удобно. Вообще-то у нас два санузла, один на первом этаже, а второй, на втором. Там вам и предстоит поселиться. Во дворе, я сейчас покажу, у нас тоже есть туалет, на всякий случай. Не бежать же в дом, если, вдруг, подопрёт! Двор вы уже увидели, вот беседка возле крыльца, рядом собака, мы его мальчиком зовём. Видите как он рад вам? Он даже не залаял, значит, сразу, вас признал! А теперь пойдёмте в огород, сзади дома.
   
   Мы, в сопровождении Галины Петровны, обогнули дом с правой стороны дома, и вышли на задний двор, где располагался огород. Правда он был больше похож на сад, сзади которого располагалась большая теплица, которая и являлась огородом. По правую руку располагалась приличная, летняя кухня, а между ней и сараем, находился тот самый туалет. Дальше начиналась баня, она была довольно большая, которая постоянно отапливалась в зимний период, поддерживая температуру в теплице. Всё было сделано па высшем уровне, везде пробегали дорожки, выложенные брусчаткой.
   
   Пока мы ходили, и рассматривали теплицу и всё остальное, Виктор Фёдорович разгрузил все наши вещи и, крикнув нам, что уезжает на работу, скрылся за домом. Через минуту он уехал, а мы вошли с обратной стороны, где также было небольшое, застеклённое крыльцо, похожее на лоджию. Пройдя через подсобное помещение, в котором стоял газовый котёл, а также находился лаз в повал, и лестница, ведущая на чердак, который располагался над гаражом. Оттуда мы попали на кухню. После этого, Галина Петровна, показала нам санузел, а рядом с ним приличную комнату, которая была вроде гостевой. Потом мы попали в большую прихожую, из которой был вход в огромный зал. Из прихожей вела лестница на второй этаж. Поднявшись по ней босиком, обувь мы оставили в прихожей, мы попали в просторный холл с выходом на лоджию. Из холла мы и попали в свои комнаты, обставленные всем необходимым. Была там и спальня наших новых родителей, но она располагалась рядом с лестничным маршем и огромным окном во двор.
   
   Ларочка! – произнесла Галина Петровна. – В той комнате, что на первом этаже, ты можешь оборудовать своё рабочее место и шей себе на радость, да и нам тоже будет приятно от этого. Всё-таки занятие, а не побегушки. Ты просто умница!
   
   Потом, прижав к себе Полинку, она наклонилась к ней и, чмокнув её в головку, спросила. – Ну что, девочка моя, тебе нравится у нас?
   
   Очень! – воскликнула Полинка и, посмотрев на меня, спросила. Тётя Галя! Так это всё теперь наше?
 
   Ой! Деточка ты мая! – воскликнула в свою очередь Галина Петровна. – Ну конечно же всё это ваше, и твоё, и Ларисино! Вы же теперь наши детки, поэтому, всё, что есть у нас, принадлежит и вам! Я только прошу от вас одного, девочки мои, называйте нас мамой и папой. Понимаете? Это будет и нам приятно с Виктором, да и вы быстрее к нам привыкнете и освоитесь в нашем, теперь для всех общем, доме. У нас с мужем есть сын, но он военный и живёт где-то далеко, на Камчатке, а вы всегда будете рядом с нами. Договорились?
   
   Хорошо, мама! – ответила я за нас обеих и, обняв Галину Петровну, прижалась к ней, отчего она даже расчувствовалась.
   
   От этих людей веяло теплом, и я почувствовала его, попав к ним домой. Особенно меня поразила Галина Петровна, которая сразу же расположила нас к себе своей простотой.
   
   Так! Всё! Вы с дороги, поэтому устраивайтесь здесь, мойте руки и спускайтесь в зал, а я пока соберу на стол! – сказала она и, поцеловав нас, заспешила вниз.
   
   Галина Петровна была одета в домашний халат, на ногах красовались домашние тапочки, в которых, кстати, она ходила с нами и по двору, что тоже, как бы, подчёркивало её свободный стиль общения. Значит, не была привередливой от важности своей персоны! Больше всего я боялась нравоучений, которые, как правило, шли от таких людей. И я поняла, что мы с Полинкой попали в Рай. Это были не слова, как в сказке про Золушку, которая из глухих трущоб оказалась во дворце с прекрасным принцем. Мы же оказались с прекрасной феей!
   
   Когда до меня дошло всё это, то я не выдержала и, упав на кровать, зарыдала! Полина испугалась и, выбежав в холл, закричала. – Мама! Мама! Лариса плачет!
   
   Господи! -послышалось снизу и, тут же, раздался звук от падающей посуды.
   
   Что случилось, деточка? – спросила Галина Петровна испуганно, поднявшись на второй этаж. – Где она?
   
   Она в своей комнате! – по-детски звонко, произнесла Полина и побежала впереди Галины Петровны.
   
   Я продолжала рыдать! Мои плечи вздрагивали от рыданий, которые я не могла уже сдерживать. Слёзы не давали мне дышать, отчего я стала задыхаться.
   
   Когда Галина Петровна села ко мне на кровать и стала гладить мои волосы, я положила голову ей на колени и обхватила её руками. Я снова почувствовала себя маленькой и беззащитной девочкой, которую, с нежным теплом, успокаивают руки любимой мамочки.
   
   Господи! Лариса! Ну что произошло? – спросила взволнованно Галина Петровна и сама заплакала от нахлынувших чувств. – Я тебя чем-то обидела?
   
   Ну, что вы, мама! – всхлипывая, сквозь слёзы, выдавила я из себя. – Просто мы с Полиной забыли, что такое материнское тепло, а я вновь почувствовала себя маленькой девочкой!
   
   Успокойся, милая! – сказала Галина Петровна и стала вытирать свои слёзы рукавами халата. – Да вы меня сами растрогали! Я уже сама забыла, что когда-то была мамой! Это я вам благодарна за то, что вновь стала мамой таких замечательных и милых девочек. Я обещаю вам, что всё сделаю для того, чтобы вам было хорошо с нами. Чтобы вам всегда в нашем общем доме было уютно и спокойно. Вы только не стесняйтесь и будьте здесь хозяевами, а не гостями. Папа у нас человек занятой, поэтому вы на него не обижайтесь, он тоже очень добрый и весёлый. Вы ещё убедитесь в этом сами. Это он ходит таким хмурым из-за всяческих проблем, а когда выходные удаются, то сразу становится весёлым, и часами пропадает в своей теплице. Вот если кто туда залезает без него, тогда сердится. Хобби у него такое! Но всё равно лучше, чем рыбалка, или охота, когда уезжают из дома.
   
   С трудом, но мы, поцеловавшись, раз двадцать, наконец-то спустились вниз. После обеда, который был восхитительным, мама проводила нас наверх и сказала чтобы мы разбирали свои вещи и отдыхали, а сама принялась убирать посуду и наводить порядок в зале. Я хотела ей помочь, но она смешно замахала на меня руками и выпроводила из зала. Полинка взяла свой рюкзак и потащила его в свою комнату, а я перенесла швейную машинку и оверлок в комнату на первом этаже. Оставив технику там, я забрала наши с Полинкой сумки, и потащила их в свою комнату. Моя комната была немного больше Полинкиной. Кроме кровати, в комнате стоял угловой стол под компьютер, да и для занятий. В ногах моей полуторной кровати стоял трёхдверный шкаф, на полках которого, аккуратными стопками, лежало постельное бельё, полотенца и масса нижнего белья для меня и Полинки. На плечиках весело несколько шёлковых, ночных рубашек и лёгких халатиков. Мать побеспокоилась обо всём, и это обстоятельство снова привело меня в трепет! Снова ком стал образовываться в моём горле, но на этот раз я справилась со своими эмоциями!

                10.02.2015 год.


Продолжение! http://www.proza.ru/2015/02/11/1370!