Мальчик, который ждал грозы

На изъеденном ветром и соленой водой утесе сидел мальчик лет шести. Он ждал грозы. Волны одна за другой разбивались о скальную породу, зная, что однажды та поддастся. В этот вечер небо и море словно бы слились воедино и сложно было сказать, где заканчиваются свинцовые облака и где начинается грязно-серая вода. На горизонте собирались тучи. Мальчик запахнул свою тонкую куртку поплотнее. С надеждой смотрел он на черноту впереди, ожидая, что уж сегодня его гроза придет. На фоне бледно-зеленых чахлых ростков травы и голого мокрого камня его белые волосы были единственным светлым пятном.
-Уильям! - послышался крик сзади.
Мальчик угрюмо обернулся. В доброй сотне метров от него возвышался мертвой грудой камней старый маяк. Дверь его была открыта и в проеме виднелась маленькая фигурка матери.
-Уильям, ну-ка бегом домой! Ужин готов!
Мальчик ненавидел маяк. Ненавидел этот дурацкий остров, где никогда ничего не происходит. И ужинать тоже не хотел. Но что он мог сделать? Со вздохом, он последний раз глянул на заветные грозовые тучи. Им не было никакого дела до мальчика, который ждал их, сидя на утесе. Сгустки грязной ваты плыли куда-то прочь от острова, не оставляя надежды на то, что они когда-нибудь вернутся. Уильям сплюнул и побежал домой со всех ног. Становилось холодно.

---------------------------------------

По мощеной улице шел старик. Двумя руками он держал перекинутый через плечо холщовый мешок, набитый чем-то очень тяжелым. Часто ему приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание - годы давали о себе знать. Солнце ярко светило на городок, из окон пахло вкусным и сытным завтраком, из порта - тухлой рыбой и пряностями. Гавань была полна кораблями из самых разных стран и континентов. Со всех уголков света в Кораф везли товары, все, которые только можно себе вообразить. Экзотических животных, еду, украшения, талисманы и магические амулеты, рабов. Даже мебель. Все, что только можно купить за деньги. Но Уильяма уже давно не занимала вся эта ежедневная радостная суматоха. Его не интересовали ни ярмарки, ни кабаки, ни чудеса заморских кудесников. Удел пожилых людей - существовать вне времени. Пусть всему этому радуются молодые. Медленно, чуть сгорбившись, старик спускался вниз по мощеной улице, к пристани, где стояла его лодка.

---------------------------------------

Уильям не знал что послужило причиной всему этому, но факт оставался фактом: остров ожил. Откуда-то приплыло множество кораблей, один за другим. Из них вышла целая куча народу. Всю ночь мальчик не мог уснуть от визга пил, стука молотков и топоров и изощренных ругательств пришлых моряков. Когда же солнце вышло из-за горизонта, удивлению Уильяма не было предела. За одну ночь на острове образовался город. Везде, куда ни глянь, красовались домики, деревянные хижины, сараи. Построили даже церковь и школу. От кораблей остались только воспоминания. По свежепостроенным улицам чинно разгуливали вчерашние моряки, ставшие к утру почтенными горожанами. Они прогуливались туда-сюда, постукивая своими тростьми, вежливо приподнимая друг перед другом цилиндры. Под руку они вели своих жен в изящных платьях. Вокруг некоторых из них носились, словно маленькие ураганчики, непоседливые дети. Отец вышел на порог своего маяка, положил сыну руку на плечо и сказал:
-Не зря я каждый вечер включал маяк. Теперь, Уильям, у тебя появятся друзья, будет с кем играть. И конечно же, ты будешь ходить в школу. И еще мы с мамой будем ходить в церковь по воскресеньям. Неси мой выходной костюм - он на верху маяка в большом сундуке. Там и для тебя кое-что припрятано. Ну, иди же! - и отец легонько подтолкнул сына.
Уильям понесся по ступенькам винтовой лестницы. Отец всегда говорил ему, что однажды - может и не очень скоро - они откроют большой сундук и начнется совершенно новая жизнь. Интересно, может в этом сундуке есть и гроза? Пусть и не очень большая, такая, чтобы туда поместиться. Маленькая, только для Уильяма. Но в сундуке не нашлось ничего даже и близко похожего. До самого заката на небе не появилось ни облачка. Она снова не появилась...

---------------------------------------

Старик почти дошел до пристани и остановился на последний привал. С дребезжащим кряхтением он сбросил с плеч свою ношу. Мешок упал на брусчатку с глухим стуком. По лбу старика стекали капли пота. Он присел на землю, прислонившись к стене дома. Жара в этот день стояла небывалая. Солнце встало, дай Бог, полтора часа назад, и сразу принялось за остров всерьез. Уильям попробовал припомнить, когда на его памяти случались такие же горячие дни и не смог. Из кармана своих парусиновых штанов он достал мятую сигарету и спички и затянулся. Его руки немного дрожали, но к этому старик уже давно привык. Кожа, словно пергамент, обтягивала выступающие вены, мышцы и связки. "Как анатомический атлас", - подумал Уильям. Он выпустил облачко сизого дыма в уличную духоту. Вслушался в уличный гам - целый ворох звуков, шумов, человеческих голосов. "Музыка жизни" - пришло в голову старика сравнение. Мимо старика сновали дети, рабочие и моряки, пекари, банкиры и проститутки, иногда солдаты с ярко-синими кокардами и черными мундирами, с саблями в блестящих на солнце ножнах. "Интересно, а чего ждут эти люди? Чего они ждали? Ждали ли они вообще хоть что-то?". Тут Уильям вдруг забеспокоился - а вдруг он забыл покормить птиц сегодня? Каждое день он вставал засветло и рассыпал вчерашние хлебные крошки по двору. Весь вечер он собирал их по всему дому, чтобы утром покормить птиц. Это был его ритуал. Сделал ли он это сегодня? Старик попытался вспомнить, но не смог. Он поднес дрожащую руку ко рту и затянулся еще раз. Остается только надеяться, что покормил. Обратно вернуться у него просто не хватит сил...

---------------------------------------

-И да обретет его душа вечный покой. Аминь!
После этих слов в яму упала с шлепком первая горсть земли. За ней еще одна и еще... Уильям смотрел на гроб, постепенно исчезающий под слоем влажной глинистой почвы. Солнце мягко светило на землю, кладбищенские птицы пели свои жизнерадостные песни. С немногочисленных деревьев с тихим шуршанием опадали листья. А отца юноши продолжали забрасывать землей. После смерти матери он долго не протянул. Перестал покидать маяк и в один момент просто застыл в своем стуле, глядя куда-то в окно. Словно бы искал чего-то, но никак не мог найти.
-Могу я выразить свои соболезнования? Я знаю, что без вашего отца не было бы нашего города. Он был великим человеком.
Уильям повернулся на звуки голоса. Миловидная девушка лет девятнадцати осторожно смотрела на него из-под вуали. Что ей сказать? Что его отец был всего лишь смотрителем маяка? Что никакие соболезнования не вернут  его обратно? Что...
-Да, он действительно был великим человеком. Я бы хотел еще один раз, последний раз поговорить с ним, но... - голос юноши вздрогнул.
-Могу вас понять. Я сама недавно потеряла родителей. Знаете что? Заходите как-нибудь ко мне в "Тихий дом". Если захотите поговорить с кем-нибудь по душам - девушка смущенно уткнулась взглядом в землю.
Уильям улыбнулся. Совсем незаметно, краешками губ.
-Хорошо. А как вас зовут?
-Меня зовут Элла.
-Очень приятно познакомиться. Думаю, я обязательно к вам зайду.
Уильям смотрел в спину уходящей девушке. Настроение у него как-то само собой улучшилось, пусть ему и положено было находиться в трауре. Впрочем, отец был бы только рад знать, что его сын долго не грустил. Он мечтательно улыбнулся - может быть вот она, его гроза?

---------------------------------------

А вот и его лодка. Старик аккуратно положил в нее свой загадочный холщовый мешок. Привычными движениями отвязал "Ласточку" от пристани и медленно забрался внутрь. Доски лодки тихонько заскрипели под сапогами, приветствуя своего хозяина. Они, наверное, были ровесниками Уильяма. Один раз его друг - плотник - предложил сделать старику новую лодку. В ответ Уильям так взглянул из-под насупленных бровей, что все сразу стало ясно. Старик усмехнулся, вспоминая этот эпизод. Ну как было объяснить этому молодому пареньку, что не в его возрасте привыкать к новым лодкам? И что это было бы, по сути, предательством "Ласточки"? Странное дело - даже сейчас он никак не мог почувствовать запаха моря. Может быть, проблема не в ветре, а в нем самом? Но что вообще остается человеку, который не может почувствовать запаха моря? Уильям не знал ответа на этот вопрос. Это его не беспокоило, он давно уже смирился, что на многие вопросы у него нет ответов. Он знал только одно - он устал. Смертельно устал. Сон почему-то не помогал. Вот уже десять лет Уильяму казалось, что он словно бы выпал из времени. События проносились одно за другим, задевая то одного, то другого, но только не его. Кто-то рождался, кто-то умирал, строились и сносились дома, открывались магазинчики, но все это происходило словно бы за слоем мутного стекла. Дом Уильяма тоже застрял где-то в прошлом, как и его владелец. Словно бы закупоренная бутылка, плыл он по реке времени куда-то совершенно бесцельно. Кого хочешь такое утомит. Старик нахмурился и взялся за весла. Ничего, есть у него одно средство. Оно поможет. Должно помочь. Один гребок, второй, третий - и вот лодка уже медленно отплывала от причала. Уильям посмотрел на корабли - их паруса безвольно повисли, пойманные штилем. 

---------------------------------------

-Уильям, ты скоро?
-Да, дорогая, уже иду!
Пожилой мужчина удивленно глядел на себя в зеркало. Когда он успел так постареть? Кажется, еще вчера он был совсем маленьким мальчиком. А теперь нету ни отца, ни матери, которая позвала бы к ужину. Есть жена, свои дети и даже уже внуки. Уильям скорчил своему отражению рожу. Он не был уверен, проделал ли его зеркальный двойник то же самое. А изменился ли он, в сущности? Да, морщин прибавилось. Да и танцевать стало отнюдь не легче. Но вот тот мальчик внутри него - вырос ли он? Или так и сидит в его теле, словно бы в одежде на несколько номеров больше? Если так, то парню должно быть чертовски неудобно. Да... Вот так все и проходит, так и утекает драгоценным песком сквозь пальцы сама жизнь. Вчера тебе было шесть лет, ты сидел на каменном утесе и ждал грозы. Теперь тебе пятьдесять восемь, но ты словно бы и не вставал с того клочка земли. Так все сидишь и ждешь... Уильям с удивлением, впервые за всю свою жизнь, почувствовал, что это ожидание гнетет его. Возможно ли такое, что он так и умрет, не дождавшись?
-Уильям, ты где там застрял? Суп остынет!
-Извини, дорогая, уже спускаюсь!
Уильям скорчил еще одну рожу своему двойнику. На сей раз тот ответил.

---------------------------------------

Кораф превратился в маленькую точку где-то за спиной. Со всех сторон, куда ни посмотри, виднелась одна только вода. Лодка легонько покачивалась на незаметных глазу волнах. В нескольких десятках метров от нее резвились дельфины - они иногда выскакивали из воды, проделывая свои акробатические трюки. Уильям поглядел на них и горько улыбнулся:
-Хорошо вам живется, парни. Лучше, чем многим из нас, вы уж поверьте.
Он аккуратно развязал свой холщовый мешок. В нем лежало семь одинаковых камней со сквозной дырой посередине. Старик вытачивал эти отверстия несколько дней с той же тщательностью, с какой он делал и все остальные свои дела. Чайки то и дело пикировали к воде, распевая свои охотничьи песни. Солнце жарило с прежней силой, но ветер вернулся обратно - и то хлеб. Хлеб... Что же все-таки с птицами? Старик поскреб лысеющую голову. Вспомнить совершенно не удавалось. Крякнув, он взялся за конец веревки и начал нанизывать на нее камни, словно бусины на ниточку. Один за другим, один за другим...

Старик проверил узел. Будет нехорошо, если он вдруг развяжется. Камни тяжелым грузом лежали у его ног. Уильям достал последнюю сигарету, но никак не смог найти в карманах спички. Пожав плечами, он аккуратно положил ее обратно. Дельфины куда-то подевались, словно бы знали - сейчас не лучшее время для игр. Вообще, все стало каким-то чуть более торжественным. Хотя, если бы Уильяма спросили, как именно может стать более торжественным бескрайний морской простор, старик бы не нашел что ответить. С какой-то сдержанной радостью он насвистывал себе под нос старую моряцкую мелодию. Чайки все так же белыми размытыми пятнами ныряли в зеленоватую воду за добычей. Уильям почувствовал с ними какое-то сходство. Он поглядел на часы и удовлетворенно улыбнулся. Встал в своей качающейся на невидимых волнах "Ласточке", досчитал до сорока семи и бросился в воду. Размытого пятна, навроде чайки, из него не вышло, да он и не старался. Камни надежно тянули старика вниз и тот спокойно отдавался их весу. Уильям с интересом ожидал момента, когда организм не выдержит недостатка кислорода и заставит его вдохнуть в легкие смертоносную воду. Тут внезапно перед его лицом - глаз он не закрывал - лопнул маленький пузырь воздуха. И в эту секунду Уильям успел что-то углядеть на поверхности этого шарика. Его глаза выпучились, он забился, задергался, пытаясь выгрести наверх, к спасительной поверхности воды, но узел был завязан крепко. Семь тяжелых камней были сильнее слабых рук Уильяма. Старик раскрыл беззубый рот, зайдясь в немом крике, после чего как-то сжался, обмяк и уже без всякого сопротивления ушел в черноту моря. Его лодка тихо покачивалась на невидимых волнах. В островок ударила молния. Через три секунды послышался гром.

---------------------------------------
Уильям протер глаза и поглядел в окно. Солнце как раз вставало - старик любил просыпаться к рассвету. Что ж, похоже сегодня - именно тот день. Уильям открыл окно. На улице царило совершенное безветрие. Из соседней лавки приятно пахло медом и пряностями. Хороший знак. "А ведь жаркий будет сегодня денек!" - подумал старик. "То, что надо". Подождав еще немного, Уильям выбрался из спальни. Он никуда не торопился. Медленно умылся, прошелся расческой по лысеющей голове, почистил зубы. Сварил на маленькой сковородке яичницу с беконом - врачи ему не рекомендовали такую пищу, но уж он сам как-нибудь разберется, спасибо большое! Становилось жарко. Старик знал - если уже в девять утра такая погода, будь уверен - через час начнется настоящее пекло! Впрочем, не ему жаловаться на такие вещи. Жарко - не холодно, это любой знает. Уильям бросил взгляд на холщовый мешок, лежащий у порога. Совсем уже скоро, больше никакого ожидания! Тут в голове словно бы мошка зашевелилась. А не забыл ли он чего-то? Чего-то важного? Уильям поскреб щетину. Нет, вроде ничего не забыл. Пора идти.
 Солнце ярко светило на городок, из окон пахло вкусным и сытным завтраком, из порта - тухлой рыбой и пряностями. Гавань была полна кораблями из самых разных стран и континентов. Со всех уголков света в Кораф везли товары, все, которые только можно себе вообразить. Экзотических животных, еду, украшения, талисманы и магические амулеты, рабов. Даже мебель. Все, что только можно купить за деньги.  Да уж, как все изменилось со времен его детства! Уильям аккуратно положил свой мешок на землю и присел. Он с интересом наблюдал на человеческий поток, снующий по улице. Тут его взгляд наткнулся на фигуру, сидящую напротив. Изрезанный морщинами, немного мрачный, с черными кустистыми бровями, старик дрожащими руками доставал из кармана сигарету. Рядом с ним лежал холщовый мешок. Уильям с удивлением приоткрыл рот. Казалось, кто-то решил подшутить над ним и поставил в центре улицы зеркало, до того был похож на него странный сосед напротив. Интересно, что у него в мешке? И куда он идет? Уильям скорчил рожу. Его зеркальный двойник не ответил.

Старик открыл, впервые за многие годы, дверь маяка. Та со скрипом давно не смазанных петель отворилась. Уильям потянулся влево - керосиновая лампа висела на своем месте. Он поджег ее и побрел по ступенькам винтовой лестницы. Здесь, внутри маяка, все было как прежде. Ни жара, ни время, ни что-либо еще не тронули здания. Да и что можно сделать с мертвым? Уильям уже позабыл как высоко придется забираться. В детстве это давалось ему проще. Несколько раз он останавливался для передышки, аккуратно держа в руках свой мешок. В конце концов через полчаса ему удалось добраться до самого верха. Именно сюда давным-давно поднимался отец, чтобы включить мощный прожектор, указывающий путь заблудшим кораблям. С этого места Кораф начался, и пока маяк стоит, городу не о чем беспокоиться. Уильям бережно развязал свой мешок и достал из него странное приспособление. Это было какое-то, на первый взгляд, совершенно беспорядочное нагромождение шестеренок, крохотных поршней, стальных игл, как у ежа и еще множества всякой всячины. И тем не менее, не смотря на кажущуюся бесполезность, это был механизм, который по собственным чертежам Уильям изобретал уже десять лет. Пришло время проверить его в действии. Старик аккуратно вставил ключ в паз и с усилием провернул восемь с половиной раз. Проделав это, он отошел и принялся наблюдать. Шестеренки начали крутиться, поршни принялись ходить туда-сюда, весь аппарат словно бы ожил и приобрел собственную волю. Послышалось гудение, сначала тихое, но оно становилось все громче и громче. От него заныли немногие оставшиеся у Уильяма зубы. Аппарат тем временем начал светиться, от него начали исходить искры и гудение стало совсем уж невыносимым - словно бы маяк уловил его и изо всех сил поддерживал. В этот момент в крышу здания ударила молния. И еще одна! За ней почти сразу же последовал оглушительный раскат грома. Небо, еще секунды назад, совершенно чистое, заполнилось темными, как морское дно, тучами. На землю упала первая за сто лет капля дождя. Внизу, в городке, маленькие фигурки высыпали на улицы в изумлении. Уильям птицей спускался вниз по узким ступенькам. Наконец, он добрался до последней и выбежал наружу. С хохотом он прыгал по лужам и махал руками, словно бы пытался взлететь. Легкая морось к этому времени уже превратилась в самый настоящий ливень, едва ли не потоп! Улыбаясь, старик глядел в грозовое небо и пил капли дождя, падавшие с него.

И только в одном месте на острове солнце светило по-прежнему, будто бы и не было никакого дождя и никакой грозы. В центре маленького дворика стояло высохшее дерево на ветвях которого сидели маленькие взъерошенные воробьи. Они ждали уже несколько часов, но их друг, который каждое утро кормил птиц хлебом, никак не появлялся...