Приступ мизандрии. Или размышления будущей тёщи..

Мы ехали в маршрутке. Мест рядом не оказалось. Я сидела напротив и рассматривала её. Она отгородилась от происходящего вокруг музыкой из наушников и равнодушно смотрела в окно, прислонившись к нему кудрявой головкой.

Она изменилась. Как-то резко повзрослела.. Сквозь ресницы её взгляд лениво скользил по сменяющим друг друга картинкам городского однообразного пейзажа. Уголки губ, некогда готовые вздёрнуться в улыбке, были опущены, напрочь перечёркивая вероятность того, что улыбка может состояться. Она враз осунулась и потухла. Идеальный макияж лишь подчёркивал эту её взрослость и холодность.

Вспомнилось её личико, во время вчерашнего вечернего разговора - детское, беззащитное, залитое слезами, с опухшими глазами и распухшим носом, с некрасивой пятнистостью по всему лицу. Да и не разговор это был вовсе. Она выливала из себя слезами и словами накопившиеся переживания, боль гримасами гуляла по лицу, обида стояла комом в горле и не давала говорить.. Она выдавливала из себя всё вымученное за последнее время. Прорвало..

Внутри снова провернулось что-то царапающее и больное. По-матерински горячее и нерациональное. Только я знаю, что скрывается за холодной отстранённостью этой девушки и это не только её. Это и моё тоже, родное и больное. Первая любовь, первое серьёзное разочарование и расставание. Сколько их, других, ещё будет?

И именно тогда, в той грязной, набитой людьми, маршрутке, в моих уставших мозгах родилась эта мысль, что.. я, наверное, никогда не смогу безоговорочно принять ни будущих её ухажёров, ни даже её мужа. Во мне зародилось и дальше будет только укрепляться ожидание всех её ещё неслучившихся слёз, обид и терзаний и.. заведомое их не прощение. И не только за неё, но и за себя тоже. За ту покалеченную, замученную и не выжившую во мне девочку.

Я уже мысленно завожу их в потаённые закоулки своей души и безжалостно расстреливаю словами, спускаю с цепи псов уже пережитых и выболевших эмоций. Окидываю бесстрастным взглядом ещё более дальнее кладбище законченных и похороненных историй и людей, вычеркнутых из моей жизни. На прощание щедро кормлю с рук своих сторожевых зверей, которые добросовестно охраняют мой душевный покой, не выпуская больное и уже не важное в мою повседневную жизнь.

Именно поэтому мне чрезвычайно не интересны все её нынешние конфетно-букетные истории. Я с удовольствием всматриваюсь в её жизнерадостную мордашку, её смеющиеся глаза, выслушиваю её новости и упрёки.. за то, что не запоминаю имена её ухажёров.

Одно имя я уже запомнила..