По пути Тени. Глава вторая

========== 2 ==========
- Дамира, ты когда-нибудь думала о том, что означает твое имя?

- Почему ты говоришь об этом?

У него серые глаза. Пронзительные. Пронзающие. Он легко увидел бы мою душу, если бы она у меня была.

- Оно тебе подходит.

- Почему ты говоришь об этом?

Вспышка. Грохот. Жар. Огонь. Ничего, кроме уничтожающего, всепоглощающего пламени. Ничего… Я стою, окруженная кольцом огня, не в силах сдвинуться с места. Да и двигаться некуда. Вокруг бушует пламя, невыносимый жар, удушливый запах дыма и гари. И сквозь уже почти оглушивший меня шум, я слышу еще что-то. Крики. Мужские, женские, детские, преисполненные болью, ужасом и отчаянием они разрывают мою голову. Оглядываюсь по сторонам, но ничего не вижу - по лицу градом бежит пот, окончательно лишая зрения, а стремительно окутывающий жар отнимает оставшиеся способности воспринимать реальность. Не в силах больше бороться, я падаю, сначала на колени, а затем на горячий асфальт. Кажется, он плавится подо мной. Жар подступает. Я уже почти ощущаю, как пламя касается одежды, как лижут языки огня подошвы ботинок, как обугливаются волосы. Я задыхаюсь. Не в силах больше терпеть эту муку, я кричу. Кричу от отчаяния и бессилия. Кричу громко, вкладывая в этот последний вой всю себя, все, что от меня осталось…

- Дамира!

Огонь пожрал, наконец, одежду и коснулся плеч. Тело пронзила невыносимая боль, и я забилась, пытаясь стряхнуть языки пламени.

- Дамира, очнись! Дамира, да что с тобой?!

Я широко распахнула глаза и уставилась в темноту. Несколько долгих мгновений мне понадобилось, чтобы осознать: все, что я только что пережила, было не чем иным, как мороком. Наваждением. Сном. А плечи мои держит не беспощадное пламя, а тонкие, но сильные руки темноволосой девушки, которая с тревогой вглядывалась в мое лицо и продолжала повторять:

- Дамира, как ты? Ты меня слышишь? Это я, Энеси…

Я слышала, но никак не могла окончательно придти в себя. Тело все еще не слушалось, а разум метался от того, что окружало меня в данный момент, к тому, что только что казалось реальностью.

- Дамира!

Девушка, видимо, решила, что просто так до меня не достучаться, и перешла к радикальным мерам. В последний момент я перехватила ее ладонь в нескольких сантиметрах от своей щеки.

- Я в порядке.

В порядке. Глупо говорить это после того, как я разорвала подушку и, судя по саднящей боли в горле, громко кричала. Удивительно, что сюда не сбежались все люди, которые были неподалеку. Люди? Где, собственно, я нахожусь?

- Энеси?

Смуглая брюнетка улыбнулась. Было видно, что она заметно успокоилась, когда я с ней заговорила.

- Да, это я. Не рада? – хихикнула она, усаживаясь ко мне на постель. – Привет. Что случилось? Ты так кричала…

Я уже успела оценить обстановку. Это была комната. Достаточно скромная комната. Кроме двух кроватей, тумбочек, шкафа и небольшого столика здесь не было ничего. Не похоже на гостиницу, скорее, комната какого-то дома. Энеси с любопытством смотрела на меня, ожидая какой-нибудь реакции. И разочаровывать девушку я не стала.

- Эни, как я здесь очутилась?

Энеси улыбнулась, но наткнувшись на мой серьезный взгляд, тоже попыталась справиться с нахлынувшей на нее радостью.

- А ты не помнишь?

Я помнила. Неудачное покушение, побег, аварию, выстрелы, боль. Помнила смерть моих преследователей. Но что было дальше для меня оставалось загадкой. Поэтому, не тратя время на слова и пояснения, просто отрицательно мотнула головой.

Эни вздохнула и удобнее устроилась на моей кровати. Я запоздало отметила, что любовь этой девочки к яркой одежде со временем не угасла. На Энеси была ярко-фиолетовая пижама, украшенная не менее ярким желтым узором, скрывающим строчки. Робкий лунный луч, проникший в комнату сквозь неплотно задернутые шторы, испугано дрогнул перед этим разноцветным чудом, и казалось, попытался совершить побег обратно к окну. Впрочем, мое воображение сегодня, кажется, переигрывает. Проклятое сотрясение мозга все еще давало о себе знать, раз в голову лезут подобные бредовые сравнения. Просто от сквозняка дрогнула штора. Просто по стене прыгнули тени. Просто я слишком устала.

- Мы в Траде, где же еще нам быть, - стала рассказывать Энеси. – Выступления и все такое. Платят неплохо. Скоро неделя празднования дня рождения Его Высочества императора Марукса. Как будто, герцогам есть до этого дело. Однако, всем велено веселиться и восхвалять неземную благодать, сошедшую на нас ничтожных в день, когда на престол уже лет сто как несуществующей империи вступил блистательный в своей справедливости и справедливый в своем корыстолюбии император Марукс!

Энеси произнесла фразу трагически хвалебным тоном, секунду помолчала, а затем, звонко расхохотавшись, упала на кровать.

- На территории империи не дозволено произносить подобные речи, - пожурила я девушку. – Особенно маленьким девочкам.

Эни улеглась на спину, запрокинула голову и теперь смотрела на меня снизу вверх.

- Ну, ты же никому не скажешь?

- Вдруг скажу.

Энеси перевернулась на одеяле на живот и уставилась на меня большими черными глазами.

- Дамира, а ты, никак, пошутила?

- Вздор, – отмахнулась я от девушки. – Я просто объясняю тебе, что говорить гадости о Его Высочестве запрещено. То, что мы сейчас находимся на территории домена герцога, а не императора, не значит, что ты можешь высказывать подобное вслух. И донести на тебя может любой. Даже я. Кто меня знает.

- Я тебя знаю. Ты Дамира. Ты моя самая лучшая подруга, - прошептала она, не сводя с меня самого доверительного и искреннего взгляда, который мне когда-либо приходилось видеть. – Ты моя сестра.

Она произнесла это без тени лукавства, без насмешки, без мало-мальски ничтожного желание услышать нечто подобное в ответ. Знала, что не услышит. Такие, как я, не клянутся в вечной дружбе, не называют сестрами старых знакомых, не влюбляются, не огорчаются. Я не стала пытаться объяснять это Эни. Мы слишком давно знаем друг друга, чтобы вдаваться в подобные рассуждения. В наших мирах непомерно много различий, через которые невозможно переступить даже обладая такой чистой, непоколебимой уверенностью, как у Энеси.

- Что случилось потом? – вернула разговор в интересующее меня русло.

- Это было вчера, почти за полчаса до полуночи. Выступление закончилось, территорию парка мы проверили, аттракционы закрыли, вернулись домой, собирались укладываться спать… - покорно стала рассказывать Энеси. – И вдруг неожиданно Зар велел Ирину заводить фургон. Ни с того ни с сего… Я, естественно, увязалась с ними, мне же интересно. - Наивный беззлобный смешок. - Ирина Зар заставил выжать из нашего фургона все, что выжать можно было вообще. Хорошо, не развалился по дороге, - девушка вновь хихикнула. – Я не боюсь скорости, даже умудрилась задремать, когда мы остановились у брошенных на обочине каров. Три штуки, дорогущие…- Глаза Эни возбужденно сверкнули. – Ирин меня натаскивал, я разбираюсь. Там одно стекло стоит столько, сколько весь наш фургон, представляешь! А еще там был разбитый кар. Вроде, кабриолет, хотя издали было не видно, а покидать фургон Зар мне запретил...

Поймав мой взгляд, девушка спохватилась и вернулась к повествованию:

- Так вот, Зар велел оставаться в фургоне, а сам вместе с братом отправился в лес. Я еще удивилась, откуда такая чаща. Но Ирин мне потом сказал, что это частные владения герцога Чреза и лес на территории города выращен его предками специально, чтобы отгородиться от Трада... Не важно. Я очень перепугалась, когда они вернулись, - она помолчала, посмотрела на меня исподлобья, - с тобой.

Хронология событий стала понемногу выстраиваться. Выходит, артисты нашли меня в лесу. А рядом стояли брошенные машины моих преследователей. Значит, времени от их гибели до моего спасения прошло немного. Значит, Зар и Ирин видели трупы. Что ж, не думаю, что они удивились. Чего еще можно ждать от раненой бездушной твари, которая всеми возможными способами стремится выжить?
Энеси про убитых никто не рассказал, потому что на ее открытом лице я не заметила и тени недоверия, сожаления, печали. Такие люди, как она всегда жалеют погибших. И не важно, кем был нынешний покойник: добропорядочным гражданином империи или законченным подонком. В добром чистом сердце места хватит для всех.

Я кивнула, давая понять девушке, что готова слушать продолжение. Энеси пожала худенькими плечами. Свет луны коснулся насыщенной материи ее пижамы и, кажется, горько об этом пожалел. В и без того яркое переплетение волокон были вшиты зеркальные нити. Новая мода империи, сверкать, когда на тебя падает естественный свет. На искусственное освещение зеркальные нити реагируют слабо, но свет солнца и луны отражают прекрасно. В одежду зеркальные нити вплетаются одна-две на изделие, и когда естественный свет небесных светил попадает на эти нити, кажется, что на одежде сверкают маленькие, яркие звезды. Лучик луны полыхнул на пижаме Эни, как вспышка молнии. Я невольно вздрогнула и отвернулась.

- Что, тебе не нравится? – огорчилась Эни, видя мою реакцию. – А, по-моему, здорово.

- Здорово, - я осторожно посмотрела на девушку. – Хорошо, что ткани не делают из этих нитей. Иначе мы бы все ослепли. Не садись под свет, мне не привычно.

Энеси послушно отодвинулась от прямого попадания лунного луча на злосчастную пижаму и продолжила:

- А дальше мы погрузили тебя в фургон и рванули домой. Зар сам тебя перевязывал, обрабатывал раны. Вообще, найдя тебя, он сразу же успокоился. Сказал, что для Тени эти раны пустяковые. Он был прав. На тебе сейчас ни царапины.

Ни царапины. Она права. Даже не ощупывая некогда причинявшие мучения раны, я знала, ни одной из них на мне нет. Возможно, еще остались небольшие шрамы. Но и они затянутся максимум через сутки. Осталась только слабость из-за большой потери крови и сил. Я переусердствовала с преобразованием тела и теперь способности мои будут слабыми еще несколько дней. Необходимо эти дни вести себя предельно осторожно, не нарваться на очередной поединок.

- Какое время суток сейчас? Сколько я пробыла с вами?

- Сегодняшняя ночь, – хихикнула Эни. – Так что ты наша совсем недавняя гостья.

Ее лицо, довольное и счастливое, теперь казалось еще более детским, чем являлось на самом деле. Тенью я жила уже почти сорок лет. Визуально Энеси младше меня лет на пять-семь, не больше. И все же, между нами пропасть времени. А может быть, дело не совсем во времени. Может быть дела в том, что она человек. Что у нее было детство, мать и отец, озорство и детские шалости. Что было у меня? Наверное, то же самое. Но я ничего не помню. Я тряхнула головой, отгоняя странные мысли. Эни расценила жест по-своему.

- Дамира, - запинаясь и пряча глаза, произнесла она, – твои раны…они не болят?

Я усмехнулась и Энеси подняла на меня удивленные глаза.

- Что?

- Ничего, - отмахнулась я. – Конечно, ничего не болит. Видишь, - я продемонстрировала ей, а заодно и сама, наконец, посмотрела на тонкий шрам, оставшийся от прошедшего насквозь пулевого ранения. Однако утаила рану, оставленную моей неудачной жертвой, - все зажило. Тени не умирают от пулевых ранений. Тени вообще, умирают редко.

- А что за сон тебе снился? – не унималась участливая брюнетка. – Ты так кричала…

- Это был не сон, Теням не снятся сны, - вопрос был мне неприятен, но нужно было успокоить девушку. - Возможно, я действительно кричала от боли из-за моих недавних ран. Но мне больше не больно. Силы вернулись, я уже почти в форме. Сейчас немного посплю, и буду той самой Тенью, которой была до того, как вляпалась в очередную переделку. Не обращай внимания, Эни.

- Но это было так похоже на то, что тебе снится кошмар… Скажи, Теням точно не снятся сны?

Нет. Никогда не снились раньше. Вообще никогда не снились. Я просто ложилась в постель, закрывала глаза, проваливалась в пустоту. И просыпалась тогда, когда сама этого хотела. Сны снятся тем, кто испытывает эмоции. Они видят то, что любят, ненавидят, чего ждут или опасаются. Они получают то, чего страстно желают, они яростно борются со своими страхами в минуты, когда их душа путешествует между мирами сна и реальности. Я не люблю, не жду, не боюсь. У меня нет души. Но, тогда, что же это было?

- Не знаю… - я пожимаю плечами, но скорее вопросу, который возник в моей голове, чем словам девушки. И тут же понимаю, что два блестящих черных глаза в упор смотрят на меня. – Эни, это все из-за ран. Мне было больно. Теням бывает больно, поверь.

- Да, я знаю…прости меня.

- Ничего страшного. Мне ведь уже не больно. Я не кричу и не рву подушки, - сказала, глядя на Энеси прямо, открыто.

Энеси нахмурилась, изучающее уставилась на мое лицо, ища на нем следы обмана. Не найдя таковых, нахмурилась еще больше, словно что-то обдумывая. Несколько секунд мы просидели в полном молчании. Наконец, лицо девушки вновь просветлело, в уголки губ залегла добродушная усмешка. Энеси взяла мою руку в свои тонкие ладони, некрепко сжала.

- Знаешь, Дамира, на самом деле это неважно. Все неважно. Неважно, что ты Тень, а я человек. Ты для меня как старшая сестра, Дамира. Ею ты останешься, не смотря ни на что. Прости, я больше не буду спрашивать тебя ни о том, чем ты занимаешься, ни о том, какими опасностями и приключениями наполнена твоя жизнь в те дни, когда ты далеко. Это не мое дело. Просто знай, я всегда с тобой.

Я всегда подозревала, что Энеси слишком ко мне привязалась. Мы познакомились, когда ей было восемь лет. Я увидела их случайно. Большой яркий фургон сиял в сумерках так, что стоил огней всего городка, в котором я была по поручению. Одна из их машин сломалась, и они вынуждены были остаться в небольшом городишке, у которого даже не было стен. И в первый же вечер своей вынужденной остановки они, то ли для разминки, то ли для собственного удовольствия, а возможно для того, чтобы принести крупицу разнообразия в серость старого городка прямо на главной площади устроили представление. Чуть позже я узнала, что из статуса уличных шутов эта труппа уже давно выросла и перебивалась хоть и небольшими, но вполне приличными заработками в городах много крупнее. Представление же было устроено исключительно для их собственного удовольствия. Задание у меня было несложным: в тот раз я выполняла функцию курьера, привезла деньги для главаря нашей гильдии. За что с ним расплатилась гильдия морских контрабандистов, я не знала, да и не стремилась узнать. Любопытство Теням не свойственно. Зато Тени прекрасно выполняют свои функции, особенно, если дело касается их способностей. В тот раз мне не нужно было отнимать чье-то дыхание или проникать куда-то через крошечную щель в стене. Я просто привезла и передала набитую наличными сумку своему хозяину, после чего должна была вернуться в столицу императорского домена. Мне не следовало медлить, но, неожиданно для себя, я задержалась, чтобы посмотреть представление. Сложный в исполнении, слаженный танец Энеси заворожил меня, ее отточенные движения заставляли смотреть, не отводя глаз. Девочка двигалась, выполняя сложные акробатические движения, чувствуя музыку, не сбиваясь с ритма, и глаза ее при этом сияли как звезды, а на губах цвела счастливая улыбка. До этого момента я никогда не задумывалась, что люди могут быть такими веселыми, выполняя сложную работу. Я тоже много и тяжело работала, но никогда не получала от этого удовольствия. После того, как я стала Тенью, только и делала, что училась слаженным отточенным движениям, стремилась овладеть техникой боя при помощи холодного оружия, стрелять, а так же осваивала способности, которыми наградила меня моя сущность. У Теней нет других вариантов, мы вынуждены уметь защитить себя. Я знала это с того момента, как потеряла душу. В тот вечер на площади меня заприметил Зар, хозяин труппы. Я знала, я чувствовала, что он тоже Тень, мне даже не нужно было смотреть на мужчину. Как знала и то, что он так же ощущает мое присутствие, ощущает угрозу, исходящую от такой же бездушной твари, как и он сам. Но я не собиралась проявлять агрессию по отношению к артистам.

Позже, вопреки приказу, продлила плату за номер в гостинице, и осталась в крошечном городишке, чтобы посмотреть представление еще раз. Но на следующее утро цветной фургон уехал, оставив позади прежнюю серость и пустоту. Мне бы стоило сеть в кар и вернуться в гильдию, но я вновь совершила поступок, не свойственный созданиям вроде меня. Глядя на площадь, по которой сновали редкие прохожие, уже забывшие про вечер, наполненный музыкой и огнями, я осознала, что отчаянно хочу, чтобы этот вечер повторился еще раз. Гильдия, наемники – в тот момент все это вызывало у меня странные мысли. Я могу испытывать неприязнь к погоде, мне не нравится сырость, дожди потому, что из-за влаги мне тяжело дышать и использовать свои способности. Могу ли я испытывать отвращение к людям и их действиям? Могу презирать кого-то за поступки? Для Теней это все не более, чем условности. Но в тот момент мне показалось отвратительным все, что я делала в гильдии. Я больше не хотела оставаться среди наемников ни на минуту. А потому, я просто завела мотор своего кара и вместо того, чтобы подчиниться приказу и ехать в императорский домен, догнала фургоны. Зар поступил так же непредсказуемо, он принял меня к себе. Так мы познакомились, так я не просто узнала, что в мире есть дружба, любовь, искренность, я смогла их увидеть. Тени не доступны подобные чувства, но смотреть на людей, в чьих венах вместе с кровью бурлит любовь, вместе с улыбкой сияет радость, а вместе со слезами льется горе, было для меня в некотором роде отдушиной. Девочка-танцовщица Энеси с первого дня полюбила меня, несмотря на мою отчужденность, признав, во мне старшую сестру и любимую подругу. И вот теперь, много лет спустя, она, чувствуя, что у меня проблемы, не имея никакой возможности помочь, все равно пытается это сделать. Я вздохнула, улыбнулась одними губами, как умеют улыбаться только Тени, и пожала ее руки.

- Эни, я очень ценю нашу дружбу. Прости меня, что я так и не смогла стать такой, какой ты хочешь меня видеть.

- Я хочу видеть тебя такой, какая ты сейчас, – твердо сказала она, отчего ее совсем детское личико стало вдруг как-то взрослее. – Не меняйся, ладно? Мне будет сложно привыкнуть к какой-нибудь другой Дамире. А теперь давай спать. Тебе надо набираться сил, хочешь, я посижу рядом, пока ты уснешь, чтобы тебе не снились кошмары?

Какая же она доверчивая и добрая. Эта непоколебимая вера в то, что все можно решить только мирным путем, что выход из любого положения найдется непременно, что каким бы темным не было небо, утром оно обязательно прояснится, всегда приводила меня в состояние смятения. Неужели можно жить так, следуя выбранному пути и не сворачивая с него несмотря ни на что? Люди. Глупые. Самоуверенные. Наивные. Люди считают эти качества негативными, да и я склонна так думать. Но сейчас я могла применить каждое из них к Энеси и не видела в этом чего-то отрицательного. Она глупа и наивна, раз чувствует себя так уверенно в нашем шатком мире. Но это не делает Эни плохой. Значит ли это, что людей стоит оценивать по каким-то другим критериям? И есть что-то большее, чем мотивации их поведения?

Девушка все еще ждала ответа, и я отрицательно покачала головой. Энеси кивнула, спрыгнула с моей постели и нырнула в свою. Немного повозилась под одеялом, устраиваясь удобнее, а затем я услышала ее ровное дыхание. Мне всегда казалась странной человеческая особенность засыпать то быстро, то, наоборот, ворочаться без сна до утра. Хотя, Зар говорил, люди с годами теряют способность быстро засыпать. С годами, и с поступками, которые они совершают. Впрочем, я почему-то была уверена, что Энеси эта потеря не коснется. Отодвинула остатки подушки, легла на спину и закрыла глаза. Через мгновение пришла пустота.