Случайная встреча со старым знакомым...

У вас случалось встретиться со знакомым человеком в московском метрополитене? Причём не на станции, где вы может совместно с ним проживать или учиться, работать, а, скажем, за много километров от неё? Думаете, дурацкий вопрос? Однако в Москве живёт более 14 миллионов человек! Метрополитен посещает в день - около 4 миллионов. Теперь прикиньте вероятность вашей встречи со своими знакомыми, круг которых в сотни тысяч раз меньше, нежели пассажиров метрополитена.

Но поверьте, что это вполне возможно, и у меня это случалось не один десяток раз! Скажем, идёшь, погружённый в свои мысли, а тебе навстречу улыбка сияет. Ты её уже чувствуешь за несколько десятков метров от себя, сквозь толпу снующих туда-сюда людей. Это младший брат, родной брат, который с семьёй направлялся в парк культуры им. Горького. Кто-то тебя толкнёт в вагоне, да ещё и проклянёт за неповоротливость, ты поворачиваешься, а это с улыбкой на лице стоит твой бывший однокурсник, Глеб. Любит эффектно себя подать при любой встрече! Или ввалишься в вагон, а тебя чья-то рука загребёт к себе, ты уже сжимаешь кулаки, готовый дать в морду безумцу, а это бывший твой начальник - зам. главного редактора очень крупной газеты. Стоит, улыбается. И ты не сразу меняешь раздражение на встречную улыбку, застывши, гадаешь: "Да как же это возможно! В такой-то толпе?".

Но одна из таких встреч меня по-настоящему взволновала и заставила надолго задуматься. Давно, правда, это было. Как-то раз, выйдя из вагона метро на станции "Библиотека им. Ленина", я направился к мраморной лестнице, как на её ступеньках лоб в лоб столкнулся с Димкой Шелестовым. Он держал в руке спортивную сумку, спешил, наверное, на соревнования или тренировку по вольной борьбе. "Он же КМС по этому виду спорта", - вспомнил тогда я. Но меня встретила не улыбка, а напряжение глаз и всех мускул лица. Он смотрел на меня, и я подозревал, что в следующий момент он меня ударит, тогда и я отвечу, и пошла гулять станица! Хотя, когда он уходил из части на дембель, мы расставались добрыми товарищами, и даже обнялись крепко с влагой на глазах.

"Значит, не простил!" - подумал я тогда. Да, там была обида, которую он таскал за собой всё это время, не имея возможности от неё избавиться в силу своего гордого характера. Ну как же - он побеждал везде и всегда, а тут такое! В 1988 году в прибалтийском Калининграде были учинены спортивные игры в рамках Балтийского округа ВМФ РФ. Главным зрелищем были не стрельбы даже, а забег на 3 километра. До этого Шелестов выиграл все возможные отборочные турниры внутри части, вышел на округ, но нужен был ещё один спортсмен. На всякий случай, а вдруг захворает наш доминант или сломается во время забега, да и правила велели. Отобрали дополнительного спортсмена - КМС по лёгкой атлетики, фамилию уже и не помню. Но тот перед самой отправкой на соревнования вывихнул руку...

Рука - не нога, но командование посчитало, что этого достаточно, чтобы забраковать кандидатуру №2. Тогда каким-то образом меня вызвали из бункера для дежурства в боевой части, и вдруг спросили: "Слажен хорошо, ноги прямые, ты случайно не бегун?". Попали в точку - я в юности часто бегал, защищая честь то класса, то школы, и довольно успешно. Но не КМС по лёгкой атлетики - это точно!

Димка был на год меня старше, москвич, как и я, поэтому проникся ко мне чувством бывалого товарища - стал по дороге рассказывать премудрости спортивного бега, мол, не рви сразу никогда, береги силы на последний рывок. Я всё прилежно запоминал. У стартовой полосы собралось народу - целая рота лучших бегунов. Я себе сказал тогда: "Плевать, что они все спортсмены, попробую победить всех этих зазнаек!". Хорошо, что меня не слышал мой товарищ по полку связи военно-морской авиации. Он встал в позу стартующего чемпиона и посмотрел на меня, подмигнув для бодрости! Выстрел и мы рванули...

Я сразу же перешёл на носки и вывел себя до десяти ведущих бегунов. Среди них не было Шелестова, чему я немало удивился. Потом, когда он меня догнал-таки на пятом круге Калининградского стадиона, что-то пробурчал. Из этого ворчания я понял, что он осуждает моё преждевременное рвение, что я так и не усвоил его урок. Он ушёл вперёд, а я стал заниматься своим излюбленным делом: считать свой бегущий шаг, прикидывать расстояние до ближайшего соперника, выравнивать сбитое дыхание после первоначального рывка.

Счёт как раз мне в этом здорово помогал. Кто себя не занимал счётом, начинал автоматически переключаться на страдания тела: дефицит кислорода, странное ощущение холода (от волнения, наверное), "ватность" ног, поднимающееся отчаяние от сомнений, а догонишь ли ведущих? В этой борьбе без всякого сомнения выигрывает не только тело, но и нервы, дух, а ещё ум! Поэтому-то я и рванул сразу вперёд на старте, чтобы меня психологически не угнетало большое расстояние от лидера.

Трибуны, полные наших и не наших болельщиков, ревели и, казалось, болели именно за тебя! Мне даже слышалось иногда моё имя. Это здорово бодрило, так как повышало ответственность и рождало приятное ощущение, что ты важен в этой дикой толпе спортсменов, кто-то всерьёз считает, что ты сможешь!

И я смог! Постепенно оставляя за своей спиной одного за другим впереди бегущих, я на последних кругах уже оказался вторым, и бежал за одним единственным. Это был Шелестов. Он вдруг сделал то, что, на мой взгляд, нельзя делать никогда ни одному профессиональному спортсмену-бегуну - повернул голову назад, чтобы определить, кто это ему там в спину дышит. Определил и прибавил шаг. Он нёсся, как угорелый, словно за ним бежала с брачным протоколом Лариска "Огуречница", как мы называли нашу повариху, с большими формами и чёрными бездонными глазами, женщину тридцати лет. Она всегда неровно по нему дышала. Сейчас дыхание было сбито уже у Димки. Я это заметил и на предпоследнем круге стал приближаться к нему. Не для меня, для него последние круги, наверняка, казались вечностью! Я на это и рассчитывал, на упадок его сил и духа. Соревнования были не командные: каждый тут пыхтел за себя, а уж потом, там, на финише, уже славу победителя соотносили к роду войск и части.

Перед последним кругом я ощущал, что сил у меня достаточно, чтобы обогнать соперника и выйти вперёд. Но я знал, что тем самым задам ему цель - у него будет ещё время мобилизовать свои силы и обогнать меня. Поэтому я всё ещё дышал ему в затылок. И это было настоящим издевательством, почти подлостью! Он же свой, из моей части, добрый товарищ, который искренне меня учил премудростям бега буквально несколько часов назад. Как же это я так могу? На последнем круге я опять перешёл на носки и легко обогнал лидера, уйдя от него вперёд почти на полкруга.

Я нёсся ракетой, собирая по пути и гробовое молчание не наших, и одобрительные оценки каких-то мужиков в спортивных костюмах, тренеров, наверное, здешних команд, и громогласные овации, свист наших и тех, кто искренне оценивал мои усилия. Бег - это очень сложное мероприятие, а умный бег - тут всё: сила, дух, математика, геометрия и т.д. Нетренированные - харкают кровью, ломают кости, у них после соревнований ещё долгое время держится температура тела выше 38 градусов, как при гриппе. А уж тело потом болит ещё неделю, как минимум - молочная кислота, которая выделяется во время бега, начинает активно разъедать мышцы.

Получив награду, я потерял товарища. Димка натужно улыбался мне, стоя на ступеньку ниже почётного пьедестала. В части нас обоих чествовали, как надо, и если бы не свалившиеся нам на голову учения "Балтика-88", то мы запросто съездили бы домой - в свою Москву, так как нам объявили отпуск на 10 дней, которым мы так и не воспользовались...

Там, в метро, на станции "Библиотека им. Ленина", мы, конечно же, пожали друг другу руки. Я улыбнулся и качнул приветливо головой, а Димка хлопнул меня "дружески" по плечу, выдавив из себя: "Увидимся"... Ни тебе: "Как дела, дружище? Чем живёшь, где учишься или работаешь?". Просто "полетел" дальше жить со своей обидой. А я, мысленно и вполне искренне пожелав ему удачи, не оглядываясь, направился со своим рюкзаком учиться. Мы с тех пор больше не виделись. Как-то так бывает в этом мире, о чём сожалеть-то даже глупо...