Как поймать Соловья

               
             Поэт злился на весь белый свет и выходил из себя. Уже неделю ездил он в старый запущенный городской парк , часами бродил там по заросшим тропинкам, но все никак не мог услышать пение соловья. Уже было начало мая, природа праздновала наступившую весну, а соловей, пение которого так восхищало Поэта, все не прилетал. Поэт заприметил этого голосистого певца давно, больше трех лет назад. Тогда так же, как и сегодня, Поэт бродил по тенистым аллеям парка , среди кустов жимолости, боярышника, калины и смородины; задумавшись, подолгу сидел на старой, почерневшей от времени , скамье, уносился мыслями в молодые далекие годы. Незаметно для себя, Поэт настроился на лирическую волну, душа запела , рифмы сами стали слагаться где-то в глубине души и проситься на бумагу. Поэт начал записывать буквально льющиеся рекой стихи, и когда натиск вдохновения немного спал, Поэт вслушался в окружающий мир и с удивлением услышал необычайно красивое пение соловья. Могучие и мощные звуки- переливчатые коленца, нежнейшие раскаты, удивительно гармонично сочетавшиеся между собой , привели в трепет Поэта, бывшего давнишним знатоком соловьиного пения.

           В прошлом Поэт несколько лет подряд покупал соловьев и содержал их у себя дома, но пение ни одного из живших у него птиц не шло ни в какое сравнение с пением этого голосистого создания с Божественным голоском, выводившим переливчатые коленца то на низких, то на средних тонах без спешки, длинно и отчетливо, то вдруг неожиданно рассыпавшихся дробью так , что у слушателя перехватывало дыхание. Соловьи, жившие у Поэта, подолгу не задерживались в его доме: птицы быстро привыкали к клетке, к вкусному насыщенному корму, беспечно летали , обретя свободу в пределах комнаты, заливисто пели, но совсем скоро начинали надоедать : пение довольной прирученной птицы , принимающей пищу буквально с рук, казалось ему напыщенным и совсем не вызывало вдохновения. Поэт просто выпускал очередного надоевшего соловья в лесу или в этом запущенном парке, долго грустил, ища источник вдохновения , покупал нового соловья, вмиг привыкал к нему, быстро терял поэтический настрой , выпускал, и уже почти разочаровался в соловьином пении, пока однажды не услышал этого необычайно голосистого гения соловьиной песни.

          Поэту повезло лишь на десятый день поисков своего сокровища – придя в укромное место парка, среди кустов и деревьев, заплетенных вездесущими побегами хмеля, Поэт услышал удивительно звонкий знакомый голосок . Соловей пел негромко, видимо, ещё чувствуя усталость после изнурительного перелета, но серебристые , наполненные радостью, переливчатые трели так обрадовали и взволновали Поэта, что он сразу решил – соловья следует немедленно поймать и принести домой, чтобы на будущее прекратить страдания от поисков этой простой незамысловатой птахи.

           Несколько дней у Поэта ушло на подготовку к поимке соловья. Никого из посторонних к этому делу Поэт решил не привлекать, интуитивно понимая, что поимкой непревзойдённого певца лучше заняться самому. Лучок-самолов , немного мучных червей, небольшая , оббитая мягкой тканью клетка- кутейка для перевозки пойманной птицы – нехитрый инвентарь был уложен в дорожную сумку , и совсем скоро Поэт уже был на месте. В парке, быстро найдя
нужные заросли, Поэт тщательно расчистил небольшой участок земли от веток и листьев, установил лучок-самолов, закрепил приманку , замаскировал ловушку веточками и листочками, и спрятался за кустами жимолости невдалеке. Ждать пришлось совсем недолго. Соловей быстро обнаружил приманку, спустился и без опаски пошел в ловушку, почти сразу задев за спусковое устройство- сработавшие пружины перевернули обруч и накрыли птицу сеткой.
 
                Пойманный соловей бился под сеткой и отчаянно кричал, но Поэт ловко высвободил добычу , усадил в кутейку и ощутил, что счастлив - абсолютно, надёжно и навечно. Обуреваемый радостным приливом сил, буквально летая на крыльях от счастья, Поэт прожил этот день, и в таком же безмятежном состоянии заснул. Ему снился оглушительный успех, фурор; слава приняла материальный облик и качала его в своих теплых ласковых руках.

           Неприятность обнаружилась на следующее утро. Соловей сидел в клетке нахохлившись, молчал и совсем не притронулся к корму. Это был тревожный знак – птица явно не приживалась, и могла погибнуть , если не выпустить её ближайшие часы на волю. Поэт заметался. Он обновил в кормушке корм, поменял воду в поилке, обзвонил всех своих знакомых, спрашивая совета, но в глубине души понимал, что всего лишь тянет время – приговор был понятен и без советов посторонних – птица тосковала , и не желая её гибели, следовало немедленно отпустить её на волю. После целых суток радостного приподнятого настроения, после восхитительного ощущения победы, ощущения избранности и власти над миром, Поэта буквально придавило чувство разочарования и потери. Дорога в парк показалась долгой и мучительной, слёзы комом подступали к горлу. Выпустив птицу вблизи места поимки, Поэт , неожиданно для себя, с облегчением вздохнул, увидев, как легко вспорхнул соловей на дерево, как быстро скрылся с глаз, перелетая с ветки на ветку.

      … Соловей легко нашел свое гнездо. Устроенное из стебельков , соломинок, сухих листьев прямо среди корней невысокой, оплетенной хмелем, калины, гнездо было неприметным, хорошо скрытым от посторонних глаз. В гнезде , на тщательно укрытых под крыльями яйцах, сидела его подруга, такая же серая и неприметная птица. Глаза ее радостно сверкнули при виде соловья, и ему показалось, что какая-то смертная мука, сковывавшая ее маленькое тельце, вмиг отступила и исчезла, как исчезает удушливый туман под теплыми лучами солнца. Соловей долго собирал в клюв росу с листьев березы, и отпаивал свою подругу, и пил сам, и все , казалось , не мог напиться. На третий день соловей вновь запел, и вновь ему не было равных во всей округе.

17.10.2012 г.