Прекрасная ворона

 Как это могло случиться? С журналом она работала, за оценками ребят следила, соответственно реагировала на двойки. Четверть кончалась, никаких неожиданностей она не ждала. Двоек в четверти ни у кого не намечалось. Но это она так думала, а на самом деле…
 
Гром грянул за четыре дня до окончания четверти. В школьном коридоре встретила она учительницу рисования Ольгу Викторовну.

- Все, Алевтина Васильевна, ставлю вашему Левину двойку в четверти, за два месяца ни одного рисунка не сдал. Сегодня спросила его о рисунках, ответ все тот же «забыл». Устала слушать его это вечное «забыл», «забыл», «забыл».

- Что? До конца четверти уже не будет уроков в моем классе?

- Почему же не будет? Завтра урок. Но он ничего опять не принесет, не надейтесь.

- Я напомню ему, он принесет, принесет все рисунки к уроку. Я с ним поговорю. Он рассеянный, это точно, но ведь они пятиклассники, они еще дети, дайте ему шанс.

- Хорошо! – снисходительно сказала Ольга Викторовна, - но только ради вас я пойду на уступки.

 Она пошла по коридору, постукивая острыми каблуками по каменному полу школьного коридора.

 «Что за порядки в этой школе? За успеваемость отвечают не учителя-предметники, а классные руководители. Они отчитываются на педсоветах. Как провинившиеся школьники стоят перед администрацией и коллективом школы и виноватым голосом говорят о тех ребятах, которые имеют неудовлетворительные оценки. Отчитываются, бедные, как они работали с отстающими учениками, какие силы привлекали, чтобы повысить процент успеваемости в классе. А предметники куражатся. И часто можно видеть, как классный руководитель ведет за руку к учителю своих отстающих учеников и просит за них. Конечно, за двойки никто хвалить детей не собирается, и каждый классный руководитель побуждает своих детей учиться хорошо, но как следить за успеваемостью в классе, если учителя иногда подолгу не выставляют оценки в журнал.

По рисованию, например, оценки появились только в конце четверти».
Алевтина Васильевна бросилась разыскивать своих ребят. Она нашла их в кабинете математики. Они уже расположились вольно, каждый занял место по своему усмотрению.

- Классная идет, классная! – раздался чей-то возглас и все в одно мгновение вернулись на свои места.

- Так! Где Левин? – спросила Алевтина Васильевна.

- Вот он я, тут я! – торжественно произнес Женя, вынырнув откуда-то из-под парты.

- Ты! Ты почему не сдал ни одного рисунка Ольге Викторовне?
 Женя Левин встал, опустил голову низко-низко, шмыгнул носом.

- Забыл! Елки-палки! Забыл! Но я принесу, завтра же принесу.

 Женины заверения были настолько искренними, он так предано смотрел в глаза учительнице своими черными, в пушистых ресницах глазами, что сердце Алевтины Васильевны не выдержало, гнев ее прошел, пропала охота ругать Левина, слова, которые она хотела ему сказать, мгновенно забылись.

- Ну, хорошо, но завтра последний день, уж не забудь, будь человеком, а то будет двойка, позор всему классу. Ребята старались, а ты всех подведешь.

- Да что я, тупой какой? Не понимаю что ли? Будет сделано, в лучшем виде, не сомневайтесь!

 Алевтина Васильевна пошла на свой урок, но никак не могла сосредоточиться на том, что объясняла. Где-то засело сомнение. Не принесет Левин рисунки, ни за что не принесет. Будет двойка. Он такой необязательный, нужно подключить родителей. Схожу-ка я к нему домой, напомню, чтобы проконтролировали. А как не хочется тащиться поздним вечером на другой край села, извиняться за поздний визит, уныло жаловаться. Как же быть?

 Ей крупно повезло, когда она, уже в сумерках, возвращалась домой, она встретила отца Левина возле магазина.

- Здравствуйте, извините, но ваш сын не сдал ни одного рисунка и у него будет двойка. Он должен сегодня же вечером нарисовать рисунки и принести завтра в школу. Проследите, пожалуйста!

- По какому двойка? По рисованию? Несерьезно, несерьезно! Нарисует, не беспокойтесь, прослежу лично, а может пусть будет? Все-таки не математика?

- Что вы? Что вы? – испугалась Алевтина Васильевна, - она засчитывается, влиять будет на процент успеваемости, это раньше не засчитывалась, так как считалось, что не все дети художественно одаренные, а сейчас засчитывается, и приказ вышел уже такой. Эта двойка нам всю картину успеваемости испортит. Вы уж заставьте его нарисовать!

- Заставлю, заставлю, не беспокойтесь!
Вот теперь Алевтина Васильевна действительно успокоилась.

- Как повезло, теперь-то уж Женя не забудет.

Как бы не так! Утром следующего дня была политинформация. Нужно было прийти за двадцать минут до начала уроков и поговорить с ребятами о политике, поэтому в четверг она экономила каждую минутку, чтобы успеть прийти пораньше.
Ребята были уже в классе, звонка еще не было, поэтому они шумели, обсуждая свои ребячьи, совсем не политические новости.

 Они не сразу заметили Алевтину Васильевну, и она на минуту остановилась на пороге класса и с любовью смотрела на детей. Они все были розовощекие, только что с улицы, и утренний мороз разукрасил их лица. Утром им наверняка не хотелось просыпаться, идти в школу, но они все здесь и у некоторых лица озабоченные. Знаменитый вопрос в детских глазах: спросят, не спросят, повезет, не повезет. Девочки листают учебники и повторяют материал, мальчики собрались в кучку и обсуждают какой-то фильм.

- Прикинь, а он из кустов как выстрелит, но не попал! А этот-то, этот подкрался незаметно и как схватит его!

Непонятные возгласы и междометия были понятны всей мальчишеской компании.
Волна нежности, любви к ним поднялась в сердце учительницы, и от радости встречи с ними стало на душе приятно и легко!

- Здравствуйте! – с улыбкой сказала Алевтина Васильевна.

Нестройный хор детских голосов радостно приветствовал учительницу.
Все также улыбаясь, она обвела взглядом класс и тут увидела Левина.

- Принес? – продолжая улыбаться, спросила она.

- Елки-палки! Забыл! – лицо учительницы помрачнело.

- Тогда сходишь и принесешь сейчас! – строго сказала она.

- Вы меня не поняли! – уныло сказал Левин, - я нарисовать забыл.
Это «забыл» у Жени получалось как «сапыл».

- Как забыл? Я ведь и с отцом разговаривала и он обещал…

- Он мне говорил.

- А ты?

- А я забыл.
 Женя опять встал в свою уныло-виноватую позу.

- Вот это да! – сказал самый добрый и умный мальчик в классе Вова Потемин. – Чем ты думаешь, Женька? Теперь точно будет двойка.

- Не будет! – решительно сказала Алевтина Васильевна, - кто у нас в классе неплохо рисует? Сколько рисунков вы нарисовали? Пять? Табуретку, ворону, глобус, кувшин и подставку для утюга? Так, ты, Наташа, рисуй табуретку, ты, Оксана, ворону, ты, Коля, глобус, сам Левин рисует кувшин, а подставку для утюга нарисую я, когда-то я неплохо рисовала. Ты, Володя, читай политинформацию, остальные – слушайте!

 Работа закипела. Ребята вынули листки из альбома и стали торопливо рисовать, Володя толково очень рассказывал о событиях в мире, Алевтина Васильевна рисовала подставку для утюга, в душе проклиная тот день и час, когда она выбрала профессию педагога. На Левина она старалась не смотреть, чтобы не будить свои худшие чувства к нему. Тот тоже старался рисовать с привычно виноватым видом. Маленький, худенький, с остро торчавшими плечиками, он был похож на испуганного птенчика.
До конца политинформации оставалось три минуты, когда рисунки все были готовы, лежали на столе у Алевтины Васильевны.

- А вы их чем-нибудь свяжите в альбом, а то так некрасиво как-то! - посоветовал умный Вова.

- Чем? – растерянно спросила Алевтина Васильевна.

- А вот у меня шнурки сильно длинные, давайте я отрежу от них, - предложил самый маленький по росту в классе Славик.

- На, режь! – Наташа уже подала Славику маленькие ножницы.
Отрезанными шнурком связали листки, получилось что-то отдаленно напоминавшее альбом.

- На, неси учителю, но это первый и последний раз, не надейся больше, – сердито сказала Алевтина Васильевна.

Прошел урок, на перемене все учителя собрались в учительской поменять журналы, обмолвиться словом.

- Принес ваш Левин рисунки, да такие безобразные, особенно подставка для утюга, возьмите! Ольга Викторовна все также сердито протянула оторопевшей Алевтине Васильевне некое подобие Жениного альбома. За все рисунки стояли тройки, а за подставку для утюга жирная, довольно противная двойка!

 «О горе мне! - подумала Алевтина Васильевна, - трещит авторитет классного руководителя».

 Ей на минуту стало горько. «Постойте, постойте, что же это получается? Выходит, что мне за мой рисунок поставили двойку! Вот это да! Давно я оценок не получала, да еще таких. Как неприятно! Даже противно получать двойки, а стыдно как! Неужели и детям так же?»

 Алевтина Васильевна в школе была одной из лучших учениц и никогда не получала двоек! Даже из-за редких троек она расстраивалась до слез. Также хорошо она училась и в институте. И вот теперь на тридцать втором году жизни она получила первую свою двойку. Левин за рисунок три получил, а она за свой рисунок два? Потому что побоялась нарисовать очень хорошо, и, чтобы – Ольга Викторовна не догадалась ни о чем, она вошла в образ Левина. Перестаралась!
 
 Молодая учительница рисования сидела на диване и чему-то беззаботно смеялась.

- А интересно, пишет ли она в цели урока «воспитывать чувство прекрасного», когда дети рисуют все эти предметы, особенно, ворону. Наверное, говорит: «Дети, мы нарисуем прекрасную ворону!» А почему не курицу, тоже птица. Нет, нужно успокоиться. Ну, получила двойку, но чем же Ольга Викторовна виновата? Скорее всего, в этой истории виновата она сама. Нельзя же так, любой ценой.
 
 Алевтина Васильевна тяжело вздохнула, а потом представила себе, как она понесет отчет завучу и небрежно скажет: «Неуспевающих нет!» И ей стало немного легче, а потом она подумала о том, что послезавтра начинаются каникулы и вечерами она будет спокойно смотреть телевизор, навестит родителей, сходит в гости, переделает всю домашнюю работу, почитает своим родным детям книги, сходит с ними в поход в зимний лес... Горечь от полученной двойки стала исчезать, исчезать и к концу перемены исчезла совсем.   
 
 Эта история наложила отпечаток на всю её педагогическую карьеру. Алевтина Васильевна не ставила двойки своим ученикам ни при каких обстоятельствах.