Неправильные гости. Эпизод 14

     В это самое время, весь почесываясь и надрывно взвывая, Петрович выходил из леса, в полукилометре от речки обступавшего единственную дорогу, через Мухоморовку напрямую соединявшую Рысаковку с райцентром.

- А я найду-у-у, найду, найду, найду! Управу на-а-а Семенову жену!
Только домо-о-ой сейчас дойду, дойду! Потом просплю-у-усь и морду ей набью!

      В Мухоморовке, с семьей проживал закадычный приятель Петровича – Семен Закаткин, к которому Петрович периодически наведывался, предварительно выяснив об отсутствии Тоньки, не иначе как благодаря сектантам, втемяшившей в свой дремучий котелок, что Семену она послана в наказание за грехи в прошлой жизни.

     И где у Семена мозги были, когда на ней женился? Предупреждал ведь его Петрович: – Змеюка она подколодная, смотри, накрутится удавом, не выскользнешь.

     Хотя Тонька еще та плутовка, кому угодно могла вскружить голову своим нежным голоском, стройным станом и косой до пят.
     Все прикидывалась Василисой Прекрасной, пока не затащила простодушного Семена в куроедовский загс.

     А опосля показала всю мерзость своей мещанской сущности. К Петровичу не ходи, девок не лапай, на пробку не наступай.
     Никто и глазом моргнуть не успел, как она первого парня Мухоморовки, в натурального монаха перевоспитала.

     Один лишь Петрович предвидел такой расклад, еще на свадьбе посоветовав Семену: - Мол, прояви пока не поздно характер, вожжами поучи, за косу по двору потягай... тогда она быстро усвоит кто в доме хозяин.

     Семен терпел, терпел да и проявил норов…  аж на третий год. После чего, его в больнице, месяц по запчастям собирали.
     Тонька то, не будь дурой, просчитала видно вариант восстания и контрмеры загодя приняла.
     Замуж тростинкой выходила, а тут как погнала вес набирать, будто в борцы сумо собралась.

     Третью годовщину свадьбы, вторым центнером отметила. Поди, попробуй, с эдакой махиной справиться.
     Видать совсем допекла несчастного Семена, для которого одна радость в жизни осталась - Петровичу иногда в жилетку поплакаться - если он на такой отчаянный шаг решился.

     После посещения в травматологии тщательно упакованного в гипс приятеля, Петрович, и до того не стремившийся к общению с Тонькой, стал обходить ее как чумную, встречаясь с Семеном только в редкие дни, когда душительница его гарантированной Конституцией свободы, гостила у двоюродной сестры в Куроедовске.

     От доброжелателей, Тонька знала про визиты в ее отсутствие нежелательного дружка, однако, рассчитывая постепенно отвадить мнимого тихушника, мирилась с ними, до того, пока безупречную репутацию Петровича, не подмочила история с черным квадратом.

     …Как потенциальный жених, Петрович давно вызывал у рысаковских кумушек живой интерес. Да и как иначе, если он ни в какое сравнение не шел с остальными мужиками?
     Креативом не обижен, шикарный из себя мужчина. Хозяин опять же рачительный, каких поискать.
     Все что под руку попадется, в дом тащит. Стряпает - не то что пальчики оближешь, руки по локоть обгрызешь - постоянно получая приглашения на самые престижные конкурсы, как например, этой зимой, на «Золотой Кутюз» в Лионе.

     Под настроение, такие диковинные блюда готовит, что шеф-повара самых знаменитых ресторанов к нему на год вперед записываются за рецептами подкопченной норвежской форели, говяжьей вырезки под винным соусом, или трюфелей с яйцами, картофелем фри и икрой.

     Культурный же опять. Своим караоке на репертуары Шаляпина и Лучано Поваротти, через мощную акустику, всю деревню до дрожи в коленках восторгает по ночам.
     И всегда интеллигентно учтив. Извините, говорит, даже когда вынуждают чужой фэйс чистить!

     А эрудиция какая у него?! Так и прет! Одних языков только штук пятнадцать знает. И когда учит?
    Сегодня по-испански слова не скажет, а завтра уже вовсю лопочет, да еще с каталонским наречием.
     Одних только мыльных опер для телевизионщиков перевел, не счесть.

     И, наконец, зарабатывает хорошо. Другие рысаковцы бестолку как белки в колесе вертятся - кто в «Закате» трудодни за натуроплату отбывает, кто в Куроедовске сумел пристроиться, кто на печи пролежни в кирпичах выдавливает, пока жена по лесу грибы да ягоды для состоятельных горожан собирает.

     А Петрович знай мозгами крутит, шахматные сборники составляя, забыл уже, наверное, пору, когда на «Базе сервиса» весь в мазуте бегал.
     Кому спрашивается, не захочется такого видного холостяка захомутать? Вот и кипели страсти вокруг Петровича как в котле, выплескиваясь наружу, пеной разнообразных пересудов.

     Петрович на сплетни особого внимания не обращал. Женщину, как известно медом не корми, дай только чужими костями погреметь. Язык то он без хрящей, и захочешь не вывихнешь.
     Но вырисовывая алой краской «I LOVE…» над так понравившимся строгостью форм черным квадратом Малевича, отштампованным спереди белого батника, подаренного кем-то к 23 февраля, он ни сном ни духом не ведал, сколь изощренной будет интерпретация сей простенькой комбинации.

     Художественный изыск Петровича, Рысаковка восприняла похлеще первого полета на Луну.
     Бабы, долго гадать кто там Петровичу лав, не стали, моментально вычислив в имени подлой любовницы, страдальчески скрытом квадратом, Надьку Хрусталеву, нахальнее остальных крутившую перед ним задом.

     И надо же такому совпадению случиться! В тот же вечер, неизвестные злоумышленники, скорее всего хулиганье залетное, из Куроедовска, балуясь, испоганили Надькину красу, под горшок обрив ее прямо посреди улицы.
     Самое странное, что из соседей никто никого не видел, хотя Прикладов вел следствие как никогда дотошно.

     Временное устранение конкурентки, придало бодрости приунывшим было товаркам, не замедлившим начать массированную атаку на Петровича, в надежде найти себя под замалеванной присухой.

     Стараясь никого не обидеть, Петрович даже слегка спал с лица, не подрассчитав сил на слишком частые светские беседы с претендентками, под зеркальным потолком опочивальни, отражавшим огромную кровать с гидроматрацем.