Сон

Этот дом.., он наш, но не похож - большой, светлый и самое главное, в нем есть широкая витая лестница из светлого дерева на второй этаж. Когда мне грустно, я частенько взбираюсь повыше на ступеньки с интересной книжкой.
Снизу меня почти не видно, зато мне хорошо тех, кто внизу, и я незамеченной наблюдаю за ними.

Отец выглядит совсем молодо, отчетливо помню его улыбающиеся глаза. Ни у кого больше не замечала такой способности - улыбаться одними глазами. И мама много моложе, с темно-каштановой шевелюрой. Она тоже улыбается и, как обычно, выглядит слегка растерянной. Вообще, она иногда жутко наивная, что даже я замечаю ей: «Мама, ну как ты так можешь, неужели не видишь? Это же очевидно!»
Нет, не видит она, а после моих возмущений и вовсе обидчиво поджимает губы… Она добрая, очень, и верит почти всему, как самой себе…

Мы с братом еще юные, но наша Оля уже с нами, правда ребенок еще. И я тайком узнаю, что папа достал две бутылки марочного вина, отметить день рождения Оли и не где-нибудь, а в городском Доме Культуры.
Вино предназначается не нам, но от того, что оно есть и тем более какое-то особенное, труднодоставаемое, настроение мое растет, как будто мы вдруг стали обладателями редкой и диковинной вещицы…

Случайно слышу разговор в прихожей: то ли кого-то провожают, то ли встречают...

В тот вечер я не таюсь в полюбившемся укромном местечке на лестнице, а занимаюсь у себя в комнате. Выхожу узнать в чем дело и вижу, как мама, папа, обрядившись в «Деда Мороза» и «Снегурочку», превращают маленькую Олю в «снежинку»!
С воплем бегу вниз:

- Вы куда? А мы?!

Бегу и никак не могу добежать до последней ступеньки. Лестница неожиданно длинна и тянется, тянется, тянется нескончаемой лентой.

"Ну, быстрее же, ну! Уходят же!" - отчаянно устремляюсь вниз, перепрыгивая целые пролёты, и все равно не успеваю - входная дверь обреченно лязгает замком.

- Куда вы, куда?! - кричу изо всех сил. Наконец, удаётся вырваться на улицу и... Они далеко... так страшно далеко!

- Это не честно! Не честно! Значит мы уже не нужны?!

Они оборачиваются, смотрят на меня, Оля мимолетно улыбается и они уходят, все трое, бесповоротно, молча.

Обида захлестывает волной, жгучая.
Брошенная, потерянная, совсем-совсем одна!

Стою посреди улицы, кричу и плачу, плачу, плачу и будто звука нет больше...

Странный сон, будто наяву... Я еще некоторое время переживаю горечь обиды...
Наверное, я так скучаю за ними.
За папой, за братом.