Готическая роза или проблемы воспитания

Горе  черным пеплом накрыло нашу семью. Мой муж, умница, заботливый семьянин, кандидат в мастера спорта по гребле получил страшный приговор -  МРТ выявила опухоль мозга. Операцию сделали через три дня после вынесения вердикта.  Я  часто вспоминаю его последние слова. В дешевых романах они звучат примерно так: «Дорогая, я буду надеяться, что твоя любовь меня спасёт!», (возможны незначительные вариации). Мой муж мне сказал:

 - Поговори с врачами, чтобы они не шили меня, как мешок с картошкой, это же голова.

Операция длилась неимоверно долго  - четыре  часа. Хирург вышел, и, пряча глаза, сказал:
 - Время покажет…

Времени было отпущено восемь дней – восемь дней комы. А потом страшный звонок:
 - Ваш муж умер.

И всё…жизнь рассыпалась, разлетелась, как бусины  из  порванной низки.
Мне тоже хотелось уйти от этой боли, проблем, неизвестности, но у меня были ангелы-хранители с крыльями цвета индиго: дочь одиннадцати лет и тринадцатилетний сын. Сын, сдержанный, несколько холодный и отстраненный, не показывал эмоций. Он, молча, был рядом со мной, надежный и твердый, как маленькая скала.

Дочь…

Горе-пепел накрыл мою девочку  черной депрессией. Её связь с покойным отцом была неимоверна. Внешне  – повод для шуток всей нашей родни.
 
 - Вегетативное размножение – отпочковалась! – смеялись бабушки и дедушки, глядя на маленькую папину копию. Даже близорукость  дочка получила от отца «в наследство».

Осиротевшая, лишенная незаменимого общения, она перестала обращать внимание на внешний мир.  Утром вставала, завтракала, шла в школу – девочка-кибер без всяких эмоций.

 - Доченька, сейчас будем обедать, -   я бежала на кухню разогревать обед, приготовленный к её возвращению.

 - Я же недавно ела, мама, -   отвечала дочь (недавно – это в 7 утра).

Психолог, к которому я обратилась за консультацией, посоветовал что-то изменить в жизни ребенка, например, перевести в другую школу. И я, за неимением других вариантов, устроила мою девочку в элитную гимназию. Причем  с большим трудом. О, как скоро я пожалела об этом!

Мир подростков жесток – это, к сожалению, аксиома.  Вспомните свой шестой-седьмой класс: что, были моменты, о которых и вспоминать не хочется?  И вот в 7-А пришла странная новенькая, молча села за парту; две недели прошло, а она  все молчит. Слушает учителей, выполняет задания, хорошо учится – а иначе она не умеет,  -  но общаться с одноклассниками не хочет.

Говорят, трудные дети – это дети из неблагополучных семей. В нашей гимназии учились только статусные «клиенты», этакие маленькие VIP-персоны. И, поверьте мне, что бедные мальчишки  с рабочей слободки были просто милыми мишками-пандами по сравнению с одноклассниками моей дочери. А я, наивная, рисовала в воображении новых подружек, с которыми она будет   ходить в кино и вместе делать уроки. Девочки-двенадцатилетки вели такие разговоры, что  каменщики стыдливо опускали глаза.

Но моя дочь  никого не пускала в свой мир. Она нашла ширму, этакую черную вуаль,  за которой ей удавалось прятаться. Черная вуаль – это не совсем метафора, моя дочка  примеряла к себе готическую одежду и атрибутику. На свои карманные деньги – благо, в секонд-хендах товар недорогой – она покупала себе длинные черные юбки, черные же блузы и так далее…Я молчала, мне было её очень жаль.

В гимназии сенсация: «О ужас!  У нас появилась готесса!!! Караул!!!»

И начались репрессии со стороны учителей. Все, что изменилось в моей девочке – цвет одежды. Во всем остальном она была хорошим, воспитанным, дисциплинированным ребенком, хорошо училась и продолжала  жить в полном молчании. Но учителя углядели в этом протест против системы, и жизнь бедолаги, и без того не сладкая, превратилась просто в кошмар.
А она хотела  только одного: хотела, чтобы её оставили наедине со своим горем, дали ей время привыкнуть к тому, что  её жизнь разделилась на две половинки – до и после. И понять, как жить дальше.

Однажды дочка пришла из школы и равнодушным тоном сказала, что скоро у них родительское собрание, на котором будет выступать директриса, и что мое присутствие обязательно. Я сразу поняла,  чему, а вернее  кому будет  посещено это выступление.

Что же делать? Бессонными ночами я искала ответ, подбирала аргументы, готовилась вести отпор. Время шло, до собрания оставалось пять  дней, а решение не приходило. И вдруг как озарение: хочешь мира – готовься к войне.  Вы хотите устроить показательную казнь – будет вам перфоменс!

Утром я записалась в тату-салон, и вскоре у меня на запястье появилась готическая татуировка. Мой дальнейший маршрут  - маленький магазинчик, где продают все для неформалов; так у меня появился анк и несколько стильных браслетов а-ля серебро.

Готовилась я тщательно: перечитала все о готах, внимательно  разглядывала фото ярких представителей такой уже родной  мне субкультуры. И с нетерпением ждала родительское собрание. Впервые со дня смерти мужа моя душа пела.

И вот  - премьера!

  Я специально немного опоздала, просто хотела, чтобы все уже собрались. Открываю дверь в класс и захожу  - всеобщий шок! На мне – только  черное и серебряное, на руке – тату – черная роза, на губах темная помада, на веках – черные тени (когда делала макияж – самой было страшно!). Директриса  потеряла дар речи, к сожалению ненадолго. Но по  сути, собрание было сорвано – родители оглядывались на меня, перешептывались, и, конечно, не о чем ином, кроме как о нашей чокнутой семье, говорить не имело смысла.

И тут я блеснула. Ах, какую речь я произнесла! До сих пор с гордостью вспоминаю! Говорилось в ней и о дискриминации, о притеснении девочки-сироты, о нетактичном поведении учителей, Да, говорила я, мы не такие. Но кто дает вам право  решать, что можно, а что нельзя, что правильно, а что - нет? Ведь дочь моя (я так и сказала с готическим пафосом – дочь моя!) -  прекрасный ребенок. Почему Тане Ивановой позволительно носить розовую юбочку, не прикрывающую ягодицы, а моей девочке нельзя являться в школу в скромной длинной черной юбке!? И под конец представления я пригрозила обращением к  средствам СМИ  и  в Министерство образования.  Последними моими словами было: «Я не могу и не хочу общаться в таком ключе, в обстановке недоброжелательности и при отсутствии толерантности к неформальным сообществам». После чего с гордо поднятой головой я покинула эту «юдоль разврата».

После собрания гимназия долго гудела, как осиное гнездо.  Вскоре я получила  награду: дочка прибежала из школы и ПЕРВЫЙ раз эмоционально  затараторила:

- Мама! Ну ты и наделала шуму! Все только и говорят о семье готов!

И вторая награда не заставила себя долго ждать: мне позвонила директриса. Назвав меня по имени и отчеству, она сказала:

  - у нас завтра комиссия, пожалуйста, я Вас прошу, поговорите с дочкой, пусть она, если сможет(это же надо- если сможет!) хоть один день придет в белой блузке.
 -  попробую, но не обещаю, - сурово ответила я.

А через полгода все эта  готика с моей  дочери слетела, как осенний лист, кстати, вместе с депрессией. Жизнь налаживалась.
В память тех событий у меня на руке осталась татуировка -  черная роза.
И огромная любовь и уважение моих детей. Они твердо уверены, что мама не предаст, не бросит, защитит от всех невзгод. И в этом счастье.
Да простят меня педагоги и психологи!