Все люди умирают дважды

Передо мной медленно разверзается тьма. Всепоглощающая, она засасывает меня в такие глубины, из которых не выбраться.

Я вновь вижу эти глаза. Взгляд, затуманенный страхом и предчувствием скорой гибели. Она уже устала молить о пощаде, понимая, что этого ей не видать. Руки, туго связанные грубой веревкой, оставляющей красные кровяные подтеки, безвольно повисли впереди. Из-под изодранного платья я могу разглядеть огромные синяки и ссадины от пыток.

В душе вновь что-то замирает. Так случается каждый раз, когда ко мне приводят этих ведьм, но сказать о муках совести я не имею права да и просто не могу. Меня посчитают околдованным демонским приспешником, и участи моей тогда не позавидуешь. Вся власть, что есть у меня сейчас, обратится против меня и обрушится, подобно Дамоклову мечу, разверзая все на своем пути. От этой кары мне не скрыться. Я прячу глаза от стоящих рядом. Никто не должен увидеть этой кратковременной слабости.
Но чувствую, как чей-то взгляд упорно пробивается до моего сознания. По спине проходит ледяное дуновение ветерка, но никто не шевелится. Едва я поднимаю голову, как натыкаюсь на таинственную усмешку девушки. Спутавшиеся в ее же крови волосы висят вокруг бледного лица. Впалые щеки с трудом приподнимаются, обнажая наполовину сгнившие желтые зубы. Становится видно, что в девушке не осталось больше никаких физических сил.

По спине вновь пробегают мурашки. Безумный взгляд и полнейшая тишина вокруг давят на нервы и мутят сознание.

Неожиданно перед глазами возникает недавнее воспоминание. Все та же сырая темница, глухое звяканье железных кандалов, шорох от маленьких шагов, запах гнилой тины из болота. И вновь передо мной стоит девушка. Куда моложе, совсем еще маленькая. Во всей ее ссутулившейся фигуре заметно, что она сдалась. Ее душа словно бы уже и покинула тело. Пустая оболочка шевелится, выполняя давно заложенные в нее команды.
Узницу с силой толкают вперед, отчего она с глухим стоном падает на пол, обдирая костлявые колени о холодный каменный пол. Я подхватываю ее под руку и, сжимая женское запястье до следов от ногтей, веду узницу к выходу. Ослепительно яркое солнце встречает ее у входа. С нечеловеческим криком она пытается прикрыть глаза, но я не позволяю ей поднять руки. Девушка затихает и, еле волоча ноги, идет к своему позорному помосту.

На площади уже собрались люди, они радостно улюлюкают при виде моей спутницы, но та будто и не слышит их. Аккуратно завожу руки девушки за толстый столб и крепко связываю их, не давая ей надежды на спасение. Ее судьба была предрешена в тот момент, когда за ней пришла инквизиция.

Ведьма не пытается вырваться. Она безвольно повисает, словно срастается со столбом. Жар от факела, который несет другой стражник, касается даже меня. Я неловко вздрагиваю и отхожу в сторону. Алые языки пламени медленно скользят в сторону подрагивающих ног. Они вьются, словно ядовитые змеи, намереваясь уничтожить все на своем пути. Я не могу оторвать взгляд от причудливого танца ярких искр обжигающей стихии, в центре которого в безмолвном крике ужаса открывается рот измученной узницы.

Тогда я впервые усомнился в правильности своих поступков. Святая инквизиция тоже грешна перед Богом. Люди, кто не наделен правом всевышних судией, пошли против завета Божия. И эти алые языки кары Всевышнего когда-то пожрут и нас.
Чей-то голос отвлекает меня от мыслей. Воспоминания по крупицам исчезают, и я вновь чувствую могильный холод темницы. Безумный взгляд все так же изучает меня. Вдруг мне начинает казаться, что если бы на землю эту пришел сам Сатана, то вселился бы он в эту девушку. Дикая улыбка становится еще шире. От неожиданной паники я резко делаю шаг назад. Стук тяжелых сапог разносится эхом по пустынным коридорам. Стражники с изумлением оборачиваются на меня, но ничего не говорят. Повисает тишина, которую разрывает непонятный, приглушенный, режущий звук. Я пытаюсь найти его источник и понимаю, что узница, согнувшись в животе, мелко трясется. Ее неприятный пугающий смех раздается в самых дальних закоулках моей души. Первозданный страх поднимается к самому горлу и, не контролируя себя, я делаю шаг вперед. Рука резко замахивается и с громким шлепком опускается на лицо ведьмы.

Она тут же затихает. Дверь в темницу с глухим скрипом открывается, и я, не желая более медлить ни секунды, грубо тащу девушку к выходу.
Нет, я ошибался. Они ведьмы, адские отродья. Эти женщины должны умереть, пока не умер я, пока не умерли все остальные. Либо мы, либо они. Здесь нет места жалости или сожалению. Это лишь простая кара Божья, а инквизиторы - его посланники.
Мимо меня вновь проносят факел. Его жар опаляет волосы, но я не закрываю глаза. Я пристально вглядываюсь в каждую деталь, стараюсь уловить каждый момент. В душе появляется чувство правильности, ведь я очищаю мир по завету Божию. Но даже ядовитые языки не в силах закрыть этот безумный взгляд. Он словно забрался в каждую частичку моего существа. Я до крови сжимаю кулаки. Вокруг царит полная суматоха. Люди кричат, вопят, кидают камни. Я медленно поднимаю кулак над головой и громко выкрикиваю вместе со всеми:

- Ведьма!