Падение не всегда страшно

Соленый запах моря чувствовался еще несколько минут назад, но я все равно не желал верить, пока не увидел его собственными глазами. Колеса старенькой «Субару» с шуршанием въехали на мелкую гальку. Звук мотора медленно стих, когда я вынул ключ из замка зажигания и положил его в правый карман легкой куртки, как делал это всегда. Бежевая, аккуратно выглаженная ткань на сгибах локтей уже смялась. Уголки моих губ иронично приподнялись. Достав из бардачка наполовину пустую пачку «Парламента» и дешевую зажигалку, купленную в случайном ларьке, я вышел из машины, негромко хлопнув дверью.

Меня встретил влажный утренний воздух. Благо, погода была преотвратительная. Тяжелые тучи нависали над самой головой, готовые в любой момент разразиться ливнем, темно-серая полоска неба уходила вдаль, сталкиваясь где-то с кромкой морской глади. Минимализм во всем его проявлении. Конечно, если бы я мог, то приехал бы сюда вечером или ночью, о многом поговорил бы вслух сам с собой, выпил банку-другую холодного пива. Ночное небо всегда казалось мне родным. Серебряные точки звезд среди абсолютной темноты и хаоса, перед ними невозможно быть лживым притворщиком. Кажется, будто бы ночь - то единственное, что еще не захватило наше общество, потому мы к ней так стремимся.

Я вынул сигарету и медленно прикурил, затягивая в себя дым. Галька под ногами шуршала, сталкиваясь между собой. Я подошел к самому краю невысокого утеса и, оценив взглядом обстановку, выбрал себе самый большой камень. Не заботясь о чистоте брюк, я с удовольствием взгромоздился на него, уставившись вниз, на высокие валуны, вздымающиеся вверх, о которые с силой бились волны. Море было неспокойно. Удивительно, что при взгляде на него из головы улетучивались все мысли. Словно бы соленая волна пробралась в мое сознание и смела все, что там когда-либо было, забрала это с собой. Я попытался что-то представить, но ничего не вышло, и я просто поблагодарил Бога за сегодняшнее утро. Действительно, было бы ужасно, если бы я приехал, а здесь светило солнышко, и слышались крики чаек. Кстати, еще один плюс. Никогда не любил пение птиц. Наверное, это у меня с детства. Едва я только начинал болеть, как из окон доносились звуки каких-нибудь синиц или других птичек-невеличек. До сих пор помню то чувство абсолютного безделья и ожидания от прихода доктора. Ужасные были деньки.

Я очнулся от воспоминаний, когда пепел от сигареты упал мне на руки. Чертыхнувшись, я погасил уже горящий фильтр о камень под собой и, подумав еще немного, достал следующую сигарету. Привычный ритуал, я не потрудился его запомнить. В пачке осталась еще 4 штуки, но вряд ли они мне пригодятся. Пока я убирал белую коробочку «Парламента» в карман, мой взгляд непроизвольно задержался на руках. Обыкновенная ладонь, не большая и не маленькая, не широкая и не узкая, с самыми обыкновенными пальцами. Такая себе среднестатистическая ладонь. Даже отличительных признаков нет. Цвет ровный, никаких тебе следов от кольца или прочих штук. Когда-то мне говорили, что по рукам можно многое сказать о человеке. Так вот, либо, как и всякая теория, эта провалилась из-за исключения в виде меня, либо я и есть тот, кого называют серой массой. Моя догадка меня не опечалила, а наоборот развеселила. Серьезное настроение потеряно. Тогда пора заканчивать этот балаган. Я снова затушил дотлевшую сигарету и достал из пачки новую. Последнюю. Теперь уже я вполне осознанно щелкнул зажигалкой. Рассматривая синие языки пламени, поднес их к кончику белой бумаги. Наблюдал, как та медленно загорается, и втянул в себя дым. Я запомню каждое действие. Сделав пару затяжек, я спокойно встал с камня и подошел к самому краю. Красивые они, эти волны. Был бы я художником, на всю жизнь остался бы маринистом. Что может быть лучше, чем рисовать море?

Я часто думал, какие мысли приходят людям перед смертью. Я, вот, сейчас почему-то анализировал, где в ближайшем городке продают самые дешевые мольберты. Действительно, балаган нужно заканчивать. Я еще раз глубоко затянулся и выставил вперед ногу, медленно перенося на нее вес тела и ощущая, как я медленно проваливаюсь в пустоту.