38 из 62. Короткое замыкание

            


     Сумерки сгущались, когда Лёшка Шатов и Серёжка Замараев устроили забег по улице Чапаева, от Шевченко до Геологов. Каждый гнал перед собой жестяной обруч, поддерживая его крючком из гнутой проволоки.
— Поберегись! — кричал Лёшка голосом привокзального носильщика, и пешеходы сторонились.
— Дорогу! — в тон ему кричал Серёжка.
Лёшка был доволен: его обруч ни разу не упал. Обруч тоже радовался, что гоняет по доскам, а не ржавеет среди клёпок рассыпавшейся бочки. Умелые руки мальчишек изменили его судьбу. Обруч то подпрыгивал высоко на стыках мостков, то застревал в щели между досок, но хозяин был начеку — крючком ловил обруч в воздухе, крючком же возвращал его в путь.
Тротуар кончился у моста. Лёшкин обруч пробежал по низине и улёгся в траву перед трансформаторной подстанцией. То же самое проделал и Серёжкин обруч. Мальчики огляделись. Уже сильно стемнело. Они обменялись взглядом. Что дальше? Лёшка уныло крутил на пальце крючок, посмотрел вокруг, поднял глаза кверху и вспыхнул от радости.
— Слушай! — обратился он к Серёжке и торжественно, как Левитан, цедя слова, произнёс: — Объявляется… старт космического корабля «Восток-1»! — И швырнул свой проволочный крючок кверху.
— Ура! — задрав головы, закричали оба мальчика. — Шесть секунд, полёт нормальный!
Едва Лёшкин крючок приземлился, как Серёжка подбросил свой и прокричал:
— «Восток-2»!
Они стали соревноваться, чей крючок поднимется выше. «Космические корабли» стартовали всё чаще и чаще.
— «Восток-6»! — воскликнул Лёшка.
И вдруг его крючок лёг на электрические провода. Треск! Вспышка! Фонтан огненных брызг! Втянув шею и прикрываясь руками, мальчики метнулись от трансформатора. Отбежав подальше, они остановились.
— Видел, да?! Видел? — Лёшка захлёбывался от восторга. — Как салют на 9 мая!
— Ага.
— Короткое замыкание! Во дали копоти!
— Темно вокруг, — заметил Серёжка, оглядываясь. Действительно погасли уже горевшие окна и фонари. Повсюду мрак. — Мы, что ли? — сказал он упавшим голосом.
— А то! Весь Мостострой вырубили!
То тут, то там раздавались голоса. Из домов выходили недовольные жильцы. Кто-то приближался к ним, светя фонариком.
— Ходу, Серёга! — воскликнул Лёшка. Они бросились врассыпную.
Лёшка осторожно вошёл в свой дом. Свет не горел. В коридоре на табуретке стоял отец и копался в счётчике. Мать светила ему свечкой. К матери жалась сестра Любочка.
— Явился, не запылился, — сказала мать, окинув Лёшку взглядом. — И где тебя носило?
— В лапту играли, — буркнул Лёшка и боком прошмыгнул на кухню. По углам было темно. На столе горела свеча, в тарелке лежала котлета и горка картофельного пюре. И только Лёшка взял ложку, как донесся голос матери:
— Руки вымой! 
Лёшка побрякал пестиком умывальника, как будто помыл руки, и вернулся к столу. Он был зверски голоден, и глотал куски, не прожёвывая, помогая себе глазами, как лягушка.
— Паразиты! — сказал отец. — Устроили нам конец света!
Лёшка чуть не подавился. Надо бежать, пока не начался допрос. Он рассчитывал выскользнуть на улицу, путь был перекрыт родителями. До лучшей минуты Лёшка скрылся в детской. Сердце стучало, как мышка в ловушке. 
— Фонарик нужен, — проговорил отец, сойдя с табурета. Слышно было, как он рылся в ящике с инструментом. — Брал фонарик? — спросил отец.
— Нет! — дрожащим голосом ответил Лёшка. Было чего опасаться. Дня три назад он сломал фонарик и похоронил его под крыльцом.
— Сам, наверно, отдал кому-нибудь и не помнишь, — вступилась за сына мать. — Попроси у Пёт-Михалыча.
Отец вышел к соседу Ерохину. Минут через десять вернулся.
— Проволоку на провода закинули. Пёт-Михалыч сказал, что их двое было.
— Папа, а кто кинул? — спросила Любочка.
— Кто?.. Братец твой, небось.
— Не наговаривай на ребенка.
— Иди-ка сюда!
Звали Лёшку. Он нырнул под кровать. В комнату вбежала Любочка.
— Лёшка, не прячься! Тебя папа зовёт.
Пряча глаза, Лёшка вышел в коридор.
— Где был?
— На Кирпичный ходили.
— Зачем?
— Так…
— А потом?
— В лапту играли…
— С кем?
— Нас много было…
— Потом?
Лёшка поднял немигающий взгляд на отца и как можно небрежнее сказал: — В шахматы играл у Юрки Жигулина… А свет пропал, домой пошёл.
— В шахматы? Ну-ну… Проверю…
Лёшка знал, что проверять отец не станет: с Юркиными родителями он не был знаком.
— А сейчас чем занимаешься?
— Уроки делаю.
— В потёмках?
— Так свечка же есть.
— Папа, Лёшка врёт! — громко сказала Любочка. — Он под кроватью сидел!
— Ничего и не сидел! Ручку доставал. Ябеда.
— Папа, он дразнится.
Отец отвесил сыну подзатыльник. Лёшка вернулся в детскую, ворча под нос: «Электричества нет, а уроки делай». Горевал он недолго. Вспомнился обручи, короткое замыкание… Улыбка раздвинула ему губы, на душе отлегло. Так бы всегда гонять!




Рисунок неизвестного автора.