Бирюки. Ч. 7

       Рабочая неделя пролетела в ожидании её конца. В субботу Петя, как обычно, ушёл из бухгалтерии на пару часов пораньше. Воодушевлённый предстоящей встречей, с мыслями о Тоне, он быстро и незаметно преодолел дорогу между конторой и домом. Для того, чтобы подготовиться и привести себя в порядок у Петра оставалось достаточно времени. Раздевшись во дворе до трусов, Пётр ополоснулся под самодельным душем. Затем гладко выбрился, причесался и оделся в отутюженные  парусиновые брюки и белую рубашку.
       Накануне он договорился с Саньком, что в кино они пойдут вместе. Ожидая друга, Пётр не находил места от нетерпения, хотел было почитать статью в журнале, но буквы прыгали перед глазами и ни в какую не хотели объединяться в слова и предложения. Наконец он услышал на крыльце Сашкины шаги.
- "Здорово, Петька! Ну что, жених, готов? А намарафетился, одеколонищем несёт, я аж у Акулькиного дома почуял: Петька готов девок охмурять!"
- "Привет, Санёк! Пошли уже, шутник, а то на сеанс опоздаем."
- "Не боись, не опоздаем. Что нам - сеанс? Главное - на танцы успеть. Ты, Петька, не робей со своей кралей. Подумаешь - городская! Баба, как баба, ничем от деревенских не отличается: такая же физиология, ну и органы там разные - тоже, как и у местных девчат. Покажи ей, на что деревенские парни способны, не хуже городских умеем сиськи тискать..."
-  "Сашка, не был бы ты моим другом, я бы тебе сейчас по сопатке врезал! Иди уж, учитель, без твоих советов обойдёмся как-нибудь".
       Когда друзья подошли к клубу, сеанс и впрямь уже начался. В полутьме душного зрительского зала Сашка и Пётр с краю от входа нашли пару свободных мест. На экране мелькали кадры: стройка, аврал...кто-то стучал кулаком по трибуне, кто-то целовался - до происходящего на экране Петру не было никакого дела. Он всё время, оглядываясь, вертелся в кресле, пытаясь высмотреть среди зрителей ту, ради которой и пришёл. Но не находил: "Неужели, её здесь нет? - засомневался Пётр. - Вот дурак, притащился в клуб на танцы. Нужен я был ей?!"
Наконец-то на белой простыне побежали титры, а за ними появилось долгожданное слово "Конец". В зале загорелся свет и зрители, срываясь со своих мест, громко хлопая сидушками, смеясь, шумно переговариваясь, заспешили к выходу - всем хотелось поскорее оказаться на свежем воздухе, чтобы перекурить и размяться перед танцами.
       Петя не сразу заметил в плотной толпе Тоню, но вот его скользящий взгляд зацепился за профиль, намертво запечатлённый в сознании, да и в подсознании тоже, одной доли секунды было достаточно, чтобы Петра озарило словно вспышкой - "Она!". Сердце бешено заколотилось, а в груди затрепыхались радость и волнение, приливами подступая к горлу и перехватывая дыхание.
       Народ бурным потоком вывалился в холл, прозванный сельчанами предбанником. Зимой молодёжь топталась между первым рядом кресел и сценой, летом же - в более просторном и пригодном для танцев предбаннике.
Петя, активно двигая локтями, протиснулся к Тоне.
- "Здравствуйте, Тоня!"
- "Здравствуйте, Петя! А я уж думала, что Вы не придёте". - с милой улыбкой ответила Тоня, отмечая про себя, что первое впечатление не было ошибочном, повторная встреча подтвердила сложившееся благоприятное впечатление о парне, сразу видно - аккуратист: выбрит до синевы, подстрижен и гладко причёсан, брюки - со стрелками, рубашка белоснежная. И пахнет от него не как от местных парней: не соляркой, не навозом, не вонючим дешёвым табаком, но туалетным мылом и "Шипром". По сравнению с Борисом, можно сказать - молод, а можно в сравнении с ним же сказать - свеж. Густые, русой волной волосы без единой седины, ни морщин, ни одутловатости, ни мешков под глазами. Напротив, кожа лица гладкая и упругая на вид, слегка загоревшая, без каких-либо признаков воспалений и раздражений. Отметила так же Антонина и подтянутую, спортивную фигуру Петра - на животик даже намёка нет. Подвернутые выше локтя рукава рубашки обнажали небольшие участки бицепсов, по которым можно было строить предположение, что и под тканью они крепки и надёжны. "Хорош, ничего не скажешь, пожалуй, есть смысл отнестись к ухаживанию парня серьёзно" - решила для себя Тоня.
      Пока пара обменивалась ничего не значащими фразами, завклубом вынес из подсобки радиолу с проигрывателем и несколько бумажных пакетов с пластинками популярных певцов. Зазвучала музыка и Петя пригласил девушку на танец. Танцуя, Тоня наслаждалась робкой близостью парня. Ладонями она ощущала лишь твёрдость предплечий и горячие пальцы, но даже этого было достаточно, чтобы почувствовать физическое влечение, возможно, даже более сильное, чем когда-то к Борису. Ей хотелось ласкать молодое тело, целовать неизмятые губы, ворошить пахнущие травами волосы, и она едва удерживалась от соблазна, чтобы всем телом не прижаться к парню.
      А Пётр, кружась в медленном танце, одной рукой бережно поддерживая девушку за тонкую талию, другой - трепетно сжимая её ладонь, был на седьмом небе от счастья, переживая доселе неведомые чувства любви. Да-да, именно - любви! Пётр ясно осознавал это.
       Не дожидаясь конца танцевального вечера, молодые люди вышли на улицу в летнюю, освежающую разгорячённые головы, южную ночь. Они шли по деревне, держась за руки. Петя развлекал девушку рассказами о созвездиях, мерцающих подобно бриллиантам, на чёрном бархате неба, о Луне, наполненной загадочной чувственностью, о планетах солнечной системы, о марсианах и неопознанных летающих объектах, сведения о которых уже просачивались в советские СМИ. Тоне было очень интересно слушать Петра, никто из её предыдущих знакомых и друзей не размышлял на эти темы, все разговоры крутились вокруг "достал" и "купил".
Однако, Тоне страстно хотелось, чтобы отношения с Петей развивались более стремительно. Опытная девушка мечтала о любви и ласках, уже несколько месяцев у неё не было мужчины, но вместе с тем Тоня понимала, что торопя, форсируя события, можно отпугнуть парня, разрушив его представление о Тоне, как о чистой, неиспорченной девушке, требующей к себе деликатного обращения.
       Перед расставанием Петя снова побывал в гостях у Тони, скромно посидел за столом под лимонным абажуром настольной лампы, в ожидании предложенного чая. И снова, уходя, он легонько подержал в своей ладони изящную невесомую девичью ручку.
- "Петя, у меня в среду день рождения. - сказала Тоня, провожая гостя. - Я приглашаю тебя. Придёшь?"
- "Да, конечно приду! Спасибо за приглашение."
- "Будут Тося и Люда. Приходи со своим другом Сашей часам к семи".