УРАН Глава 2

Арсений Николаевич вышел на пропахшую сыростью улицу. По сравнению со знакомой атмосферой лаборатории, где ветром служили пары эфира, спирта и горелки, окружение уличного воздуха казалось огромным и тяжёлым. Если ещё двадцать-тридцать лет назад его называли "свежим", то сейчас, в 90-ых годах 21 века, такое имя подходило только воздуху в той же лаборатории. По причине превышения токсичных веществ, все дети до 18 лет обязательно передвигались только в масках. Далее были вольны сами решать. В большинстве случаев, коих насчитывали 98%, от масок избавлялись, подставляя ядам здоровье на блюде. Удочкин-Романенко не был исключением. И хотя ему, как и большинству сверстникам, удалось первую половину детства пережить без подобной необходимости, восемь лет ношения фильтра сделали своё дело и сейчас химик, мягко говоря, недолюбливал это дело.
На руке завибрировало. Арсений Николаевич легко нажал на запястье. В голове тут же зазвучал знакомый металлический голос.
- Алло, центр на связи. Установленная связь и громкость голоса удовлетворяет Вашим нормам?
- Да, всё хорошо, - профессор двинулся по широкому тротуару, чуть слышно насвистывая старый напев капитана.
- Добрый день, Арсений Николаевич . Рады приветствовать Вас. Сотрудник Центра, управляющий разделом союза научных деятелей, Никторов Виктор Иванович подал заявку на разговор с Вами.
- Принято.
Голос отключился. Несколько секунд полной тишины. За эти секунды химик довольно резво перескочил ручей и перетрусил через дорогу, пообещав себе непременно сменить голос автоматического секретаря, когда в базу поступят более человечные. Вообще коллеги Арсения Николаевича из отдела психологических наук упрямо убеждают всех и каждого, что только видимо искусственный голос может сохранить здравый рассудок. Только потому, что с роботом не придёт на ум заводить беседы! А вот установи человек привычную речь - тут же начнет говорить сам с собой и вскоре сойдёт с ума. Удочкин-Романенко этих позиций так же упрямо не разделял. Ему, как и некоторым другим пользователям «нового слова в технике», очень некомфортно осознавать, что в мозгах, простите, поселилась машина.
- Здравствуйте!
Неожиданный и несравнимо громкий голос заставил профессора отвлечься от мыслей,  невольно охнуть и слегка подпрыгнуть на месте.
- Ох, Виктор Иванович, я Вас прекрасно слышу…
- Простите меня, Арсений. До сих пор не могу освоить эти телефоны, - Никторов прокашлялся, и, судя по звукам, стал регулировать какие-то показания на своём запястье.
- Это синкфоны, Виктор Иванович, - химик вздохнул и тоже вдруг закашлял.
- Будьте здоровы, любезный, - отозвался на том конце управляющий, чья громкость приняла вполне правильный уровень. Теперь в голосе слышались ясные скрипы, присущие только тем, кто проводит свой седьмой-восьмой десяток в окружении неизменного воздуха современности.
- И Вам не болеть, - профессор достал платок, - чем обязан, Виктор Иванович?
- Арсений, отдел технологий требует развития идеи чистых веществ, - почти шепотом сообщил Никторов, - Вы упоминали о них мельком, но Путевкин сильно зацепился за эту мысль. Кто, говорите, ещё занимается веществами?
- Стойте-стойте, - химик замотал головой, сворачивая в переулок, - чистые вещества? Так ведь это разрабатывает и мой сотрудник. Она только полгода у меня работает.
- Сотрудник? - задумчиво протянули на том конце, - она, говорите. Хм... Назовите-ка имя сотрудника. Мы её проверим.
- Виктор Иванович, как же это, так сразу имя-то...
- Арсений!
- Виктор Иванович!
- Арсений Николаевич!?
- Виктор Иванович!?
- Арсений Николаевич!?
- Игнатенко Ольга Денисовна!
- Я Виктор Иванович Никторов! – более прежнего вознегодовал управляющий Центром.
- Я знаю, - спокойно согласился Удочкин-Романенко, - это сотрудник мой, Игнатенко Ольга Денисовна.
- А, значит, сотрудник, - так же спокойно повторил управляющий, - очень хорошо. Я свяжусь с Вами позже. У Вас есть ко мне вопросы?
- Я сейчас занесу пробы, Виктор Иванович. Завтра на пункт приёма никак не успеваю. Зачёт, знаете-с.
- Я попрошу спуститься Александра.
- Благодарю, Виктор Иванович, жду Вашего звонка.
- И я Вас благод... - управляющий снова закашлялся.
- Будьте здоровы, - вежливо отозвался Арсений Николаевич.
- И я Вас благодарю, - повторил Виктор Иванович, - до свидания.
- До свидания, - снова нажав на запястье, химик убрал свободную руку в карман. Портфель казался каким-то слишком тяжёлым. "Должно быть, напрасно взял с собой все записи", – тут же решил Удочкин-Романенко. Ольга Денисовна ни разу не давала повода усомниться в беспрекословном исполнении обязанностей, но Арсений Николаевич всё равно как-то настороженно относился ко всему, что связано с Центром. Главным образом потому, что его причастность к его деятельности относится к разряду тайн. Удочкин-Романенко никогда особо не вдавался в подробности, почему этот пункт обязательный, но положение не позволяло проводить расспросы. Необходимо делать вид, что он прекрасно осведомлен и всё. Даже если в голове промежуток, его можно с лёгкостью закрыть внешне яркой заплатой. Так делают большинство людей, почему бы и профессору так не сделать? Тем более он славился своим умом далеко за пределы региональных собраний.