Седлаченко и условные рефлексы

Однажды Седлаченка принесла из лесу ёжика, и оставила его жить у себя. Вот приходит она после работы домой, открывает дверь в свою комнату, включает свет - а  ёжик выбегает из-под кровати и кусает её за большой палец левой ноги. Ой - сказала Седлаченка. Бедный ёжик, проголодался, наверное. И наливает ему в блюдечко молочка, положив рядом шарик мясного фарша. После чего ёжик всякий раз, когда хотел кушать, выбегал из-под кровати и кусал Седлаченку за большой палец левой ноги.

...А то было ещё вот что: стоим, мы, значит, ранним утром возле своего ремонтно-строительного объекта, квартиры то есть, где частным образом облицовку плиткой делалаи, дело происходит в лебобережном спальном районе нашего городка; кофе из бумажных стаканчиков пьём, набираясь сил перед трудовым днём. Осенью двухтысячного это было, аккурат после миллениума. И на весу уже зажигалки держим, намереваясь сладко затянуться. Первая за день сигарета самая вкусная. Глядим: мимо нас очень странной походкой "шпилит" некий достопримечательный субъект. Я его сразу узнала.

- Седлаченка, - спрашиваю я. - Что ты можешь сказать об этом человеке?

Тоня бросает взгляд в спину удаляющейся нетвёрдым шагом фигурке.

Это был Лазарчук. Особа, незнакомая Седлаченке, но широко известная в узких кругах киевских археологов; один из удивительных осколков советской эпохи. В обширном кругу моих тогдашних  вчетверть, полу и полностью маргинальных знакомых его примечательная личность была одним из самых ярких перлов. Сияющая звезда. Альтаир. 

- Что могу сказать? Гм. Что могу сказать. Могу сказать, что безусловные рефлексы у этого человека уже восстановились, а условные - ещё нет. Они у него восстановятся после посещения винно-водочного отдела ближайшего маркета, куда объект наших наблюдений, безусловно, и направляет в данный момент свои запинающиеся стопы.


 ©Моя сестра Жаба