Несправедливость. Часть четвёртая

Утро  было солнечным, тёплым и располагало к работе, которой в деревне всегда с избытком.

 Решил я во дворе травку скосить, да цветочки упорядочить. Хотел порадовать жёнушку.  «Она проснётся, выйдет на крылечко, и увидит  такую картину: аккуратная полянка и цветочные островки, которые ранее неприметно выглядели среди некошеной травы… А тут на тебе,  любимая жёнушка, такую ухоженную красоту!

  Знай, плоды моей заботы…  Она улыбнётся и скажет мне слова согревающие душу. Хорошие слова признания от женщины нужно заслужить добрыми делами»  -  с такими светлыми мыслями я завершал задуманные…

 В этот ранний час появилась кислая физиономия Вовы. Он как обычно, без приглашения во двор сам не заходил, а следуя деревенскому этикету, выдерживал паузу - стоял за калиткой и ждал приглашения.

- Заходи, Вова! Что случилось? В такую рань ты ко мне   ещё не заглядывал.
- Ай, Пятрович! Чую (слышу), што вы  з ранницы варушыцеся (с утра шевелитесь) вось и заглянуу, бо з жонкаю палаялся (поругался), дык яня мяне пагнала чапляёй (кочергой)…

- Вова! С женой не следует ругаться, с ней нужно жить  в любви и согласии…

- Пятрович! Дык што ж зробишь, з маёю пампушаю (толстушкой), як тольки возьмешь яе за любовь, дак и бяда (беда)! 

Я жа мужык! Мне хочацца паккапацца у гэтай самай любви… Бывае живнёшь…, кали пошанцуе (повезёт), а потым опяць, тое самае, а ни як … тольки з боем. Вось гэтак усё жыццё у барацьбе…

- Вова! Нужно общий язык находить, а не в бой вступать...

- Лёгка вам казаць, вы сваёй жонцы такие стихи выплятаеце… Бабы казали як вы па радиву чытали… Хораша...

  А што я магу,сваёй, з сельскага жыцця: «Утро  пачалось апяць, як заусёды словам бл..».

  Мае сцихи з трох слоу, але  пяць з их будуць матерныя…  Гэта ж сяло, а не сталица…

Гэта у вас там саюз письменникау, а у нас у калгасе свой народны пает, якога мы завём – Иван Срака. Ён сачыняе так, як мы гаворым,  таму  у нас и на бабу, и на кабылу, адни и тыя словы…

- Не поддерживаю я тебя,  Вова… Женщина создание хрупкое, а ты её приравниваешь…

- Добра вам, Пятрович. Сел на машыну, пасадзиу сваю красулю, ды папёр, куды ёй трэба, дык и жонка к вам з любоую.

 Я  што магу?  Усадзиць у тялегу калгасную, ци на трахтар? Кали на ём тарахтишь па вёсцы, дык у самаго галава адарвацца гатова…

- Вова! Не прикидывайся несчастным. Как реформа была, то сам говорил, что пропали деньги, которых хватило бы на две машины… и в каждой хате, такая же потеря была… А всё плачитесь.

- Так те грошы,  Пятрович, мы бярагли на чорны дзень… На усяки выпадак…

- Да что вы за люди такие, всё ноете,  ждёте «чёрного дня»… Ходите в фуфайках, похожих на блестящие кожанки от заношенности, в шапках протёртых до дыр, в сапогах стоптанных до щиколоток, всё экономите.

Живите , «светлым днём», как нормальные люди, пользуйтесь плодами своего труда! У вас всё есть для этого.
 
- Дык трэба детям, ды унукам. Им жа цяжка. Яны рабиць ня вельми… У горадзе трэба кврциры им купиць, ды машины… ды кампутары унукам, каб у вайну гуляли… да мабильники, да смарфоны… бяз гэтага нельга… не той час…

- Ну,  и живи Вова, так, как живёшь. Не обижайся на жену. Она ни от жизни, ни от тебя ничего хорошего не видела.

 Придёшь домой, с пьяной рожей - сам на ногах не стоишь, так и «гвардеец» твой, отравленный алкоголем такой же, как его хозяин… с него часового для почётного караула не получится. Он повалится раньше, чем ты его к телу пристроишь…

- Ой, Пятрович, скажаце гэтакае…
Вова задумался, а потом решил высказать созревшую мысль:

- Не абижайцеся, Пятрович, гэта вы винаваты, гэта вы нам усих нашых баб перапорцили…

-  Вова! Это для меня новость… Я к вашим женщинам никакого отношения не имею.

- Я гэта не маяце адносин?  Вы дурны прыклад падаеце.

 Бабы на вас киваюць – «Дачник тое, дачник сёя… жонцы ва усим дапамагае, ухажвае за ёй як за нявестай,  адзявае  як ляльку (куколку), николи слова брыдкага (плохого) не скажа…  Ня пье, ня кура,  не лаецца…

 Думаеце, нам мужыкам лёгка гэтакае чуць ад своих жанчын… И мая туда жа…

- Вова! Я не враг вашим мужикам. Пусть к своим жёнам относятся так, как я к своей жене, и всё изменится в лучшую сторону. Я тебе подарил сборник стихов.

 Выучи хоть один, да обратись к ней  этими строчками:
Я жду с волнением миг прекрасный - твоё дыхание у дверей,
 Приди ко мне с улыбкой ясной, меня любовью обогрей…

- У мяне язык на гэакия словы не павернецца, неяк(как-то) сорамна (стыдно) гэтакие словы жонцы казаць (говорить)… Яна не пойме…

Вось як я быу у санаторыы, да там одну прыциснуу… Во, та бы зразумела… Ух, «аторва»  была… шкура гарэла… Але мая «пампуша», атагнала мене ад яе,  мятлой па гарбу…

- Доброе утро, уважаемые мужчины! Рада вас видеть. День - то какой, хороший! – приветливо сказала моя жена, неожиданно появившаяся на крыльце, и тут же добавила:

- Серёжа, дорогой, когда ты успел траву обкосить и облагородить во дворе?  Труженик ты мой, неутомимый!

 А я завтрак приготовила, приглашаю и вас Владимир покушать с нами.

- Не, не Михайловна, я да дому пайду.

- Ну, смотрите, как вам удобно. Передавайте привет вашей Зое Фёдоровне. Очень мне она нравится – трудолюбивая, приветливая, симпатичная, пышет здоровьем - кровь с молоком! Приятно смотреть! Заходите к нам в гости…

- Щырае дзякуй (спасибо), Михайлауна! Пайду да дому. Бо мая, гэтая, што «малако с кровью»,  рыща у пошуках (рыщет в поисках), куды я падзявауся…

Вова не спеша, вразвалочку, вышел за ворота…