Я бежала по мрачному коридору, сплошь укутанному паутиной. Пол скрипел под ногами и, казалось, что всё идёт ходуном. Я не понимала, зачем и куда бегу, что пытаюсь найти или от чего пытаюсь убежать. Самое странное, я уже знала, что это просто сон. И не потому, что этот сон снился мне последние три месяца беспрерывно, а просто потому что я не могла быть в этом месте. Те же самые кадры, те же самые слова, та же самая улыбка... «Ты нужна мне»...
Резко открыв глаза, я снова ощутила леденящую боль в груди. Будто сосульки, что навеки поселились там, впивались мне в лёгкие от каждого движения. Я приподнялась, стискивая зубы от боли, поморщилась. Прошло три месяца с того дня, как я покинула Францию. И хоть мы с Джейн поступили в одно место, в Оксфорд — она мне не звонила, избегала меня в коридорах и вообще вела себя так, будто мы и не знакомы. Со мной стало трудно общаться даже тем, кто вроде бы не держал на меня зла. Патрисия всё больше общалась с Джейн, на меня лишь изредка бросала косые взгляды. Гретта тоже отдалилась, она даже с девчонками уже почти не разговаривала. Единственными людьми, которые, казалось, никак не поменяли ко мне своего отношения, были Паркер и Ребекка. Паркер хоть и не поступил в Оксфорд, но подписал крупный выгодный контракт на участие в каком-то чемпионате. Я слушала его в пол-уха, когда он рассказывал мне об этом, поэтому ничего не знала конкретно. Ребекка же тоже поступила в Оксфорд, и бросила Чака, который так и не оправился от удара, что я нанесла ему, и послал всех девчонок к чёрту. Я даже не знала, где он сейчас. Пару сотен раз мне на мобильный звонил Рудольф, но я не отвечала ему. В конечном итоге он оставил попытки достучаться до меня. Отец выбил мне в общежитии самые классные апартаменты, в которых мы и жили с Ребеккой и ещё двумя богатенькими соседками: Норой и Лили. Комнаты у нас были отдельные с ванными комнатами, совместными же только кухня и гостиная.
Паркер приезжал ко мне раз в неделю, обычно на выходные. Выводил меня в город, в попытке изменить моё депрессивное состояние. Однако оно меня почти не покидало. Я отвечала односложно, не вникая даже в суть разговора, поэтому иногда мне повторяли некоторые истории по несколько раз. Нора и Лили считали меня кем-то вроде эмо, депрессивным эмоциональным подростком с розовой чёлкой, постоянно желающей умереть. Конечно, ни чёрного лака, ни розовой чёлки у меня не было, но я и правда часто задерживала свой взгляд на ноже или на крыше здания. Они знали, что я думаю о смерти, правда, ни разу не пытались со мной об этом поговорить. И на том спасибо. Мне вообще не хотелось общаться с нормальными людьми, для меня сейчас это было бы пыткой. Единственное место, где я открывала рот — это Оксфорд. Я по-прежнему училась на одни пятёрки. Мне больше и заняться было нечем, кроме как учить, учить и ещё раз учить то, что я уже выучила.
– Опять кошмар? - Ребекка заглянула ко мне в комнату.
Я вздрогнула, посмотрев на неё:
– Я кричала?
– Ты теперь всё время кричишь, - напомнила Ребекка.
– Чёрт, - я съёжилась, обняв колени.
– Сегодня суббота. Ты можешь поспать до обеда.
– Я уже проснулась, - я взглянула на часы. 06:39. Я забыла, когда в последний раз вставала позже этого времени. Как по будильнику. Почему на протяжении стольких дней мне снится один и тот же кошмар? Почему я всё время просыпаюсь в одно и то же время?
– Сегодня приедет Паркер, - Ребекка улыбнулась, будто ждала его больше чем я.
– Я знаю, - пришлось кивнуть, чтобы она хоть как-то поверила, что я ещё живая.
– Что тебе снится? - не выдержала вдруг Ребекка, входя в мою комнату и усаживаясь на пуфик, возле кровати.
– Ничего такого, что могло бы вызвать крика, - я пожала плечом. - Я просто всё время куда-то бегу, спешу, но никогда не останавливаюсь...
– Ты часто произносишь имя Луи, - сказала вдруг Ребекка, что я вздрогнула всем телом. Даже вода в стакане, расплескалась от колебания кровати. Я промолчала, но Бекк не намеревалась больше скрывать своих эмоций и заговорила:
– Кто такой Луи? Что вас связывает? И почему ты кричишь во сне?
– Луи — это парень, который давно умер, - ответила я. Да, я даже ничего не придумала. Это действительно было так. Никогда не думала, что буду кричать его имя во сне. После того, что он со мной сделал. «Ты нужна мне», - эхом пронеслось у меня в голове. Его голос. Его глаза. Его лицо и губы. «Ты нужна мне!». «ТЫ НУЖНА МНЕ!!!». Пришлось заткнуть уши, как будто это было возможно. Голос звучал не снаружи, а внутри.
– Ты любила его? - спросила Ребекка. Зачем? Зачем ты спрашиваешь такие вещи?! Просто уйди, замолчи!! Я старалась держать себя в руках, глубоко вздохнула:
– Было дело... Не будем об этом.
– Почему ты не хочешь обратиться к специалистам? - спросила вдруг Ребекка. - Они помогут тебе забыть о прошлом, выйти из хандры.
– По-твоему, я нуждаюсь в помощи? - меня слегка передёрнуло, как только я представила, что врач отправляет меня в больницу, как душевнобольную. Кто поверит мне, что я была знакома с призраком? Я не должна была никому говорить об этом, никогда. И даже если я не скажу врачу, что меня довело до депрессии, они поймут, что я что-то скрываю. А может сразу же отправят в лечебницу, по простым тестам поняв, что я не в себе.
– Тебе помогут пережить боль утраты, - проговорила Ребекка так, будто знала, что я потеряла. Но она и не ведала.
– Мне никто не поможет, - я покачала головой. - Никто и ничто.
– Мэгги...
– Хватит, Бекк, - у меня голова пошла кругом от этого разговора, как будто кто-то вторгся мне в мозг и ставил там датчики слежения.
– Прости, - она взглянула на меня. - Я рассталась с Чаком, и то чувствую себя более позитивно. Этот Луи ведь умер так давно, а ты почему-то только сейчас стала такой. Во Франции ты была совершенно другой. Разве нет?
– Луи призрак, Бекки, - только и осталось сказать мне. - Он умер давно, я познакомилась с ним во Франции, в особняке Рудольфа и Паркера. Я влюбилась. Влюбилась в привидение!
Лицо Ребекки выразило только сожаление:
– Ты уверена, что тебе не стоит обращаться к врачам?
– Ты совсем меня не слышишь?! - выпалила я с агрессией. - Я влюблена в призрака по имени Луи! Да, это звучит как бред!! Поэтому я и не собираюсь никуда обращаться, чтобы меня до скончания дней своих не упекли в комнату с белыми потолками и стенами!
– Но...это не просто бред, это шизофрения какая-то, - Ребекка уныло вздохнула.
Я покачала головой:
– И это я знаю. Я ведь не могу ничем доказать его существование, - я опустила взгляд. - Да и зачем мне это? Я ведь для него просто игрушка. Не с Чаком я целовалась тогда, понимаешь. И не с Рудольфом. Луи вселялся в их тела, чтобы ему не было так скучно...
– Вселялся? - Ребекка вскинула брови. - Ты хочешь сказать, что...
– Я говорю тебе, что мне и даром не нужен твой Чак, и губы у него как змеи. Но когда в его теле был Луи, я совсем иначе реагировала, - я понимала, что несу сейчас полный бред, но я больше не могла молчать и меня словно прорвало. Я рассказала ей всё, что было за ту неделю. Вылила, как говорится, ушат ей на голову. Судя по лицу Ребекки её это огорошило. Если уж меня кто-то и упечёт в больницу, то пусть уж это будет она. И моим психологом за одним подработает. После всего высказанного, я перевела дыхание:
– Теперь ты всё знаешь. Можешь смело звонить в неотложку, думаю, меня упакуют в два счёта. Жду писем от вас с Паркером, - сарказм не получился. Я вообще разучилась шутить или сарказничать. Чувствовала себя побитой собакой. Даже ассоциации с собаками сейчас не вызывали у меня страха.
– А почему ты видела его? Ты никогда не задавалась этим вопросом? - спросила вдруг Бекк.
– Задавалась, - я флегматично пожала плечом, смирившись с тем, что скоро меня подсадят на успокоительное и завернут в рубашку с длинными белыми рукавами. - Но так и не поняла.
– Представляю, какого тебе было, - она вздохнула. - Поэтому когда я бросала Чака, он так и не понял за что. Говорил, что ты не целовалась с ним.
– Да, он не помнит того, что происходит во время вселения, - я вздохнула ещё более уныло, чем сама того хотела бы.
– Блин, прикольно! – кажется, Ребекка мне поверила. Хм... Тогда почему же я смотрела на неё сейчас как на сумасшедшую? Почему она вообще в это поверила? Да ей впору к врачу обратиться. Так, так, стоп, Мэгги.
– Жаль, что я не вижу призраков, - она надула губы. - Может, моя судьба тоже среди них?
– Луи не моя судьба, - обрезала я так, будто мне двинули с локтя под дых. По крайней мере, выдох и боль — были именно таковыми.
– То есть всё, что думают о тебе Лили и Нора..., это правда? - воскликнула вдруг Бекк. - Ты действительно хотела покончить с собой, чтобы быть с Луи?!
– Я никогда не хотела покончить с собой, - соврала я. Даже не по себе стало.
– Хотела, я сама не раз слышала, как ты кричала во сне: убей меня! - Ребекка нахмурилась. - Мэгги, не смей. Поверь мне, твоя жизнь не должна оборваться вот так.
– Я просто размышляла, - пришлось отвести взгляд, чтобы не показать подступившие слёзы. - Как сделать так, чтобы умерев — не покинуть этот мир. Но это было давно. Во Франции. Сейчас... когда я думаю о смерти, я хочу умереть так, чтобы не осталось боли. Ну, звучит действительно как суицид. Но... мне сейчас так больно, внутри, - я сжала ночную рубашку и сглотнула, будто в меня вонзили сотню ледяных стрел.
– Мэгги, - Бекк сжала мою ладонь. Я посмотрела на неё другими глазами. Она впервые проявила себя как Джейн. Джейн. Это имя вызвало во мне приступ меланхолии.
– Я выгляжу жалко, да? - только и спросила я.
– Наоборот! Ты впервые за долгое время — говоришь! Со мной! Это настоящее чудо! - Ребекка засмеялась. Надо заметить очень искренне.
– Я уже думала, что ты никогда не сможешь больше разговаривать, - она смущённо опустила взгляд. - Правда! Ты настолько срослась у меня с ответами: угу, да, нет. На лекциях тебя почти не спрашивают, потому что один твой вид вызывает колики в животе. Такое ощущение, что ты просто статуя, которую перетаскивают из аудитории в аудиторию.
– Сегодня три месяца со дня моего отъезда из Франции, - проговорила я тихо. Надо же. А ведь Ребекка, похоже, действительно за меня переживала.
– Отметим это? - сострила она тут же. - С меня пиво! С тебя речь!
Я даже попыталась улыбнуться на эту шутку, но получилась тугая гримаса, будто меня ткнули спицей под ребро.
– Тебе очень больно, да? - Ребекка взволнованно проморгалась, как будто сдерживала приступ слёз. Видимо она правильно поняла мою вымученную улыбку. Боже, и чего я кисну?! Меня всего лишь бросил призрак. Это не стоит той боли, что я испытываю. Не стоит. «Ты нужна мне» - лёгкий шёпот пошевелил мои волосы. Но мне больно. И больно не только от того, что он меня бросил. Но и от того, что я не могу быть с ним. Ни как призрак, ни как человек. Я люблю его. Я всё ещё его люблю. Слёзы сами покатились по моим щекам. Я порой удивлялась, откуда во мне столько жидкости. Я ревела каждый день, перед сном, проснувшись в 06:39, после пар. Если бы слёзы можно было продавать, я была бы уже Самым богатым Слёзным магнатом во всей Вселенной.
– Ты слышала про конкурс песен? Патрисия и Джейн выступают дуэтом, - Ребекка встрепенулась, словно что-то вспомнила. - Ты запишешься?
– Нет, - я покачала головой. - Я не пела с самой Франции, мне нет смысла больше заниматься пением, ведь я будущий профессор биологических наук. Может быть даже получу Нобелевскую.
– Это вовсе не мешает тебе стать лучшей на конкурсе песен! - Ребекка нахмурилась. - Ну, же! Не упрямься! Ты же знаешь, что победишь.
– Именно поэтому мне и не стоит участвовать, - возразила я. - Дам шанс другим девушкам проявить себя.
– Нет, ну, блин! Мэгги! - Ребекка возвела глаза к потолку. - Попробуй же! Это отличный шанс развеяться и заняться чем-то другим, отвлечься от Луи.
Я дёрнулась, получив удар словами в самое сердце, даже дышать стало трудно:
– Ладно, я спою. Но... не знаю что? У нас довольно позитивные песни были, а у меня сейчас настроение не то, чтобы скакать и прыгать от радости.
– Я напишу тебе песню! - заявила вдруг Ребекка. - И запишу её с Лайнелом.
Я прищурилась. Лайнел учился на противоположном потоке. И увлекался музыкой.
– Ладно, делай что хочешь, - я вздохнула. Выбора у меня всё равно не было. Я понимала это по выражению лица Ребекки. Надеюсь, она не насочиняет какой-нибудь бред без рифмы и логики. Впрочем, если это будет бред — я легко смогу отказаться, аргументировав, что эта песня не моего формата. Я оделась, привела себя в порядок и отправилась завтракать. Когда мы с Ребеккой сделали что-то напоминающее издали завтрак, мы засели в гостиной с намерением съесть всё это кровавое месиво.
– Доброе утро, девочки! - Паркер ввалился с кучей пакетов.
– Паркер! - Ребекка бросилась к нему на шею, чем ей богу вызвала во мне какой-то неприятный укол ревности. Дело было даже не в Паркере, просто я ещё помнила в этом теле другого человека, кричащего мне: «Ты нужна мне!». И ЕГО ГЛАЗА. Они всегда будут напоминать мне о том, с кем вместе я быть не могу.
– Я привёз вам гостинцев. У вас жуткая вахтёрша, пока всё не проверила — не отстала. Говорит, что часто проносят спиртное и даже травку. Как ты, Мэгг? - он поцеловал меня в макушку. Я даже не отреагировала, еда застряла в горле, а я забыла, как её проглатывать. Только бы не поднять на него взгляд. Я закашляла, поняв, что сама собой еда не проскочит по горлу. Паркер заботливо постучал по спине:
– Ты в порядке?
– Норм, - ответила я ему, прокашлявшись и отдышавшись. В последнее время только этим ответом я и кормила всех своих знакомых. «Как ты, Мэгги?», «Как твои дела, Мэгги?», «Мэгги, привет, ты как?». НОРМ. Это был мой ответ. Норм. И всё. Ребекка присела рядом с ним:
– Блин, так нечестно! Сегодня Мэгг впервые говорила со мной. Эй, Мэгг...?
– М? - отозвалась я, поглощая омлет.
– Может, рассказать Паркеру тоже? Тогда ты, наконец, сможешь общаться с нами по человечески! Я думаю, что всё дело только в этом!
– О чём ты говоришь, Бекка? – Паркер, кажется, занервничал.
– Мэгг, давай, - Ребекка вцепилась в мою руку как бультерьер, я чуть не завопила от ужаса, но лишь замотала головой:
– Не стоит...
– Почему?! Тебе станет легче, если твои друзья будут знать всю правду, ты сможешь наконец-то общаться с нами без всяких рамок и границ. Ведь ты только из-за этого и не говоришь! Потому что думаешь, что мы сочтём тебя сумасшедшей! Но я тебе верю! - пылко залопотала Ребекка. Мне захотелось застрелиться. Интересно, Паркер умрёт от счастья, узнав, что я шизофреник? Сомневаюсь, но проверить стоит.
– Говори, что хочешь, - глухо отозвалась я.
– Но... ты же не против? - Ребекка сумрачно вперила в меня свой взгляд. - Я только с твоего разрешения могу.
– Иди, всему Оксфорду расскажи, чтобы меня быстрее упекли в дурку, - буркнула я.
Паркер воспрял духом:
– Я хочу знать! Если это поможет Мэгги.
– Да говори уже, - я махнула рукой. Подумаешь, одним меньше, одним больше. Всё равно кто-нибудь из них меня определённо отправит в психушку. Видимо, судьба моя была такова — всю оставшуюся жизнь провести в палате психиатрической лечебницы. Странно, что я раньше этого не поняла? Надо было по возвращению из Франции сразу отправиться туда, и написать чистосердечное признание, что я вижу призраков. Хотя, наверное, сейчас за такое уже в дурку не кладут, экстрасенсов этих развелось как собак нерезанных. Пока я ушла в себя, Ребекка не теряла времени даром, а выкладывала Паркеру всё, что услышала от меня. Судя по лицу парня, его это даже не удивило. Потом он посмотрел на меня:
– Почему ты ничего мне не сказала?
– Прости, мы с тобой как бы в одних памперсах не ходили, - напомнила я. Мы не были с Паркером друзьями, я не собиралась делиться с ним самым сокровенным.
– Я тоже видел призраков в Особняке, - признался вдруг Паркер. - При лунном свете, много-много призраков, ещё в детстве. Они колоннами уходили из особняка. А потом я несколько раз видел девочку. Она сидела на камне возле водопада и что-то пела. В лунном свете она выглядела жутко. Сияющий силуэт с голубым обрамлением, как неоновая лампа. Я так хорошо помню это. Мама всегда говорила мне, что это просто заблудшие души.
– Так твоя мама тоже видела призраков? - Ребекка ахнула.
– Она была со мной, мы прогуливались в сумерках перед сном, по парку, - Паркер нахмурился.
– Луи, - меня пронзила боль от этого имени, - говорил мне, что иногда и обычные люди видят их. Когда они находятся под светом луны.
– Боже, как круто! - Ребекка восхищённо охнула. - Я тоже хочу увидеть призраков!
– Это страшновато, - Паркер посмотрел на меня. - Он вселялся в меня, да? Этот Луи. Рудольф сказал мне, что у него тоже были провалы в памяти. Там в ванной, когда я очнулся, он сказал, что я целовал тебя. Но я не помню этого...
– Хватит, - взмолилась я, затыкая уши. - Прекратите говорить об этом! Пожалуйста!
– Прости, Мэгг, - Ребекка стушевалась и виновато опустила взгляд. Паркер тоже заткнулся, глядя на меня слегка пришибленно. Мне же было больно дышать. Хотелось бить себя кулаками в грудь, чтобы выбить болезненные ледяные прутья из лёгких и сердца. Они пронизывали меня насквозь, порой, не давая дышать. Мне постоянно снилось, что эти сосульки тянутся за мной из самой Франции. Они как живые вились за мной, окутывали мои ноги, не давая убежать, а когда добирались до самой груди, то вгрызались в неё, словно дрели. Они не убивали меня, но продолжали проходить сквозь меня, как какие-то провода. Моя грудь уже стала походить на дуршлаг, а они всё равно вьются во мне, как натянутые струны. Ледяные, болезненные... Я кричу от дикой боли, но они продолжают двигаться. И я болтаюсь на этих проводах, как марионетка, как игрушка. А потом я поднимаю глаза и вижу улыбку Луи. Его любимую, тёплую улыбку. «УБЕЙ МЕНЯ!!!», - кричу я, потому что эта боль уже невыносима.
– Мэгги! - рука Паркера легла на мою, и я вздрогнула. Кажется, я опять ушла в себя и превратилась в изваяние. Судя по встревоженным лицам друзей, так оно и было.
– Прости, что залезла в душу, - прошептала Ребекка. А я ничего не могла ответить. У меня в груди проходила высоковольтная линия электропередач. Ледяные прутья длиной в несколько тысяч миль безбожно прогрызались через моё хрупкое человеческое тело, уходили куда-то вдаль, но не кончались. Бесконечные мучения. Мне осталось только кивнуть, чтобы не выдать стон дикой боли. Видимо во сне я не могла так же контролировать свою боль, и она вырывалась с криками. Это был не совсем кошмар. Это была боль, физическая боль. Моё запястье вновь заныло. Так было всегда, когда я вспоминала о Луи. Шрамы от укуса собаки саднили. Эти шрамы начали болеть только после того, как я с ним встретилась.
– Мэгг, тебе плохо? - Паркер взял мою руку в свою. Только сейчас я поняла, что сжимаю кулак так сильно, что ногти уже впились в мясо. Я расцепила кулак, рука тряслась.
– Норм, - ответила я. Хотя так и не привыкла к этой боли. Она давно уже перестала быть просто болью. Это было моё обычное состояние. Я терпела, стискивая зубы. Просто терпела эту боль. Как могла.
– Ну, вот, - Ребекка коснулась моей руки, пытаясь растереть круги от ногтей и вздрогнула, когда напульсник сполз вниз. - Мэгги, что это?
Я сперва не поняла о чём она, лишь машинально отдёрнула руку. Я не любила, когда меня вообще трогали за руки, это было защитной реакцией, как будто кругом одни собаки, которые только и норовят вцепиться мне в запястье.
– Это шрамы, Паркер! - взвизгнула Бекк так громко, что я даже подпрыгнула.
– Что?! - Паркер метнулся к моей руке.
– Это старые шрамы, придурки! - я начала выдёргивать руку. - И они не от лезвий! Меня собака укусила!
– Они выглядят совсем как свежие, - не поверила Ребекка, глядя на меня вытаращенными от испуга глазами. Я знала. С тех пор как шрамы начали болеть, они снова багровели, набухали, как будто червяки под кожей. Словно совсем недавно зажили.
– Знаю, - я поморщилась, не любила смотреть на них, а сейчас приходилось, когда Паркер удерживал меня на месте, а Ребекка рассматривала шрамы с дотошностью определителя подлинности купюр.
– Это старые шрамы, поверь мне, - я вздохнула. - Я не пыталась резать вены. Честное слово!
– Они выглядят ужасно, - зашептала Ребекка. - Такое чувство, что ты исполосовала себе всю руку каким-то очень острым и широким предметом, например, куском стекла. Или камнем.
– Это всего лишь клыки собаки, - меня начинало раздражать внимание к моей руке. - Я не стала бы резать вены, это слишком тупо для смерти. Я же не какая-нибудь тупая малолетка, считающая, что порезать вены — это верх романтики и красоты. Мерзость! Я не люблю кровавые оргии, они меня не вставляют. Умирать, так без крови.
– Так, замолчи уже! - Бекк зыркнула на меня со злостью. - Не рассуждай о смерти так легко и просто.
Я притихла, когда она, наконец, отпустила меня. Паркер тоже, нехотя, убрал руки:
– Мэгги, не думай о смерти, пожалуйста. Ты нужна нам здесь. Живая и невредимая.
«Ты нужна мне».
Ещё раз я убедилась, что голос не принадлежал Паркеру. Те слова звучали совершенно иначе для меня. Хватит. Хватит, Мэгг! Прекрати думать и вспоминать об этом существе. Всё равно ты больше никогда его не увидишь. Почему я разговариваю сама с собой? Раздвоение личности? Началось. Тяжелое психическое расстройство грозило мне большими проблемами. Вряд ли с такими отклонениями я буду и дальше учиться в Оксфорде.
– Будешь чай, Паркер? - спросила Ребекка. Он кивнул, и она умчалась на кухню.
Мой большой друг кисло улыбнулся:
– Ты всё ещё страдаешь по этому бесплотному существу, да?
– Не говори мне о нём, - попросила я.
– Прости, понимаю..., но... я же живой! - он посмотрел на меня как щенок, побитый хозяином. - Почему ты не можешь быть со мной?
– Я тебе не раз уже говорила, - я сморщилась.
– Мы расстались с Джейн. Она мне не звонит, не разговаривает и игнорирует как вид. Я свободен.
– Ты не мой типаж, - отрубила я довольно грубо.
– У тебя на всё один ответ, - он сморщился примерно как я 10 секунд назад.
– Потому что это факт, - захотелось показать ему язык.
– Ты даже не попробовала, а уже выводы делаешь, - возразил он. - Я ведь люблю тебя.
Господи! И что с того? Если Паркер меня любит, я вовсе не обязана любить его в ответ. Что за чушь? Я люблю Луи. И этого не изменить ничем и никем. Я люблю призрака. Опять я начинала впадать в панику, как во сне. Боль пронзала меня как разряды тока. Слишком больно. Будто острые когти призраков впивались в грудную клетку, пытаясь добраться до моего ещё бьющегося сердца. Стоп. Дыши глубже, Мэгг. Расслабься.
– Зато я тебя не люблю, - ответила я Паркеру. Надо же было что-то ему ответить. Он посмотрел на меня как обиженная третьеклассница, которой только что съездили ранцем по затылку. Даже губы надул совсем как девчонка. Меня это насмешило, где-то в глубине души, а внешне я уже разучилась проявлять такие эмоции, поэтому улыбнуться не смогла. Даже попытка улыбнуться вызывала дикую боль, будто мои скулы свело судорогой.
– Почему ты такая упрямая? - спросил он насупленно.
– Парк, приглядись лучше к Ребекке. По-моему, ты ей очень нравишься.
Я уже и сводничеством занимаюсь.
– Я отношусь к Бекк только как к подруге. Кстати, помнишь, я говорил тебе, что заключил выгодный контракт?
– Да, что-то помню, - кивнула я. Это, пожалуй, единственное, что я вообще помнила.
– Так вот, я соврал, - Паркер смотрел мне прямо в глаза, пришлось стиснуть зубы от боли.
– В смысле, - процедила я, как будто набрала в рот каши.
– Я отказался от контракта. И бросил спорт.
Меня чуть инфаркт не хватил:
– ЧТО?! - после этого я даже вскочила. - Ты что шутишь?!
– Нет, - он смотрел на меня как слон на канарейку. - Я отказался от контракта и от спорта, потому что не смогу быть рядом с тобой.
– Чем же ты занимался все эти три месяца, когда ВРАЛ мне, что тренируешься? - я подозрительно прищурилась. Нехорошие догадки впились в мой мозг как пиявки.
– Я учился. С репетиторами, посещал лекции при Оксфорде, давал взятки, в конце концов, - он скривился, будто я агент по борьбе с коррупцией.
– Только не говори мне..., - начала было я.
– Я поступил в Оксфорд! Правда, здорово? - он улыбнулся. - Конечно, с некоторым опозданием, потому что пришлось проходить дополнительные тесты, но я здесь!
– Ты с ума сошёл? - зашипела я, как королевская кобра. Жаль зубы у меня не были ядовитыми, я бы тут же вцепилась ему в шею, чтобы сдох побыстрее.
– Если любовь называть сумасшествием, то да! - Парк серьёзно так посмотрел на меня, будто это должно было меня умилить, и я тут же кинулась бы на него с поцелуями и воплями: «Это всё ради меня, да?! Боже, Парк, ты такой классный!». Но я смотрела на него, как на государственного преступника, продавшего страну за карамельку.
– Кто из нас ещё упрямый, - я вздохнула. Кажется, я начинала сдаваться. Нет! Держись, Мэгги!!! Не смей. Но сил бороться уже не было. Не умирать же старой девой. А Паркер всё делает для меня, ради меня и во имя меня. Какой ещё придурок будет делать так же? Вряд ли найдётся на свете более двух таких идиотов. Я посмотрела на него: вид как у побитого щенка, ему только хвост, и он начал бы им вилять.
– Парк, послушай...
– Будь моей девушкой, умоляю! - кристально чистые ярко-зелёные глаза. Если бы Луи смотрел на меня так же, я бы не задумываясь, заорала: «ДААА!» и тут же вышла бы за него замуж. Но на меня смотрел совсем другой человек. Да, на меня смотрел ЧЕЛОВЕК. В этом их основное отличие. Неужели мне так нравились трудности? Если Джейн увидит нас вместе в Оксфорде, она взбесится. Он бросил то, чем бредил всегда — только ради меня. Не ради неё. Да ещё и предложение мне сделал во Франции вместо неё. Интересно, а как отреагирует на эту новость Рудольф? Блин, я же ещё не согласилась! Чего гадать-то?!
– Мэгги? - вопросительно посмотрел он на меня. Видимо на моём лице отражался миллион мыслей сразу. А может вообще ничего не отражалось и это его пугало.
– Пф..., - выдохнула я. Оказывается, я не дышала, размышляя над этим. Наверное, Паркер занервничал, заметив, что у меня уже губы синие.
– Ладно! - громко ответила я, как будто оповещала весь Оксфорд. - Я согласна с тобой встречаться, но при условии, что ни о какой свадьбе речи быть не может. Я ещё слишком молода и сейчас для меня главное учёба и карьера. Понял меня?
– Да, - он закивал как китайский болванчик. По-моему, после моих первых слов, он был согласен даже спрыгнуть без парашюта в пропасть и разбиться на смерть о камни. Лишь бы я была его девушкой.
– Прекрати трясти головой, отвалится, - вяло заметила я, не испытывая никакой радости от приобретения.
– Э...прости, - он застыл на месте и встал. Ребекка вошла в гостиную с подносом:
– А вот и я.
– Мэгги согласилась стать моей девушкой! - тут же известило местное радио под названием «мозг Паркера». После данной сенсационной новости, поднос, а так же всё, что было на нём — оказалось на полу. Вдребезги. А этот сервиз мне дарила мама на пятнадцатилетие. Я уныло присела, собирая осколки на поднос, пока Ребекка в ступоре пыталась понять — шутка ли это или правда.
– Вы что шутите? - Бекк «швырнула» злобный взгляд на меня, потом на тупого идиота по имени Паркер. Я сделала вид, что меня тут нет, что я фикус и к их проблемам никак не причастна.
– Ты же не любишь его! - гневно воскликнула Бекк, обращаясь к фикусу. Вот клоун! Фикус собирал осколки и был нем. Тогда Бекка перевела взгляд на Паркера:
– Неужели у тебя совсем гордости нет?
– Стало быть – нет, если я люблю её, - он нелепо улыбнулся. Я чуть не треснула себя по лбу. Боже, какой же он тупой.
– Вы идиоты! Я говорила вам это когда-нибудь? - Ребекка устало опустилась на кресло. - Боже, я от вас с ума сойду. А с тобой, Мэгги, мы ещё поговорим.
– Меня нет, я фикус, - отозвалась я в полголоса.
– Ты должна радоваться за меня! - сказал вдруг Паркер. - Или не ты говорила, что тебе надоело моё нытьё? Так вот теперь я больше ныть не буду.
– Ты тупой придурок! - рявкнула Ребекка и рванула прочь из гостиной.
Я была с ней солидарна. Паркер не понял бы, даже если бы она призналась ему в чувствах в лицо. Неужели я согласилась быть девушкой такого тупого парня? Как же низко я пала. Луи. Ты во всём виноват!
– Чего это она? - Паркер присел ко мне, помогая собрать мне разбитый сервиз. - Я куплю тебе новый. Совсем как этот. Твоя мама будет расстроена, если узнает, что он был уничтожен.
– Она мне голову отвинтит, - пробормотала я. - Этому фарфору несколько сотен лет. Мама выкупила его на каком-то аукционе. Чёрт бы побрал Ребекку.
– И чего на неё нашло? - Паркер сложил осколки, а затем поднял на меня взгляд.
Ненавидела эти его глаза. Весь их род. С трудом подавила в себе желание выколоть ему глаза вилкой. Тем более дотянуться до неё было делом секундным, она лежала на краю столика. Чёрт подери, что за мысли? Вдруг он поддался навстречу и его губы ткнулись в мои. Первым желанием было отшатнуться, но я видимо боковым зрением уловила, что за спиной меня встретил бы край стола, а затылок у меня вряд ли отличался особой крепостью. Только это и не позволило мне отстраниться. Он неплохо целовался. Я бы даже сказала отменно. Но я всё равно не могла ответить ему. Просто застыла как статуя и ждала чего-то. Может быть, думала, что в него вдруг вселится Луи? Почему я думаю о Луи, когда меня целует Паркер? Ума не приложу. Мятного ледяного дыхания не было. Сколько я не ждала. Вот же дура. В глазах защипало, но Паркер отстранился:
– Почему? - спросил он тихо.
– Что именно? - уточнила я.
– Почему ты не ответила на мой поцелуй? - сказал он ещё тише. Мы что, слух проверяем?
– Я не знаю, что тебе на это ответить, - пробормотала я.
– Я люблю тебя.
Губы занемели. Даже если бы я хотела, я бы не смогла ответить ему тоже самое.
– Я люблю тебя, - повторил Паркер.
Хотелось схватить со стола тарелку и разбить об его тупую голову.
– Я люблю тебя, слышишь меня? - он слегка потряс меня за плечи.
– Слышу блин! - я дёрнула головой и охнула, когда едва не расшибла себе череп об край стола. И лишь реакция Паркера спасла меня от трещины в голове. Я ударилась об его ладонь, которая в свою очередь довольно сильно ударилась об стол. Паркер стиснул зубы, но не выдал ничем своей боли:
– Осторожнее.
– Дурак, - прошептала я и встала, отряхиваясь, будто сидела в пыли. На самом деле я просто избегала его взгляда.
– Так куда ты поступил?
– Факультет квантовой механики, - отозвался сухо Паркер.
– КУДА?! - я чуть дара речи не лишилась вместе с голосом.
– Я пошутил, - он деловито глянул на меня. Я даже опешила. Никогда его таким не видела.
– Факультет международных отношений, - он хмыкнул.
– Дурак, - я покачала головой.
– Прости, - он потянулся меня обнять. Я с трудом подавила желание броситься прочь, стиснула зубы и позволила себя обнять. Он ещё раз 10 повторил, что любит меня, как будто это что-то сейчас значило для меня.
– Я пойду, поговорю с Бекк, - пробормотала я, выбираясь из его объятий.
– Хорошо, - он послушно кивнул. Так и захотелось потрепать его за ушком и сказать: «Молодец, иди, погуляй». Я скривилась и пошла в комнату к Бекк. Та рыдала в подушку, глухо и с надрывом.
– Бекки, - я вошла, не дожидаясь, пока в меня прилетит что-нибудь тяжелее двух килограмм.
– Уйдииии! - завыла Ребекка, не вынимая лица из подушки. Та уже превратилась в слепок её головы.
– Не уйду. Хватит реветь, - довольно грубо бросила я. - Я дала ему шанс. Но вскоре он поймёт, что я ему не пара, поверь мне.
– Он тебя любит, дура! - Бекк вскочила, по её лицу катились слёзы. - Тебя. Не меня. И всегда будет тебя любить. Даже после смерти!
– Что за бред ты несёшь? - меня перекосило. Даже если бы Паркер умер и стал призраком, вряд ли для меня он стал бы роднее и ближе. Я чуть не захихикала. Господи, ну, что я за монстр?
– Отдай его мне! Зачем он тебе? Зачем тебе его мучить? - выпалила она почти в истерике.
– А бутерброд тебе сахарком не посыпать? - сухо отозвалась я. - Мне может всю жизнь любить призрака, а Паркер — единственный, кто будет терпеть мой этот бзик.
– Ты эгоистка, - Ребекка начала вытирать слёзы.
– Ты тоже. Тебя ведь он не любит, - я усмехнулась. Это была моя первая усмешка за долгое время. Бекк гневно взглянула на меня:
– Не будь ты моей подругой, я бы уже стащила из лаборатории цианистый калий и подсыпала тебе в чай.
– Спасибо за предупреждение. Твой чай я больше не пью, - я криво попыталась улыбнуться, но деревянные губы не особо-то растягивались. Ребекка выдохнула, пытаясь вернуть себе самообладание. Думаю, ей это удалось, не зря же она занималась йогой.
– Да, - она вздохнула. - Ты права. Он ведь не любит меня. Меня никто не любит. Ни Чак, ни Паркер. И чего я психанула? А...знаю. Мне звонил Чак сегодня утром.
Я вскинула бровь:
– С чего это?
– Спрашивал твой номер телефона, - она усмехнулась.
Я скривилась. И чего я ждала? Что они воссоединятся?
– Ты, надеюсь, не дала?
– Нет, конечно. Скинула вызов, - Бекк вздохнула. - Видимо, у меня всё ещё есть к нему чувства.
– Он тебе не пара, если честно, - я вздохнула, вспомнив, как он о ней отзывался.
– Я знаю, но... с кем я могу быть ещё, если все парни в округе влюбляются в тебя? - Бекк посмотрела на меня с укоризной.
– Может, мне ножницами лицо порезать или кислоты плеснуть? - спросила я без тени шутки. – Тогда уверена, что и Паркер будет твоим.
– Дура, - Бекк покачала головой.
– Есть немного, - я вздохнула. - Я сама не знаю, зачем сделала это. Может, чтобы не остаться одной. А может, он поможет мне забыть неделю во Франции.
– Вряд ли, он ведь прямой потомок Луи, - Ребекка потянулась к моей руке, а я машинально отдёрнула её. - Ты дёрганная какая-то...
– И такое есть, - кивнула я. - Когда собака мне чуть руку не отгрызла, у меня рефлекс — куда попало руки не совать.
Она кисло улыбнулась мне в ответ:
– Понятно.
– Тебе очень сильно нравится Парк? - спросила я, хотя итак знала ответ.
– Он классный, - прошептала Бекк. - Он и раньше мне нравился, до знакомства с Чаком. Но мы жили в разных странах. Я переехала в Лондон только в прошлом году. И была с Чаком уже пять лет. Но Чак вечно гулял, ты же знаешь его. Я не рассказывала, потому что ты была подругой Джейн. Теперь ты знаешь. Я к Паркеру давно неровно дышу, но и Чак мне нравится. Видимо судьба такая. Ты, наверное, думаешь, что я какая-то больная. Ни одного парня удержать не могу и в себя влюбить?
– Нет, я так не думаю, - произнесла я в ответ. - Скорее уж я больная. Меня столько парней любит, а я влюбилась в умершего парня, к которому даже прикоснуться не могу, потому что он призрак.
– В общем, обе хороши, - Ребекка рассмеялась.
– Да уж, - я посмеяться не смогла, иначе лицо бы треснуло по швам. Кажется, оно задеревенело за каких-то три месяца депрессии. Как замёрзшая шкура зимой. В кого я превратилась? За долгие месяцы я давно не смотрела в зеркало. Мне было совершенно всё равно как я выгляжу. Я коротко обрезала волосы сразу по приезду, чтобы больше не мучиться с расчесыванием. И теперь забыла даже как выгляжу. Поговорив с Бекк, я пошла в комнату и закрылась в ванной, метнувшись к зеркалу. Никаких особых изменений в себе я не заметила. Те же глаза, те же скулы, те же губы. Только камень. Я превратилась в камень. Моё лицо не выражало совершенно никаких эмоций. Я попыталась улыбнуться своему отражению, но увидела только безучастное лицо. Моё лицо никак не реагировало на попытки добиться хоть какой-то мимики. Я даже испугалась в какой-то момент, но отражение не выдало мне ничего, кроме физиономии маски. Как будто я жила только внутри, а снаружи превратилась в куклу. Игрушка. Кажется так. Фарфоровая кукла. Включив воду, я начала мыть лицо, мыть с каким-то особым остервенением, чтобы, наконец, добавить красок на щёки. Уставившись в зеркало вновь, увидела только отрешённое выражение лица, залитого водой. Щёки чуть-чуть порозовели от растираний, но губы, превратившиеся в тонкую полоску, не двигались. Я даже произнесла вслух алфавит, чтобы убедиться в том, что я всё ещё живой человек. Представляю, как за меня переживали Паркер и Бекк. Ведь они видели это лицо каждый день. Я наивно полагала, что веду себя совсем по-человечески. Но сейчас я видела, что я выгляжу как бездушная кукла. Красива по-прежнему, будто меня лепили самые искусные мастера. Да, я была прекрасна. Очерченные скулы, огромные голубые глаза, чёрные чуть растрёпанные волосы, губы, резко выделяющиеся своим росчерком, слишком идеальные, слишком резкие. Как будто из пластмассы. Так и захотелось провести ногтями по фарфоровым скулам, чтобы увидеть на лице капли крови, а не царапины. Я никогда не была так прекрасна, никогда не была так красива. Что со мной? Может быть, я обратная сторона Пиноккио? Он стал мальчиком, а я стану куклой? Я чуть не рассмеялась, но лицо не выдало никаких эмоций. Как будто меня заперли в этом красивом теле. Я снова задумалась о смерти. Может быть, моя душа давно уже готова покинуть это тело? А оно давно умерло? Может быть, я давно уже призрак, который вселился в это тело? А оно по какой-то причине никак не желает выкидывать меня из ненужной оболочки. Что за чертовщина? Я совсем уже сошла с ума.
«Ты нужна мне».
Отшатнувшись от зеркала, я тихо застонала:
– Во что я превращаюсь?..
А может, эта депрессия не случайна? Может быть, мне давно пора покинуть это тело? Оно перестало жить. Оно даже разучилось улыбаться. Это ведь всего лишь оболочка. Но покинув это тело, вспомню ли я о том, что хочу быть с Луи? Или просто потеряюсь во мраке или покину этот свет, не завязнув в нём. Вариантов миллион. И проверить их я могу только опытным путём. Шанс один из тысячи, что я не пропаду и останусь. Но ведь Луи сказал мне, что призраки не испытывают чувств. Так чем же я буду отличаться от фарфоровой куклы, смотрящей на меня из зеркала? Я останусь такой же. Так и смысл мне что-то менять? Я даже перестану чувствовать любовь к нему. А он и не чувствовал её ко мне никогда. «Ты нужна мне», - эти слова как током пронзили мою голову. Дикая боль. Только она напоминала мне, что я ещё жива. Взглянув в зеркало, я, однако, не увидела ни единой эмоции, выдающей моё внутреннее состояние. Кажется, я сгорала заживо. Внутри этой оболочки.
– Мэгги, - в дверь ванной постучали. Паркер, похоже, волновался за меня. Я быстро открыла дверь, чтобы он не подумал, будто я режу вены. Наверное, эта мысль висела у каждого в голове в последние три месяца. Я слишком глубоко забралась в свою скорлупу, поэтому почти не обращала внимания на взгляды окружающих.
При виде меня Паркер, кажется, выдохнул с облегчением, но морщинка что пролегла между его бровями говорила об обратном:
– Съездим сегодня в кино?
– Мне не хочется, - я с силой заставила лицо улыбнуться, хотя думаю, что у меня ничего не получилось. Даже губы едва ли сдвинулись на пару миллиметров. Судя по реакции Паркера - так оно и было. Он просто нахмурился:
– Я верну тебя к жизни, обещаю. Ты только позволь мне.
Я бы расплакалась от его слов, но почему-то не смогла выдавить ни слезинки. Кажется, слёзные железы сломались. Надо бы отнести их в ремонт на днях. Его ладони легли мне на плечи. Меня чуть не парализовало от страха. Ну, к чему все эти телячьи нежности? Теперь он будет по поводу и без – целовать меня? Я всегда смеялась над этими нелепыми парочками, которые постоянно целуются как два лабрадора. Слюни, сопли! Фу. Интересно, а что если бы на месте Паркера стоял Луи? Живой Луи, а не какой-нибудь изоморфный призрак — как бы я отреагировала? Тоже бы представляла себе двух лохматых псов, со свисающей до самых лап слюной? Какая мерзость. Паркер старательно целовал меня, а я размышляла о каких-то совершенно дурацких вещах, вместо того, чтобы ответить ему. О чём я только думала, когда согласилась стать его девушкой? Вернее ЧЕМ? Похоже у фарфоровой куклы и мозги идентичные — фарфоровые. Губы я так и не раскрыла для него, как будто боялась, что у него ядовитая слюна или раздвоенный язык. Меня аж перекосило от этой мысли.
– Ты замёрзла? - заботливо прошептал он. Какой же Паркер всё-таки душка. И почему мне этого мало?
– Нет, просто..., - я чуть отвела лицо. Довольно трудно привыкнуть к тому, что меня целует тупая гора мышц. Чёрт подери, опять я об этом? Между прочим, он мой парень. Стало быть, для меня он самый лучший. Найти бы только в каком месте.
– Я не тороплю тебя, - проговорил он с каким-то особым тёплым голосом.
Оно и видно, что не торопишь. Так и лезешь целоваться, как будто мёдом намазано. Так. Стоп, Мэгги. Он твой парень, ему положено это по статусу. Кого я обманываю? Вот бы на миг представить на его месте Луи. И что дальше? Ощущения всё равно не те. Луи. Луи. Луи. Он не покидал моей головы ни на минуту за последние три месяца. Даже когда я слушала лекции, я писала его имя на полях тетради. Чёрт, я безумная влюблённая малолетка.
– Я люблю тебя, - повторил он заученную фразу уже раз пятый, будто пытаясь в этом кого-то убедить. М-да, актёришка из него никудышный. Я не верила ни единому слову, хотя, несомненно знала, что он говорит это искренне.
– Я люблю тебя, - сказал он вновь, касаясь пальцами моих щёк. Он милый, хоть и тупой, - думала я, глядя в его зелёные прекрасные глаза. Он вновь поцеловал меня. Боже, до чего же настырный. А я-то что должна делать? У меня уже комплекс начинался, что я не человек вовсе, а фикус. Фикус, влюблённый в призрака. Я мысленно рассмеялась. Просто физически не получалось. Я отдёрнула лицо, когда Паркер, кажется, издал звук, напоминающий стон.
– Ты чего? - спросил он шёпотом. Не, ну, реально. Мы что в клубе Анонимных шептунов? Зачем со мной так тихо разговаривать? Я, может, глуховата от природы. Что за секретики?
– Не надо меня так часто целовать, - буркнула я.
– Почему? - он искренне не догонял, чем я недовольна.
– Ты сам сказал, что не торопишь меня. Но по твоим поступкам этого не видно.
– А......ну...прости, - вот весь Паркер в этом.
– Я тебя не люблю, - тут уже я перешла на шёпот, но Паркер вздрогнул, будто я проорала ему это в рупор.
– Но...
– Что но? - он начинал меня раздражать. - Если я согласилась стать твоей девушкой, это не значит, что я по уши в тебя влюбилась.
– Знаю, то есть...ну...да, конечно..., - он закивал. Так и захотелось стукнуть его по лбу, чтобы он перестал так делать. Может, какая-то травма сказывалась, полученная во время игр?
– Извини, мне нужно побыть одной, - ответила я и вырвалась из его рук. Куда я собиралась уйти, точно не знала, но мне нужно было время. И чем больше времени, тем лучше для моих размышлений. Я вышла из студенческого общежития и направилась прямиком к парковой зоне. Узнав два знакомых голоса, репетирующих песню, я испуганно метнулась за дерево. Мои бывшие подружки Патрисия и Джейн сидели на скамье в парке и нараспев репетировали песню. Ну, да. Они ведь тоже собирались участвовать в конкурсе. Вслушавшись в их пение, я поняла несколько строк. И от этого мне стало дурно. Они пели о своей подруге, которая увела у них парня. Меня чуть не переклинило, даже ноги занемели. Очень мило с их стороны. Слова «ты же знала что он мой, как посмела, как смогла?» - заставили меня вздрогнуть. Пели они в унисон, красиво, заунывно, будто реквием по ушедшей любви. «Как посмела растоптать мою любовь?». В груди застучали топорами. Как они могли? Петь такое?! Они хотели унизить меня ещё больше? Они собирались спеть это для меня, чтобы отомстить. Меня затрясло. «Ты забрала мою любовь, ты причинила мне боль». «Ты растерзала мою душу, жизнь на части разорвав». «Он лучше всех для меня, а ты его забрала». Я затрясла головой, словно внутри меня поселился кто-то чужой, и это помогло бы мне выкинуть его из головы. Они хотели мести. Подруги. Мои бывшие подруги.
А что я могла поделать с этим? Они меня ненавидели, за Рудольфа и за Паркера. И Джейн ещё не знала, что я согласилась стать девушкой Паркера. Ещё неизвестно, кто кому больше боли причинил. Надеюсь, песня, которую придумает Ребекка, не будет слишком позитивной. Тогда они точно решат, что я ещё над ними и издеваюсь. Я прикусила губу до боли. Ну, что я за человек такой? Причинила столько боли своим лучшим подругам. Может и правда покончить с собой? Зачем я живу? Чтобы причинять боль дорогим людям?
Мой взгляд упал на девочку, наблюдающую за мной. Я так увлекалась Шахтой самобичевания, что даже не сообразила сперва, что на территории Студенческого городка не может быть столь юных студенток. Может быть, чья-то младшая сестра или дочь? Нет. Судя по её улыбке, она была даже не человеком. Призрак?
– Генриетта! - выпалила я слишком громко для подслушивающего человека.
Наверное, Джейн и Патрисия услышали мой голос, но я тут же рванула за ротонду и спряталась. Девочка подошла ко мне и встала рядом:
– Они тебя не услышали, поэтому можешь не прятаться.
– Что ты тут делаешь? - зашипела я, как будто не услышав её. - Ты не должна быть здесь!
– Как ты узнала меня? - с улыбкой спросила девочка в роскошном платье с кучей оборочек, как маленькая балерина.
– Предположила, - буркнула я. - Почему ты здесь?
– Мне нравится Англия, я люблю путешествовать, - с улыбкой продолжала говорить Генриетта. - Более странно встретить тут человека, который узнал меня. Ты Магвильвира, так?
– Вообще-то Мэгг! - чётко ответила я. Меня начало потрясывать. Эмоции били через край. Неужели я не брежу? Неужели я вижу призрака? Другого да, но всё-таки я вижу призрака!
– Да, Луи говорил мне, что ты не любишь это имя, - Генриетта задумчиво посмотрела куда-то в небо. - Странно, что мы с тобой встретились.
– Ты давно видела Луи? - я вздрогнула от его имени.
– Нет, не так давно, - она помотала головой. Совсем как человек.
– Как он? - мой голос предательски сел.
– Злой, как собака, - Генриетта звонко захохотала. - Он никогда не любил выполнять указания и выслуживаться. А сейчас приходится.
– В смысле? - я напряглась. О чём она говорила.
– Луи пошёл на службу к призракам, чтобы получить браслеты, - Генриетта говорила так спокойно, будто эти сведения можно легко прочитать в гугле.
– Браслеты? Какие браслеты? - я напряжённо вцепилась ногтями в ладони.
– Браслет Отчуждения, конечно же. Это, во-первых. Ему же надо как-то покинуть особняк, чтобы больше не торчать там, а путешествовать как я, - она гордо показала мне своё запястье. Я заметила у неё на руке странные рисунки, больше напоминающие татуировки, нежели браслеты. Они были абсолютно разными, и рисовка отличалась кардинально. Четыре. Их было четыре. Четыре совершенно неповторимых рисунка, опоясывающих запястье девочки.
– Как называются твои браслеты? - тихо спросила я. Так и хотелось прикоснуться к ним, но что-то меня останавливало. Может, боязнь, что Генриетта просто плод моей больной фантазии? Может, я настолько погрязла в своём внутреннем мире, что уже начинаю придумывать себе несуществующих собеседников? Ответить мне Генриетта не успела, потому что вдруг к нам подлетел футбольный мяч, и парень лет 20 подбежал за ним:
– Привет, красотки! - он подмигнул.
– Я могу написать на тебя заявление, педофил несчастный, - шутливо отозвалась Генриетта. Правда парень тут же опешил, очень странно на нас посмотрел и поскорее свалил. Я с недоверием уставилась на девочку:
– Он...он видит тебя? Но... почему?
Генриетта подняла вверх руку, вновь показывая мне свои татуировки:
– Браслет Призрака, я получила его несколько сотен лет назад за свои заслуги перед Королём. Правда, я крутая? - она звонко рассмеялась. - Он позволяет мне выглядеть как человек, материальный из плоти и крови. Но по сути своей, я выше любого человека. У меня очень много преимуществ. Я могу так же, как в призрачном обличье, проходить сквозь стены, передвигать вещи силой мысли и летать. Мой первый браслет — браслет Поощрения, - она гордо указала пальцем на витиеватый узор, похожий на морские волны. - Он даётся только Элитарным призракам. Этим оказывается великие честь и доверие со стороны Королевской свиты. Даёт разные преимущества, большинство из которых разглашать запрещено, но у каждого призрака по своему проявляются, в зависимости от наших основных талантов. Когда призрак заслужит Браслет Поощрения, он также получит право заработать другие браслеты за верную службу и хорошие результаты. Я одна из первых получила свой браслет, как только была избрана Королевская свита из таких же призраков как мы, обладающих особыми талантами. Не все призраки имеют особые таланты, если при жизни были заурядными людьми.
– То есть если при жизни ты был экстрасенсом, то после смерти получаешь особые таланты? - проговорила я свою мысль.
– В целом да, - Генриетта довольно улыбнулась, что я всё схватывала на лету. - Неужели Луи не рассказывал тебе об этом?
Я помотала головой в знак отрицания:
– Он не любил об этом разговаривать.
– Ох, уж этот Луи! - Генриетта возвела глаза к небу. - Порой он ведёт себя как ребёнок. Капризный ребёнок. Поэтому я была весьма удивлена, что он решил пойти на службу. Он же клялся и божился мне, что никогда не променяет свою свободу на пресмыкание перед Элитой. Это ты на него так повлияла? - она игриво зыркнула на меня. Я даже растерялась:
– Разве он сам не объяснил тебе свой поступок?
– О-о, ты знаешь, Луи не слишком-то разговорчив, особенно когда дело касается его чувств, - Генриетта поморщилась.
– Чувств? - переспросила я, как будто не расслышала. - Ха..., да разве ж призраки что-то чувствуют?
– А ты как думаешь? - Генриетта разочарованно посмотрела на меня и даже надула губы. – То, что мы умерли, не означает, что мы разучились чувствовать. Мы совершенно такие же, как были до смерти своей физической оболочки. Те же переживания, та же боль, те же ощущения. Или, по-твоему, мы бесчувственные сгустки энергии?
– Погоди, но ведь... Луи говорил, что ему просто скучно, - пробормотала я растерянно. «Ты нужна мне!».
– А что, по-твоему, скука — это не эмоция? - Генриетта нахмурила бровки. Настоящая кукла искусного мастера. Идеальное личико, такое фарфоровое, глаза огромные, будто нарисованные. Ресницы длинные, чёрные, идеально разделённые и очерченные. Но её лицо выражало куда больше эмоций, чем моё.
– Ну..., - я задумалась. Выражение скуки на лице тоже эмоция, если учитывать, что моё лицо не выражало даже скуки уже несколько недель.
– Что ну? - Генриетта сдвигала бровки всё больше. - Такое ощущение, что ты нас с кем-то путаешь. Мы же не боевые роботы из Вольтрона, чтобы эмоции не выражать.
– Да знаю я, просто... Луи был очень убедителен, когда говорил мне об этом, - я почувствовала себя полной дурой. Интересно, Луи был номинирован на Оскар в этом году?
– Луи никогда не отличался эмоциональностью, - скривилась Генриетта. - Старается выглядеть круто, но у него это плохо получается. Я знаю его как свои пять пальцев.
– Так зачем он пошёл на службу к призракам? - спросила я с какой-то призрачной надеждой. Сейчас это звучало как каламбур.
– Он мне не говорил, - Генриетта пожала плечиком. - Сказал только, что ему стало скучно сидеть на одном месте, и он захотел тоже покинуть это унылое место.
– А что он говорил про меня? - встрепенулась я.
– Он рассказал, что в особняк приезжал молодняк. Паркер с Рудольфом и их друзья. Всех имён я не запомнила, потому что мне это не интересно. А вот у тебя имя необычное, поэтому я сразу запомнила. К тому же он сказал, что ты видела его.
– И всё? - Господи, а чего я вообще ждала? Что он в лучших традициях Шекспира расписывал, как его обуяли чувства к смертной девушке, бла-бла-бла. Наверное, я действительно сошла с ума, если надеялась на его взаимность.
– Ну, вроде да, - Генриетта нахмурилась бровки и улыбнулась. - Рада с тобой познакомиться.
Она протянула мне ладошку в длинной до локтя перчатке.
Я нахмурилась. Неужели я действительно могу к ней прикоснуться?
Проверить это можно только опытным путём. И я рискнула. Рука Генриетты была совсем человеческой, без всякого намёка на аморфность. Твёрдая, тёплая, живая. С пятью пальцами, как это ни парадоксально. Я рассмеялась в голос. Это был мой первый смех за три месяца. И он не удался. Больше звучало как воронье карканье, нежели как смех.
– Это невероятно! - прошептала я. - Я могу трогать призрака.
– Только благодаря браслету, - напомнила Генриетта, помогая мне встать.
– Что ты здесь делаешь? - спросила я, уже поднявшись.
– Я слежу за Молодыми, которые только недавно заслужили браслеты Призраков и теперь решили поучиться. Я вроде как их куратор или что-то в этом роде.
– Но... разве твоё присутствие здесь не вызывает вопросов? - я нахмурилась.
Генриетта лукаво улыбнулась:
– Странно, но ведь это только ты видишь меня именно такой, какая я есть. Для простых смертных я выгляжу несколько старше. И с каждым годом я расту — по их мнению. Мой четвёртый браслет называется Отрицанием. Людям свойственно верить своим глазам, но иногда они видят не то, что хотят. Этот браслет помогает мне. Даже если человек вдруг увидел меня девочкой, он тут же думает про себя: «Господи, чего только не привидится. Она же взрослая женщина». Это и есть отрицание, оно действует на подсознание любого человека.
– Но я же вижу тебя всего лишь девочкой, - пробормотала я слегка изумлённо. Как всегда среди всего многообразия ненормальных психов и шизофреников — я была самой ненормальной.
– В этом нам и предстоит разобраться, - Генриетта звонко рассмеялась. - На самом деле я здесь не только для того, чтобы обучать молодняк. Луи попросил меня лично разобраться с тобой.
Я поперхнулась:
– Разобраться? В каком смысле? Убить?
Генриетта снова засмеялась:
– Призрак не способен убить человека. Точнее методом вселения это конечно возможно, но другими способами это в принципе трудно сделать. Так примитивно давно никто не убивал людей, это запрещено, - она захихикала.
– Тогда что значит - «разобраться»? - мне не понравилось это слово.
– Я давно в Элите, знаю много всего, чего Луи знать не может по статусу. Ему, как говорится, не положено. Поэтому любому событию на свете есть своё логическое объяснение. Если ты видишь призраков и можешь к ним прикасаться, значит, в тебе есть какой-то особенный талант. И я выясню, что это.
– Зачем выяснять? - я почувствовала себя подопытным кроликом.
– Я не стала бы столь влиятельна в Элите, если бы не подмечала таких особенных людей как ты, - Генриетта снисходительно мне улыбнулась. Чёртова кукла!
– И если ты выяснишь, что со мной не так, что дальше? - я нахмурилась. Мне совершенно не хотелось стать объектом охоты какой-нибудь призрачной конницы или пехоты. Или кто у них там занимается «изучением» человеческих талантов?
– Я доложу о тебе начальству, только и всего, - Генриетта развела руками. Мне это не понравилось вдвойне, как будто меня поймали на рабочем месте играющей в пасьянс на компьютере.
– А дальше? Меня убьют? - я сглотнула.
– Господи, ну почему ты так примитивно мыслишь? - Генриетта вся сморщилась. - Никто убивать тебя не станет, если ты, конечно, не станешь угрозой для нашего общества, - она засмеялась. Если это была шутка, меня она не позабавила.
– В каком случае я могу стать угрозой? - хотелось знать всё заранее, прежде чем я что-нибудь непотребное сделаю.
– Да мало ли какие могут быть угрозы, - Генриетта захихикала, как маленький кариозный монстр.
– Сучка, - процедила я тихо.
– Если твои способности будут нам полезны, то тебя могут даже пригласить ко двору, - девчонка похлопала в ладоши. - Хотя конечно, без твоего согласия никто тебя туда не потащит.
– Я не хочу работать на призраков! - сразу заявила я. - Луи сказал, что он перестанет меня уважать, если я пойду на службу к ним.
– Да, ну брось! Он сам уже на службе, - Генриетта философски развела руками. - Всё это такие условности. Конечно, доверие необходимо сперва заслужить. Без доверия — ты просто раб, слуга. Но если ты станешь почитаемой Элитой, то к тебе будут относиться с должным почтением. Всё зависит только от тебя и твоих успехов. Отношение у призраков зарабатывается так же как у людей, поступками и действиями. Разве ты боишься?
Я не знала, боюсь ли. Скорее мандражирую. Но, тем не менее, слова Луи звучали в моей голове эхом. Он не хотел, чтобы я шла на службу к призракам. А мне не хотелось ему перечить. Хотя вряд ли его волновала моя судьба. Однако он ведь перепоручил меня Генриетте. Значило ли это, что ему уже всё равно буду я работать на призраков или нет? Если бы он всё также был против, вряд ли он стал бы говорить Генриетте «разобраться» со мной. Звучало это слово довольно страшно. Значило ли это, что я боюсь? Определённо.
– Да, я боюсь, - пробормотала я тихо.
Генриетта изучающе смотрела на меня:
– А ты и правда необычная, - проговорила она вдруг. Для меня это прозвучало почти что оскорблением:
– Как понимать твои слова?
– Ты не похожа на обычного человека, - Генриетта с прищуром начала осматривать меня. - На внешность ты больший призрак, чем я. Это довольно странно для смертной девушки. Ты уверена, что никогда не надевала браслетов?
– Что? - я поперхнулась. О чём она говорила? Я в жизни никогда не делала никаких татуировок. Шрамы заныли с такой силой, что я вскрикнула и вцепилась в запястье. Никогда они ещё не болели настолько сильно.
– Дай руку, - приказала Генриетта. Я не смогла даже возмутиться. Она долго разглядывала мои шрамы под напульсником, потом насупилась и отпустила руку:
– Ты вены резала?
– Нет, эти шрамы от клыков собаки, им уже много лет, - я спрятала их за напульсником. - Нашла что искала?
– Ну, я думала, что возможно из-за шрамов не видно браслета, однако даже при длительном рассмотрении не заметила ни одного браслета, - она пожала плечом.
– Я могла итак тебе сказать, что у меня нет никаких браслетов, - буркнула я, пряча руку в карман. Шрамы ныли. Это отвлекало.
– Я должна была проверить, - Генриетта повела плечиком.
– Луи уже проверял, - буркнула я.
– Луи не знает и трети о браслетах. Он ведь никогда ими особо и не интересовался.
– А какие браслеты даруются людям за хорошую службу? - и зачем я лезу в это осиное гнездо?
– Самый главный — это браслет Бессмертия, конечно. Люди веками мечтают о бессмертии, и призраки могут устроить такое. Ты уже и не человек, но ещё и не призрак. Однако не умираешь от старости и вечно молод, даже если служил призракам до седин. Все морщины стираются, все болячки уходят. Можно прожить ещё несколько жизней. Браслет Материализации же позволяет человеку не только видеть призрака, но и прикасаться к нему. И браслет Единения, выборочное желание остаться призраком или человеком. Для целых семей. Редкие люди хотят стать смертными, поэтому в основном выбирают бессмертие.
– А чем отличается браслет Бессмертия от браслета Единения? - я нахмурилась.
– Разумный вопрос, - Генриетта улыбнулась. - Браслет Единения выдаётся только семейным. Иногда люди настолько привязаны друг к другу, что даже после смерти не могут покинуть свою семью. И когда они попадают в потусторонний мир, многие начинают зарабатывать себе авторитет, чтобы получить браслет Единения. Просто для того, чтобы вернуться к своим близким. Правда у этого браслета есть минус. Семья должна решить, кем они хотят быть призраками или людьми. Если все в семье принимают решение остаться людьми и вернуть умершего в стан живых, то они снова проживают жизнь, а потом умирают. Такие браслеты выдают очень редко. Но если и выдают, то, как я уже говорила, в основном семьи выбирают участь бессмертных призраков, нежели живых. Эти случаи иногда называют — погибли в аварии всей семьёй. Никто не выжил. Браслет принимается всей семьёй. Если кто-то из семьи против, браслет никогда не выдадут. Это должно быть общим решением, согласованным с каждым членом. Браслет же Бессмертия выдаётся тем, кто хорошо показывает себя на службе. Естественно, кому попало его тоже не дают. Нужно отработать не менее 50 лет на службе, чтобы быть достойным такого браслета. Получают его только перед смертью. Они не становятся бессмертными людьми, они просто переходят в стан призраков.
– Погоди. То есть, особого плюса в этом нет? Человек всё равно умирает?
– Да, конечно. Бессмертных людей довольно трудно прятать в мире цифровых технологий, - Генриетта снисходительно улыбнулась. - Куда проще впустить хорошего слугу в мир призраков, где он будет вести ту же жизнь, только вечную. Простым смертным никогда не позволят вступить в Элиту призраков. Как бы сильно ты не выслужилась, тебя не сделают Элитным призраком. А вот после смерти ты будешь уверена на сто процентов, что станешь призраком и не сгинешь во тьме. Однако и это ещё не всё. Когда ты проживёшь в потустороннем мире лет 100-150, то можешь начинать зарабатывать авторитет уже как призрак. И лет через 200 можешь стать как я, - она гордо улыбнулась.
Итак, что мы имели? Если я хотела быть с Луи, то мне мало было просто умереть. Я должна была пойти на службу к призракам, прослужить им всю жизнь (хотя и не знала, сколько мне уготовано), да ещё в придачу после смерти отработать ещё около 200 лет, чтобы просто принадлежать самой себе. Интересно, Луи будет меня ждать ещё лет 300? Хотя, скорее всего, в мире призраков эти года не будут уже ничего значить, но мне ещё нужно сперва прожить свою человеческую жизнь. 40? 60? 99? Сколько лет мне осталось? Боже, я чуть не взвыла от нетерпения! Люди. Какие же мы нетерпеливые. Не умеем ждать, хотим всё, сразу и сейчас. Может, так и проверяется настоящая любовь? Тремя веками? У меня начиналась паника. А может я просто боялась, что через 20 лет уже не буду любить Луи так же сильно, как сейчас. Вдруг я настолько привяжусь в Паркеру, его пивному брюшку и троим детям, что пожалею о том, что вообще пошла на службу к призракам? Так и стоит ли так спешить? Менять всю свою счастливую человеческую жизнь на туманное призрачное будущее. Смогу ли я?
– О чём задумалась, кукла? - спросила меня вдруг Генриетта, что я вздрогнула.
– Да так...
– Считаешь года? - сострила маленькая мерзавка. Она была недалека от истины.
– Вовсе нет, я просто размышляла, как на это идут люди, - соврала я. - Например, тот же Френсис из особняка Паркера.
– Френсис? - Генриетта опять снисходительно улыбнулась. - Его дочь — Франческа стала призраком несколько лет назад. Она не осталась с отцом, ушла в потусторонний мир. Амбициозная стерва. Растёт быстро, ей многие импонируют в Элите. Она знала, что ничего не добьётся сидя в особняке. Но для Френсиса она была последней радостью в жизни. Когда она умерла, он и сам хотел умереть, а потом он увидел меня. В моменты подобные предсмертным, у людей открываются способности. Луи не знает об этом, я ему не рассказывала, потому что он терпеть не может истории про потусторонний мир. Я предложила Френсису службу. Кстати, я одна из лучших в своём деле. По приводам слуг мне нет равных. Это одна из моих основных заслуг перед Королём. Я способна уговорить любого человека, - она не без ложной скромности улыбнулась. - Именно поэтому я в Элите.
– Ты служила свите только после смерти? - спросила я осторожно.
– Да, я не была при жизни осведомлена о призрачных правилах. Как видишь, умерла я давно. И прожила быструю, но красочную жизнь, - она хихикнула. - Я даже не успела выйти замуж. А среди призраков так и не нашла себе парня. Все воспринимают меня неоднозначно. Большинство призраков меня боятся. Я одна из самых быстро растущих в профессиональном плане призраков. За 150 лет я заслужила свой первый браслет. За 200 — второй. А за 250 — третий. Так что это почти ничего. На 300-ом году я получила Браслет Призрака. Великая честь. И вошла в Элиту призраков. Королевская свита мне благоволит.
– Сколько лет ты мертва? - я нахмурилась, мне стало не по себе.
– 1200, - она мягко улыбнулась. От неё так и сквозило стервозностью.
– А как давно умер Луи? - у меня комок встал в горле.
– Около 600, - она задумчиво покусала губу. - 550-600. Если ты заметила, мы ничего не исчисляем точными датами. Для нас плюс-минус 50 лет — это погрешность. Точных событий из жизни мы тоже не помним, это как обратная сторона медали. Прошлое достаточно размыто, настоящее тоже проходит довольно уныло и однообразно. Не каждому призраку дозволено вести столь яркий образ жизни, какой провожу, например, я. Даже в Элите немного таких, кто покидает потусторонний мир. И даже не всем это позволено.
– Что же они должны сделать такое, чтобы покинуть потусторонний мир? - я не совсем понимала, почему даже в Элите полное неравенство.
– Всё очень просто, - Генриетта хихикнула. - Всё дело в способностях каждого из нас. В Элиту порой выбиваются и совершенно бесталантные призраки, но если у тебя есть талант, то ты на ещё большем счету у Свиты. И таланты каждого из нас находят своё отражение в наших делах. Я, например, и при жизни была достаточно дипломатичным ребёнком, умела уговаривать, ко мне прислушивались. После смерти эти качества возросли, и поэтому я добилась большего, чем многие из Элиты.
– То есть выше Элиты только Королевская свита? - спросила я тихо. - Но почему ты за всю свою призрачную жизнь не вошла в Свиту?
– К сожалению, это невозможно, - Генриетта улыбнулась как готовая к броску кобра. - Свиту составляет совет Старейшин и Элитарных Гонцов. Заменить любого из старейшин — невозможно. Обладать их способностями мечта любого рядового призрака. Но увы. Такие как Старейшины могут появиться раз в несколько тысяч лет. Поэтому их всего 12. Элитарных Гонцов всего 5. Это лучшие воины Короля, его телохранители. Призраки, которым дозволено убивать в интересах Королевства. Каждый из Элитарных Гонцов имеет оружие, которое может убить как призрака, так и человека. Считается, что призраки бессмертны, и убить их невозможно. Но Если Элитарные Гонцы приходят за призраком — это считается очень страшным известием. Только Оружие этой пятёрки способно уничтожить нас. Вступают в игру они крайне редко. Хотя был случай, когда Король принимал решение о наказании преступника. У каждого из Гонцов в услужении по 10 человек. Так называемые Следопыты. Если Гонцы — палачи, то Старейшины — это суд. Естественно, каждый из них обладает выдающимися способностями. Одни из самых ярких, это конечно создание браслетов, - Генриетта с благоговением посмотрела на своё запястье.
– Старейшины создают их? - изумилась я.
– Да, - гордо кивнула она. - Мы лишь винтики, которые крутятся, чтобы обладать величайшими дарами Королевской свиты. У каждого из старейшин около сотни подчинённых. Это и слуги, и охрана, и лакеи. Даже чтобы войти в число подчинённых, нужно пройти неисчислимое количество проверок и испытаний. Подчинённые старейшин — это Нео Элита. Они даже выше нас по значимости, хотя выполняют грязную работу в принципе. Но если ты в Подчинённых, даже нам положено преклонять головы.
– Круто, - я восторженно слушала её, поймав себя на мысли, что сижу с открытым ртом. Наверное, я выглядела довольно глупо.
– Да, - Генриетта насуплено потёрла один из браслетов. - Как хотела бы я попасть в Подчиненных. Иметь доступ к самим Старейшинам — это великая честь для каждого заурядного призрака вроде меня. Это только Луи считает, что подобное стремление позорит нас. Индивидуальность, куда её деть, - она рассмеялась.
– Луи, - повторила я его имя. Кажется, я по нему соскучилась.
– Ты будешь участвовать в конкурсе песен? - спросила меня Генриетта.
– Эм...что?...а...да, - как же быстро вывело меня из равновесия его имя.
– Классно, но не расслабляйся. Мои ученики тоже участвуют, так что тебе придётся очень несладко, - она злорадно хрюкнула. Я даже не знала, как к ней относиться пока. То ли ненавидеть, то ли любить. Не зря её опасалась добрая часть призраков. Она была очень странной, со своими тараканами.
– Я пошла, мне пора, - Генриетта помахала мне и направилась в другую сторону.
Я вздохнула.
Мне было не по себе, когда я возвращалась в студенческое общежитие. Казалось, что со всех сторон меня поджидали элитные призраки. Я ловила на себе взгляды людей, кто из них? Может быть, тот парень, что застыл как вкопанный при виде меня? Или та девушка, которая кинула на меня настороженный взгляд? Кажется, моя паранойя продолжалась. А может даже прогрессировала. Кто из этих людей — призрак? Они ВСЕ смотрят на меня. Скорее всего, они смотрели и раньше, только я не обращала на эти взгляды внимания. Даже те, кто изначально смотрели в другую сторону — нет-нет, да бросали на меня косые взоры. Странно. Хотя если вспомнить, как сейчас выглядит моё лицо, то это даже нормально. Даже призрачная девушка выглядела сейчас куда живее, чем я. Пока я шла по коридору, мне хотелось слиться со стеной, чтобы студенты Оксфорда прекратили окидывать меня взглядами. И я ли это? В колледже я так привыкла ко всяким взглядам, что сейчас чувствовала себя как минимум глупо. Мне никогда не хотелось казаться невидимой, вот уж съездила во Францию — называется.
– Мэгги, привет! - здоровались со мной некоторые студенты, видимо из моего же колледжа. Приходилось кивать, потому что их имён я всё равно не знала.
– Как дела, Мэгг?! - восторженно воскликнула стайка первокурсниц.
– Норм, - отозвалась я. Такое чувство, что я была певичкой какой-нибудь известной.
– Привет, Мэгги, - Гретта махнула мне рукой. Я кивнула ей в ответ, тут же отметив, что с ней совсем никто не поздоровался из тех, кто подобострастно здоровался со мной.
– Привет, - мне на плечо легла чья-то наглая рука, - меня зовут Джексон Смит.
Я с возмущением уставилась на совершенно незнакомого парня. Впрочем, был он на редкость привлекательным. Улыбчивое лицо, короткие светлые волосы, серые глаза.
– Мы знакомы? - уточнила я, на всякий случай. Вдруг и знакомы, да я не помню.
– Ещё нет, но о тебе уже наслышаны многие. В том числе и я.
– Да ну? Какие же слухи обо мне тут витают? Что я психованный депрессивный панк с суицидальными наклонностями? - с ехидцей уточнила я. Джексон рассмеялся, оценив мой юмор:
– Такого не слышал! Однако твоё имя только что появилось в списке участников конкурса. А так как его организует именно моя группа, то я непременно должен был узнать о тебе всё-всё-всё. Полазил в мировой сети и узнал, что ты у нас оказывается победительница многочисленных олимпиад и конкурсов. И даже более того, Альма Матер всего колледжа. Тебе поклоняются, тобой восхищаются, у тебя несколько фан-клубов, два из них официальных. Они особо борются между собой за освещение главных новостей из твоих успехов. Я даже связался с одним из администраторов твоего фан-клуба. Некто Паркер де Боден.
Меня перекосило. Вот уж чего не знала и не ведала, так это того, что Паркер занимается такой фигнёй.
– А в другом клубе кто? - уточнила я, интереса ради.
– Некто Дитрих Байер, - Джексон никак не убирал свою руку с моего плеча, будто мы с ним с самого детского сада в корешах ходим.
– А, Дит. Да, я знаю его. Он мой пресс-атташе.
– Ого! Значит, тот клуб более официальный? - тут же спохватился Джексон.
– Ну, вообще-то, учитывая, что Паркер — мой молодой человек, то скажем так — оба официальные, - убивать Паркера было почти что бессмысленно. Ещё выложит в сеть данные, что я призраков вижу. Я чуть не заржала сама себе.
– Так вот, я прослушал твои записи! Это нечто! Если это твой голос в живую, то я перед тобой вообще преклоняюсь.
– Я ведь не одна пела эти песни, - возразила я. - У нас была группа.
– Но ты же солистка, - напомнил мне Джекс, как будто я страдала склерозом.
– Да, но...
– Вот что я предлагаю, завтра воскресенье. Приходи в актовый зал на репетицию, - он усмехнулся, похлопав меня по плечу, как своего друга. Я даже слегка присела.
– Но у меня нет сольной песни, - я нахмурилась.
– Разве Ребекка не показала тебе ещё свои стихи? - Джекс рассмеялся. - Она уже выбрала для тебя репертуар.
Так и хотелось скрипнуть зубами, но я берегла их для употребления пищи.
– Пока не показала.
– Ну, значит, покажет сегодня, - он весело подмигнул. - А ты ещё красивее, чем на фотках. Прямо куколка.
– Ага, тутовый шелкопряд, - согласилась я, после чего Джексон снова захохотал.
– Ещё ты с чувством юмора, мне этого тоже никто не рассказывал, - он чмокнул меня в щёку. - Завтра в актовом зале!
– Пока, - я помахала ему. Странно, что он не вызвал у меня чувство раздражения. Может виной всему была Генриетта, свалившаяся на меня как снег на голову?
Я остановилась возле зеркала в наших апартаментах. Посмотрела на себя. Слишком неживое лицо, я попыталась улыбнуться себе, но скулы будто занемели. Где все мои эмоции? Куда они исчезли? Ведь в душе мне по прежнему больно, я смеюсь, я плачу. Или я плачу только внутри? Но те слёзы, что ещё недавно заливали мои щёки, разве были ненастоящими? Тоже плод больной фантазии? Меня начинала напрягать вся эта ситуация.
Ребекка сидела в гостиной и листала тетрадки, сплошь исписанные стихами:
– А вот ты где! Я выбрала тебе несколько песен. Лайнел уже подобрал несколько композиций. Порепетировать надо.
– Сейчас?
– А когда? Завтра у нас уже прослушивание перед Джексоном Смитом, - она глобально развела руками, будто это какой-то мега известный продюсер.
– Ну, показывай, что есть, - я вздохнула. Опасения мои конечно были беспочвенными, у Бекк были прекрасные стихи. Поэтому весь оставшийся день я репетировала. Паркер не отходил ни на шаг, и всё время лез целоваться. Раздражал дико. Лайнел оказался весёлым темнокожим парнем, мне он очень понравилось. И главное, он не пялился на меня с нездоровым интересом и слюнкой на подбородке. Хотя возможно он просто видел отношение Паркера ко мне, поэтому не рисковал здоровьем. Репетиция прошла довольно весело, чаще всего благодаря шуткам Лайнела. Я, наверное, впервые за три месяца начала улыбаться. Смеяться, конечно, ещё не получалось — болела челюсть. А вот улыбаться, хоть и с трудом, но удавалось. Единственное, о чём я жалела весь день, что не спросила у Генриетты, где она проживает и под каким именем её можно найти. Можно подумать, я бы побежала к ней среди ночи. Хотя... а почему бы и нет? Теперь, когда я знала, что в Оксфорде тоже есть призраки, я не могла успокоиться. Меня прямо всю потрясывало от переизбытка эмоций.
Когда моя голова коснулась подушки, и я закрыла глаза, тотчас мне начал являться образ Луи. Зря я, конечно, думала об этом весь день. Но если задуматься, а было ли вообще время, когда я не думала о нём? Правильно. Его не было. Луи больше не плод моей фантазии, я знала это наверняка. Я не проснусь, если меня ущипнуть. Открыв глаза, я несколько часов смотрела в одну точку. А когда сообразила, что пора бы и поспать — уже рассвело. Эта была первая ночь, за которую мне не приснился кошмар. Ну, само собой, я ведь не спала, какие уж тут кошмары? Встала разбитая, как стекло. В ванной долго разглядывала своё лицо. Оно стало каким-то странным, живее что ли, но всё-таки даже бессонная ночь не отразилась на нём. Я поскребла скулы ногтями, словно боялась услышать скрежет по пластмассе, однако на ощупь кожа была просто бархатной. Луи. Интересно, где он? Как долго он будет получать свой первый браслет? 150-200-300 лет? Забавно. Это я хотела, чтобы Луи дождался меня. А может быть, мне придётся ждать? Но я ведь не была выдающимся человеком при жизни. Возможно, даже после смерти пройдёт не одна сотня лет, прежде чем я стану хотя бы в треть уважаемой как Генриетта. 500 лет мой порог. Я чуть не рассмеялась, расплескав воду. Такие глупые мысли. Нет у меня этих лет. Даже сотню я вряд ли протяну. Доживу лет до 65, а потом скончаюсь от какой-нибудь новой неизлечимой болезни. Недаром вирусы с каждым годом становятся всё сильнее и опаснее. А потом мне веками добиваться расположения Свиты, и Луи делает то же самое. Но неизвестно, сколько лет займёт его стремление. Как бы мне хотелось его увидеть? А ему? Хочется ли ему увидеть меня? «Ты нужна мне». Я закрыла глаза. Может ли быть такое, что он пошёл на службу ради меня? Но даже если это так, пока он заслужит свой первый браслет, я, скорее всего, уже умру. Тогда зачем же ему в действительности эти браслеты? Он запретил мне идти на службу, но если я не сделаю этого, то просто исчезну. Я не стану призраком, я растворюсь в темноте. И Луи зная это, всё равно запретил мне стать слугой для Призрачной элиты. Тогда в чём подвох? Не намеревался же он получить браслет Отчуждения раньше, чем все известные призраки? Да и возможно ли это? Даже Генриетте понадобилось 150 лет, чтобы получить этот браслет. Я наверняка потрачу не меньше трёхсот. А Луи? Сколько у него времени? Даже 50 лет для меня сейчас звучали как приговор.
Я чуть не вскричала от собственной беспомощности. Значило ли это, что в этой жизни мне можно даже не надеяться на то, чтобы быть с Луи? Скорее всего, именно так оно и было. Разум понимал это, но эмоции были ему не подвластны. Я любила Луи. Даже если мне суждено было всю эту жизнь прожить с Паркером, нарожать ему кучу детишек и умереть от «мозга паркера». Это просто ужасно! Я застонала, взъерошивая свои чёрные жёсткие волосы. Не хочу так! Не хочу! Я веду себя как капризный ребёнок. Да кто меня спросил вообще? Судьба расписана не мной. Если меня кто-то и столкнул с Луи, то явно со злым умыслом. Чёрт бы побрал эту Джейн, которая потащила меня во Францию. Хотя винить Джейн в том, что я вижу призраков — по меньшей мере дебилизм. И тут меня осенило! Мне вовсе незачем так долго ждать Луи на этом свете. Я могу просто стать слугой призраков и покончить с собой. Тогда я гарантированно стану призраком, а попав в их мир, я уж найду способ с ним пообщаться. Интересно, он вообще захочет со мной говорить, если я там появлюсь? Теперь нужно найти способ, как помягче умереть, чтобы не почувствовать боли и не истекать долго и мучительно кровью. Меня перекосило. Всё-таки самоубийство это не моя стезя. Стоило бы полистать гугл, а ещё лучше поспрашивать у знакомых. Хотя нет. Таким способом меня ещё быстрее упекут в дурку. Однако был ещё один весьма неприятный нюанс. Генриетта сказала, что браслет выдаётся смертным перед самой их смертью. Став слугой, я не получаю браслет. Стало быть, мне нужно включить всё своё обаяние, чтобы браслет мне дали до моей самовольной кончины. Иначе я могу пролететь со своими гениальными планами.
– Генриетта!!! - это было выше моих сил.
– Чего? - она сидела у меня в комнате на кровати и наблюдала за мной в открытую дверь ванной. Я даже не вздрогнула и тут же выскочила к ней:
– Что мне делать?! Мне нужен браслет! Я хочу служить призракам! Я хочу получить браслет как аванс, а потом...
– Покончить с собой, я поняла, - она смотрела на меня и жевала яблоко, как будто мы обсуждали, как будем проводить уикэнд.
– Что мне нужно сделать для этого? - в лоб спросила я.
– Ну, для начала не стоит так спешить. А то создаётся ощущение, что ты просто боишься передумать, - Генриетта укоризненно посмотрела на меня.
– Я не боюсь, просто я не могу так долго ждать! - буркнула я.
– Самый главный и важный вопрос, который задаёт Король, встречаясь с очередным прислужником — почему ты хочешь получить браслет? - то, что я прочитала в её взгляде, меня почему-то напугало.
– Чтобы стать призраком, - проговорила я.
– Зачем ты хочешь стать призраком? Почему просто не хочешь уйти в мир, где нет боли и эмоций? Зачем тебе оставаться среди нас? - эти вопросы звучали как пулемётная очередь. Мне казалось, что я даже ощущала дырки у меня в груди. Хотя там давно уже был дуршлаг.
– Я хочу... быть с Луи, - мой голос сел. Зато брови Генриетты резко вскинулись, и она замолкла.
Пока она принимала информацию от меня, я вся извелась.
Наконец она что-то решила и осторожно так начала:
– Ты совсем не дружишь с головой?
– Что я такого сказала? - я надулась.
– Любовные отношения между призраками и людьми запрещены уже несколько веков, - она многозначительно подняла брови. - И если бы ты сказала то же самое Королю, то, скорее всего, тебя тут же прикончили бы.
Я покрылась мурашками и изумлённо выдохнула:
– Но... За что? Почему?
– Я уже ответила тебе. Любовные отношения между человеком и призраком — это нарушение самого главного закона. Закона, который карается смертью или вечным заточением для призраков. Для людей же только смертью.
– Господи, но что тут такого? - я нахмурилась. Вот ещё одно обстоятельство, которое как оказалось, против моих планов.
– Давным-давно был один случай, когда один из призраков влюбился в земную женщину. А так как он принадлежал к Нео-Элите и был на хорошем счету у Королевской свиты, то его все уважали и почитали. Он служил верой и правдой Королю, у них были почти братские отношения. Поэтому Король без всякой опаски одарил его человеческую женщину всеми возможными для неё браслетами. Один из браслетов, дарующий силу призрака и бессмертие одновременно называется Браслетом Жертвы. И всё закончилось бы хэппи эндом, если бы однажды тот призрак не решил встать во главе смертного мира. Среди простых людей он был настоящим богом. Однако не все люди захотели подчиняться такому созданию и начались бойни, гонения. Та женщина была очень коварна, она подговаривала Призрака действовать более жёстко. Он был ослеплён любовью к ней и всячески потакал. В итоге Королю призраков пришлось вмешаться. Он забрал все браслеты этой женщины, а так как она прожила уже больше положенного людского срока, то её тело, лишившись магической силы — просто превратилось в прах. И этот Призрак пошёл войной на Короля, в решающей битве — Королю удалось сорвать заслуженные им браслеты. А 11-ый старейшина надел браслет Заточения. Этот браслет карает преступников и нарушителей закона, заточая их навек в одном месте и привязывая к нему. С тех пор любовь между призраками и людьми запрещена.
Я не знала, что и возразить против такого жёсткого закона. Да, хорошо, что я сказала это при Генриетте, а не при Короле призраков.
– Что же мне делать? Я люблю Луи, - мне стало обидно.
– Луи мне не говорил того же, - Генриетта пожала плечом. - Хотя он знает о том предании и о запрете. И он умнее, чем ты, он об этом не говорит. Королю он сказал, что ему скучно. Поэтому ему нужны браслеты. Тебе тоже нужно придумать правдоподобную байку, - она насупилась. Хотя в какой-то момент мне почудилось, будто она хочет меня сдать королю с потрохами.
– Может, что мне тоже скучно? - спросила я осторожно.
– Ты же человек, тебе не может быть скучно, - Генриетта покрутила пальцем у виска. - Тебе просто не поверят. Вот уж чего точно ты не должна говорить, это что ты влюблена в призрака. Ни при каких обстоятельствах! Даже под пытками! Ты подпишешь себе смертный приговор.
– А ты не расскажешь об этом сама? - спросила я насуплено.
Она посмотрела на меня как на идиота:
– Ты думаешь, я бы добилась всего, что есть, если ли бы не умела, когда нужно – держать язык за зубами? Я приняла в наши ряды немало слуг, которым пообещала кучу всего, хотя их помыслы были далеко не такими невинными, как они рисовали Королю. Именно поэтому я и лучшая по приводу слуг. Никто кроме меня на это больше не способен, потому что у них мозг мало развит. Я же просчитываю ходы на 100 шагов вперёд.
– Ты думаешь, что Луи тоже может любить меня? - не удержалась я от вопроса.
Генриетта задумчиво поводила носиком:
– Какой-то особой симпатии с его стороны к тебе я не заметила. Но у него эмоциональный диапазон довольно низкий, поэтому мне вообще трудно представить его в кого-то влюбленным. Не обижайся, но вряд ли он тебя любит.
– Да я, в общем-то, и не надеялась, - вздох выдал моё разочарование.
Генриетта с прищуром на меня посмотрела:
– Хотя если задуматься,... а зачем вообще Луи пошёл на службу? Да ещё с таким рвением? Он очень хочет вырваться из особняка. Зачем? Ему просто не к кому отправляться в путь. По крайней мере, я так думала, когда видела его в последний раз. Выходит, причина его перемен — это ты? Он ненавидит всю королевскую свиту, считая их зажравшимися эгоцентричными существами. До твоего появления он категорично утверждал, что никогда не пойдёт к ним на службу. И что я вижу? За неделю знакомства — он полностью поменял своё мнение? Ни фига. Мнение не изменилось, однако ему уже не всё равно, где он находится. А это может значить многое.
– Если ты пытаешься дать мне надежду, чтобы я пошла к вам на службу, то не надо — я уже давно готова, даже не смотря на то, что возможно я и не нужна Луи, - мне стало не по себе. Я жертвовала своей жизнью, друзьями, родителями ради призрачных чувств, которые могут оказаться просто игрой. Я шла в темноте, наобум, с какой-то неоправданной надеждой, что за чертой меня ожидает моё счастье. Что ж я за придурок такой?
– Я вовсе тебя не уговариваю вступить в наши ряды, хотя и являюсь лучшей среди лучших, - она возвела глаза к потолку. - На твоём месте я бы вообще отказалась от этой идиотской идеи. Если ты спалишься, тебе конец. Учти это. Поэтому врать нужно безупречно.
Вот уж чего я не умела, так это врать. Может взять пару уроков у Луи? Для начала мне нужно с ним встретиться. Сейчас я могла разве что сказать правду. Только как выяснилось, это не самый умный ход.
– В общем. Ты скажешь, что не хочешь стареть, - заявила Генриетта спокойно как танк. - Скажешь, что твоя красота настолько идеальна, что ты боишься даже первых морщин. Это даже будет недалеко от истины, увидев твоё личико, Король поверит на все сто процентов.
– Включить высокомерие, хочешь сказать? - меня слегка перекосило.
– Конечно, с твоей внешностью — это проще простого, а про Луи ни слова, - она погрозила мне пальцем. - Теперь я понимаю, почему Луи мне лично тебя доверил. Сам бы он не справился и через тысячу лет.
– Я не хочу ждать тысячу лет, - проворчала я как можно тише. Лицо Генриетты стало рассерженным, хотя она всё равно выглядела просто волшебно:
– Не надейся, что Луи получит браслет Отчуждения раньше чем через 300 лет. Зная его ленивость и ненависть ко всей элите, могу с точностью до 100 процентов просчитать каждый его ход. Хотя это нам даже на руку. Чем дольше вы будете добиваться браслетов, тем меньше к вам будет подозрений. А лет так через 500 вы уже можете быть вместе, без всякой угрозы, потому что на вас уже будут смотреть как на полноправных участников призрачного общества.
– Спасибо, ты меня ТААААК обнадёжила, - я возвела глаза к потолку. - А почему мне нельзя просто сразу получить браслет и сразу умереть? Тогда и человеком я не буду и не нарушу никакие законы?
– Да кто тебя, милочка, возьмёт в призраки просто за красивые глазки? - Генриетта снисходительно улыбнулась. - Чтобы стать просто достойной, ты должна доказать свою преданность и покорность. Никто не станет доверять тебе, только потому, что ты знакома со мной и Луи. А вдруг ты из тех, кто просто хочет власти в мире людей? Годы служения и доказывают факт того, что ты не случайный человек среди миллиардов тебе подобных. Так бы каждого встречного и брали на службу.
– Хм, не логично, - я нахмурилась. - Если человек и лелеет планы на власть в мире людей, то он и 1000 лет готов ждать, лишь бы потом возвыситься над всеми. Те, кто за что-то борются — умеют ждать, поверь мне.
– Ты слишком категорична к людям, - Генриетта хихикнула. - Люди слишком мелочны, это правда. Но после смерти житейские проблемы уходят на второй план. Только люди могут чахнуть над златом. Призракам вся эта мирская суета как минимум смешна.
– Призрак их ваших преданий был не таким уж и далёким от власти, - сострила я.
Генриетта поморщилась:
– С ним была живая женщина, хоть и с браслетом, но не лишённая человеческой алчности.
– Да-да, - я покачала головой. - Как всегда виновата женщина.
– Это реальные факты, а не сказка, - Генриетта поморщилась.
– Конечно-конечно, я согласна, - меня покоробило. - Кстати, когда я тебя позвала — ты так быстро тут очутилась. У вас это что — мгновенная связь или что?
– Такая способность, откликаться на своё имя, - она пожала плечом. - У призраков она особенно обострена.
– И вы прямо по зову телепортируетесь? - я нахмурилась. - А если я допустим призрак и сижу на паре, а меня кто-то позвал. Так что ж я испарюсь из аудитории?
Генриетта звонко рассмеялась, видимо представив себе эту картину, но тут же замолчала, сдерживая смешки:
– Это было бы конечно жутко конспиративно. Нет, телепортируется только моё призрачное тело, а человеческий облик остаётся сидеть на месте. Он даже может отвечать на стандартные вопросы преподавателей, - она вновь захихикала.
– А если кто-то зовёт другую Генриетту, ты тоже реагируешь? - я усмехнулась.
– Нет, я слышу только своё имя, откликаюсь на эмоциональный призыв, так сказать. Ведь каждого человека зовут по своему и разные люди. Так и призраки. Мы очень чётко слышим голоса. То, что не различает человеческий слух, слышат призраки. Хотя есть и другая теория, - она насупилась как обиженная двухлетняя девочка.
– Что за теория? - я почему-то сразу подумала о Луи.
– Старейшины говорят, что призраки откликаются на зов тех, кто им дорог. Те, к кому они привязаны. Звучит как бред, поэтому мне больше нравится первый вариант, - она поморщилась. А я рассмеялась, сама того не ожидая. Луи привязан ко мне? Мелочь, а приятно. Странно, что я уже была солидарна с этими таинственными Старейшинами.
– А вы способны телепортироваться из любой точки земного шара так же быстро? - с интересом уточнила я.
– Расстояние не имеет значения, - она пожала плечом. - Ещё один плюс Элитной принадлежности. А если ты про Луи, то в пределах особняка и его окрестностей — та же фигня.
– Он любил свою жену? - спросила я вдруг. И вот чего я вечно лезу?
– Нет, конечно! Это же Луи, он кроме себя вообще никого не любит, - она захохотала.
– Он тебя тоже очень любит, - возразила я.
– Меня? Шутишь что ли? Он бы мне башку оторвал, если бы мог, - она заливисто хохотала.
Но я-то знала, что он относится к ней более трепетно, чем она думает. Однако спорить не стала. Может, это был ещё один Оскар в его копилке и нежность к Генриетте он тоже сыграл. Господи, я точно возьму у него уроки актёрского мастерства. Даже возможно платные. Когда уже я смогу снова его увидеть? Увидеть его ледяной взгляд. В меня будто вонзилось несколько тысяч игл, я даже задохнулась от боли. Стиснув кулаки, я пыталась выровнять дыхание. Не получалось, больно, слишком больно. Генриетта щёлкнула пальцами у меня перед лицом, и я с каким-то свистящим выдохом, простонала от боли.
– Ты странная, - произнесла девочка, наблюдая за мной.
– Ты не открыла Америки, - я зажмурилась, приходя в себя.
– Не мучай организм, без кислорода он погибает, - он пощёлкала пальцами у меня перед лицом. - Зачем ты задерживаешь дыхание? Да ещё так надолго? Не думала, что сердце может и не выдержать?
– Это непроизвольно получается, - пролепетала я. - Мне просто становится очень больно.
– Конечно, это как ломка. Организм требует кислорода, - она усмехнулась, как доктор-маньяк расчленяющий моё тело для своих нужд.
– Ты не понимаешь, - я помотала головой. - И вряд ли поймёшь.
– Да где уж мне? - она искренне помотала головой. - Забыла бы ты его. В мире призраков много завидных женихов, бери, не хочу. Луи не из тех, кто проявляет нежность. Уверена, что он даже целоваться не умеет.
Умеет. И ещё как. Так и хотелось сказать это, но внутренний тормоз сработал во время.
– Я тебя ни от чего не отвлекла? - уточнила я на всякий случай.
– Не-а, я всё равно от скуки дохла, - она зевнула. - Молодняк на репетиции. Они собираются взять главный приз.
– Сколько с тобой призраков?
– Четыре. Две девушки и два парня, - она помахала ногами.
– Они поют группой? - уточнила я. Надо же знать своих потенциальных соперников.
– Да, - Генриетта кивнула, хлопая ресницами. - Ну, что? Уже боишься?
Я чуть не рассмеялась, но сдержала порыв:
– Очень!
На самом деле я, конечно же, не боялась. С моими-то вокальными данными мне состязаться впору со светилами звёздного Олимпа, а не с умершими когда-то детишками.
– Слушай, Генри! А если я, допустим, умру старухой, ну, вдруг так. Когда я стану призраком, я останусь той же старухой? - меня всегда интересовал этот вопрос.
– Ты знаешь, всё зависит от твоего желания. А так как мы уже решили, что ты помешанная на своей красоте фифа, - я скривилась, - то и возраст будешь выбирать соответствующий.
– А выбор имеют все люди или только слуги?
– Конечно только те, кто получает браслеты. В потустороннем мире полно стариков, детей и прочих возрастных категорий, но у большинства из них нет браслетов. Я осталась девочкой, потому что не получала браслет перед смертью. Иначе я бы тоже выбрала более зрелый возраст, - она капризно надула губы. - Не очень приятно, когда на меня все смотрят сверху вниз.
– А после смерти ты уже не можешь выбирать свой возраст? - спросила я осторожно.
– Нет, - она опять поморщилась как от зубной боли. - Только при жизни заключённый договор служения имеет место.
– А этот договор не означает — продажу души своей Дьяволу? - с интересом уточнила я. Как будто что-то это меняло, мне всё равно после смерти душа вряд ли понадобится.
– Ты начиталась научной фантастики, - Генри зевнула.
– Вообще-то, это скорее религиозная литература, чем фантастика, - возразила я.
– Ты хочешь поговорить об этом? - девочка уныло посмотрела на меня. Даже если я и хотела, то от его тухлого взгляда, сразу передумала. Однако я ощущала какой-то небывалый подъём и лёгкость в теле. Как будто моя жизненная энергия зависела вовсе не от присутствия Луи, а просто он общения с любым из призраков.
– Генри, а как заключается договор с Королём?
Девочка широко зевнула, будто не выспалась. Хотя, насколько мне известно, призраки не спали.
– Ну, для начала я выдаю тебе браслет Перехода. Такие браслеты есть только у нас, Элитарных Зазывателей, скажем так. Какого-то определённого названия у нас нет, поэтому я буду называть это по-разному. Ты понимай, как хочешь. Они создаются советом Старейшин совместно, чтобы показать будущим слугам все прелести Потустороннего мира, и соответственно для одобрения высшего начальства, то есть Короля. Не волнуйся, писать своей кровью на пергаменте тебе не придётся. Договор заключается в присутствии всего совета, тебе надевают браслет Служения, он чем-то напоминает татуировку хной. Когда ты вступишь в ряды призраков, этот браслет автоматически стирается. Он даже выглядит бледнее остальных, иногда его совсем не видно издалека. Только при ближайшем рассмотрении заметны его контуры. Сам договор напоминает не более чем ритуал. Ты говоришь какие-нибудь слова, объясняешь причину своего желания стать призраком, потом Король советуется со Старейшинами и выносит вердикт. Ты главное ничего не бойся, поверь сама в то, что говоришь. Ты ведь действительно не хочешь быть дряхлой старухой, тем более учитывая, что Луи-то умер вполне себе молодым и старение ему не грозит в принципе.
– Это да, - я представила себя, старую немощную, ковыляющую с палочкой к Луи. И его взгляд, такой ледяной и обжигающий, с нотками омерзения. Меня перекосило и стало трудно дышать.
– Ты, правда, его любишь? - она смотрела на меня, видимо, поняв о чём я думаю.
Я даже ответить не смогла, у меня всё внутри заныло с новой силой.
– Знаешь, - Генриетта вздохнула. - Он станет завидным женихом в потустороннем мире. Уже сейчас, когда он только начал службу — на него заглядываются даже Элитарные дамочки. Если он захочет быстро взлететь по карьерной лестнице, то вполне может пойти в услужение сразу к нескольким.
Меня перекосило, даже губы задеревенели:
– Что ты имеешь в виду под услужением?
– Ты меня правильно поняла, - Генриетта слегка наигранно вздохнула. - Выполнение всего спектра услуг, который полагается слуге. Что прикажет его госпожа.
– Но это....это...омерзительно, - я не могла даже слов подобрать, меня всю затрясло. Чтобы какая-то призрачная гадина посмела прикоснуться к моему Луи?! Впрочем, если Луи и сам не против, то у меня опускаются руки.
– Поэтому я и сказала тебе, что Луи получит первый браслет не раньше, чем через 300 лет. Ты знаешь, он ведь безумно гордый. И я сомневаюсь, что он плюнет на свою гордость и достоинство только ради браслета.
– Ты уверена? - мой голос стал каким-то писклявым. И чего я так переживала? Я даже не была уверена, что вообще нужна ему. Может, ему глубоко плевать сейчас на свои принципы, и он давно резвится в постели с какой-нибудь призрачной тёткой из Элиты. Всё внутри перевернулось с ног на голову и обратно, я рванула в ванную, и меня вырвало какой-то желчью в раковину. От нервов скрутило живот, да так, что я не могла даже вдохнуть. Адская боль.
– Ты в порядке? - Генриетта оказалась рядом в долю секунды, включила воду и начала приводить меня в божеский вид.
– Да, - соврала я, хотя легче мне не становилось.
– Не ври, у тебя это плохо получается, - она умыла меня, сама я была не в состоянии. - Такими темпами ты не доживёшь и до 30. Если будешь так переживать.
– Я...ничего не могу с собой поделать, - пробормотала я, вяло опускаясь на пол в ванной. Генриетта присела возле меня, провела влажным полотенцем по моей шее и щекам.
– Расслабься.
Хотелось бы мне это сделать.
– Дыши глубже, глупая, - девочка взволнованно смотрела на меня. Странно, похоже, она действительно за меня переживала.
– Я дышу, - пролепетала я. Генриетта заботливо поглаживала меня по волосам.
– Всё хорошо, Мэгги. Молодец. Уже лучше?
– Да, - прошептала я. - Когда...? Когда ты отведёшь меня к Королю?
– Не стоит спешить с этим, - она покачала головой. - Излишнее рвение может пагубно сказаться на принятии решения. Я только второй день в Оксфорде, а уже успела «уговорить» тебя. Это будет выглядеть подозрительно. Тем более учитывая факт, что ты слишком рьяно готова стать призраком.
– Но я, правда, хочу, - мне стало не по себе. - Я хочу быть с Луи.
– Почему ты всё время говоришь «я»? А он-то этого хочет вообще? - она укоризненно посмотрела на меня. - Думай о себе в первую очередь, а не о нём. Тебе это надо?
– Да, чтобы быть с Луи, - у меня начиналась паника.
– Чёрт возьми. Да отбрось ты этого Луи хотя бы на минуту. Ты сама этого хочешь? Ведь став призраком, ты можешь и не быть с Луи. Ты этого хочешь? - она схватила своими нематериальными ладошками мои щёки. - Блин, чёрт, ты такая холодная...
Она резко нахмурилась и, щёлкнув пальцами, стала такой чёткой, будто вселилась в человека, её ладони стали тёплыми, словно человеческими. Она нахмурилась ещё больше:
– Ты действительно очень холодная. Как покойница, - она обняла меня.
– Что ты сейчас сделала? - спросила я тихо.
– Вызвала свою телесную оболочку. Всё равно рядом никого не было.
– Я хочу быть призраком, Генри, - прошептала я. - Я смогу покорить Луи, мне просто нужно убрать эту преграду между нами. Я человек, а он призрак. Я просто обязана попытаться.
– Ты такая упрямая, - девочка помогла мне встать, обеспокоенно разглядывая моё лицо.
– Когда ты отведёшь меня к Королю? - повторила я.
– Стандартный мой обряд посвящения в слуги длится примерно 50 дней, - Генриетта многозначительно посмотрела на меня.
– Это слишком долго, - буркнула я.
– Давай договоримся так, если ты выиграешь в конкурсе песен, который будет через 2 недели, то я отведу тебя через 2 недели. А если проиграешь, то, как и всех, через 50 дней? - она похлопала глазками.
– Ладно, - я нахмурилась. Может действительно моя спешка граничила с безумием? Может, я просто боялась передумать? Как бы то ни было, но настрой у меня был менее, чем боевой. Я сама опасалась своего рвения, потому что после смерти выбора уже не бывает. А стоит ли моей жизни этот выбор? Некто Луи. Весьма забавно получится, если я став призраком, начну жизнь в другом мире, а Луи встретит меня со снисходительной улыбкой и с другой женщиной. Шикарно получится. Ни Паркера, ни человеческой жизни, ни Луи. Ради чего я боролась, спрашивается? Хотя, с кем я, по сути, боролась? С самой собой? Кому интересны мои проблемы и боль, кроме меня самой? Хотя мои друзья явно не желали мне смерти. Так и кто я после этого? Правильно, обычная эгоистка. Иду на поводу у своих низменных желаний, даже не понимая, на что обрекаю своих близких. Шахта Самобичевания стала ещё глубже, и даже с переломанными костями я полетела на дно.
– О чём ты думаешь? - спросила меня Генриетта. - По твоему лицу совершенно ничего невозможно понять.
– Да так, ни о чём, - я уныло вздохнула. - Может, ты права? Луи вряд ли будет рад меня видеть.
– Я не могу этого утверждать, я же не знаю, что между вами произошло в особняке, - она поморщилась.
– Мы целовались, - ответила я как можно тише. Прямо как Паркер недавно. Проверяла слух призрака? Даже не смешно.
– ЧТО?! - Генриетта аж подпрыгнула. - Но...но каким образом?
– Он вселялся в Паркера и Чака...и...Рудольфа, - я слабо улыбнулась.
– Он с ума сошёл?! Это же запрещено! Даже ради шутки! Целоваться со смертным человеком! Он совсем сдвинулся?! - Генриетта рвала и метала, топая по комнате. Я даже притихла и присмирела.
– Разве это так плохо?
– Он нарушил все мыслимые и немыслимые законы! Ему простилось бы, если он просто вселился в человека ради прикола, но поцелуи со смертной — это висяк! - она в шоке округляла глаза и махала руками. - Не знай я его так долго, сдала бы с потрохами. Уверена, что его тут же казнили бы за такие вещи.
Мне стало не по себе. Я подвела Луи под нарушение закона. Даже если ему действительно было просто весело, но я-то влюбилась как малолетка. А он, зная, что это запрещено, всё равно целовал меня.
– Ты можешь снимать свои браслеты? - спросила я у Генриетты вдруг.
Она подозрительно уставилась на меня:
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем тебе мой браслет?
– Мне? Нет, мне он не нужен. Я...ты могла бы дать Браслет Отчуждения Луи, я хочу увидеть его.
– Вот ещё, - она высокомерно вздёрнула носик.
– Ты же хочешь, чтобы я решила сама, хочу я быть призраком или нет. Если Луи пошлёт меня с порога, значит, я откажусь, - я пожала плечом как можно более безразлично. Лицо Генриетты обиженно вытянулось.
– Так ты можешь снимать свои браслеты? - вновь спросила я.
– Могу, - она насупилась. - Но только потому, что у меня есть браслет Отрицания. Без него браслеты снять невозможно без участия Короля или Старейшин.
– Дай браслет Луи, пожалуйста! Мне очень нужно с ним поговорить, - я умоляюще уставилась на неё. Лицо Генриетты было настолько подозревающим, что мне стало не по себе.
– Ты что шутишь что ли? - она возмущённо задымилась.
– Нет, я не шучу, - буркнула я. - Чтобы решиться на этот шаг, я должна знать, что в конце пути меня ожидает счастливый конец, а не разбитое корыто! Разве я не имею на это права? Всё-таки мне потом 500 лет добиваться признания в мире усопших! А стоит ли это того, чтобы умирать — я не знаю.
– То есть твоё решение целиком и полностью зависит от решения Луи? - она поморщилась.
Я кивнула. Мне больше ничего не оставалось.
– Да, я сделаю так, как решит Луи. Если он скажет мне жить, значит, буду жить.
– А своего мнения у тебя нет? - съязвила Генри.
– Нет, - обрезала я. - Если Луи в его бессмертной призрачной жизни я не нужна, то какой смысл мне в неё вливаться? Чтобы потом бесконечно мучатся веками? Видеть как он счастлив с другими? Ну, уж нет. Я лучше умру.
– Аааа! Чёрт с тобой! - Генриетта взъерошила свои дивные пушистые локоны, как у маленькой модели. - Хорошо! Я позволю вам встретиться. Но если он откажется с тобой говорить — не обессудь.
– Когда?! - я аж вся поддалась к ней навстречу.
– Сегодня после заката, - заверила меня Генриетта. - А теперь собирайся на завтрак и дуй на репетицию, а то всё прошляпишь.
– Спасибо тебе! - я в сердцах обняла эту маленькую стерву. Неужели она действительно приведёт Луи. Впрочем, не факт, что он пожелает зайти. Но поговорить мне с ним необходимо. Если уж класть свою жизнь на чашу весов, то хотя бы знать — за что.
День пролетел, словно в тумане. Джексон был в дичайшем восторге, когда я без особых настроек и подготовки спела для него песню, выбранную из репертуара Ребекки. Слава богу, что кроме него никто её больше не слышал, потому что я принеслась самой первой. Когда подтянулись остальные выступающие, а их было около 30 — я уже освободилась. Лайнел и Бекк проводили меня до общежития, наперебой обсуждая уровень моего выступления. Столько восторга и эмоций, что в какой-то момент мне показалось, будто у этой парочки что-то наклёвывается. Сбежав от них, я укрылась в самой тёмной части парка. Уже начинало темнеть.
– Генри, - позвала я.
– Чего? - она села на лавочку возле меня.
– Ты поговорила с Луи? - с замиранием сердца спросила я.
Она возвела глаза к небу:
– Кто о чём, а ты о Луи. Да, поговорила.
– Он не придёт, да? - мне стало больно. Чёртова боль, как привыкнуть к ней? Как стерпеть?
– Придёт, - она безразлично пожала плечами. - Сказал, что удивлён тем, что я тебя нашла. И ещё сказал, что не позволит тебе стать призраком.
– Вот как, - я вздохнула.
– Да, кстати, я тоже против, - она взглянула на меня. - Ты не хочешь этого на самом деле. Ты хочешь другого — быть с Луи.
– Да, но иначе мне не быть с ним, - шёпотом возразила я.
– Ладно, я сейчас за ним сбегаю, - она встала с лавочки. - Как бы я хотела за вами последить, но, к сожалению, без Браслета Отчуждения это невозможно. С тебя подробности разговора.
– Хорошо, - я сжала подол платья. Меня аж начало знобить от всей этой ситуации. Скорее бы! Скорее! Никогда не думала, что снова его увижу. Генри исчезла. Прошло несколько минут, прежде чем меня обдало знакомым ледяным ветром. «Только держи себя в руках, у него ведь нет телесной оболочки», - уговаривала я себя.
– Привет, - проговорила я, даже не глядя на него. Боялась сорваться и кинуться на шею, хотя я ощущала, как шевелятся микроволоски у меня на коже. Значит, он стоял совсем близко. Но я не решалась поднять взгляда.
– Привет, - да, его голос я не спутаю ни с чьим другим. Такой бархатистый и одновременно ледяной, что даже дыхание перехватывает от его свежести. Внутри всё начало покрываться инеем, но это была такая приятная реакция.
– Как твои дела? - спросила я, как можно более безразлично.
– Подними на меня глаза, - требовательно произнёс он. Судя по его тону, он ждал подчинения. Я удивлённо встрепенулась и подняла на него взгляд. Мне словно заехали в живот кулаком, всё нутро скрутило и вывернуло как маленькое торнадо. Ком застрял в горле, дыхание прервалось. Луи. Такой красивый, такой шикарный, такой неповторимый. Он смотрел на меня так же злобно, как в нашу первую встречу, когда я упала с дерева.
– Что с твоим лицом? - процедил он так, будто собирался мне сейчас просто оторвать голову.
– В смысле? - я сделала попытку улыбнуться тупости его вопроса, но как всегда улыбка не удалась.
– Что с твоим лицом? - повторил он глухо и с рыком.
– А что с ним не так? - я слегка вздрогнула, понимая, о чём он говорит.
– Ты издеваешься? - его губы нервно дёрнулись, как будто он вот-вот оголит клыки и разорвёт меня на части.
Я устало поднялась со скамьи, мне было довольно трудно сделать это, внутри всё сжималось и ныло от нестерпимой боли. Как будто меня пинали изнутри сотни скинхедов кирзовыми сапогами.
– Я стану призраком, нравится тебе это или нет, - проговорила я осторожно. - И дело не в тебе. Просто я так решила.
– Ты? – он, кажется, усмехнулся. - Тебе вовсе незачем это делать.
– Но я сделаю, - я зажмурилась, пробормотав это.
– Я сказал, что тебе не нужно становиться призраком, - мрачно возразил он.
– Но я стану! - выпалила я и гневно уставилась на него. - Пусть тебе плевать, но я стану призраком!
– Я получу свои браслеты через несколько месяцев, потерпи, - шепнул он вдруг, что меня будто облило кипятком. Я даже не поняла сперва, что он сказал. Пока шестерёнки в мозгах тяжело перекатывались, я открывала рот, не издавая ни звука.
– Тебе незачем жертвовать собой, - голос Луи стал таким мягким, будто мне на плечи накинули тёплый мягкий плед. - Я сделаю всё возможное и всё невозможное, чтобы за самый кратчайший срок получить браслеты. Тебе не придётся умирать. Я всё сделаю сам. Обещаю.
– Но это невозможно, - я замотала головой. - Ты не сможешь! Несколько месяцев — это слишком мало. Я быстрее состарюсь и умру, чем ты... сделаешь это.
– Я уже сказал, - в его голосе промелькнул металл. - Я сделаю всё возможное и невозможное. Я вылижу ботинки каждой мрази из свиты, если это будет необходимо, но я получу эти проклятые браслеты. Сперва Отчуждения, потом Поощрения, а последним браслет Единения. И мы с тобой станем людьми, ты и я. Я выбираю смертную жизнь с тобой.
Я снова попыталась что-то сказать, но рот не выдавал ни звука:
– Но... почему?..
– Потому что я люблю тебя, - голос Луи предательски сел. И тут меня совсем переклинило. Я кинулась к нему на шею, но смогла лишь ощутить толчок во что-то непонятное, как будто я кинулась на стену, но не твёрдую. Меня словно оттеснило потоком воздуха. Луи хрипло выдохнул:
– Только не говори мне сейчас ничего... Прошу тебя. Я итак на грани психического помешательства.
– Разве... призраки могут помешаться? - тихо пробормотала я, пытаясь вцепиться в его плечи, но ничего не получалось, воздух под пальцами расползался неясными очертаниями.
– Я тоже думал, что нет, - он вдруг отстранился. - Подожди здесь, я пойду выцеплю какого-нибудь пацана. Хочу поговорить с тобой в телесной оболочке.
– Да, - я кивнула. Наверное, выражение моего лица было бесконечно глупым. Я улыбалась как блаженная. Когда Луи вынырнул из-за деревьев, я даже не обратила внимания, в кого он вселился на этот раз. Это был просто очередной посредник. Его губы, его руки. Такие родные. Никогда ещё Луи не целовал меня также страстно. Мне казалось, что я давно покинула эту планету. Даже провода, что тянулись в груди – затянуло, как будто их никогда и не было.
– Мэгги, - пробормотал он, чуть отрываясь от моих губ. - Прости меня... прошу тебя...
– За что? - прошептала я, как будто не понимала, о чём он говорит.
– За всё, что я тебе наговорил. Я повёл себя глупо. Из-за своей гордости, из-за глупых страхов... Хотя нет, - он тихо рассмеялся, - страхи были вполне себе не глупые. Ведь ты из-за меня намеревалась покончить жизнь самоубийством, а ещё пойти на службу к этим бесплотным тварям.
– Ты пытался меня оградить от своего мира? - спросила я почти благоговейным шёпотом, рассматривая его прекрасные глаза, столь яркие и сочные, что задыхалась от восторга.
– Я пытался тебя защитить, но не самым мудрым способом. Надо было раньше узнать подробнее обо всех этих браслетах, но я ведь гордый, никогда не хотел зависеть от их шайки. Пока не встретил тебя, - он коснулся пальцами моих щёк, разглядывая моё лицо. А я разглядывала его. Интересно, как выглядел парень, в которого вселился Луи? Я не могла разобрать, потому что видела только его.
– Ты меня правда любишь? - выдавила я. Как-то не верилось, после двух-то его Оскаров за актёрское мастерство.
– У меня будет целая человеческая жизнь, чтобы тебе это доказать, - он лукаво улыбнулся. Мне стало так тепло и хорошо, хотя от него по-прежнему веяло сводящим с ума мятным морозным воздухом.
– Вот он... счастливый конец, - пробормотала я, ткнувшись носом в его плечо. - Сейчас на меня даже ядерную бомбу можно сбрасывать... я всё равно буду счастлива.
Он тихо рассмеялся, поглаживая мои локоны:
– Ты так сильно изменилась, - проговорил он, вновь ухватив моё лицо в своих ладонях. - Это моя вина. Прости меня. Я тебя люблю. Я люблю тебя, Магвильвира Престон Хоутч МакРивер. И если ты позволишь мне, то я прошу твоей руки. Выходи за меня замуж, Мэгги. Пожалуйста.
Я рассмеялась:
– У меня впервые в жизни просит руки призрак, - мне стало так смешно.
– Я обещаю, что очень скоро стану человеком, как Пиноккио, - он рассмеялся вместе со мной. Боже, неужели мне это не снится? Всё так просто? Всё так сказочно! Просто щелчок и мы вместе? Всё было проще. Нам просто нужно было поговорить.
– Я согласна! - восторженно известила я.
– Вот умница, - Луи улыбнулся.
– Да, только мне надо Паркера бросить, - я просияла.
Лицо Луи исказилось, он даже зарычал:
– Добился всё-таки своего, мерзкий тупой амбал.
– Мне просто уже почти всё равно было с кем встречаться, а он жутко настойчивый, - невинно оправдывалась я, но мои губы тут же затянуло в жадный сладкий поцелуй, ледяной и жгучий одновременно. Я даже потеряла способность мыслить. Это длилось потрясающе долго. «Ты нужна мне». Мне казалось, что я даже слышала его мысли.
– Луи? - мы оба вздрогнули так резко, что я едва не съездила локтем по стволу дерева.
На нас с испугом и шоком смотрел молодой юноша лет 18. Он, как будто не веря своим глазам, наклонил голову в бок:
– Луи, что ты делаешь?
– Марсель, ты... не так всё понял, - я ощутила, как напряглись все мышцы моего любимого призрака.
– Нет, я понял всё правильно, - усмешка легла на губы этого парня. Чистокровный блондин, с белесыми бровками, и яркими голубыми глазами. Выглядел неприятно, хоть и был симпатичным.
– Марсель, - Луи сделал глубокий вдох. - Я всего лишь хочу получить браслеты и стать человеком.
– Да? А ты уверен, что после ЭТОГО, - он махнул в мою сторону, - тебе позволят стать хотя бы одним из нас?
– Не говори никому, прошу тебя, - лицо Луи исказилось, а голос перешёл на рык.
– Ты покойник, Луи, - прошипел Марсель с усмешкой и со щелчком испарился.
– Стой! - Луи кинул на меня умоляющий взгляд. - Прости, Мэгги... прости, что втянул тебя в это... прости, пожалуйста... Тебе лучше уехать... и чем дальше, тем лучше... Если... если им не хватит меня, то они придут за тобой... Они убьют тебя... Мэгги..., - в его взгляде было столько боли, даже слёзы застыли в глазах. Я оторопело смотрела на него.
– Ты вернёшься? - я вцепилась в его руку. Сейчас моя кожа была холоднее, чем его.
– Вряд ли, - его голос треснул как сухая ветка. - Скорее всего... меня... уже не будет... Прости... Я люблю тебя, - он пылко поцеловал меня и через секунду, безвольное тело какого-то парня сползло наземь.
– ЛУИ!!! - завизжала я, но от него уже не было и следа.
– Луи! Пожалуйста! Вернись! - кричала я в истерике. - Луи! Умоляю! Вернись! Не уходи! Луи!
Но ответом мне была тишина.
Я ничего не помнила, вообще ничего. Как будто меня вырубили доской по затылку. Когда я очнулась, было уже утро. Я лежала в госпитале при университете. Сразу после пробуждения меня пронзила дикая боль. Луи! Где он?! Что с ним?! Что успел рассказать этот Марсель?! Мне было наплевать на себя. Пусть даже они придут за мной. Если они сделали что-то с Луи, смерть будет для меня наименьшим злом. Медсестра, что вошла в палату, посмотрела на меня каким-то жутковатым взглядом:
– Марсель ничего не рассказал Старейшинам, - произнесла она вдруг.
Я даже подпрыгнула и уставилась на неё:
– Слава Богу!
– Благодари Генриетту, - девушка покачала головой. - Если бы не она, Луи уже не было бы.
– Она остановила его? - я сглотнула.
– Да, молодняк и шагу не может сделать без её веления. Если они ослушаются Куратора, она может сказать, что они не прошли посвящение и тогда их вычеркнут из списка претендентов на Элиту. А если это произойдёт, они уже больше никогда не будут иметь шансы попасть в Элиту, - медсестра подошла ко мне. Её взгляд был пронзительным как тысяча кинжалов.
– Ты осуждаешь нас? - спросила я тихо.
– Вы нарушаете все запреты, - она вскинула бровь. - Разве ты не почитаешь свои законы? Тебя могут убить, ты знаешь это?
– Пусть убивают, мне плевать, - я нахмурилась. - Главное, чтобы Луи не тронули.
– Глупая маленькая девчонка, - медсестра оглянулась, как будто кого-то услышала. - Меня не должны тут увидеть. Всё-таки я не персонал. Генриетта послала меня сюда, чтобы я тебе сказала. Больше никаких встреч с Луи. Пока ты не пройдёшь ритуал посвящения и не станешь призраком, вам запрещено любое общение. Тебе ещё повезло, что вас увидел всего лишь Марс. Потому что если бы это был кто-то другой, не из учеников Генриетты, ни тебя, ни Луи уже бы не было на этом свете.
Я сглотнула. Моя глупая выходка чуть не стоила жизни Луи. Неужели всё так серьёзно? Что за дурацкие законы у этих призраков? Хотя теперь я точно знала — мне есть за что бороться. Я хочу быть с Луи, ведь и его чувства ко мне взаимны. Теперь я знала это наверняка. Ведь я согласилась выйти за него замуж, прожить с ним человеческую жизнь. Всё что мне было нужно — это терпение. Терпение и время. Надеюсь, Луи не пойдёт в услужение Элитарных дамочек для того, чтобы добиться почёта. Он же сказал мне, что готов вылизывать ботинки королевской свиты, лишь бы добиться желаемого. Мне стало тошно и одновременно страшно. Он способен на всё что угодно, ради меня. И хорошо, что я это знала. Посвящение. До него всего 2 недели. Я выиграю этот чёртов конкурс. Никто и никогда не встанет на пути моей цели. Если нужно будет обманом заслужить королевский почёт, я сделаю это. А для начала... стоило бы записаться в театральный кружок. Я чуть не хмыкнула своим мыслям. «Медсестра», которую звали Элинда — сказала мне, что не испытывает дружеских чувств ни ко мне, ни к Луи. Этим она дала понять, что Марсель для неё более важный человек. Ну, или призрак. И держит их только Генриетта, которая дала гарантию, что устроит им адскую вечность, если они ослушаются её приказа. По взгляду Элинды, который застыл как лед, такой же блеклый и размытый, я поняла, что она безумно боится эту маленькую крошку с невинным взглядом. Я очень хотела увидеть Генриетту и поблагодарить её за помощь. Но ещё больше я хотела увидеть Луи. Как он там? Наверное, сходит с ума от беспокойства.
Как только Элинда ушла, в палату вошла женщина в белом халате. Видимо здешний врач:
– А, вот Вы и пришли в себя, мисс МакРивер. Ваши друзья готовы были ночевать у вашей постели, но мне пришлось с силой и угрозами отправить их спать. Учитывая, что сегодня учебный день.
– Да, Вы поступили правильно, доктор..., - я улыбнулась.
– Сара Вильямс, - представилась она. - Ну, что ж? Мне Ваша подруга проговорилась, что у вас давняя депрессия. Почти три месяца, это очень плохо и очень долго. Нервный срыв, что вы вчера испытали, довольно пагубно сказывается на Вашем психическом и даже физическом здоровье. Я пропишу Вам курс антидепрессантов. И советую, настоятельно советую, посещать кабинет штатного психолога не реже двух раз в неделю, - она многозначительно посмотрела на меня из-под очков.
Пришлось с понимающей улыбкой кивнуть:
– Да, конечно! Я буду Вам очень благодарна, если Вы пропишете мне что-нибудь против этого унылого состояния, - я сделала вид, что смущена. - Сама устала постоянно уходить в себя и выглядеть как статуя. Друзья боятся за меня.
– А что случилось с вами, мисс МакРивер? - поинтересовалась доктор Вильямс.
– Неудачная любовь, - я грустно вздохнула и, похоже, мне тут же поверили. Она даже сочувственно вздохнула:
– Как я Вас понимаю. Ну, думаю, больше вашему здоровью ничего не угрожает, я написала Вам рецептик, зайдите в кабинет № 15, там выдадут необходимые лекарства. И уж простите, пришлось оповестить Ваших родителей.
– Да, конечно, - меня чуть не перекосило. Не хватало только, чтобы мама закатила истерику. Она у меня была этакой курицей наседкой. Когда меня в пять лет укусила собака, так она потом два года таскала меня по врачам-психиатрам, чтобы привести мою детскую психику в порядок. Может на тех лекарствах я и начала видеть призраков? Третий глаз открылся, я похихикала. Сходила в указанный кабинет, получила несколько пачек лекарств. Наверное, мои родители отвалили очень приличную сумму за них. Германия. Да, самые лучшие медикаменты для любимой доченьки. Стоит ли мне только их пить? Не очень-то хочется вести себя как неадекватная наркоманка.
– Мэгги! - Паркер метнулся ко мне как маньяк с топором.
– Ты что тут делаешь? - удивилась я, шарахнувшись к стене.
– У меня перемена, я зашёл посмотреть как ты, - он вновь попытался меня обнять, но я отступила на шаг назад.
– Я в порядке, - заверила я.
– Тогда что с тобой произошло? Хорошо ещё, что Бекк и Лайнел быстро тебя нашли! Мы чуть с ума не сошли.
– Со мной всё в порядке, - я посмотрела на него, а он не сводил глаз с упаковок в моих руках.
– Это антидепрессанты? - уточнил он. Я нехотя кивнула. Какой смысл скрывать? Я Мэгги МакРивер, и я наркоман. Аплодисменты.
– Ты же очень хотела избежать психологического вмешательства, - заговорил Паркер слишком умными словами.
– Я не буду их пить, - заверила я. - Не хочу, чтобы крыша совсем съехала. К тому же я в полном порядке, - я совершенно искренне заулыбалась.
– Я рад, - Паркер выдохнул с улыбкой, вновь попытавшись меня обнять, но я отшатнулась. - Да что с тобой такое, Мэгги?
– Я выхожу замуж за призрака, - я показала зубки. Ну, да. И после таких заявлений я ещё отказываюсь пить антидепрессанты?
– Что? - лицо Паркера изменилось в цвете.
– Луи предложил мне выйти за него замуж, - я выдохнула.
– Ты что шутишь? Вы... вы знакомы всего неделю, какой замуж? - выпалил он. - Да и вообще... Он вообще-то призрак! Какой замуж?! Что за бред?!
– Успокойся, не ори, - я вытолкала его из лазарета на улицу, чтобы нас не скрутили санитары.
– Ты совсем спятила? - шипел он. - Вообще-то я твой парень, забыла? Живой парень!
– Он тоже станет живым!
– Такого не может быть, он умер кучу столетий назад! - рыкнул Паркер. Да. Ощущение такое, что я несла какой-то бред.
– А он станет, - упрямо заявила я. - Он пообещал.
– Ты будешь верить всему, что он тебе скажет? - возмутился Паркер, глядя на меня как на глупую наивную дурочку. - Он тебя уже бросил разок, кинет и второй, а ты будешь всю жизнь его ждать, как вдова солдата, без-вести-пропавшего в горячей точке.
– Что ты несёшь? – вскипела я. – Луи любит меня! Он обязательно сделает всё возможное, чтобы стать Живым человеком.
– Ты сама-то веришь в этот бред?! Он мёртвый, призрак! Как он может стать живым?
– А вот и может! Ты просто ничего не знаешь, - закипела я.
– А документы? Как он представится в мире живых? Или вы будете всю жизнь скрываться? Неожиданное появление взрослого парня, невесть откуда взявшегося, - он утрированно округлил глаза. Так и захотелось двинуть ему по лицу.
– А поддельные документы для кого существуют, - буркнула я. - И вообще всегда можно сказать, что он потерял память и создать ему новые документы. Допустим, что он помнит только своё имя. Мало ли людей пропадает каждый год.
– Ты с ума сошла?! - выпалил Паркер. - Так просто рассуждаешь об этом!
– А чего я паниковать должна? Я вообще хотела покончить с собой и стать призраком! Так будет лучше? - вспылила я. Паркер застыл как вкопанный:
– Ты же говорила...
– Мало ли что я говорила! Я хотела стать бессмертным призраком! Ради Луи! - рыкнула я.
– Призраков не существует! - в порыве гнева сообщил Паркер.
– Я не была бы так категорична, - голос Генриетты заставил меня вздрогнуть, она с улыбкой сидела на лавочке и грызла попкорн, наблюдая за нами.
– Генри! - выдохнула я.
– Ты ещё кто такая? - Паркер нахмурился.
– Меня зовут Генриетта, я элитарный призрак, - она помахала перед ним пальцами.
– Сколько тебе лет? - он нахмурился ещё больше, будто что-то пытаясь понять.
– А ты как думаешь? - она ехидно так улыбалась.
– 10? 20? 30? - Паркер замотал головой, пытаясь сбросить наваждение, а когда открыл глаза, нахмурился ещё больше. - Кто ты такая?
– Я тебе только что сказала, дубина, - Генриетта покачала головой.
– Но... Мэгги, - он непонимающе уставился на меня. - Сколько ей лет?
– Восемь, - ответила я без запинки и плюхнулась рядом с девочкой.
– Но..., - Паркер застрял как вкопанный. - Это невозможно...?
– Браслет Отрицания действует на любой мозг, - высокомерно заявила Генриетта, но потом посмотрела на меня. - Кроме твоего.
– Просто у меня видимо мозга нет, - я хихикнула.
– Это спорный вопрос, у кого мозга нет, - Генриетта наблюдала за Паркером со снисходительной улыбкой. - Скажи ему, что мне 25, а то он сейчас точно вырубится от физического перенапряжения.
– Я...я в порядке..., - выдавил Паркер, хотя по выпученным зелёным глазам — это было незаметно. - Ты... ты ведь та девочка, которую я видел в детстве при свете луны... да? Я даже был влюблён в тебя...
Генриетта захохотала, я, впрочем, тоже.
– Как мило, - она криво улыбнулась. - Ну и как? Я выросла красоткой?
Я чуть не прыснула.
– Вроде да, - он задумчиво пытался её разглядеть.
– Как Луи? - спросила я у Генриетты то, что интересовало меня больше всего. Генри скосилась на меня как на идиотку со стажем:
– Жив здоров. Благодаря мне.
– Спасибо огромное! - я её потискала. Генриетта покривила лицо.
– Я не для тебя это сделала, для меня просто Луи не последний призрак в этом мире.
– Всё равно спасибо! - я улыбалась как полоумная. – Я, правда, очень тебе признательна.
– Хорошо, что вас увидел всего лишь Марс, - Генриетта дёрнула губой, как будто хотела оголить клыки. - Мерзкий парнишка, далеко пойдёт. Однако если я скажу начальству, что он не соответствует нашему обществу, то его могут навек оставить в рядовых призраках. А могут и уничтожить, если я расскажу факты его Посвящения. Он хотел стать призраком 450 лет назад. Но не для того, чтобы жить вечно. Он хотел мстить и убивать всех, кто насилует и убивает женщин. Его мать изнасиловали и убили солдаты. Он не хотел быть просто призраком, он мечтал убивать людей. А я это хорошо знаю. Король никогда бы не допустил к Элите существо, которое даже после смерти увлечено жаждой мести. Королю он сказал, что мечтает изучать науки, прочитать все на свете книги, знать абсолютно всё, что неподвластно простому смертному. Память призрака не ограничена рамками. Он помнит смутно только жизнь до смерти.
– Это конечно весьма приятная мелочь, - я не сдержалась и захихикала. Паркер же с лицом обиженной малышки смотрел на нас.
– Этот Луи, он, что красивее, чем я? Или умнее, быть может? - спросил он вдруг.
– Несомненно, и то и другое, - Генриетта прыснула. - Да я сама была в него влюблена первые 300 лет знакомства. А потом поняла, что он воспринимает меня как ребёнка и смирилась. Теперь он для меня скорее как старший брат, хотя он называет себя моим папой. Но при этом младше меня на чёртову кучу столетий, - она засмеялась.
– Я хочу увидеть этого мерзкого типа, чтобы двинуть ему в табло, - буркнул Паркер.
– Он призрак, - деликатно напомнила я. – Максимум, что ты сможешь сделать дракой — это повредить либо стену, либо руку об стену.
– Мне всё равно, - он мрачно осел, как будто постарел лет эдак на 20. Выглядел он, конечно, внушительно. Учитывая, что Луи хоть и был намного крупнее Рудольфа, но качком он явно не являлся. У него была очень красивая фигура, только мне ближайшие несколько сотен лет не светит даже потрогать её. Хотя если задуматься, то в теле Паркера — у Луи был обалденный рельеф. У меня даже чуть слюни не закапали, когда я вспомнила об этом. Хорошо, что Паркер об этом не знает. Не хватало мне только дать ему ещё один шанс. Ну, люблю я животных.
– Генриетта, можно с тобой прогуляться? - с глазами кота из Шрека я уставилась на призрачную девочку. Она посмотрела на меня с таким омерзением, что меня чуть от самой себя не вырвало. Но я с трудом подавила этот порыв.
– Ну, пошли, - она со вздохом спорхнула с лавочки, смерила Паркера взглядом, мол «Если ты пойдёшь за нами, я лично прикончу тебя», и последовала за мной.
– Чего ты хотела? - буркнула она с недовольством. Такое ощущение, что после случившегося она меня возненавидела. Мне стало не по себе.
– Я...прости меня, что так вышло, - пробормотала я, хотя речь должна была зайти вовсе не о моём раскаянии, но я решила начать именно с него. – Он, правда, мне безумно дорог... И я была эгоисткой, когда чуть не подвела тебя и его. Мне очень жаль. И...спасибо тебе ещё раз огромное, что ты защитила его.
– Я уже сказала, что тебе не за что меня благодарить. Я сделала это не ради тебя, - Генриетта покривила лицо, я улыбнулась этой мимике.
– Но всё-таки...
– Ты меня раздражаешь, - Генриетта не отличалась сентиментальностью. Меня это позабавило. Хотела казаться высокомерной и взрослой. Хотя она и правда была намного взрослее меня. Лет эдак на 1 тысячу сто.
– Ну, прости, - так и хотелось её потискать. Что это? Материнский инстинкт? Никогда в себе не замечала особой любви к спиногрызам. Тем более, что мысль о родах всегда меня приводила в суеверный ужас. Я скорее согласилась бы на пулю в лоб, чем пытку рождения младенца. То же самое, что сжигать заживо. Меня перекосило от одной мысли.
– Генри, а призраки умеют читать мысли?
– Только некоторые, - она пожала плечом. - Вроде тех, кто при жизни был невообразимо сильным экстрасенсом. Таких на весь мир соберётся не так уж и много. И встречаются они крайне редко. Я видела за всю свою жизнь пять таких.
– И кто они такие? - спросила я из интереса.
– Элитарные Гонцы, - она с кривой улыбочкой посмотрела на меня. - Именно поэтому они вступают крайне редко в жизнь простых призраков. Даже если ты захочешь соврать, они просто прочтут твои мысли и легко поймают на лжи. Они палачи. Ни Король, ни Старейшины читать мысли не могут. Зато у них масса других возможностей и талантов, которых нет ни у простых призраков, ни у Гонцов.
– Ты говорила, что Элитарные гонцы никого ни разу не казнили за последнюю тысячу лет. Это значит, что казни были в другие времена? - уточнила я, представляя этих могучих воинов как минимум нечеловеческого роста. Без-эмоциональные убийцы исполинских размеров, например, как Тиранты из Обители зла. Мне стало не по себе.
– Говорила. Да, было дело, кажется около 1500 лет. Один очень талантливый призрак добился чести стать 13-ым старейшиной, создавал свои браслеты. Но спустя какое-то время лет Король и Старейшины заподозрили, что его браслеты грозят большими неприятностями для всего Призрачного мира и для королевства в целом. К тому же 13-ый вносил сумятицу в ряды призраков своими нестандартными проповедями. 13-ый сбежал, а по его следу отправили Элитарных гонцов. Он был уничтожен, вместе со всей его свитой. В том поединке погиб один из Гонцов. Изначально их было 6.
– Разве кто-то может убить призрака кроме самих Элитарных гонцов? - удивилась я.
– Никто не мог, кроме 13-го Старейшины. Он обладал странной силой. Впервые обычного призрака без всяких регалий сделали Старейшиной. Нам этого и за 10 тысяч лет не грозит. Он был сам по себе уникален. Старейшинами всегда только рождались, он же стал им уже после смерти. Добился этого своим трудом, мудростью и коварством.
– Как его звали? - спросила я с каким-то благоговейным шёпотом.
– Мне это неизвестно, - Генриетта покачала головой. - Имена Старейшин нам не положено знать. Они несут на себе нечто магическое, мистичное. Это трудно описать. Нам просто запрещено совать нос в эти дела.
– Почему? - вот уж я, конечно, залезла бы в самый улей, а потом меня бы грохнули массивные Гонцы. Классная перспективка!
– Потому что мы хоть и Элита, но не королевская свита, - Генриетта поморщила нос.
– А ты хотела бы попасть в Королевскую свиту? - поинтересовалась я без задней мысли.
– В идеале я хотела бы стать Королевой, - Генриетта снисходительно мне улыбнулась.
– Тебе так нравится Король? - уточнила я.
– Дело не в короле, я предпочитаю Матриархат.
Я рассмеялась. Генриетта посмотрела на меня с некоторым недоверием:
– Это была не шутка? - мой вид вызвал у неё перекос лица.
– Нет, это была не шутка, - Генриетта скривилась.
– Понятно, - я на полном серьёзе кивнула, хотя меня всё это забавляло. Было довольно трудно представить себе, чтобы Генри стала Королевой призраков. Интересно, что бы она давала в наказание призраку? Тумака? Или в поощрение — леденец? Хотя, чего это я? Она была старше меня во много раз, разве что не старела.
Генриетта махнула волосами, как будто красовалась передо мной, потом сурово так посмотрела в мою сторону, будто прочитала мои мысли:
– Луи в опасности, Мэгги.
Я дёрнулась как от удара. К чему она это сказала? Может быть, тот белесый тип всё-таки успел что-то рассказать своему призрачному начальству?
– Что ты имеешь в виду? - пробормотала я, как запекшийся в собственной крови поросёнок.
– А то и имею, - раздражённо бросила моя маленькая подружка. - Ты поставила его в такие условия, что любой шаг в сторону — грозит ему смертью. Да, он призрак. Но если узнают о степени его проступка... бррр... мне даже представить это страшно. А всё ты виновата, со своими соплями. Могла бы просто забыть его.
– Я..., - надув губы, я замолкла. - Он сам пошёл на службу, ради меня.
– А ты что? Решила, что он сможет сделать невозможное? Это невозможно, Мэгги! За несколько месяцев НИКТО не способен получить право элитарности! Даже Луи. Хотя нет — тем более Луи. Ты умрёшь намного раньше от старости, чем он добьётся первого браслета, и это я тебе гарантирую.
– Что ты предлагаешь? - бесцветным шёпотом проговорила я.
– Я хотела бы, чтобы ты сказала Луи, что не хочешь быть с ним, но уверена, что ты этого никогда не скажешь, - Генриетта покривилась.
– Ты что... ревнуешь его? - прищурилась я. Разговор принимал интересный оборот.
– Вовсе нет, - Генри вся почернела, как покойник на 40-ой день. - Просто из-за тебя он подвергает себя опасности. Ты сама этого не понимаешь?
– Да, но... я не могу его бросить? Я не настолько хорошо играю, чтобы соврать, что не люблю его больше.
– А стоило бы сходить на кружок актёрского мастерства. Тогда ему не пришлось бы рисковать своей жизнью, - Генри мрачно зыркнула на меня.
Я лишь сглотнула. По пути в свой корпус, я думала о словах Генриетты. Теперь я не могла стать призраком, потому что обещала Луи. Но если Генриетта права, и я действительно не дождусь Луи — как мне с этим жить остатки лет? Я зажмурилась. Что мне делать? Я уже скучаю. А мне, возможно, не увидеть его даже после смерти. Генриетта не ослушается Луи, значит, призраком меня не сделает. Да и я не могу ослушаться Луи. Или могу? Чёрт. Как всё запущено.
– Привет.
Я так ушла в себя, что даже не вздрогнула, хотя внутренне почти отскочила на стену и зашипела. Однако внешне это не проявилось никак. Я взглянула на стоявшего в метре от меня парня. Красив. Это первое, что я отметила. Красив. Чудовищно красив. Смертные не бывают так красивы. К тому же эти его узкие глаза, такие глубокие, будто маленькие водовороты. Я сглотнула, мне стало не по себе. По коже пошли мурашки, и меня накрыла волна морозного воздуха. Призрак. Он... разговаривает со мной. Я попыталась сделать вид, что не вижу его, но моё внутреннее паучье чутьё било тревогу. Если бы я была кошкой, то моя шерсть волнами бы поднималась дыбом, ниспадала и снова вставала. Что это такое?
– Если ты пытаешься сделать вид, что не видишь меня, то это у тебя получается катастрофически плохо. Ты могла хотя бы отвести взгляд от меня, - призрак пружинистой походной настоящего вампира шагнул ко мне. Я отшатнулась назад, едва не сбив вазу с цветами.
– Кто ты такой? - осталось только зашипеть, но я сдержала порыв.
– Меня зовут Оливер, - он по-змеиному улыбнулся. Мне стало страшно, как будто я напоролась на группу отморозков в тёмном переулке.
– Что ты хочешь от меня? - я сглотнула, понимая, что ничего не смогу ему противопоставить.
– Что я хочу? - Оливер ядовито улыбнулся. Я даже почувствовала удушье, как будто мне в глотку влили цианистый калий.
– Да! - с вызовом бросила я. - Чего ТЫ хочешь? Я что... непонятно изъясняюсь?
– Ого, какие острые зубки, - Оливер рассмеялся сухим наждачным смехом, от которого у меня даже двенадцатиперстная кишка свернулась в ужасе.
– Говори чего надо и проваливай, - процедила я, хотя у самой внутри всё сжалось, будто пытаясь спрятаться.
– Хотел познакомиться с необычной девушкой, которая видит призраков, - Оливер облизнул свои тонкие губы, и я очень удивилась, увидев, что его язык вовсе не раздваивается.
– Откуда же ты обо мне узнал? - спросила я с настороженностью.
– Генриетта не единственный Заводчик слуг, - Оливер пафосно усмехнулся. - И не самый лучший, как не хотелось бы ей думать именно так.
– Ты такой же, как она? - что-то мне не очень хотелось верить его словам.
– Я лучше, - Оливер хищно улыбнулся. - Твоя хваленая Генриетта даже не заметила моего присутствия, что для призрака её уровня — непростительно. Хотя, о чём это я? Где Я, а где Генриетта. Этот уровень ей непостижим.
– Когда же ты получил свой первый браслет? - сразу решила проверить его я.
– Какая разница? - лениво протянул юноша, зарывая пальцы в светлых волосах и откидывая их назад.
– Мне это интересно, - ляпнула я, понимая, что он увиливает от ответа.
– Это не имеет никакого значения, умоляю, - Оливер рассмеялся. Его смех вызывал у меня желание откашляться, словно змеиной кожей мне проводили по глотке.
– Разве? - я улыбнулась в ответ так же ядовито, но меня от этой улыбки чуть не стошнило. - Генриетта не раз сказала мне, что таланты призрака проявляются в скорости получения им браслетов.
– Поверь мне, милая, это бред, который придумала себе Генриетта, чтобы считать себя самой крутой, - он отмахнулся. – Когда бы она не получила свой первый браслет – это не значит, что от этого она стала лучше или талантливей.
Мне стало обидно за малышку, но я сдержалась, чтобы не возмутиться.
– Если ты тоже приводишь слуг, тогда что тебе нужно от меня? - хотелось выскочить в окно, чтобы сбежать подальше от этого неприятного типа.
– А ты разве не хочешь стать одной из нас? - спросил он вдруг так вкрадчиво, что у меня появилось желание — жить, творить и умереть от старости.
– Я...хотела, но...
– Луи не справится, - улыбка Оливера была такой злобной. Внутри у меня перевернулось всё, и даже то, что перевернулось - перевернулось ещё раз.
– Что ты знаешь о Луи? - мой голос стал похожим на писк страусёнка.
– Я знаю всё, - он щёлкнул пальцами. - О твоей поездке во Францию, о вашем знакомстве, о твоей любви к нему, о том, что он хочет стать смертным и умереть с тобой в один день. В общем, я знаю много чудесных сказок, но все они лишь красивые истории любви. В жизни такое невозможно. Не так ли?
Я не нашлась, что ответить. Я смотрела на него с таким ужасом, что, наверное, даже стены пытались отползти от страха. Но им это не удавалось.
– Генриетта не сделает тебя призраком, - он проговорил это угрожающе тихим тоном, без тени улыбки. - Она настолько слаба, что никогда не пойдёт против воли Луи. А ещё мечтает быть Королевой. Чушь. Но и Луи не способен стать элитным призраком за какие-то полгода. Это же Луи, совершенно бесталантный призрак. Ходят слухи, что его рвение прослыло заговором. Никто и никогда не стремился выслуживаться НАСТОЛЬКО идеально. Если слухи достигнут ушей Короля, твоему Луи не поздоровится. Ты хочешь спасти его?
– Да! - ответила я, не успев сообразить, на что подписываюсь. Но если речь шла о Луи, я всегда говорила — да.
– Пойдём со мной, - Оливер протянул мне руку. Боже, что я делаю? Он не объяснил мне ничего, не дал разъяснений, он не Генриетта. Он зло! Я чувствую это. Но моя дурацкая рука дрогнула и легла в его ладонь.
– Тебе больше не нужно ждать, - Оливер ласково улыбнулся. Однако в его ласковой улыбке было столько язвы, что меня чуть не поглотила тьма.
– Куда мы? - только и спросила я. Но в глаза ударил голубой свет, и, кажется, я отрубилась.
Думают ли о чём-нибудь люди во время отключки? Или во время комы? Или во время клинической смерти?
– Очнись, красавица..., - такой неприятный острый шёпот. Я закашлялась и приоткрыла глаза. Оливер держал меня на руках. На его красивое, будто нарисованное лицо, падал лунный свет, такое голубоватое приятное свечение. Он казался совершенно идеальным в этом свете, но... на его губах играла противная скользкая улыбка:
– Вот мы и дома, принцесса...
– Где я? - я попыталась оглядеться, но шею ломило так, что я лишь застонала. Он поставил меня на ноги, и я ахнула. Мы стояли в каком-то жутко мрачном и тихом лесу. Но здесь не было деревьев, точнее от них остались только стволы. И в ночной тьме, при луне — вся эта картина напоминала мне кладбище. Меня чуть не вырвало от ужаса. Никогда в жизни я не была в таких местах. Да и где уж мне наивной, домашней девочке? Не хватало только заунывного воя волков. Мурашки, как оголтелые, носились по моей коже, как будто под ней ползали червяки. Меня вновь перекосило от озноба и мерзости.
– Это Лес Самоубийц, - пугающим шёпотом возвестил Оливер мне на ушко, от его дыхания моё ухо покрылось инеем, а губы посинели.
– Но... я не самоубийца..., - пролепетала я, как будто сейчас это кого-то волновало.
– Мы пришли из этого места, - продолжал свой мрачный шёпот Оливер. - Я приведу тебя к Королю. И скажу, что ты хотела покончить жизнь самоубийством. При жизни ты видела призраков, поэтому такой талант нам необходим. Не каждый может похвастаться таким даром. Тебе даже незачем врать. Ты скажешь всю правду, ты видишь призраков с детства, но не можешь отличать их от обычных людей. Ты встретила призрака и влюбилась, поэтому хочешь стать призраком, чтобы быть с ним. Тебе даже не обязательно говорить его имя. Король поймёт тебя. Обещаю.
Я чувствовала себя статуей. Тело будто заледенело. Я не могла даже шелохнуться. Только слушала его вкрадчивый голос. Неужели всё действительно было так просто? Я не могла доверять ему. Но его слова проникали мне прямо в мозг, как маленькие ледяные шипы. Я не могла сопротивляться или отрицать очевидное. Он говорил именно то, чего я хотела. Быть с Луи без всяких ограничений.
– Скажи ему всё. Только не говори о Генриетте, не говори о том, что Луи хочет стать человеком. Я сделаю тебя счастливой прямо сейчас. Тебе не нужно ждать ни дня. Несколько шагов и ты одна из нас. Ты больше не человек. И твоя смертная оболочка ничем не грозит Луи.
– Почему ты помогаешь мне? - прошептала я, едва дыша.
– Потому что я твой друг, - заверил меня леденящий шёпот. Я не могла видеть его лица, только слышала ледяное дыхание и ощущала его мертвецки холодные руки на своих плечах.
– Луи запретил мне...
– Луи любит тебя. Он простит тебе любое непослушание. Да и ты должна понимать, что ты не вечна. Ждать Луи несколько сотен лет, ты не сможешь априори. И этим ты спасёшь ему жизнь.
– Но... Генриетта говорила...
– Генриетта ничего не знает. Она всего лишь Элитарный призрак.
– Но ты тоже...
– Я давно уже вышел из Элиты, - его голос будто проникал в меня, я слышала его уже в своей голове. Мне было так плохо, голова шла кругом, зубы стучали от холода. Меня словно вышвырнули на северный полюс без верхней одежды, и кругом не было ни единого очага тепла.
– Кто же ты? - я шевелила губами, но не слышала своего голоса. Словно и не я говорила, словно и не мои уже мысли терзали мой окоченевший от холода мозг.
– Меня зовут Оливер, - бесцветно повторил призрак. - Я принадлежу к Королевской свите.
– Но в королевской свите только Старейшины и Элитарные Гонцы, - лепетала я не своим голосом. Голосом, которого не слышал мой слух. Мне казалось, что я и вовсе не говорю. Может, я просто думала всё это? Тогда... Он читал мои мысли? Оливер — элитарный гонец? Я представляла этих существ исполинами. Он оказался на вид простым парнем.
– Не только они. Но и я, - шептал этот непонятный тип. Меня уже трясло, но я не могла даже шелохнуться. Да кто же он такой? Что происходит со мной? Почему я в таком состоянии? Как он делает это?
– Генриетта не говорила мне об этом...
– Генриетта слишком низкого ранга, чтобы говорить об этом смертным.
– Кто же ты? - мои мысли или всё-таки слова? Я уже перестала ощущать своё тело. Мне казалось, что я давно покинула его. Я не ощущала холода, не ощущала тяжести. Всё было так тихо и глухо, будто я была просто сгустком энергии.
– Пока что тебе вовсе незачем об этом знать, - продолжал ворковать этот демон-искуситель. Я закрыла глаза, отстраняясь от всего бренного. Кажется, я начала умирать... Так вот оно как...
– Мэгги... Мэгг...Мэгги...
Этот голос.
– Очнись, милая...
Я слишком давно не чувствовала себя настолько живой...
Или мне это лишь казалось...
Его рука касалась моего лица, и я ощущала себя самым счастливым человеком на свете...
Рядом с ним даже смерть казалась прекрасной...
Стоп. Неужели я умерла?
– Луи, - простонала я.
– Мэгги..., очнись...
– Луи..., - вновь пробормотала я.
Открыв глаза, я увидела красивый увитый плющом потолок. Так живописно и красочно, будто я вернулась во Францию. Поискав глазами Луи, я изумлённо присела. Его не было рядом. Почему же я слышала его голос. В комнате не было никого. Я лежала на красивой постели с пологом и шторами. Из арочного окна пробивался лунный свет. И всё вокруг казалось таким сказочным, бутафорским. Как будто я была на съемках исторического фильма. Резные комоды, мягкий ковёр, диковинный шкаф для вещей. Двустворчатая дверь в венецианском стиле. Я вздрогнула, коснувшись ледяными пальцами своего лица. Зеркало. Прямо у изголовья кровати висело зеркало. И с него на меня смотрела мертвецки бледная и неживая девушка в шикарном платье с оборками, в которых я тут же и запуталась, пытаясь встать.
– Вот ты и очнулась, - этот голос. Меня уже не пробирал мороз от его звука. Он стал для меня таким обычным, будто это был соседский парень. Я подняла взгляд на стоящего рядом Оливера. Как он так быстро оказался возле меня? Ещё секунду назад его не было рядом.
– Что со мной?
Он вдруг взял меня за руку, и его рука оказалась не такой уж холодной и даже более того, я ощущала прикосновение его длинных аристократичных пальцев. Однако через секунду я поняла, что он вовсе не собирался целовать мою руку или помогать мне встать, он просто повернул её к свету. Меня охватил ужас. На моём запястье кроме жутких шрамов образовалась едва заметная полоска, рисунок, напоминающий волны.
– Что... это? - выдавила я почти с ужасом.
– Твой браслет, - Оливер плотоядно улыбнулся. - Ты настолько хорошо сыграла, что Король вручил тебе наш браслет. Я сказал, что нашёл тебя как раз в момент самоубийства. Он поверил каждому моему слову. Теперь, ты одна из нас. Теперь ты мертва.
Сообщение об этом повергло меня в ступор.
– Я...умерла...?
– Твоё тело было почти бездыханным, когда я принёс тебя к королю. Ты потеряла слишком много крови. Твои шрамы вскрылись, - он бережно провёл пальцем по укусам. - Кровь. Король поверил, что ты пыталась покончить с собой. Всё вышло даже лучше, чем я планировал.
– Я...призрак?! - что-то для призрака я слишком эмоциональна.
– Ты же этого хотела? - Оливер вкрадчиво улыбнулся.
Пришлось кивнуть. Хотя я хотела вовсе не этого. Или...? Да кто меня спросил вообще?! Я даже не успела морально подготовиться. Мои родители! Они с ума сойдут.
– Чёрт!
– Твоим родителям вовсе незачем знать, что ты мертва, - с улыбкой проговорил Оливер. Да, он читал мои мысли. Как открытую книгу.
– Но...
– Ты же хочешь продолжить учёбу? - он мило улыбнулся. - А чтобы убрать эту мёртвую бледность достаточно просто нанести макияж, - он заботливо погладил мою щёку.
Странно. Очень странно. Разве не этого я хотела? И вовсе я не хотела такого.
– Ты просто взял и убил меня? - выдавила я почти в истерике.
– Убил — это громко сказано. Твои шрамы сами закровоточили, может быть от перенапряжения, - он усмехнулся. - И это сыграло нам на руку.
– КТО ТЫ ТАКОЙ?! - вскричала я, отпихивая его от себя.
Его улыбка была такой страшной, пугающей. Он просто демон!!! Я смотрела на него с ужасом, а он беспечно улыбался, как будто проворачивал такие вещи каждый день и не по разу. Кто он такой? Генриетта не говорила мне о нём. Она не могла о нём не знать. Почему же он так смотрит на меня.
– Я Оливер, - повторил он то же самое.
– Ты необычный призрак! - вскричала я как заядлая истеричка. - Отвечай! Кто ты такой?!
– Я Претендент, - в его улыбке было что-то омерзительное.
– К...кто такой претендент? - я замотала головой. Что он несёт вообще?
– Претендент — это самый выдающийся призрак из всех ныне существующих. Тот, кто подаёт настолько колоссальные надежды, что достоин состоять в королевской свите, а в будущем, возможно, стать одним из Элитарных гонцов, либо же Старейшин.
– И...сколько же вас таких? - в шоке выдавила я.
– Я единственный, - Оливер щёлкнул пальцами. Меня раздражал этот звук. Меня раздражал этот парень. А он улыбался.
– Это же наверняка шутка, да? - спросила я с какой-то призрачной надеждой. - Я же не умерла.
– Почему тебя это так пугает? - он вновь приблизился ко мне, я даже посмела отшатнуться. - Ты хотела именно этого. И не ври себе.
Да. Он прав. Именно этого я хотела. Почему же мне сейчас так страшно? Ведь всё получилось так, как я хотела.
– Где Луи? - грубо спросила я.
– Ты хочешь увидеть его на службе? - с ехидной улыбкой уточнил Оливер. - Зрелище не из приятных. Тебе нравится твоё платье?
Я нахмурилась, глянув на своё шикарное бальное платье, и уставилась на него:
– К чему этот вопрос?
– Мы идём на бал, - Оливер лучезарно улыбнулся.
Призраки полуночи 7
© Copyright: Антонина Панфилова, 2015
Свидетельство о публикации №215021201024
Свидетельство о публикации №215021201024
Рецензии