Если бы муки совести могли убивать. Я была бы мертвее любого из мёртвых. Я шла по залам и коридорам розового отсека и глотала слёзы. Я просто задыхалась от слёз и от чудовищного чувства вины. Оно давило на меня прессом. Почему я делала это? Почему я стала таким чудовищем? Он доверял мне. Он считал меня семьёй. А я отгрызла руку, которая дала мне умирающей от голода – хлеб. Кто такие Гонцы в сравнение со мной? Охотники и те милосердные самаритяне. Я предавала тех, кто не усомнился бы во мне, даже если бы я пошла войной на Призрачный мир. Да ещё Луи. Он воссоединился со своей возлюбленной. Да кто я такая, чтобы лезть в их мир? Пытаться что-то разруливать или разрушать вековые устои?! Я остановилась лишь в одном из коридоров, где не было ни души, утирая слёзы и приходя в себя. Простая смертная, которая окунулась в революционные идеи, бросившая всё ради умершего парня. Ради парня, который, наконец, обрёл свою любовь, ради которой, наверное, и остался в призрачном мире. Осознание этого ударило меня наотмашь, я даже отшатнулась в сторону и если бы не стена, я бы рухнула на пол. Вот почему он не покинул этот мир вслед за женой и сыном! Его держала другая причина. Девушка, которую он любил. Ради которой он остался среди живых. А она осталась ради него. Не я была его первой любовью. Не я была причиной его задержки на том свете. Он и не ведал о моём существовании почти 600 лет.
- Ты в порядке? – моего плеча коснулась рука. Я вздрогнула, едва не сбив с ног красивого мальчика. С такими пушистыми и невероятно волшебными волосами. Он испуганно отпрянул, его огромные карие глаза расширились.
- Ох, прости, малыш, - всё, что смогла я выдавить, обескураженная его появлением. Ему было лет 6. На нём был миловидный костюмчик, и воротник его рубашки был кружевным. Настоящий маленький аристократ.
- Ты плачешь? – он всмотрелся в моё лицо, словно страдал близорукостью, щуря глазки.
- Откуда ты тут? – пробормотала я, вспоминая, что в Нео-Элите служили только девушки и юноши одного роста.
- Я здесь живу, - непонимающе пояснил малыш. – Меня зовут Максимус.
- Как коня из Рапунцель? – уточнила я, потом прикусила язык.
- Коня? – малыш захлопал ресничками. В какой-то момент я испытала жгучее желание сгрести его в объятия и заорать на весь коридор: «Какой милыыыыый!». Даже пришлось укусить себя за внутреннюю сторону щеки, чтобы подавить этот порыв:
- А с кем ты живёшь? Где твоя мама, Максимус? – я присела перед ним на корточки.
Мальчик посмотрел на меня, не переставая умильно хлопать ресницами:
- У меня нет мамы, она ушла в мир пушистых облаков, - мальчик глобально развёл руками.
- Ты скучаешь по маме? – спросила я.
- Я не знаю, я не помню её, - он моргал на меня минут пять, а потом выдал. – А ты будешь моей новой мамой?
Я едва не села прямо там. И как отказать такому ангелочку. Я едва не захлебнулась слюнями и соплями, когда он протянул ко мне свои ручки и попросился на руки.
- Максимус, ты опять всем докучаешь? – его окликнул сухой голос, наждачкой прошедшийся по моему горлу. Из полумрака появился мужчина стандартного для Нео-Элиты роста, с каменным выражением на лице и квадратной челюстью.
Малыш вдруг испуганно спрятался за меня, ухватившись за мою ногу.
Мужчина смерил меня изучающим взглядом:
- Что вы здесь делаете, миледи?
- Приходила в гости к Его Святейшеству, - промямлила я, холодея от страха.
- Максимус, хватит докучать всем. Иди в свою комнату.
- Я не пойду с тобой! Ты злой, - малыш обиженно засопел. – У меня теперь новая мама. И я пойду с ней.
- Да что ты опять несёшь, несносный щенок, - раздраженно буркнул мужчина и шагнул за ним.
- Не трогай…те его! – повысила я голос. Призрак застрял на месте, прямо в полусогнутом состоянии. Он хотел было поднять на меня взгляд, но тут же опустил голову ещё ниже:
- Миледи, Максимус выполняет мелкие поручения. Он не состоит в Нео-Элите, просто ещё не совсем знаком со всеми правилами и бегает, где попало.
- Я забираю его себе.
Мужчина вздрогнул, явно желая что-то добавить. Но открыв рот, тут же закрыл его:
- Как скажете, миледи.
- Кто за ним приглядывает? – уточнила я на всякий случай.
- Его отдали на обучение Сиесте, но периодически она просит с ним посидеть, но за этим маленьким… трудно уследить, - мужчина выпрямился и скрестил руки за спиной, расставив ноги по ширине плеч. Его выправка напомнила мне о моём статусе. Он хотел назвать его «поганцем», и вообще его бы воля, и он сдал бы его Гонцам, чтобы те оторвали ему голову. Это всё я прочитала в его мыслях. Максимус был любопытным ребёнком, ему нравилось бегать везде и исследовать. А ещё из мыслей мужчины, которого звали Герд, я узнала, что за маленькими призраками всегда приглядывали. Мальчик лишь недавно стал призраком, не прошло и трёх месяцев с его смерти в реальном мире. Его мать умерла гораздо раньше, при рождении малыша. А отец, который воспитывал его как маленького принца, безумно страдал от утраты. Таких призраков старались доверять только тем, кто уже заслужил своё имя в мире призраков. Как правило, это была Нео-Элита или Элита. Обучение малышей проводилось в два этапа. За первое столетие нужно было научить малыша всем законам. За второе сделать его полноправным участником призрачного сообщества. Однако самое сложное было втянуть таких детей в процесс обучения. Они умирали с тем интеллектом, который был у них на тот момент. И вели себя совершенно идентично своему возрасту. Они даже не в полной мере осознавали, что мертвы. Поэтому им позволялось гораздо больше, чем взрослым призракам. Они могли спокойно бегать по всем покоям, запрещать им что-либо было совершенно бесполезно. Их детский пытливый ум продолжал работать годами после смерти. Они взрослели умственно с годами, но при этом оставались в своих размерах. Любопытно было бы встретить трехлетнего малыша с интеллектом учёного.
- Вас проводить до выхода, миледи? – спросил мужчина, глядя куда-то в одну точку.
- Да, было бы неплохо, Герд, - кивнула я. Мужчина напрягся так, что если бы он был человеком, у него бы лопнули все вены. Он даже забыл уточнить, откуда я знаю его имя. Просто испытал смятение и страх, но решил закрыть на это глаза. У него даже в какой-то момент мелькнула мысль, что я стану новым Гонцом.
Когда я покинула покои и оказалась в зале, Максимус стал бегать по залу и ловить каких-то призрачных бабочек. Откуда они тут взялись?
- Мама, смотри! – я вздрогнула, когда он окликнул меня, показывая сидящую у него на ручке бабочку, размахивающую крыльями. Они светились голубым сиянием, распространяя пыльцу за собой.
- Красиво! – сообщил он мне. Я опустилась на колени рядом с ним, тоже рассматривая, как бабочка порхала крылышками:
- Максимус, посмотри на меня.
Он уставился своими чистыми глазищами в мои и улыбнулся. Я растаяла:
- Ты заберёшь меня с собой? – спросил он.
- Куда? – я едва не поседела.
Он взял мою руку и начал считать браслеты:
- Оди-и-ин браслет, два-а-а браслета, три-и-и браслета… Вон у тебя их сколько! – он развёл ручками так, что я не удержалась и рассмеялась. Каким же он был милым. Я даже потискала его.
- А это какой браслет? – я указала на браслет Короля. Максимус похлопал глазёнками:
- Не знаю.
- Сколько циферок ты знаешь? – я уже начинала разговаривать с сюсюканьем. Плохой знак. Я в жизни никогда не нянчилась с детьми, и меня всегда коробило, когда взрослые люди с тремя высшими образованиями начинали коверкать слова, добавлять уменьшительно-ласкательные суффиксы и говорить елейными голосами, общаясь с маленькими детьми.
- Пять! – Максимус показал мне свою ладошку.
- Давай вместе посчитаем? – я ощущала в себе столько нежности, что скоро меня начнёт тошнить ею, она будет расплёскиваться через край.
- Один, - он загнул свой пальчик. А я ему помогала.
- Два, - он расширил глаза, показывая мне всем своим эмоциональным личиком, какой он молодец. Я снова захохотала над ним.
- Три, - считали мы вместе, загибая его нежные пальчики.
- И? – я выжидающе посмотрела на малыша.
- Четыре? – с недоверием он посмотрел на свою ладошку.
- Молодец!
- Пять! – завизжал он довольно, топорща пальчики.
- Да ты ж мой умница! – я крепко обняла его, поднимая на руки. Чёрт, и как я могла оставить его тут? Да какая я после этого мать? Чёрт! Мэгг, что ты мелешь?! Он не твой ребёнок. И ты не его мама. На фига ты вообще с ним связалась? Оставь его тут и беги без оглядки. Я не могу разобраться со своей жизнью, а ещё беру ответственность за мальчика, который мне даже не родственник. Что мне делать?! Я едва не завопила на весь зал о помощи! Максимус выдернул меня из состояния панической атаки, потыкав в шрам пальцем. Его даже не смутила чёлка:
- Я хочу такой же.
- Будет, когда вырастешь, - наврала я с три короба. – Так куда мне тебя забрать?
- Туда, где ты живёшь, - доверительно сообщил он. – Где ходят ножками…топ-топ.
Я подыбела. Мой новый друг хотел, чтобы я забрала его в мир живых. Но у меня не было ни единого браслета, кроме своих. Я не могла наделить его Оболочкой по своей прихоти. Я не была Заводчиком. Я дрогнула. Оливер. Но к нему я не обращусь, даже если разверзнется земля, и я упаду в бездну ада.
ГЕНРИЕТТА! Мне нужна Генри!
Пока я спешила по коридору, заставленному гвардейцами, я ловила на себе их взгляды. Они даже не пытались скрыть своего любопытства. И никто даже не уточнил, у кого я украла этого малыша. Наверное, Претендентам тут многое прощалось. Даже воровство детей! Я скривилась от этой мысли. У дверей, ведущих в корпус Элитарных Гонцов, я на мгновение затормозила. Нет, сейчас определённо было не лучшее время. Тем более с ребёнком в руках. Зашла, открыла дверь с ноги: «Всем лежать! Это ограбление!». Боже, что за бред мне лезет в голову. Через минуту я заметила, что малыш спит. Так. Спящий призрак, это что-то новенькое. Я помрачнела. Спали только те, кто обладал особыми талантами, как правило, из известных мне призраков – это Оливер и Севастьян. Хотя 3-ий говорил лишь о том, что он пьёт чай. А это не означало, что он спит. Но я почему-то была уверена, что он спит. Франческа же сказала, что его личные апартаменты состоят из кабинета, спальни и гостиной. Зачем спальня существу, которое даже не спит? Нелогично. Не по старой же памяти.
Интересно, когда я приволоку этого кроху в Оксфорд, меня не привлекут за киднеппинг? У него ведь есть отец. Живой отец, который похоронил своего мальчика три месяца назад. Твою же мать, что мне делать?! У него даже не было Браслета Перехода. А я не могла его бросить здесь, моё материнское паучье чутье било тревогу и шипело похлеще Живоглотика Гермионы Грейнджер. Ну, почему я не могла без проблем? Интересно, Луи уже насладился обществом своей любимой? Вспоминал ли он обо мне? Какие-то угрызения совести же должны были его кольнуть сабелькой. Или он был настолько поглощен вновь-обретённой Катариной, что забыл о моём существовании. Зубы сами заскрипели.
- Мэгги? – и надо же было мне наткнуться на Ракел. Она слегка изумлённо пялилась на меня, сжимая в руках учебники по истории.
Я начала задумываться, что все мои встречи в этом мире, да и в другом – записаны в чьей-то книжечке – и были неслучайны.
- Мне нужна Генриетта, - пробормотала я, краснея под её взглядом.
- У каких цыган ты отняла бедняжку? – сострила Ракел, кивая на малыша. Иногда бесила их завидная наблюдательность.
- У кочевых, - огрызнулась я. – Где Генри?
- Да у себя, наверное. Показать дорогу? – Ракел придирчиво рассмотрела спящего малыша. – Ты гляди-ка, дрыхнет. Ты тоже заделалась в Заводчики? Решила искать особенных? Генриетта сожрёт тебя без соли, если узнает, что ты отбираешь её хлебушек с маслом.
- Никого я не отбираю, она мне и нужна, чтобы взяла его в свои ученики, - пробурчала я, чуть не пнув Ракел с досады. В последнее время я стала очень агрессивной. Всех-то мне хотелось запинать.
- Генри не берёт таких малышей на обучение, - Ракел вела меня за собой. – С ними, как она говорит, одни проблемы. Интеллектом они не блещут первые сто лет. Ведут себя как будто им 5 лет. У Генриетты терпения не хватит с ним нянчиться, так что даже не упрашивай.
- Она же любит особенных, а малыш спит, даже будучи призраком. Может, она взрастит нового Старейшину или Гонца из него, - я выжимала из этой ситуации максимум, пока Максимус спал, как ангелочек.
- Я тебя просто предупредила, - Ракел впустила меня в келью. Я ожидала увидеть маленькое помещение, но внутри было очень просторно. Наверх уходила лестница. Здесь был даже второй этаж. Красиво, богато, дорого. На меня уставились два десятка глаз.
- Не обращай внимания, это слуги Генриетты, - Ракел махнула на них так, будто они были БОМЖами, ютящимися в коробках из-под обуви. Вот уж не думала, что у Генри была своя мини-свита. Ракел потянула меня за собой по лестнице. На втором этаже расположились ещё несколько больших комнат. Мы затопали в гостиную господ, где было ещё прекраснее, чем внизу. Хотя я думала, что шикарнее быть уже не может. Генриетта возлежала в подушках и листала какую-то книжечку. Она впервые на моей памяти была не в кружевном платьице, а в бермудах и топе.
- Я говорила ей, что это плохая идея, - выдала Ракел, ещё даже не введя свою учительницу в курс дела. Генриетта подняла на нас взгляд, и тут же села, увидев меня:
- Мэгги? Ты тут…, - она вытаращила глаза. Похоже, о существовании Катарины знали все, кроме меня. Мысли моей маленькой подруги заметались вокруг того: видела я или не видела?! Но потом она решила, что раз я не реву в три ручья, значит, ничего не знаю. М-да. И почему она считает, что я должна рыдать? Значит, тоже в курсе как трепетно Луи относится к своей первой любви. Выходит, я и, правда, была лишней в этом треугольнике. Может, зря я списала Паркера со счетов? Что я несу?! Паркер вообще с Джейн, а мы только помирились. Ну, и где мне найти ещё одного зеленоглазого де Бодена? Рудольфа я благополучно отдала Патрисии. Кажется, у них там ещё был Густаво. ТАК! СТОП! МАГВИЛЬВИРА! ВКЛЮЧИ МОЗГ!
- Это ещё кто? – Генри с сомнением уставилась на мои руки. – Ты взяла малыша из детдома?
- Не угадала, - я села, аккуратно укладывая мальчика на диван, он обнял подушку, сонно посасывая указательный пальчик.
- Что ты вообще тут делаешь? Твоя мама не тронет тебя, и вряд ли позволит другим Охотникам тронуть тебя. Они будут драться не на жизнь, а на смерть. А так как смерть им не грозит, то другие, скорее всего, просто отступят.
- Я хочу, чтобы ты сделала Максимуса своим учеником, - я откинулась на спинку дивана. И пусть только попробует отказаться.
Лицо Генриетты сморщилось, будто она сломала зуб об кость.
- Хорошо.
Ракел уронила челюсть:
- Генри! Ты хорошо подумала?! Не ты ли всегда кричала, что с такими призраками только одна морока.
- А что я могу сделать? – Генриетта мрачно зыркнула на неё, что Ракел заткнулась. – Сколько ему?
- Исполнилось шесть четыре месяца назад, - оповестила я, забираясь в его светлую головушку. – Но он почти ничего не помнит. Даже своего отца.
- Зачем он тебе? – Генриетта кривила лицо, будто я пинала её под рёбра. Да-а, она однозначно не желала связывать себя с такими малышами.
- Я не хочу, чтобы он был одинок, - пробормотала я, перебирая его пушистые локоны. Какой же он был хорошенький.
- Он должен был покинуть этот мир. Ты заметила, что у нас очень мало детей? Дети почти всегда находят выход, потому что их редко что-то держит на этом свете. Они ещё не понимают, что такое смерть. И поэтому не цепляются за жизнь. Инстинкт самосохранения развивается с годами.
Я порылась в его голове, но видела только чёрные развевающиеся локоны. Хм. Возможно, его удерживали воспоминания о матери. Но если она умерла при родах, он не должен был помнить её. Вспышками всплывали его детские смазанные воспоминания. Ракел и Генри смотрели на меня, наверное, мой взгляд был отсутствующим. Я вижу речку. Как он окунает свои ручки в воду, а потом визжит, когда отец брызгает в него водой. Тихий восторг разливается по моему телу. Вот, он сидит у отца на коленях, щиплет хлеб и кормит уточек. А потом вспышка, и я снова вижу развевающиеся чёрные волосы. У меня даже начала болеть голова. Ещё одна вспышка, вот он бродит по берегу, где много песка. Это море. Отец баловал его, возил в разные места. Я умилилась, когда он набрал полные ладошки ракушек и побежал к отцу, гордо показывая – какой он добытчик.
- Мэгги? – осторожно позвала меня Ракел. Но я продолжала рассматривать картины его жизни. Его детская память была обрывистой, он не складывал всё в одну картинку, запоминая только разные моменты жизни. Вот они плывут на белоснежной яхте, на Максимусе спасательный жилет, и он стоит у руля с отцом. Дикий восторг пятилетнего ребёнка! А потом я увидела то, что заставило меня покрыться мурашками с ног до головы. Он сидит на переднем сидении, играя с ремнём безопасности, а его отец лениво разговаривает по телефону, обгоняя автомобили. Впереди мост. Максимус в восторге встаёт на сидении и выглядывает в приоткрытое окно, вцепившись ручонками в стекло. «Макс, сядь, пожалуйста», - говорит отец и продолжает говорить по телефону. А потом раздаётся жуткий звук бьющегося стекла и искореженного металла. Отец мальчика чертыхается и тормозит так, что малыш ударяется об сиденье. Я вижу всё урывками, словно сидя в его голове. Вспышки, удар. Максимус плачет, отец хватает его в охапку, проверяет его глаза, стирает с его лба кровь. Впереди произошла авария. Огромный грузовик смял крохотную машинку Пежо. Я начала деревенеть, рассматривая эту картину. Мужчина покидает автомобиль, прижимая к себе кроху. Тот начинает озираться по сторонам. Тормозят машины одна за другой, выскакивают люди. И ту я вижу её. Возле машины стоит девушка с длинными чёрными волосами. Она наблюдает за паникующими людьми и без каких-либо эмоций смотрит на искореженный металл. На ней простое летнее платье, но сильный ветер не колышет её одежд. Зато её чёрные волосы развеваются. Максимус смотрит и видит её. Она призрак. Она поворачивается и смотрит на мальчика своими синими, как небо глазами. А потом её окружает белый туман, больше похожий на облако, и она улыбается, растворяясь в воздухе. А малыш смотрит на неё своими огромными карими глазами, а потом кричит:
- Там мама!
Я вздрогнула, выныривая из его воспоминаний, словно меня ошпарили кипятком. Мама. Мама? В его детских воспоминаниях призрак девушки отпечатался как образ его умирающей во время родов матери. Вспышка: измождённое лицо, потухающие глаза, чёрные спутанные влажные волосы. Его отец носил цветы на могилу женщины, у неё было худое болезненное лицо, чёрные волосы и голубые глаза. Для психики пятилетнего ребёнка эта погибшая девушка стала прообразом собственной матери. Венера. Я прикрыла лицо рукой. Меня начало подташнивать.
- Мэгги? – Генриетта, хмурясь, смотрела на меня. – Ты как?
- Всё нормально, - я сделала глубокий вздох. – Он увидел призрака. При жизни. Он и правда особенный, - я с нежностью провела пальцами по его нежной щеке.
- Генри, Мэгг здесь! – по лестнице влетел Стэн, и тут же замер, увидев меня. Похоже, ученики Генриетты патрулировали этажи, узнав, что я в их мире. И были приняты все меры, чтобы я не увидела Катарину. Однако Марсель как всегда был быстрее всех. Я насолила ему с Чаком, а он отомстил мне. Хороший мальчик. Если бы не он, я бы так и не узнала, что меня водят за нос.
- Эм…, привет, - Стэн с опаской посмотрел на меня.
Генри испепелила его взглядом:
- Да, я уже в курсе, - девочка выделила слово «уже», чтобы он не ляпнул что-нибудь ещё.
- Привет, - кивнула я, решив не делиться с ними тем, что я УЖЕ в курсе. Не хватало ещё разреветься тут в три ручья. Мне не нужна была жалость друзей Луи. Со своим горем я справлюсь как-нибудь сама.
- Ты надолго к нам? – спросила вдруг Ракел, с осторожностью, с которой обычно разговаривают с душевнобольными людьми, которых может переклинить в любой момент. Или с пьяным папашей. Так и хотелось рявкнуть: «Да успокойтесь вы! Не вскрою себе вены из-за какой-то шмары». Но я промолчала, отвечая лишь на вопрос:
- Нет. Мне ещё нужно домашку сделать, - я пожала плечом. Если бы не спящий малыш под боком, я бы уже закатила истерику, швыряла бы вещи и орала, как они могли мне ничего не сказать. Если Луи не явится сегодня, значит, ему не до меня. И вся моя призрачная жизнь рухнет, как карточный домик. И раз уж мне суждена вечность страданий, то пусть её скрасит этот маленький одинокий малыш.
- Пусть всё это останется между нами, - указала я на ребёнка. – Ты отвечаешь за него головой, – ткнула я в Генриетту. – И, конечно же, ему нужны Браслеты. Перехода, Призрака, Отрицания.
- Это не так просто, как ты думаешь, - пробормотала Генриетта. – Браслеты не выдаются направо и налево.
- Ты Заводчик, умеешь уговаривать, умеешь учить, - я пожала плечом. Меньше всего меня колыхало, как она будет это делать. Вот что я за тварь? Взяла под своё крыло малолетнего ребёнка и благополучно скинула его на восьмилетнюю девочку. Меня стоило бы расстрелять ещё в 41-ом. Правильно написала на сайте Дитриха какая-то дамочка, что я высокомерная сука. Ещё эгоистичная и невыносимая. Кажется, моя фото-сессия с Луи накрывалась медным тазом. И ладно бы только фото-сессия. Скорее всего, наши отношения тоже. Читатели будут разочарованы, узнав, что я провстречалась с парнем всего неделю. Да, неделя будет, если сосчитать все дни в особняке и приплюсовать Оксфорд. А кто-то будет и в дичайшем восторге.
- Где ты его нашла, кстати? – Генриетта начала рассматривать с таким видом, будто ковырялась в коровьей лепёшке.
- Я была в покоях у 3-его Старейшины, - я пожала плечом, как будто каждый день отираюсь там, хожу к нему ровно в 16:00 играть в «Монополию» и пить чай с вафельками.
- ГДЕ ТЫ БЫЛА?! – выпалили все в комнате в голос. От Стэна я, если честно, такой эмоциональности не ожидала. Я думала в последнее время, что он не эмо, а гот.
- Меня Франческа туда водила, - я посмотрела на Генри.
- Франческа? – Генриетта поморщила нос, словно от меня пахнуло сероводородом. – С каких это пор вы так сблизились?
- Вы же знаете, я умею ладить с людьми, - с каменной миной я дёрнула плечиком.
- Только она призрак, - напомнила Ракел. – Стерва.
- Есть немного, - согласилась я. – Зато она отвела меня к 3-ему.
- Она с ума сошла, - Стэн хмуро скрестил руки на груди. – Её так и прихлопнут однажды.
- Я попросила Севу не наказывать её, - мой язык – мой враг.
- Кого попросила? – все встрепенулись.
- Севастьяна, - я вжалась в спинку кресла.
- Так вот как зовут 3-его! – мои знакомые призраки заохали и принялись обсуждать данный факт, будто я рассказала им последние новости с фронта.
Больше ни слова не скажу. Погладила Максимуса по волосам, он заворочался. Я наклонилась к нему и прошептала:
- Я ненадолго.
А потом встала:
- Я на тебя надеюсь, Генри, - и потрепала её по волосам. Она вдруг так жалобно улыбнулась, словно предала меня. Я понимала её чувства, но сейчас я не собиралась обсуждать Луи и его…
Даже слов не было, как назвать эту разлучницу. Хотя, скорее уж, это я была разлучницей. Сейчас они воссоединятся, и будет им счастье. Как я добралась до своей Оболочки – напрочь выпало из моей памяти. Только она уже спала. На удивление она не рыдала, она как будто ждала меня для этой ответственной миссии. И когда я вошла в своё тело и открыла глаза, по щекам покатились слёзы. Луи не было. В какой-то момент мне чудилось, что я вернусь, а он уже будет рядом, гладить меня по волосам и бормотать сентиментальные нежности. Но его не было. И он даже не заходил. Ну, конечно! Зачем ему глупая смертная, когда вернулась его настоящая любовь? Теперь-то он уж точно не скинет мне смс, я горько усмехнулась этой мысли, обливаясь слезами. Моя подушка в мгновение ока стала влажной от слёз. Я села, убирая волосы назад, вытирая слёзы. А они всё равно катились нескончаемым потоком. Я не могла уснуть. Мне нужен был собеседник. А ещё лучше собутыльник. Будить Ребекку было бы кощунством, меня бы прокляли навеки. Скинуть смс Джейн? Я знаю, она пришла бы даже по дну океана, если бы я позвала её для поддержки. Но я была ещё в своём уме, и тоже не решилась её будить. Значит, мне нужен был призрак. Только среди них у меня не было друзей. Одни враги. Даже те, кого я считала друзьями – врали мне. Марсель – мой главный враг, и тот предупредил меня о Катарине. Но не Марселя же мне приглашать и реветь ему в плечико. Не хотелось доставлять ему удовольствия и показать меня сломленной. Оливер? Вот уж кто мне точно не друг. Может, Паркер? Тьфу, я никогда не умела делиться с ним секретами. Мама? Я могла бы найти её по бусам. Позвать, пожаловаться и услышать: «Я тебя предупреждала!». Да лучше я умру от обезвоживания, чем услышу эти слова. Она же заявит, что я отдала ему своё сердце, а он меня использовал и бросил. Я разревелась с новой силой, с трудом подавляя рвущиеся из груди крики. Взяв дрожащей рукой телефон, я набрала номер.
- Мне приехать? – отозвались на том проводе.
- Да-а, - я начала громко всхлипывать.
Буквально через двадцать минут, я спустила со своего окна верёвочную лестницу. Чёрт подери, откуда она у меня взялась? И после этого кто-то скажет мне, что судьба не помогает? Дитрих оказался на моём окне и тут же обнял меня:
- Детка, откуда у тебя верёвочная лестница?
- Понятия не имею, - я уткнулась носом в его плечо и перестала сдерживать всхлипы.
- Что он сделал?
- Откуда ты знаешь, что это из-за него? – прошамкала я, глотая слёзы и сопли.
- Ты ещё после фото-сессии захандрила, - он поднял моё лицо к себе, вытирая большими пальцами слёзки. – Да и любящий мужчина, уже позвонил бы тебе, скинул смс, напомнил о себе любым другим способом. Я же видел, как ты загружалась каждый раз своими мыслями. Может, девчонки и не заметили, а я знаю тебя очень хорошо.
- Спасибо, что приехал, - я села на кровать, забираясь с ногами. Облегчение, что пришло ко мне, хотя бы ненадолго высушило Ниагару из моих глаз.
- Смотри, что я привёз, - Дитрих достал из пакета пачку бумажных платочков, потом ещё одну, потом ещё одну. Я постепенно начала нервно посмеиваться. Когда он изъял шестую упаковку, я уже смеялась, прикрывая рот. Боялась разбудить соседок.
- А ещё, - он высыпал из пакета целый склад шоколада. – Говорят, повышает настроение и вырабатывает гормон счастья.
- Ты на весь золота, Дит, - я улыбалась, с умилением глядя на него. – Прости, что разбудила.
- Я не спал, монтировал фильм, делал коллаж, - он дурашливо взъерошил свой хохолок.
- Ты настоящий друг, Дит, - сообщила я, распечатывая шоколадку. И поделилась с ним плиткой, он приоткрыл рот, откусывая сразу чуть ли не половину.
- Эй! – завозмущалась я. – Это моя шоколадка! Кто, кого приехал поддерживать? Сейчас сожрёшь весь мой шоколад.
- Вот ты жадная, - он посмеивался, дразняще облизывая пальцы. – Вкуснота.
- Ну, ещё бы! Мой шоколад не может быть невкусным, - я ворчливо собрала шоколадки и отодвинула их подальше от загребущих рук Дитриха.
- Так ты расскажешь мне, что выкинул твой хахаль? – Дитрих пихнул меня пальцем под рёбра. Я скривилась, сидя в одной футболке и трусиках. Но этим действием он хотя бы заставил меня не прокиснуть окончательно.
- В общем, я видела его с другой девушкой. Его бывшей. Первая любовь, все дела, - я откусила шоколадку, она прямо таяла во рту. И эко у меня складно получалось, я даже не уточнила, что этой девушке 600 лет.
- Они занимались сексом или целовались? – уточнил Дитрих.
Я едва не подавилась шоколадом, закашлялась, он постучал меня по спине:
- Вообще-то обнимались. Но я видела только 1% айсберга. Потом меня просто увели.
- Что ты успела рассмотреть? – деловито осведомился Дит, как будто я нанимала частного детектива, чтобы уличить мужа в неверности.
- То, что Луи умиротворён и счастлив, - меня едва не вырвало от воспоминаний.
- Итак, что мы имеем, - Дитрих поводил челюстью. – Бывшая. Наверняка, красивая. Первая любовь. Много общих воспоминаний. Объятия. Значит, воспоминания тёплые. Затянувшееся молчание, нет звонков, нет смс.
- У меня нет его номера, - в оправдание пробормотала я.
- Тем более! Если нет номера, он должен был тебя оповестить, чтобы ты не волновалась любым доступным способом. Так поступают любящие парни. Не слышала? Почитай в Википедии.
Я улыбнулась. Дитрих умел поднять настроение:
- Малыш, у меня подозрения, что он ведёт двойную жизнь. А если он порвёт с тобой из-за какой-то прошлой любви, то на хрен он тебе тогда нужен! Ты видела себя в зеркале? Любой мужик сдохнет за право обладать тобой. А если этот ещё жив, значит, не достоин и твоего мизинчика.
Я едва не задохнулась. Дитрих. Если бы ты только знал, как близко ты ходишь. Но Луи был мёртв. И не от любви ко мне. Может, хрен с ней с этой конспирацией? Рассказать ему всё, как есть. Он ведь не Джейн – не покрутит у виска, не вызовет бригаду санитаров и не отправит меня в психиатрический рай.
- Дит, - пробормотала я в замешательстве, словно собираясь признаться, что его кунг-фу хуже моего кунг-фу.
Он смотрел на меня внимательно. В общем, меня прорвало, как трубу водопровода. Я выложила ему ВСЁ. Даже то, что таилось на задворках сознания, вроде малейших подозрений. Дитрих не перебивал, очевидно, считал, что мне нужно высказаться. Я периодически изучала его мысли, ожидая, что где-то под кроватью он уже набирает телефон службы спасения 112. Однако мой верный друг даже ни разу не подумал, что я полный неадекват. Нельзя сказать, что мои слова его вообще не удивили, периодически у него отпадала челюсть, но он мне верил.
- Блин, я же сразу понял, что с тобой что-то не так, - он удручённо почесал затылок. – Ты выглядишь, как кукла ручной работы. Зная тебя, я бы никогда не поверил, что ты ходишь по салонам красоты и наращиваешь волосы. А уж тем более прячешься по кустам в ожидании меня.
Я тоскливо улыбнулась:
- Что мне делать, Дит? Она не просто моя соперница. Она та, из-за которой он остался в мире живых. Мне не тягаться с ней. Кто я такая?
- Милая, ты Королева, - он потряс головой, переваривая в своей голове услышанное. – Вообще-то, ты, наверное, даже могла бы прикончить эту девицу.
- Ага! Чтобы Луи возненавидел меня до конца дней моих? Я дочь Охотницы, Дит! Я реально могу прикончить эту девушку. Но разве она виновата в том, что я влезла в их бессмертные отношения? – я чуть не взвыла, пытаясь расцарапать своё кукольное лицо.
- Она в этом определённо не виновата, но ты же не должна страдать из-за них, - он хмурил брови.
- Может быть, это мне кара за то, что я так много мнила о себе в колледже? – я почти вновь захлюпала носом.
- Не говори ерунды, уж если кто-то и достоин счастья, так это ты, - Дитрих погладил меня по щеке, а потом зачесал чёлку за ухо, рассматривая моё клеймо. – А у тебя, правда, зрачки исчезли?
- Тебе показать?
- А это не опасно? – он замешкался. – Вдруг я ослепну или превращусь в пепел.
Я задумалась: рисковать другом, которому я только что всё рассказала – ради эксперимента – я не стала бы:
- Давай не будем экспериментировать на тебе, вдруг у тебя мозг расплавится. Поищем кого-нибудь, кого не жалко.
- Или того, у кого нет мозга, - Дитрих кивнул.
И в голос мы выпалили:
- Паркер!
После этого захохотали, правда, тут же позатыкали рты, боясь разбудить весь блок.
- Завтра мне на пары, - я уныло вздохнула. – Интересно, Луи явится? Или отправит отдуваться Оболочку, а сам останется ворковать с Катариной.
Меня перекосило всю от перспективы.
- Я завтра приду со Смайли. Она займётся фотосъёмкой, а я видео, - Дитрих покусал губу. – А что ты будешь делать с Максимусом?
- Слушай, понятия не имею, - что ж я за человек-то такой?
- Если ты хочешь завести своего ребёнка, то я как бы всегда к твоим услугам, - он криво улыбнулся, вогнав меня в краску. Рассказывать ему о своём грехопадении с призраком было стыдно, но необходимо, раз уж я решила посвятить его во все детали сразу.
- Ты думаешь, я смогу забеременеть от живого парня?
- Бессмертная родила от призрака, чем перемена мест слагаемых отличается? – пожал плечом мой друг.
- Да, но её тело живое. А моё как бы…
- А у призрака что, по-твоему, с пестика эктоплазма капала? – Дитрих как ляпнет вечно, я опять чуть не подавилась воздухом, едва откачали. – Может, призрак от призрака и не залетит, а вот от живого человека я думаю можно подцепить пару венерических заболеваний.
- Дит! – я давилась от смеха, слушая его догадки. – Скажи, что просто хочешь затащить меня в постель и не мучайся предположениями.
- Ты что? – он возмущённо уставился на меня. – Я тебя слишком уважаю. Максимум, что я могу себе позволить в мыслях – это поцеловать тебя в щёчку. Ты не какая-нибудь обычная девушка, чтобы похотливо давить удава на твоё фото в толчке.
Я закашлялась, а он продолжал:
- Ты как самый прекрасный цветок, до которого если и докоснуться, то лишь с нежностью, подобающей твоей царственной осанке. Грязные мысли в твою сторону сразу должны караться плахой, незамедлительно.
- Твои мысли действительно кристально чисты, - промямлила я, ложась на кровати. – Кроме того момента в фото-студии, когда я надела те кожаные шортики и корсет с сапогами.
- У меня чуть кровь носом не пошла, - пожаловался Дитрих, похлопав меня по обнажённому бедру, чем вызвал разве что смех. И как он мог смотреть на меня и не желать тут же изнасиловать на этой постели?
- А сейчас не идёт.
- Ты священна для меня, Магвильвира, - поучительно заявил он. – Как индийская корова.
Я начала ржать. С коровой меня, пожалуй, ещё никто не сравнивал. Потом я с сомнением присела, уставившись на него:
- А уж не выпил ли ты брома перед посещением обители похоти и разврата, коей является моя комната?
- Ну, ладно-ладно, спалила ты меня, - сделал он трагическую мину. – А что я должен был принять? Виагру? Я итак пока фотки выкладывал в сеть, раз десять штаны испачкал.
- Фу, Дит! – я начала лупасить его подушкой по голове. Он смеялся, прикрываясь руками.
- Вы, твари, горите в аду! – Ребекка с сонной физиономией, в одних трусиках и маечке, с упавшей на плечо лямкой, и обнимая подушку – образовалась на пороге моей комнаты.
- Зови меня почаще, - попросил Дитрих, расплываясь в улыбке, при виде такой картины.
Бекк, мрачно ероша волосы, процедила:
- Каждый день новый парень в постели. У тебя что весна, Мэгг?
Я ржала, не в силах остановиться:
- Зайди уже и прикрой дверь!
Ребекка захлопнула дверь, протопала босыми ногами по ковру и забралась на кровать, ложась между нами, совершенно не стесняясь:
- Сдохните, ничтожные твари, - уткнулась она щекой в подушку, закрывая глаза.
- Прости, что разбудили, - хихикала я, как потерпевшая.
- Не слышу раскаяния в голосе, - пробурчала она. Её губы сдулись в трубочку от подушки под щекой.
- Зачётные трусики, - Дитрих оценивающе разглядывал её попку. – Кому скажу, что был в постели с двумя такими девчонками – сдохнут от зависти.
- Чак тебе нос сломает, - пробормотала Ребекка, проваливаясь в сон.
- Это я только с виду хрупкий, кто ещё кому, что сломает, - Дитрих покривил лицо.
- Марс писал? – спросила я.
- Нет, - промямлила Бекк, даже не открывая глаз. – Он заходил. Сказал, что Генриетта устроила комендантский чай. Пока дух Охотников не выветрится, ни шагу за пределы Оксфорда.
Меня больно кольнуло это известие:
- Значит, Марс заходил? А вот Луи даже не почесался. Он, кстати, воссоединился со своей первой любовью Катариной, - меня снова чуть не стошнило от горечи.
Бекки, наконец, оторвала растрёпанную голову от подушки, словно прислушалась:
- С кем воссоединился?
- С девушкой, которую выдали замуж за другого мужчину, потому что она не соответствовала звёздному статусу де Боденов. И которая умерла от тоски по любимому Луи, а он умер от тоски по ней, - может, я и утрировала, но меня коробило от своих собственных слов.
Ребекка недоверчиво обернулась на меня, чуть перевалившись на бок:
- Вы точно ничего не пили здесь без меня?
- Первая любовь не умирает, - философски изрёк Дитрих. – Я вот как встретил Магвильвиру, так всё – втрескался по самые помидоры. До сих пор потряхивает. Даже подумывал как-то стать геем, да как-то не стоит у меня на мужиков. А вот на Магвильвиру не только стоит, но и не ложится.
Я прыснула, а Бекка расплылась в усмешке от слов Дита:
- Луи – скотина. Не ожидала от него, - она присела, обняв колени.
- Мне больно, - пожаловалась я, едва не начиная снова хлюпать носом, изложив Бекке ситуацию. Она присвистнула, вытаращив глаза:
- Твою мать! Как ты вообще стерпела?! Я бы схватила стул и замочила бы обоих!
Я скривилась:
- Думаю, убийство не спасло бы меня от этой боли.
- Но ты вообще ничего не сделала! – дымилась от возмущения Ребекка. – Я бы не стала молчать! Пусть бы увидел, чтоб стало стыдно. Чтобы уши у него сейчас горели и превратились в пепел! Вот же мерзавец! А как притворялся безумно влюблённым. Оскар по нему плачет!
Я сглотнула. Она прямо читала мои мысли.
- Я сразу сказал, что никто кроме меня не достоин тебя, малышка, - Дитрих разлёгся бочком на постели, упираясь локтем в кровать.
- Обидно, что он ничего не рассказал о ней, - пробормотала я.
- Может, забыл? – поморщилась Бекки. – Хотя да, бредовая мысль. О таких вещах не забывают. А если и забывают, то не обнимаются потом как давние любовники.
- Вот ты сейчас меня совсем не поддерживаешь, – проквакала я, с трудом подавляя порыв снова разрыдаться.
- А я тебе, что, пункт скорой помощи? – проворчала подруга. – Ты сама виновата, что сейчас мучаешься. Разнесла бы ему голову прямо там, а заодно и вырвала все лохмы этой воскресшей любовнице – поверь, это такое самоудовлетворение. Ты бы точно не рыдала сейчас! А злилась! Ты и должна злиться, почему ты плачешь? Я бы на твоём месте всё тут уже разнесла, а там – и подавно. Такое нельзя прощать! Вообще, не ты ли меня этому учила, когда я хлюпала носом по изменам Чака? – Бекки с возмущением потрясла меня за плечи, что моя голова едва не улетела на пол от её тряски.
- Да поняла я, поняла! – я с трудом вырвалась, пока эта маньяка меня не прикончила. – Но знаешь ли, со стороны судить всегда проще. Когда я давала тебе совет, порвать с Чаком, я не думала, что всё это спроецируется на меня. Чёрт, может, зря я тебе такие советы давала? Всё вернулось бумерангом.
- Боже, склей мне уши! – Дитрих закатил глаза. – Сейчас она опять начнёт говорить, что заслужила это своими поступками! Мэгги, ласточка моя, ты заслуживаешь только самого лучшего!
- Если кто-то что-то и заслужил, так это Луи, да раскалённую кочергу в его шикарную задницу! – рвала и метала Бекка.
- Суки, вы, что о себе возомнили?! – в комнату заглянули Нора и Лили, сонные и злые, как фурии.
Мы белозубо улыбнулись все втроём.
- Собрание секты, @&$%@! Горите в аду, мерзкие твари! – и они утопали.
- Надо расходиться, - пробормотала я, сгорая со стыда.
- Да пошли они в задницу, - Ребекка помахала ногами в воздухе, но потом, правда, всё-таки слезла. – Не шалите тут без меня. А ты не смей пользоваться её состоянием, - она ткнула в Дитриха. – Я слежу за тобой!
- Я чист и невинен! – он поднял вверх руки. А когда Бекк утопала, он обнял меня со спины, и я прижалась к его груди, закрыв глаза.
- Я бы остался с тобой на всю ночь, чтобы ты поспала. Но кто знает, вдруг заявится этот твой призрачный изменник. Потом ещё объяснять ему, что я делаю в твоей постели.
- Да, лучше не надо, - согласилась я, уже начиная дремать, согретая теплом его рук.
В какой-то момент я настолько разомлела и успокоилась, что уже начала проваливаться в сон и услышала тихий шёпот Дитриха на ухо:
- Я люблю тебя, принцесса…
Когда я проснулась, на меня смотрели пронзительные зелёные глаза, причём они были так близко, что я едва не завопила от ужаса, шарахнувшись и заметавшись под одеялом ногами, как в кошмарном сне.
- Тш, тише-тише! – Луи вцепился в меня, прижимая к кровати и нависая сверху, что я ощущала тепло его тела через одеяло. – Это всего лишь я.
Это не умаляло его вины передо мной, поэтому я таращилась на него с таким видом, будто пыталась прогнать как жуткий сон. Он был так близко, что меня начало слегка штормить от его аромата, от силы его рук, от прижимающегося ко мне шикарного тела.
- Прости, что пропал. Возникли непредвиденные проблемы, - прошептал он, его пальцы заскользили по моим запястьям, выше, по рукам. Я не сопротивлялась, хотя хотелось двинуть ему коленом, куда следовало. Вот, значит, как назывались нынче подружки из прошлого – непредвиденными проблемами. Его пальцы, наконец, достигли моих щёк, и губы прильнули к моим. Если бы я даже могла, я не смогла бы остановить его. Мозг взорвался на сотни брызг, залепив всю комнату своим содержимым. Я обвила его шею руками и прижала к себе так крепко, что думала, переломаю ему все кости. А он целовал меня так жадно и страстно, будто и, правда, скучал. Ноги запутались в одеяле, я никак не могла освободить их, чтобы обвить его ими. Он застонал, прижимая меня к себе с особой жаждой, будто не видел целую вечность. Интересно, сколько дней прошло в призрачном мире с той поры? Насколько я помнила, вечность там протекала гораздо быстрее, чем здесь. Если там казалось, будто прошла неделя, здесь день максимум доходил до вечера. Почему я не могла устоять против его чар? У меня напрочь снесло крышу, а потом ещё и фундамент вместе с домом.
- Моя девочка, - прошептал он страстно, выгибая меня своей рукой за талию, осыпая поцелуями шею и грудь. Чёрт, я даже не заметила, как футболка оказалась на полу. Неужели он не насытился своей первой любовью? Или она была бревном в постели? А может, он только распалился, занимаясь с ней всякими пошлостями? Или с призраком такие вещи не делали, а пока она ждёт свою Оболочку, он наслаждается моими прелестями? На меня нахлынуло такое омерзение, что я даже вскрикнула. Правда, Луи почему-то расценил этот возмущённый крик как нечто иное, поэтому ближайшие полчаса мы провели молча. Если не считать моих судорожных стонов. Чёрт, я была ненасытной тварью!
Одеваясь, я не смотрела на него, как будто этот секс был последним в нашей жизни. Луи словно и не замечал моего состояния. Или его совсем не беспокоила совесть. Прежде, чем я надела блузку, он коснулся губами моего плеча, а потом и шеи:
- Ты прекрасна.
Чего греха таить, сердечко пошаливало. Прямо как стрелка спидометра, вздрагивала, когда он увеличивал скорость. Или когда тормозил.
- Ты идёшь на пары? – я обернулась к нему, и он начал застёгивать мою блузку, потом надел мне на плечи пиджак, любуясь своей работой:
- Конечно, иду.
- Тогда одевайся, не успеешь.
Он изумлённо уставился на меня, словно я сморозила какую-то глупость, а потом за долю секунды он промчался по комнате, одевшись. А я что-то совсем запамятовала, что мой парень призрак. Мой парень. Эти два слова отозвались ноющей болью в груди.
- Думаешь, не успею? – он прижал меня к себе, словно куклу. Я даже затрепетала, отрываясь от пола ногами.
- Я что-то подзабыла про скорость, - пробормотала я. Хорошо ещё во время секса он не применял эту чёртову призрачную скорость. А, наверное, хотел.
- Что ты делала вчера? – спросил Луи, потеревшись носом о мою щеку.
Неужели Генриетта не рассказала тебе, подлый обманщик? Ага, ходила и скрывала, что я была в призрачном мире. Наверняка, он был полностью уверен в том, что я ничего не знаю. Поэтому был спокойный и ленивый, как чеширский кот. Ещё бы, две женщины – это тебе не одна.
- Ходила на фото-сет к Дитриху, - я с трудом могла контролировать своё тело, когда он так прижимался ко мне. В голове проносились гневные тирады, картины, как я дубашу его башкой об стену, но физически я расплывалась, как амёба.
Луи резко посмотрел на меня, ревниво хмурясь:
- Это тот гей, которому ты звонила? Он, кстати, не гей. Я по его разговору понял, что он ласты клеит при виде тебя.
- Он мой друг, - возразила я. – К тому же на фото-сессии были и другие девочки. Смайли – подруга Дита, также приглашала нас с тобой на фото-сет. Дитрих является админом сомнительного сайта о моих заслугах перед отечеством. И ему нужны новые фотки, а также новости обо мне. К тому же он полностью взял на себя организацию нашего концерта. И делает фильм об участниках фестиваля.
- И когда он только всё успевает? – мрачно осведомился Луи. – Как не порвался в трёх местах?
Он ехидничал, ну надо же. А сам-то! В отличие от тебя, любимый, Дитрих был со мной! И поддерживал меня, чтобы я не наложила на себя руки.
- Ты пойдёшь на фото-сессию или мне сказать, что ты отказался? – спросила я, отводя взгляд.
- Пойду, конечно. Почему ты не позвала меня вчера? Я бы ни за что не отпустил тебя одну с этим…, - он хмуро морщил лоб. Боже, как же мило он при этом выглядел. Я уже готова была ему простить полный гарем любовниц. Нет! Стоп! Мэгг, не сдавайся под его чарами! Всё обман! А перед тобой Оскароносный представитель Разбивателя Сердец.
- Можно подумать, ты бы явился, - вздохнула я, хватая свою сумку.
- Конечно, явился бы! Я просто не знал, что тут происходила такая вакханалия, - он сумрачно последовал за мной из комнаты.
- Что ж я, по-твоему, должна была весь день сидеть в комнате и умирать от скуки? – проговорила я мягко. Мягче, чем сама того планировала. Хотелось орать на него и бить кулаком по лицу, но вместо этого я ещё и сюсюкалась с ним. Интересно, как там мой ребёнок поживает?
- Я не говорю, что ты должна была одна сидеть. Просто когда ты пошла с ним на встречу, надо было позвать меня.
- Луи, ничего не было! Мы просто попили кофе, сходили к концертному залу, где будет наш концерт. Потом поехали к Смайли, вызвали Пати, Джи и Гретту. И устроили фото-сессию. Он не тронул меня и пальцем, если ты за это переживаешь. К тому же, могу я иногда пообщаться с друзьями без твоего чуткого руководства? – кажется, мы ругались. Это была наша первая ссора, как пары.
- Ещё бы что-то было, я бы содрал с него три шкуры и вывесил их под твоим окном в назидание таким вот поклонникам, - он поморщил носик.
Лили и Нора вырулили нам навстречу. Как я уже отмечала: ни одна встреча в моей жизни не происходит случайно. Видимо, сейчас будет бомба. Так и есть. Нора смерила меня убийственным взглядом:
- В следующий раз предупреждайте, когда будете устраивать ночные оргии. Мы хотя бы номер снимем в гостинице.
Конечно, Луи бы не принял её слова всерьёз, а просто прошарил в её мозгах. Что он, впрочем, и сделал. По выражению его лица, картина которую он увидел вряд ли укладывалась в рамки ночных оргий, но и сидящая на постели Мэгг в одной футболке и трусиках, плюс едва одетая Бекк и развалившийся с нами Дитрих… Твою мать! Нора, умри!
- Обязательно, - пропищала я словно мышка.
Девчонки прошли мимо.
Луи поводил челюстью, как в последнее время делала в основном я:
- Ничего не было, значит? Так какого чёрта он делал у тебя в комнате ночью? Боюсь представить, что было после того, как Ребекка ушла спать.
И это выговаривает мне – чёртов призрак, который обжимается со своей Катариной. Я едва не взорвалась, но вместо того, чтобы устроить ему тёмную, просто пошла прочь, глотая слёзы и сжимая сумку, как спасительный круг.
- Мэгги! – крикнул он, следуя за мной по пятам. – Милая, подожди. Остановись, пожалуйста.
- За кого ты меня держишь?! – вскричала я, чем привлекла нездоровое внимание всех, кто проходил мимо. – Где ты таскался, твою мать?! По-твоему, я должна была рыдать в одиночестве?!
Я не успела, и пикнуть больше, как Луи затащил меня в пустую аудиторию, захлопнув дверь и прижав к стене, страстно впился в мои губы. Отличный способ меня заткнуть, надо заметить. Когда он, наконец, оторвался, я уже притихла.
- Ты рыдала? Почему? – пробормотал он хрипло.
Неужели он и сейчас будет делать вид, что ничего не произошло.
- Потому что скучала по тебе, - пролепетала я. Тут же отчихвостила себя и в хвост и в гриву, за свою слабохарактерность.
- Почему ты не позвала меня? – прошептал он так жалобно, что я едва не умерла от переизбытка чувств.
- Не хотела тебя отвлекать…, - я, словно набрала в рот каши.
- От чего? Мэгги, любимая, ты можешь звать меня в любое время дня и ночи, я брошу всё на свете, я прилечу к тебе, даже если ты будешь на другом конце вселенной…, - он бормотал это так, что мурашки на моей коже устроили флэш-моб. И почему я не сбежала в мир живых в тот момент, когда увидела его с ней? И не позвала? Интересно, он прибежал бы ко мне? Или это ловкий обманный манёвр?
- Вдруг ты был занят? – я всмотрелась в его глаза, ожидая увидеть хоть какой-то стыд. Я уже намекала ему прямым текстом. А он по-прежнему увиливал.
- Поверь мне, глупышка, даже если меня будут расчленять на плахе, я всё равно вырвусь и приду на твой зов, - он поцеловал меня в лоб.
Какие красивые слова. Похоже, они с Марселем учились в одном кружке Обольщения. Так и подмывало бросить ему в лицо какую-нибудь гадость про его Катарину. Но я ещё надеялась на его сознательность. Думала, что он сам расскажет мне, типа так походя: «Ой, милая, совсем забыл. Я тут на днях в мире призраков встретил тёлочку свою бывшую. У нас с ней 600 лет назад такая любовь была. Встретились, поплакались друг другу, хряпнули по маленькой. Прикинь, как тесен мир!». Боже, что я несла?
- Ещё вчера я была в Призрачном мире, - выдала я обухом по голове.
Луи вздрогнул. Кажется, его изощрённый ум, наконец, стал проясняться. Он с прищуром всмотрелся в мои глаза, будто подыскивая подходящий вопрос:
- Что ты там делала?
- Хотела узнать, как вы там устроились, - соврала я.
- И…как? Узнала? – напряжение в его голосе зашкалило за 1000 вольт. Между нами так и заискрило электрическое напряжение, создавая такое сильно электрическое поле, что начала появляться постоянная разность потенциалов. Прямо униполярная индукция какая-то. Я отмахнула эти мысли из головы. Что за хрень мне лезет в голову, когда я фактически вывела на чистую воду своего бой-френда?
- Да, - с вызовом я подняла подбородок. – Я встретила Марселя. Он примерно обрисовал мне ситуацию.
- Какую ситуацию? – голос Луи превратился в рык.
- Как у вас дела, - пояснила я с едкой улыбкой. Когда он прижимался ко мне так тесно, я не вполне могла справляться с проявлениями своей любви.
- Почему ты не позвала меня? – с его голосе промелькнуло вселенское подозрение.
- Пообщавшись с нормальными живыми людьми, я почему-то забыла про этот ваш Призрачный Зов, - буркнула я. – Я подумывала скинуть тебе смс, но, о боги, у меня нет твоего номера!
- Во-первых, у меня нет мобильного. Во-вторых, зачем он нам нужен, когда тебе достаточно назвать моё имя? Я откликнусь на него даже со дна океана. Разве Генриетта не рассказывала тебе азы? По-моему, я давал ей чёткие указания, оповестить тебя, что призраки отзываются на зов тех, кто им дорог.
- Она говорила мне об этом, но я забыла, - пробурчала я.
- Как забыла сообщить мне, что была в Призрачном мире? – он хмурился.
Нормально, не? Это я должна была его отчитывать, что он молчит про свою пассию! А он, ещё и мне это в претензию вменяет. Кто кого собирался вывести на чистую воду? Я его или он меня? Горазд же он был переводить стрелки.
- А ты ничего не забыл мне сообщить? – прошипела я, с такой ненавистью взглянув в его глаза, что понял бы и мёртвый. Но мёртвый делал вид, будто не понимает, о чём я говорю:
- Боже, к чему ты клонишь? Может, скажешь прямо?
- Знаешь, что, Луи! Хватит! – я вырвалась, отпихивая его от себя. – Ты переходишь всякие границы.
- Да что с тобой? – он схватил меня за руку. – Мэгги!
- НЕ ПРИКАСАЙСЯ КО МНЕ!!! – вскричала я так, что даже птицы сорвались, перепугано с деревьев за окном.
Луи отпрянул, словно я полоснула его ножом по груди. Его глаза расширились, в них промелькнул ужас и изумление. Он замотал головой, словно отгоняя наваждение, потом отшатнулся ещё дальше, будто внутри у него что-то боролось.
- Мэгги!
- Мне пора на пары, - я развернулась и выскочила из аудитории пулей.
Когда я мчалась на свою пару обычным человеческим бегом, я увидела на лестнице Генриетту. Она подняла мне руку, измученно улыбнувшись, но мимо меня просвистел Луи и прижал Генри к стене, прошипев со злостью:
- Почему ты мне не сказала, чёрт тебя разрази!
- Боже, о чём? – она ошарашено на него уставилась.
Я притормозила у нижних ступеней. Пара уже шла, и в коридорах стояла тишина.
- Что Магвильвира была в Призрачном мире, конечно же! Что она там делала, твою мать?!
Генри хмуро сдвинула бровки:
- Ходила к 3-ему Старейшине, насколько мне известно.
Глаза Луи отдали таким ужасом, что он выпустил девочку и пошатнулся, едва не рухнув на ступени, ухватившись рукой за перила.
- Луи! – Генри метнулась к нему, я тоже, в секунду, миновав все ступени.
- Луи! – боже, ну что я натворила? Его зелёные глаза болезненно расширились, глядя на меня:
- Он с ума сошёл?..
Я вздрагивала, вцепившись в его плечи. Луи сжался, опускаясь на ступеньку, закрывая пол-лица рукой, а второй вцепился в перила так, что побелели костяшки:
- Да, что происходит-то? – Генри волком посмотрела на меня, как будто это я была виновата во всём. Ну, конечно! Она же защищала своего любимого Луи. Я взглядом приказала ей убираться. Генри мрачно нахохлилась, но тут же скрылась в стене.
- Луи? – позвала его я, убирая руку от лица.
Он выглядел подавленно.
- Покажи руку, Магвильвира.
Я вздрогнула. Какого чёрта? Он был проницательнее, чем целый взвод детективов, следователей и сыщиков вместе взятых. Пришлось протянуть ему руку, он ухватил моё запястье и нежно спустил напульсник вниз, потом чертыхнулся, закрывая болезненно глаза:
- Мэгги, зачем? Почему ты делаешь это? Я же просил тебя – никому не верь. Не делай опрометчивых шагов. Ты хоть понимаешь, что ты натворила? Ты хотя бы… чёрт…, - он обхватил голову руками, ероша свои волосы, вцепляясь в них пальцами, будто пытаясь снять скальп. – Если кто-то узнает, Мэгги… На тебя объявят охоту. Король заточит 3-его в темнице. Он выманит тебя, не знаю как, не знаю чем. Тебя разорвут на куски. Ты слишком сильна, ты способна сместить полюса этого мира… Пойми, глупая…
- Ты говоришь так, будто действительно за меня переживаешь, - я сглотнула.
Его зелёные глаза устремились на меня, в них промелькнула чудовищная боль:
- Действительно? Мэгги, твоя жизнь на волоске, а ты считаешь, что мне плевать? Я люблю тебя, Магвильвира! Я сойду с ума, если ты погибнешь! СЛЫШИШЬ МЕНЯ?! – яростно выпалил он. Я вздрогнула и сжалась до размеров горошины, а потом выдала:
- Если я погибну, тебе с Катариной никто не будет мешать.
Луи застопорился.
Именно этого я от него и ожидала.
Его взгляд трижды изменил окрас. От тёмно-зелёного до светлого, а потом насыщенного яркого:
- Катарина? Она-то тут причём?
Ну, конечно! Сейчас он будет делать вид, что я всё не так поняла.
- Я пошла к 3-ему, потому что хотела увидеть Элитарных Гонцов, - выдала я.
Луи так рыкнул, что я едва не грохнулась со ступенек обратно кубарем, его руки вцепились в мои запястья, и он прижал меня к перилам, глядя с такой злостью, будто я продала его за 12 серебряников.
- Из-за того, что ты видела Катарину, ты решила пойти и умереть?!
- Я… не собиралась умирать, - пролепетала я, как зажатая в силках горлица.
- Тогда какого ХРЕНА?! – закричал он так, что я едва не описалась от ужаса. У меня даже сердце остановилось.
- Ты обнимал её, - проскулила я, и слёзы водопадом покатились по моим щекам.
Глаза Луи дрогнули, руки ослабили хватку, и по его щеке скатилась слеза:
- Какая же ты дура…
- Сам дурак! – я захотела обидеться, но он ухватил мой подбородок и смял губы в таком нежном поцелуе, что я, наверное, расплавился асфальт в радиусе 25-ти миль. Он целовал меня снова и снова, а я не могла даже отпихнуть его. Потом я уже прижималась к его груди, и мы сидели на ступеньках. Луи гладил меня по волосам, а я рыдала ему в плечо. Он не пытался со мной заговорить, давая время излить фонтаны слёз. Я затихла лишь спустя несколько веков, а он, по-прежнему, гладил мои волосы:
- Почему ты просто не окликнула меня? – пробормотал он. – Я бы познакомил вас. Катарина хорошая девушка, она была безумно рада узнать, что я, наконец, встретил свою любовь. Мы дружили в детстве, пока её не выдали силой замуж. Муж часто бил её, она жила в постоянном страхе. Она вела всё хозяйство и очень привязалась к своему имению, к лошадям, которых разводила. И когда она умерла от болезни, не смогла покинуть свой обжитый уголок. Лишь спустя 600 лет, она решилась уйти в призрачный мир, потому что находиться на развалинах старого поместья ей было невыносимо. Она даже расплакалась, когда рассказывала это.
- И ты, конечно же, её обнял, - я всхлипнула, с трудом подавив желание язвить.
- Почему, когда ты обнимаешь Паркера, Дитриха и ещё бог знает кого, я не бегу к Гонцам, чтобы те снесли мне башку? – он повернул моё лицо к себе и серьёзно всмотрелся в мои глаза.
- Я не для этого к ним собиралась.
- Но ты бы этого добилась! – он хмурил брови. – Ты хоть на миг подумала, что будет со мной? У тебя закралась хотя бы одна шальная мысль, что если с твоей головы упадёт хотя бы волос, я уйду следом за тобой?
- Нет, - я покачала головой. Он смял мои губы в поцелуе:
- Я люблю тебя, Магвильвира.
- Мы прогуливаем пару, - пробормотала я, высвобождаясь из его рук, отряхивая юбку.
- Ты не ответила, - Луи поднялся следом.
- На что? - я подняла на него взгляд.
- Что ты тоже любишь меня, - он возвышался надо мной, стоя на пару ступеней выше.
- Луи, нам нужно взять тайм-аут. Ты пообщаешься с Катариной и решишь, что тебе роднее и важнее, сделаешь свой выбор, - я говорила это, а в груди разливался азот, такой жуткий холод.
- Чёрта-с-два, я дам тебе тайм-аут, - он изогнул бровь. – Я сделал тебе предложение, Магвильвира. Ты ответила согласием. Я не позволю тебе забрать свои слова назад.
Я застыла, лихорадочно соображая, чем мне на это возразить:
- Ты остался в мире живых, потому что тебя держала она. Не я.
- Никто не знает, что удерживает призраков в том месте, где они привязаны. Если бы меня держала Катарина, я не был бы привязан к Особняку. Я не раз бывал у неё в поместье, но после смерти доступа у меня туда не было. Это означает, что цель моей привязанности никоим боком не была связана с ней, - он спустился ниже, поравнявшись своим лицом с моим. – Может быть, я был привязан к этому месту, потому что ждал тебя?
Его голос проник в меня, прошёлся по венам адским жаром, а потом сжёг моё измученное сердце. Прямо зажарил его, как шашлык.
- Во сколько фото-сет? – спросил он. Его взгляд пробирался глубоко в мои глаза, я даже ощущала его где-то в своей голове.
- После пар, - промямлила я.
- Скажи это, - прошептал он умоляюще.
Моё сердце предательски застучало в висках, даже дыхание спёрло:
- Я… люблю тебя.
- И я люблю тебя, - шепнул он, не касаясь моих губ лишь чудовищной силой воли. – Увидимся после пар.
Я знала, что сегодня у него другие дела. Скорее всего, как-то связанные с Катариной. Но всё-таки мы поговорили. Я ревновала. Жутко ревновала. Но его слова нашли дорогу к моему сердцу. Пусть даже и не сразу, топая окольными путями. Я отправилась на пару, извинилась за опоздание, сделала невинные глазки, и препод растаял, пропуская меня. Если мне дана возможность манипулировать мужчинами, то почему бы и не сделать этого ради своего же блага. Правда, мысли у меня были совсем не об учёбе. Я, уныло уперев кулак в щёку, просидела всю пару. Даже не могла вникнуть в суть темы. Я была права, когда считала, что любовь и хорошая учёба несовместимы. Вместо того, чтобы с энтузиазмом грызть гранит науки, думаешь о своих отношениях. А это не есть хорошо для успеваемости. Придётся после фото-сессии выучить параграф наизусть, а потом ещё списать лекцию у кого-нибудь из однокурсников. Я уже высматривала того, кто больше всех записывает. Да, ещё чтобы почерк был понятный и читаемый. Если честно, половина писала тут как курицы лапой. А многие ещё витали где-то в облаках. Каникулы дамокловым мечом висели у всех над головами. И уже никому не было интересно, с какой силой электромагнитное поле согласно классической (не квантовой) электродинамике действует на точечную заряженную частицу. В общем, сила Лоренца не интересовала сейчас почти никого. Я однозначно не могла отвлечься на закон сохранения импульса в замкнутой системе из частиц и электромагнитного поля с моими-то личными трагедиями. Это было не той темой, от которой появлялся энтузиазм, и хотелось творить. Моя соседка бочком подвинулась ко мне:
- Ты ничего не пишешь. Дать тебе мой конспект после пары?
Я посмотрела на неё и удивилась. Честно говоря, я даже никогда не интересовалась, как её зовут. А ведь она всегда сидела рядом. А звали её Стефани. Она была типичным ботаником-заучкой. Носила очки с такими толстыми стёклами, что в её глаза можно было смотреть как в аквариум. А чтобы привлечь её внимание, нужно было в них постучаться. Её родители были чопорными англичанами, которые не позволяли себе никаких излишеств. Для дочери только высшее образование, магистратура, кандидатская. Они даже следили за её рационом питания, чтобы она потребляла только то количество белков, жиров и углеводов, которое предписано стандартами питания. Боже, какая нудная семейка! Стефани, наверное, единственная, кто видел мою отметину и побелевшие глазные яблоки. Я даже как-то лихорадочно порылась в голове – стёрла ли я её память? Не хватало мне ещё наоставлять следов. Но вроде бы моё призрачное чутьё не лажало. Поэтому я посетила каждую задрипаную душонку, которая только распространила новость о кислоте, что попала мне в косметику. Интересно, а что если бы это было правдой? Если бы я не была призраком, если бы у меня были такие недоброжелатели, которые плеснули бы мне в лицо кислоту, только за то, что я красивая. Меня перекосило от мысли:
- Я была бы тебе признательна, Стеф.
- У тебя что-то случилось? – поинтересовалась девушка, поправляя очки на переносице. Боже, зачем она их носит? У неё такие красивые глаза. Купила бы линзы, как я. Я снова скривилась внутренне. Ах да, её мать экономила на всём, лишь бы дать дочери лучшее образование. Линзы слишком расточительно, очки можно носить годами, если аккуратно. А линзы нужно постоянно менять. Я прямо слышала в своей голове надменный поучительный тон её матери. Какая же она была мегера.
- С парнем проблемы, - отмахнулась я. Уж с кем, с кем, а со Стефани я не собиралась это обсуждать. Она знала об отношениях только из книг.
- А что Луи сделал тебе? – Стеф искренне пыталась мне помочь. Думала, что мне станет легче, если я выскажусь. И вообще она мной втайне восхищалась, мечтала, чтобы я обратила на неё внимание. И она относилась ко мне, как к кинозвезде. А если бы я стала её подругой, тот тут бы вообще все вокруг умерли от зависти. Странные у неё мысли. Кажется, она даже вела студенческий блок про меня. Ну, надо же!
- Ничего не сделал, просто приехала его первая любовь, - я пожала плечом, стараясь говорить равнодушно, но пальцы всё равно задрожали. Пришлось крепче сжать ручку. Хотя я всё равно не писала.
- Призраки прошлого всегда не во время, - согласилась Стефани.
На меня все слова с вставкой «призрак», «мёртвый» и фразы из любовных романов действовали как пинок под зад, поэтому я как обычно вздрогнула.
- Да, - согласилась я, не желая развивать тему.
- Он любит тебя, - заявила вдруг девушка. – Сразу видно. То обожание, с которым он на тебя смотрит. Тут не пахнет никакой другой девушкой. Тебе не нужно ревновать, ведь он выбрал тебя. Как говорится, не нужно ревновать, если из всего многообразия женщин, он выбрал тебя, значит, ты действительно ему дороже остальных.
Не хватало ещё, чтобы мне парили мозг статусами из личных дневников. Я закатила глаза, так чтобы она не заметила и кивнула:
- Я стараюсь.
- Ты очень красивая. Тебя нереально бросить или забыть. К тому же, даже если бы у Луи и шевельнулась такая мысль, чисто гипотетически, тебя тут же увели бы у него. Я проводила опрос в своём блоге: «С какой девчонкой с нашего курса вы хотели бы встречаться?». Опрос был анонимным. Ответы были разделены на девочек и мальчиков. Так что даже девушки хотят с тобой встречаться, - я скривилась. - Меня читает полторы тысячи учащихся, потому что я постоянно вовлечена в общественную жизнь университета. Возможно, ты меня и не замечала, но я всегда там, где ты. Я помогала с организацией концерта. Несмотря на мою внешность, я вовсе не стеснительная. Я часто провожу соцопросы студентов на разные темы.
А, по-моему, она просто назойливая. И её совершенно не смущала такая напористость в разных опросах. Хотя говорить ей это в лицо я не стала. Ещё обидится и не даст мне списать лекцию. Почерк у неё был удобочитаемый, и на удивление, она, даже разговаривая, умудрялась что-то строчить. Мой мобильник завибрировал на столе. Я зыркнула на смс. Дитрих писал мне: «Доброе утро, принцесса! Скоро подъеду для видео и фотосъёмки. Жду тебя на вечерний фото-сет. Я подготовил тебе такие костюмы, что ты будешь спать с открытым ртом. Не грусти, а то появятся морщины. Люблю, целую. Твой лучший друг». Я улыбнулась машинально. Умел он меня поддержать. Помню, когда я впервые встретила его в школе, он учился на два класса старше, то он заявил мне, что я выгляжу как Белоснежка. И собирался быть всеми семью моими гномами. Меня веселили его шутки, и я часто бегала к нему плакаться, если что-то меня расстраивало. Джейн не всегда принимала мою сторону в каком-либо вопросе, иногда даже подтрунивала надо мной. А Дитрих соглашался со мной во всём, даже если я делала что-то неправильно с точки зрения морали. Дит постоянно лез во все мероприятия, которые только были в школе, а потом и в колледже. Постепенно без его чуткого руководства вообще не проводили ничего. Один раз он заболел очень сильно, а у нас как раз горел концерт на Хэллоуин. Так сколько мы не пытались, чуть ли не всей школой включились, но получилась какая-то унылая вечеринка. Никому не понравилось. Зато, когда Дитрих вышел с больничного, он уломал нашего директора сделать повтор-пати. А так как Хэллоуин прошёл ужасно, никто больше не взялся за него. Зато Дитрих отгрохал всё так, в одиночку, что даже тех, кто не хотел приходить – потом было невозможно выгнать домой. А в колледже никто уже даже не спрашивал, кто будет главным. Все единогласно выбирали Дита. Поэтому я совершенно не удивилась, когда из колледжа Дитрих вышел с такой увесистой коробкой грамот, дипломов, рекомендательных писем, что его взяли бы даже главой Ада. У меня, конечно, тоже были и Кубки, и грамоты, и пару раз мы даже выигрывали туристические поездки. Но рекомендательные письма у меня были только от преподов, что вели меня. А Дитриха хвалил весь штат, да ещё и окрестные компании по организации праздников и рекламному сопровождению. Умел он вести дела.
- Говорят, что сегодня к нам придёт фотограф, - Стефани кивнула на дверь, в которую раздался стук. Когда вошли Смайли и ещё какие-то её знакомые с фотоаппаратурой, я едва не сползла под стол. Дитриха почему-то не было с ними. Видимо, он занимался концертом. Препод ознакомился с разрешением ректората, кивнул и продолжил обучение. Такое ощущение, будто он каждый день такое проходил. Флегматичности на его лице не занимать. Я заметила, как подсела ко мне поближе Стефани, чтобы затесаться в кадр. Даже стала наиграно улыбаться, показывая зубки в брекетах. Слава богу, что она хотя бы не показывала пальцами букву V. Это выглядело бы особенно тупо.
Смайли подмигнула мне заговорщицки, как будто мы вместе сбрасывали горы трупов в море под покровом ночи. Все студенты оживились, проснулись. И вот уже все с задумчивыми видами старательно делают вид, что их это не касается. Но губы уже уточками, взгляд модельно-томный, появилась осанка, и разница была просто очевидна. Если пять минут назад это была аудитория беспозвоночных, моллюсками распластанных по партам, то сейчас уже полная аудитория фотомоделей в разных позах. Меня позабавило данное наблюдение. Боже, как выпячивался тот парень на первом ряду. Аж чуть ли рукой по ноге не проводил. Себялюб. Девчонки панически рылись в сумочках, вооружаясь зеркальцами и блеском для губ. Я усмехалась комичности ситуации. Жутко раздражала Стеф, она уже чуть ли не ложилась мне головой на плечо, вытягивая лицо так, будто не влезала в кадр. Хотелось отпихнуть её локтем. Наверное, Смайли придётся очень постараться, чтобы сделать качественные снимки со мной. Я сидела с такой кислой рожей, что впору приносить соболезнования. Близость Стефани меня особенно вымораживала.
Благо пара уже была на исходе. Мы гурьбой перешли в другую аудиторию, где Смайли и её ассистенты взяли меня в оборот. Я чувствовала себя дочерью Мадонны, как минимум. Правда, этот факт меня здорово раздражал. Меня сфотографировали, наверное, с каждым представителем флоры и фауны, что учились со мной на одном потоке. В двери уже бегали и заглядывали любопытные, до которых дошли слухи о фото-сете. Была большая перемена, поэтому я совсем прокисла. А когда увидела в дверях Марселя, во главе команды с Элиндой, Ракел и Стэном, я едва не взвыла.
- Я слышал тут бесплатно можно сфотографироваться с Магвильвирой Престон Хоутч МакРивер, - язвительно произнёс Марсель на всеуслышание. Как же мне захотелось швырнуть в него учебник. Знаю, что попала бы чётко в голову, но здесь было слишком много свидетелей. Обычно на этой перемене все ходят перекусить, но сегодня никто прямо с места не шелохнулся. Какое странное совпадение! Как раз, когда пришли фотографы. Да и пар у нас сегодня было всего две, поэтому решили видимо, остаться без обеда. Похоже, помимо основных интересов Оксфорда, таких как клубы и общества раскопок, шахмат, футбола, пинг-понга или стрельбы из лука, появился ещё один клуб – клуб участия в фото-сессиях МПХМР. Так я сократила своё имя и фамилию. Нам повезло, что в нашем колледже не нужно было ходить в консервативных мантиях и четырёхугольных шапках с кисточками, а то я бы решила, что это какая-то религиозная секта.
- О, какие люди! – всплеснула руками Смайли. – Ты Марсель, так? Я сразу тебя узнала. Мэгги очень много о тебе рассказывала.
- Неправда, я только упомянула, что он существует, - огрызнулась я. Я и, правда, сказала лишь то, что он тоже участвует в конкурсе песен и поёт рок. И что он блондин. Пожалуй, это не так уж и много.
- О, я польщён таким интересом к моей персоне, - Марсель зачесал назад волосы, красуясь на камеру. Смайли убила на его визит столько Мбайт, сколько не потратила и на меня за всю пару и перемену. Не, я, конечно, не жаловалась, но больно много чести этому змеевидному типу. Пока Смайли восторгалась фотогеничностью Марса, фоткая его в самых немыслимых позах, подключая его команду, я строчила конспект, переписывая из тетрадки Стефани. Я пропустила, что нам задали практическое задание. Стефани умудрилась записать то, которое дали лично мне, хотя я этот факт благополучно пропустила. И теперь нужно было после пары заскочить в Бодлианскую библиотеку, иначе я точно схвачу низший бал на семинаре.
Марсель подошёл ко мне, упираясь локтем об парту:
- Даже не здороваешься. Звезду поймала?
- Не хочу, чтобы люди знали, что мы с тобой знакомы, - я поводила челюстью.
- Тебе будет трудно скрыть этот факт, - он усмехнулся. – Вижу, грызём-с гранит науки?
- Я пропустила часть лекции, - огрызнулась я.
- Dominus illuminatio Mea, - процитировал Марс девиз нашего университета, что в переводе с латыни «Да просветит меня Господь»». Кстати, совсем забыла, что у меня лежит недописанная работа по латыни.
- Что ты тут делаешь вообще? У тебя, что, своих пар нет? – ворчала я.
- Канцлер разрешил мне присутствовать на фото-сессии. Я же один из участников нашумевшего фестиваля, - усмехнулся Мерзель. – Мы взбаламутили своим конкурсом весь университетский кампус. Канцлеры даже подумывают провести наш концерт в несколько этапов, чтобы все желающие студенты могли его посетить. На всей территории Оксфорда не найти такой концертной площадки, которая смогла бы вместить всех желающих. Так что Канцлеры реально подвисли над дилеммой.
- Боже, не думаю, что у ректората больше нет дел, как думать о твоём присутствии на фото-сете, - я показала ему язык.
- А я сходил и отпросился, - Марс усмехнулся. – Должно же, руководство Оксфорда знать в лицо лучшего студента.
- На твоём месте я бы этим не кичилась, - с трудом подавила желание сморщиться. – Всё равно большинство твоих заслуг связаны с некоторыми особенностями организма.
Я не стала произносить слово «призрак» вслух. Ещё кто-нибудь услышит. На нас и так пялились с нездоровым интересом.
- Ну, знаешь ли, принцесса, когда самым полезным и ярким событием в Оксфорде является гребля, то наш концерт всё-таки привносит какое-то разнообразие. Все эти кружки, религиозные общества и прочая чепуха, на вроде пеших прогулок по Лондону – ограниченный круг сторонников. А музыку любит подавляющее большинство. Если бы мы проводили наш фестиваль в Holywell music room, то вошло бы максимум 400 человек. А я уже только для десяти колледжей уже распечатал 2000 билетов. Не забывай, детка, что в Оксфорде учится 20 с лишним тысяч студентов. 10 из них непременно хотели бы развлечься!
- Это всего лишь концерт, - я уныло упёрла кулак в щёку. – Не надо рекламировать его так, словно приезжают все мировые знаменитости. Билеты дешёвые.
- Билеты студенческие, - усмехнулся Марсель. – Я на них вообще не потратил ни фунта. Так, что более чем окупаемые.
- Почему-то я в этом даже не сомневалась, - я даже ухмыльнулась. – А потом какая-нибудь редакция хватится, что у них не хватает краски и ламинированной бумаги.
- Если кто-то и хватится, то не в Англии и никак не свяжет это с организацией студенческого фестиваля песнопений, - ядовито просиял Марс.
Я смерила его взглядом заматерелого вора в законе:
- Не ори об этом на всех углах, и возможно, мы даже не сядем в тюрьму.
- Ты такая трусишка, - Марс усмехнулся. Если кто-то не знает, как мы ненавидим друг друга, то, наверное, решит, что он со мной флиртует. Но я-то знаю, что он меня не переваривает. Просто иногда его клинит, и он ведёт себя ко мне даже ласково. Я называю такие состояния диссоциативным расстройством идентичности.
Смайли подошла к нам с фотоаппаратом в руках, словно он был продолжением её рук:
- Улыбочку!
Я успела натянуть что-то похожее на предсмертную гримасу, Марсель же усмехался, как демон-вампир. Рядом с ним все актёры их фильмов про вампиров рассыпались в прах.
- Где Дитрих? – спросила я у девушки. Меня немного беспокоил тот факт, что он не пришёл.
Смайли уставилась на меня так, будто выкрала у меня внебрачного ребёнка и объявила, что он родился сразу мёртвым. Я быстро пробежалась по её мозгам, но всё что я увидела это, как она открывает дверь чудовищно-привлекательному юноше, который с милой улыбкой сообщает, что пришёл к Дитриху. Она пропускает его наверх, а когда он уходит, Дитрих кричит ей из своей комнаты, чтобы она ехала на фото-сет одна.
- Наверное, занят фильмом, - она пожала плечом.
- А ты ничего не хочешь мне рассказать? – я сощурила взгляд, под которым, как правило, должны вскрываться вены и идти носом кровь.
Смайли сглотнула и промямлила:
- Ну, к нему приходил парень. Такой…зеленоглазый, сладкий, как сахарная вата.
Марсель ухмылялся, словно прикончил 17 человек, а на него даже не упали подозрения:
- Чего это наш сладкий мальчик заходил к твоему пресс-атташе? Никак по морде настучал?
Я похолодела внутренне:
- Луи адекватный человек, он не станет выяснять отношения таким способом. Тем более, он знает, что Дитрих – мой лучший друг.
- Люди и те не всегда адекватны, - не без намёка ухмыльнулся Марс. Вот что за едкая тварь? Теперь я начала переживать и нервничать. Дитрих собирался самолично заниматься видеосъемкой, а тут вдруг не пришёл. Это было на него не похоже. У этого человека, наверняка, даже стояла пометка в ежедневнике, во сколько подъехать и во сколько уехать. Как бы сильно он не ценил талант Смайли, вряд ли он доверил бы ей то, что хотел провернуть сам.
- Он долго у вас пробыл? – пробормотала я.
- Минут 20, - Смайли пожала плечом. – Неужели этот юноша… тот самый твой принц?
Я со вздохом кивнула. О чём можно было разговаривать двадцать минут? Учитывая, что на первой паре мне пришла вполне жизнерадостная смска от него, что он ждёт-не дождётся фото-сета. Нет, это было ненормально. Я схватила телефон, снимая блокировку и разыскивая номер Дита, набирая его. На том проводе слишком долго не отвечали, но потом всё же произошло соединение:
- Привет, пушистая моя. Прости, возникли небольшие проблемы. Сегодня не нужно приезжать. Давай договоримся на другой день? Не в обиде?
- Зачем к тебе приходил Луи? – без предисловий вставила я. Но мои мысли уже сами забрались в голову друга. Это был не самый приятный разговор в жизни моего лучшего друга, я бы даже сказала – самый неприятный. Луи выглядел настолько пугающе, что даже у меня нутро похолодело. Зеленоглазый призрак с рычанием объяснил Дитриху, что с ним будет, если он хотя бы пальцем прикоснётся к ЕГО девушке. Так же довольно подробно рассказал, что он сделает в случае, если Дит ещё раз явится среди ночи в комнату к ЕГО девушке. А в конце закрепил обучение точным ударом в челюсть. Всё по тому, что Дитриху вздумалось напомнить Луи о том, что тот обжимался с Катариной, когда ЕГО девушка плакала. И он счастлив, что он был с ЕГО девушкой тогда, тогда ОН таскался где-то. Я бы на месте Дитриха не открывала рта, но он его открыл. И это были реальные претензии, вызов. Конечно, мой вспыльчивый призрак не удержался, чтобы не двинуть ему. Луи сильно сдерживался, когда наносил удар, но по его взгляду читалось, что он об этом сожалел. Хотя Дитрих всё равно грохнулся от удара. И хорошо, что за его спиной стоял диван, иначе он сбрякал бы на пол. И может быть, даже что-нибудь себе сломал.
- Просто поговорить, - проговорил Дитрих. Мне он совершенно не умел врать.
- Да? И как сильно он с тобой поговорил? Челюсть сильно болит? – я мрачно скрестила руки на груди.
- Чёрт, я совсем забыл, что ты теперь чёртова телепатка, - Дит простонал.
- Ох, я ему устрою…
- Милаш, как он вообще обо всём узнал? Ты же говорила, что он не может прочитать твои мысли.
- Мои нет, зато Нора и Лили – открытая книга, - я жестом отогнала Смайли, делающей фотки моей серьёзной физиономии. Марсель ухмылялся так, словно он лично причастен ко всем пакостям, которые творились в моей жизни. А попутно ещё во всех пакостях, которые только посещали человечество.
- Чёрт, вы поругались? Судя по его свирепой роже, он готов убивать без разбору, - Дитрих улыбнулся. Надо же, его радовал факт того, что мы поцапались. Вот же!
- Да, поболтали на тему Катарины и Гонцов, - я сморщилась.
Марсель сузил глаза, слушая меня, а потом выдал:
- Ты слишком много болтаешь, малышка. Того гляди придётся нам за тобой подчищать территорию, - он криво улыбнулся.
- Свали! – приказала я, отнимая телефон от уха. Марсель дёрнулся, нахмурил брови и спустился вниз, оставляя меня в покое. Я даже как-то передохнула:
- Я заеду к тебе после пар. И после библиотеки, - напомнила я себе.
- Я не хочу, чтобы ты видела меня в таком состоянии, - проворчал он.
- Я тебя итак вижу, расслабься. Лёд уже не поможет, лучше купи специальную мазь в аптеке, - я вздохнула.
- Он ведь читал мои мысли, да? – Дитрих кусал губу.
- Скорее всего, - я вздохнула. – Так что, он видел все твои грязные мысли, - я даже усмехнулась.
- Подло, - сморщился Дит.
- Я, конечно, могла надеть на тебя браслетик Блокировки, но тем самым я привяжу тебя к миру живых навеки. А я ещё надеюсь, что после смерти ты попадёшь в рай, - странно, что я так просто рассуждала о таких вещах.
- Что-что? Ты могла это сделать раньше! – выпалил в трубку Дитрих. – Тогда я бы не выглядел, как панда!
- Ты должен был лишь держать язык за зубами, - скрипнула я шеей.
- Ты уверена, что его так разозлили только мои слова? – скептически осведомился Дитрих.
- Совсем не уверена, у него-то браслет есть.
- А ещё подруга называется, я тебе верил, любил. Дышал тобой, - театрально бурчал он.
Я посмеялась:
- Ладно, до встречи.
Стефани плюхнулась спустя минуту рядом:
- Я наелась.
Похоже, она одна ходила кушать. Ах, да, интересы интересами, ежедневный приём пищи для получения всех необходимый килокалорий и микроэлементов – никто не отменял. Я прямо слышала поучительный голос её матери.
- Я что-то пропустила? – она указала на съемочную группу.
Препод уже начал пару.
- Ничего интересного, - я закатила глаза и полностью обратилась в слух. А то опять пропущу какое-нибудь индивидуальное задание. В принципе, Стеф была довольно полезным человеком. Она так фанатела от меня, что следила не только за своими заданиями, но ещё и за моими. Может, даже готова была носить за мной сумку с учебниками.
- Извините, за опоздание, снимал котёнка с дерева, - в аудиторию вошёл Луи, обратив на себя взгляды всех, кто сидел здесь. А ещё говорят: не привлекайте внимание смертных. Да, как тут вообще можно его не привлечь, когда выглядишь как герой аниме? Даже я, когда увидела его, превратилась в одноклеточное. Значительная часть мозга атрофировалась сразу. Примерно 99,9%.
Препод с самой флегматичной миной показал ему пройти на место. Вот уж кого красота Луи не цепляла никаким боком, так это члена Британской Академии. Единственное, что его волновало, так это как обойти Кембридж на очередной олимпиаде. О чём он и трындел всю пару, иногда тыкая в камеру и будто бы обращаясь ко всему преподавательскому составу Кембриджа. Луи прошёл и сел на свободное место на первом ряду. Обычно он садился со мной, поэтому весь наш поток сразу оживился, шушукаясь по углам, что сладкая парочка поссорилась. И, конечно, из предположений сразу, что либо у него появилась тёлка на стороне, либо я завела шашни с каким-то другим красавчиком. В пример даже пошёл Марсель. Да твою же налево!
Я в какой-то момент даже пожалела, что жила активной общественной жизнью в колледже, сидела бы на задней парте и не высовывалась. Меня обсуждали, будто я тут одна шумиху разводила, например, бегала голой, развевая над головой британский флаг. Ничего понять не могу. Неужели у остальной группы была настолько скучная жизнь, что кроме как с кем я сплю, больше нечего обсудить? Ах, да, ещё эти чёртовы папарацци добавляли мне проблем. Хотелось уже рявкнуть, чтобы они испарились из аудитории. Но мне хватало и того, что некоторые считали меня высокомерной и заносчивой. А если я ещё начну орать, скажут, что с психикой проблемы. Впрочем, я уже сегодня с утра знатно позабавила народ, когда кричала на Луи в коридоре.
Интересно, почему он не сел рядом? Может, думал, что Дитрих позвонил и нажаловался. Тогда да, я точно его придушу, если он сядет рядом. Я обратила внимание, что Марсель и его команда развалились на втором ряду. Не, нормально вообще? У них, скорее всего, было окно. Иначе, какого рожна им тут ошиваться? Марсель развалился по-барски, постукивая ручкой соседа слева по столу. Сосед не возражал, лишь жалобно косился, ведь самому ему нечем было писать. Мерзель есть Мерзель. Потом Марс ткнул Луи ручкой и что-то ему сказал. Препод был увлечён темой, поэтому не замечал вообще ничего. Я не успела для себя увеличить громкость, поэтому пропустила не только вопрос, но и ответ. Чёрт! Слишком задумалась о том, почему Луи меня избегает.
- Можно, я пойду на вашу фото-сессию? – спросила неожиданно Стефани.
Я скосилась на неё. Похоже, она всё равно не отвяжется:
- Только если не будешь мешать и вести себя тихо. И не фотографировать, как мы переодеваемся, и выкладывать в сеть.
Стеф скривилась. Она подумала, что я её недооценила.
- Даже не собиралась.
- Отлично.
Луи какое-то время сидел в пол-оборота, потом поднял на меня взгляд. Я никогда бы не пропустила его взгляд, он заставлял мои лёгкие превращаться в красивые сосульки. Он бесстыже пялился на меня, когда как я уже не знала, куда деть глаза. Вот любил же он привлекать всеобщее внимание. Марсель лениво проследил за траекторией его взгляда и пугающе сузил глаза, посылая мне воздушный поцелуй одними губами. Луи стукнул его кулаком в плечо. Это прямо шоу. Студенты водили глазками, просто подыхая от интереса. Я закатила глаза. Луи провёл пальцем по своим губам, прищуривая взгляд, покусывая губу. Я начала краснеть, девчонки в аудитории тут же запищали и зашушукались. Препод вдохновенно рассказывал свой предмет, ему вообще было плевать, что происходит, а может, после пары он попросит Смайли раздать каждому студенту по флэшке с записью его речи?
Гляделки с Луи мне начали порядком надоедать, я не могла выдержать его пронзительного взгляда, сгорая от смущения. Он побил моего друга, а теперь делал вид, что ничего такого не сделал.
- Можно выйти? – подняла я руку.
Препод посмотрел на меня исподлобья:
- Мисс МакРивер, Вам можно всё!
Вся аудитория обернулась ко мне. Некоторые смотрели с таким подозрением, будто я купила весь преподавательский состав Оксфорда. Или они должны были мне огромную сумму денег.
Я шепнула Стеф, чтобы та забрала мои вещи с пары и поспешила из аудитории.
И, конечно, я нисколько не удивилась, что следом за мной выскользнул и Луи, причём в Оболочке. Он поймал меня за руку, его прикосновение было нежным, как ветер. Я сглотнула, когда он утащил меня в Университетский парк, скрывшись под тенью огромного дуба. Мы стояли друг напротив друга, держась за руки и молчали. Потом я, наконец, очнулась:
- Зачем ты ударил Дитриха?
- Я так и знал, что ты будешь его защищать, - он закатил глаза.
- Он не виноват, что ты не умеешь держать себя в руках, - я прижала ладонь к его щеке, поворачивая его лицо к себе. – И во многом он прав.
- В чём это он прав?
- Он действительно был рядом со мной, когда мне было плохо. Не ты.
- Я осознаю свою ошибку, Магвильвира, но ты ведь могла окликнуть меня, позвать в любой момент, - он так же коснулся моей щеки. - Ты просила давать тебе свободу и общаться с друзьями. Я не стал бы тебе мешать. И если ты не звала меня, значит, всё было нормально. Я не могу читать твои мысли, детка. Тем более на расстоянии. Но то, что я увидел в его голове – вынесло мне мозг.
- И что же ты увидел? – я хмурила бровки, сколько он не пытался разгладить пальцем морщинку на лбу.
- Кроме того, что он возжелал тебя в кожаном костюме? – он изогнул бровь с такой ухмылкой, что я начала краснеть.
- Да, кроме этого, - пробормотала я.
- Как ты засыпала в его объятиях, - лицо Луи исказилось. – И как он шептал тебе, что любит тебя.
Я думала, мне это приснилось.
- Он мой друг, конечно, он любит меня.
- Он любит тебя не как друг, - руки Луи привлекли меня к себе, как пушинку. Дыхание перехватило. Доколи это будет продолжаться?
- А как? – промямлила я, пытаясь связно мыслить, но я уже не могла помножить два на два. Мозги превращались в кашу.
- Он умрёт за тебя, умрёт без тебя, - лицо Луи стало таким болезненным. Я вцепилась в его плечи, лишь бы убрать с его лица это пугающее выражение.
- Бить его только за это – глупо, - прошептала я, поглаживая пальцами его идеальные скулы.
- Я боюсь потерять тебя, прости, - он всмотрелся в мои глаза с бесконечным доверием.
Прекрасен, - метнулось у меня в голове.
- А я боюсь потерять тебя, - я покраснела.
- Ты потеряешь меня, только если меня прикончат, - он усмехнулся. – Но пока ты жива, я буду драться. Против всех, кто посмеет тебя обидеть.
- Скажи мне, Катарина любит тебя? – я должна была это знать.
Луи пожал плечом:
- Понятия не имею, она об этом не распространялась.
- Она, правда, была твоей первой любовью? – я вся напряглась.
Луи усмехнулся, глядя в мои глаза:
- Кто тебе сказал такое?
- Неважно.
- А мне важно, потому что я сломаю этому человеку или призраку все кости до единой, а потом их же ему и скормлю, - его голос помрачнел.
- Так, правда, или нет? – если Марсель мне солгал, я сама переломаю ему все кости.
- Нет. Мы дружили, с детства. Но когда её выдали замуж, мы сами были подростками. В таком возрасте чувство любви вообще незнакомо. Мне даже её старшая сестра нравилась куда больше, она была пофигуристее, и для подростка она казалась прямо таки настоящей красавицей, - Луи усмехнулся. – Ну и кто тебе сказал такую чушь? Хотя не говори, я, кажется, знаю. Ты ведь Марселя встретила первым.
Я побледнела:
- Забей, он не стоит твоих нервов.
- Милая, он и твоих не стоил, - его глаза отдали металлом. – Я его прикончу.
- Тш, - я удержала его в руках, жадно целуя. Мой возлюбленный пылко ответил. Если бы сейчас вылезла Катарина и с улыбкой опровергла бы его слова, я проломила бы ей череп и продолжила целовать Луи. Теперь я буду верить только ему.
- Скажи, что любишь меня, - умоляюще попросил он, с трудом отрываясь от моих губ.
- Люблю…, - задыхаясь, пробормотала я.
- Ты ведь выйдешь за меня? Только предупреждаю сразу, я вдовец, - он супер-серьёзно посмотрел в мои глаза. – У меня был ребёнок, я разводил лошадей. У меня не было любовниц, кроме жены, потому что она была очень болезненной, я всё время опекал её. И мне было некогда заводить себе необременительные отношения.
Я посмеялась:
- Даже не знаю, мне нужно подумать.
- Не издевайся, я всё утро сам не свой после твоих слов, - он нахмурился. – Этот твой тайм-аут. Уму непостижимо! Разве 600 лет ожиданий не достаточный тайм-аут?
- Я думала, что ты от меня скрываешь эту Катарину, живёшь двойной жизнью, - я покраснела.
- Не могла сразу сказать про то, что видела, как я обнял её при встрече. Конечно, я рад был видеть подругу детства. У меня даже мысли не шевельнулось, что ты была в Призрачном мире. Я не мог понять, что тебя так сердит.
- Ты бы, что подумал на моём месте? – я покусала нижнюю губу.
Луи перехватил мою губу своими зубами, так мягко покусывая, что я едва не превратилась в лужицу на земле.
- Ну, я уж точно не стал бы молча уходить. Я не отдам тебя никому, - пробормотал он. – То есть я сперва бы двинул сопернику в морду, а уже потом стал бы разбираться, кто он и почему обнимает тебя.
Я покраснела ещё сильнее:
- Что бы ты сделал, если бы я закатила скандал?
- Поржал бы и успокоил тебя, - он хмыкнул.
- А если бы оттаскала Катарину за волосы? – я стала пунцовой, как помидор.
- Мне, кажется, что ты слишком хорошо воспитана для таких вещей, но если ты бы сделала нечто подобное, я бы всё равно тебя успокоил, - он улыбнулся.
- Не возненавидел бы? – с надеждой спросила я.
- Я не знаю, что такое должно произойти, чтобы я тебя возненавидел. И не хочу даже о таком думать, - он сел на корень дерева, и усадил меня на своё колено. – Я когда-нибудь говорил тебе, что ты безумно красивая?
- Не помню, но не против, если ты скажешь это сейчас, - хихикнула я.
- Я не могу налюбоваться тобой, - Луи взял мою руку и стал целовать её, не сводя с меня глаз. – Ты чаровница…
- Де Бодены испокон веков влюблены в меня, - манерно улыбнулась я.
Луи вдруг перестал улыбаться:
- У меня тоже такое чувство, - затем поцеловал меня. – Но ты создана для меня.
Из-за чего я там на него сердилась?
Прошло пару лет, когда он, наконец, разорвал наш поцелуй. Я дышала как после долгого бега, даже стыдно стало:
- Когда ты полюбил меня?
- Когда услышал твой голос, когда ты пела, - он хмыкнул. – Голос Сирены, зовущей меня. Ты не знала, что твой голос зазывает призраков? Голос Охотницы, выманивающей жертву в силки.
- Боже, не говори таких ужасов, - я обвила его шею, чмокнув в щёку.
- Ты увидела меня, потому что ты Охотница. Дочь Охотницы.
- Выходит я охотник, а ты жертва, - съехидничала я, хотя звучало это как-то жутковато.
- А ещё мне доставляло странное удовольствие – наблюдать, как ты спишь. Безмятежно, переворачиваясь во сне, когда одеяло сползало с тебя, обнажая твои длинные ноги, бёдра, - он заулыбался, а я притихла, заливаясь краской. – Я не мог отвести взгляда. И это странно для призрака, который и при жизни-то не испытывал подобные ощущения. Я испытывал желание, волнение, трепет. Если бы я не был призраком, я бы краснел, и сердце бы бешено билось в моей груди. Меня пугали эти ощущения, то чувство, которое я испытывал, глядя на тебя. А потом ты упала с этого дерева. Боже, я чуть не умер снова! Я был в шоке от своих чувств. Я будто снова ожил, стал человеком. Единственная мысль, которая взорвала мой мозг в тот миг: я не могу дать ей умереть! Мне было так скучно в этом особняке, я коротал свою вечность. Но ты приехала и перевернула весь мой мир.
- Мне приятно слушать всё это, - пролепетала я, сжимая его плечи.
- Слушай дальше, - он улыбнулся, приложив палец к моим губам.
- Подожди! – перебила его я. – Луи, я хочу тебе кое-что тебе рассказать. Перед моим приездом в особняк, я заболела. Меня знобило, потом я уснула в ванной. И мне снился сон. Я бежала по коридорам особняка де Боденов, за тобой. Тогда я ещё не понимала за кем я бегу и кого зову. Но всё это исполнилось.
- Ты… видишь будущее? – Луи нахмурился.
Я напряглась. Честно говоря, я никогда об этом не задумывалась. А ведь мне действительно снились сны о Луи, ещё до того, как я встретила его.
- Я не знаю. Мне снились сны только о тебе. И о том, что я умираю, - пробормотала я.
- А сейчас тебе снятся сны? – он взволнованно смотрел мне в глаза.
- В последнее время нет. До твоего появления в Оксфорде мне снились только кошмары, что я бегу за тобой, но ты не приближаешься ко мне. И ещё я кричала тебе: «убей меня!».
Луи помотал головой, отгоняя от меня эти мысли:
- Прости меня. За ту боль, что я причинил тебе. Я настолько закостенел в этом пустом особняке, что напрочь забыл о том, что могу полюбить. Знаешь, меня забавляло, когда ты бегала за мной по лесу. Я всё время был рядом, а ты казалась такой сосредоточенной и сердитой. Ты такая милая, когда сердишься.
Я снова вспыхнула. Умел он переводить тему.
- И вовсе не милая…
- Конечно, я должен был появиться раньше, прежде, чем ты начала ползать по деревьям, но ты это делала так, что я отключился на некоторое время. Да и эти джинсы чертовски сексуально обтягивали твою попку, - он вознамерился спалить меня дотла? – Я подвис, наблюдая за этой картиной, и не во время понял, что ты падаешь. Но на то мы и призраки, чтобы передвигаться с огромной скоростью. Я не верю в Бога, Мэгги, но в этот момент я умолял его – спасти тебе жизнь. А когда ты упала мне в руки, я просто обалдел. Но всё, что меня в этот момент интересовало…это…
- В порядке ли я, - я улыбнулась. Прекрасно помню его слова. Взволнованный, необычный голос. – А потом ты посмотрел на меня с такой злобой…
- Нет, что ты! – он перебил меня. – Я злился не на тебя. Это была злость на то, что я испугал тебя. Я видел страх в твоих глазах, ты испугалась меня.
- Я не испугалась! – выпалила я, но тут же притихла. Чего это я разоралась?
- Тогда я ещё читал твои мысли, - Луи накрутил на палец мою чёлку. И чем она всех так привлекала?
- Но я, правда, не боялась тебя.
- Ты была в панике, Магвильвира, - он нежно улыбнулся.
- Боже, ну, конечно! Я же свалилась с дерева! Конечно, я испугалась, но не тебя.
- Я испугался за тебя, - прошептал он.
- Ты вёл себя прохладно, - улыбнулась я. – И меня ранила твоя холодность.
- Я напрягся из-за своих ощущений. От твоей улыбки меня кидало в дрожь, МЕНЯ! Бессмертного призрака. Я не испытывал дрожи 600 лет. Я умер. Я в принципе был нематериален. А ты ещё вела себя так беспечно, как будто твоя жизнь ничего не стоит. Я готов был волосы на голове рвать от ужаса, что ты могла погибнуть, а ты улыбалась, как будто ничего не боишься. И меня разозлила степень твоего доверия мне. Я не мог тебя спасти, а ты всё равно доверила мне свою жизнь.
- Но ты ведь спас, - я просияла.
- И вот опять ты улыбаешься, - он расслабленно улыбнулся. – Ты должна была бежать в страхе, а ты разглядывала меня с такой улыбкой, что я с трудом сдерживал рвущиеся наружу чувства. Твоё прикосновение ударило меня током.
- Да, а ещё ты потребовал мою руку. У тебя уже входит это в привычку.
- Как я мог не узнать его, - он коснулся моего запястья, потом взглянул в мои глаза. – А потом ты целовалась в гостиной с этим Рудольфом, будь он неладен.
- Да не целовалась я с ним! – возмущенно выпалила я. – Это он меня поцеловал! Джейн мне тогда чуть голову не оторвала.
- Всё равно. Я ещё не понимал, почему мне так больно это видеть. Я даже решил больше с тобой не общаться. Мне не нравилось то чувство, которое я испытал при виде этого поцелуя. Я никогда раньше не испытывал ревность, потому что никогда не любил. И я всю ночь бродил по окрестностям, убеждая себя, что это просто мимолётная вспышка, что я просто шокирован тем, что меня наконец-то кто-то видит. Я метался по всему периметру, а потом не заметил, как снова оказался на твоём подоконнике. Ты спала. Спала так сладко, что у меня едва не подскочил сахар в крови, - он посмеялся. – Я любовался тобой. Твоей неземной красотой. Ты всегда распахиваешься во сне. И это зрелище не для слабонервных. Когда я понял, что меня начинает знобить, я сбежал. Заныкался в самый тёмный уголок и перемалывал в голове эти эмоции. Да, что со мной? Что это за чувство? Почему оно так терзает моё сердце? Мне было больно. Впервые за 600 лет мне было БОЛЬНО. Я не испытывал боли после смерти. Я не испытывал ничего, кроме скуки. И самое обидное, я понимал, что не могу даже коснуться тебя в полном понимании этого слова. А потом, я услышал голос. Твой голос. Ты звала меня. Ты сказала «Луи».
- Я вскрикнула, как поросёнок на убое, - покраснела я.
- Я не сразу сообразил, что происходит. Я знаю законы призрачного мира. Я знаю, что означает Зов. Ты откликаешься только на тот Зов, который исходит от любимого тобою… человека.
- Человека? – уточнила я. – Я думала, что к призракам это тоже относится.
- Нет, - Луи помотал головой. – Думаешь, почему иногда после смерти духи приходят к своим родным и близким, не могут успокоиться? Потому что близкие не отпускают их, разговаривают с ним, называют по имени. Зовут. Мэгги, все мои родные и близкие были уже мертвы. Меня никто никогда не звал. А ты меня позвала. Девушка, которая даже не знала меня при жизни, позвала меня. И я откликнулся. Как будто ты родной для меня человек. Я явился к тебе, как какой-то щеночек к хозяйке. И меня это жутко напрягло, а ты стала дерзить мне. Мне захотелось отшлёпать тебя, - его взгляд потемнел. А я притихла, представив себе эту картину там в особняке. Наверное, я была бы в шоке.
- А потом ты рассказал мне про Генри, - я обрадовалась, что так хорошо помню свою дозагробную жизнь. – И загрустил, сказав, что она непривязанный призрак.
- Да. Потому что снова напомнил себе, что ты уедешь, а я останусь со своей болью навеки, - он вновь загрустил, вспоминая те минуты. – Ты была такой интересной собеседницей, что я даже не задумывался, что говорю. Выложил тебе кучу вещей, которые запрещено знать людям.
- А почему ты ушёл, когда я села кушать? – меня терзало детское любопытство. Напомнив себе о детях, я забеспокоилась о Максимусе. Но сейчас было не самое лучшее время, чтобы начинать разговор о нём. Захочет ли он взять в жёны мать-одиночку? Я едва не поперхнулась своим мыслям!
- А почему мужчин возбуждает, когда девушки что-то делают губами? – усмехнулся Луи. И я сгорела в адском пламене охватившего меня жара:
- Луи…
- То ещё зрелище наблюдать, как ты облизываешь пальчики, - он рассмеялся. – А ты меня ещё в своём купальнике вызвала. Я даже порадовался, что никак физически не могу проявить своего влечения. Хоть какие-то плюсы в призрачном облике.
- А я и намеревалась тебя возбудить, - прошамкала я.
- Я заметил. Иначе, ты не стала бы так вертеться передо мной. В мыслях моих в этот момент произошла ядерная война.
- Внешне ты ничем не выдал этого, - проворчала я. Ну, ей-богу старая бабка!
- Я старался, - он хмыкнул. – Пока ты не кинулась мне на шею.
- Я проверяла твою нематериальность, - начала оправдываться я.
- Или испытывала моё самообладание, - он фыркнул.
- Луи, я… встретила в Призрачном мире мальчика. Его зовут Максимус, и я хочу заботиться о нём, - выдала я на одном дыхании.
Зелёные глаза моего любимого стали резко увеличиваться:
- Что ты сделала?
- Встретила.
- Нет, в смысле, не так…, - он зажмурился, пытаясь перефразировать вырвавшийся вопрос на другой. Но так ничего и не смог выдавить.
- Пожалуйста! – проскулила я, будто просила мужа взять котёнка.
- Что ещё ты натворила в Призрачном мире? – уточнил он на всякий случай. – Говори сразу всё. Чтобы потом я не поседел окончательно.
Я покраснела, как будто сожрала пинту острого красного перца:
- Ну, я захотела узнать, как вы там. Наткнулась на Марселя. Он сказал, чтобы я не ходила в ту комнату, где я увидела, как ты обнимаешься с Катариной. Я заплакала, Марсель утирал мои слёзы. Потом пришла Франческа – дочь Френсиса, - по мере того, как я всё выкладывала, глаза Луи становились всё больше. Я думала больше некуда, но он уже и рот приоткрыл.
- Ну, я в общем и шла-то, для того чтобы узнать о Гонцах. И Франческа сказала, что поможет мне к ним пробраться. Она провела меня в Розовые покои 3-го, а потом запихнула в гостиную. Я упала. Старейшина помог мне встать. Он сразу понял, кто я. Мы поговорили с ним. Когда он узнал, что я хочу познакомиться с Гонцами, он назвал меня сумасшедшей. А потом он погрузился в свою мастерскую и протянул мне Браслет Короля. Сказал, что даёт мне его на время, чтобы я могла выйти живой из отсека гонцов. А ещё он поделился тем, что все Старейшины связаны и могут общаться независимо от места, что все Старейшины знают, что 13-ый жив. Но не сдают его, потому что он их брат. Я взяла браслет, зная, что Севастьян не сможет его снять, но потом решила вернуть его. Это было нечестно. И к Гонцам я решила не ходить. А он оставил его мне и сказал, что доверят мне, потому что мы одна семья. Вот. Я вышла, расплакалась. Он такой добрый. И ты там с этой Катариной… А тут ко мне подошёл мальчик. Максимус. Он молодой призрак, и он ну такой милый, такой милый! Он назвал меня своей новой мамой, и я поняла, что не могу его там оставить. Герд хотел увести его, но я приказала ему – отдать малыша мне. А потом, - Луи таращился на меня так, что я на мгновение сбилась, тараторя всё это на одном дыхании, - Я вывела его. А он сказал, что хочет пойти со мной, в мир… ж-живых. Я решила отдать его на обучение Генриетте.
Боже, сколько же возмущения было во взгляде Луи.
- А малыш уснул у меня на руках. Я встретила Ракел, она отвела меня к Генри. Я приказала ей – обучить Макса. А потом я выяснила, почему малыш не ушёл в Другой мир. Его держали воспоминания о матери, он, он увидел призрака при жизни. И шок от увиденного отпечатался в его памяти. Он видел аварию, в которой погибла Венера. Моя сестра и возлюбленная Оливера. Ну, а потом я вернулась в своё тело. А потом плакала, много и долго. И понимала, что мне не справиться одной. И позвонила Дитриху.
Луи ещё минут пять обескураженно молчал:
- Когда ты всё успеваешь вообще?
- А ты чем занимался в Призрачном мире? – решила я потребовать полный отчёт.
Луи приподнял бровь:
- Ну, не знаю, как ты себе рисовала мои занятия, но было всё так: мы вернулись. Я представил Королю отчёт о своём пребывании в мире живых. Он поинтересовался, как у меня дела с тобой. Тогда всё было нормально, поэтому я сказал, что всё отлично. Он порадовался за меня и отпустил. Я отправился к себе, но по пути меня перехватил Рональд – при жизни он служил у меня на конюшне. Взахлёб он рассказывал, что встретил Катарину. Я решил с ней увидеться, поприветствовать. Она поведала мне свою историю, расплакалась от воспоминаний, я обнял её. Потом рассказал о тебе. Катарина так радовалась, что я обрёл, наконец, счастье. А потом я отправился делать приготовления…
- Приготовления к чему? – я напряглась.
- Вообще-то к свадьбе, - он всмотрелся в мои глаза. – Или ты думаешь, что мы скромно распишемся?
Я выпучила глаза:
- А… а зачем это?
- Ты забыла, что такое свадьбы? Это гости. Мно-о-ого гостей. Это торт. Большо-о-ой свадебный торт! Это клятвы, платье, самое дорогое и самое красивое. Это цветы. Всё в цветах.
Я таращила на него глаза, как совсем недавно таращил он:
- Но… это всего лишь свадьба.
- Да. И, на всего лишь, свадьбах положено венчаться, бросать букет невесты.
Похоже, когда я соглашалась выйти замуж, я упустила эти моменты.
- Я думала, всё будет скромно…
- У нас будет две свадьбы. Скромно не получается, - Луи стал загибать пальцы. – Одна в мире живых. Для твоей семьи, подруг. В церкви по всем законам шариата или какой там религии ты придерживаешься? – он ещё и шутил. Я тут седела на глазах.
- А вторая свадьба в мире мёртвых, конечно. Король сказал, что если мы его не пригласим, он нас казнит, - Луи криво улыбнулся. – Он подумал, что это смешная шутка. Ну, да хрен с ним. Не умеешь шутить – не лезь. А в мире призраков скромной свадьбы не может быть априори. Там уже зал украшают, шьют тебе подвенечное платье самые искусные мастера. У нас ещё никогда не было свадеб там. Так что этого события ждут все!
- Ты, наверное, сейчас шутишь, да? – мой глаз начинал нервно дёргаться.
- Мэгги, ты, когда соглашалась выйти за меня замуж, ты, как бы, рассматривала дальнейшие действия после слов «я согласна»? – он ещё и издевался надо мной.
- Эм…
- Или ты думала, что если у нас впереди вечность – успеется? – он улыбался.
- Блин, - прошамкала я. Мозг с трудом, но переваривал новую для него информацию. В то время, как я лила крокодильи слёзы, материла его почём свет стоит, мой призрак организовывал нашу с ним свадьбу. Ну, вот и кто я вообще после этого? Я думала, что страшнее абсолютного зла нет уже ничего. Но там была я. У этого состояния не было даже названия, но это была я.
- Что? – он пытался прочитать мои мысли, я прямо ощущала его желание. Но лишь морщил лоб:
- Когда ты так загружаешься, я понимаю, что внутри у тебя происходит монолог размером с абзац. Но, чёрт подери, как бы я хотел забраться в твою голову, - он прижался лбом к моему лбу.
- Мне нужно в библиотеку, - пропищала я. Мне нужно было побыть одной, прийти в себя, упорядочить бардак в голове.
- Но у нас ведь всё в порядке? – осторожно спросил Луи. – Ты не бросаешь меня? Ты не разрываешь помолвку?
Вместо ответа я поцеловала его со всей своей нежностью, на которую только была способна:
- У меня, правда, семинар. И нужно в библиотеку. Увидимся чуть позже.
- Скажи, что любишь, - пробормотал он.
Чёрт, когда он так говорил, у меня исчезали кости из ног, и они становились резиновыми, как сломанная рука у Гарри Поттера, «исцелённая» Златопустом Локонсом. Он придержал меня, как обычно, словно я весила 100 грамм.
- Люблю тебя, - выдохнула я.
- И я люблю тебя, - мне нравилось, когда он так говорил. И от этого мне совершенно не хотелось никуда уходить. Но пара минут в одиночестве должна была меня охладить. С ним рядом я не могла соображать, а постоянный перегрев реактора, как правило, приводит к новым катастрофам. Я умчалась в Бодлианскую библиотеку быстрее, чем надо было бы. Отдышавшись, словно за мной гналась стая гончих, я окунулась в доклад с головой. Точнее пыталась окунуться, мысли витали где-то в районе безымянного пальца, от этого меня начинало подташнивать. Нервы. Нервы. Стефани притопала в библиотеку с моей сумкой, поставила её на стул и уселась напротив с таким видом, будто прислуживала мне веками. И ждала, что я поглажу её за ушком и дам сахарок. Но я не стала этого делать. Я поступила даже ещё более низко – я не сказала ей и банального «спасибо». Мой характер портился на глазах. А Луи ещё что-то говорил о моём воспитании. Да и чему могла научить Бессмертная Охотница?
- Тебе помочь? – с энтузиазмом отозвалась Стефани.
Я подняла на неё взгляд, в котором читалось явное желание убить её, расчленить её тело и скормить его волкам. Но Стеф смотрела на меня с такой довольной физиономией, что, наверное, она бы не заметила и огромной стрелки, тыкающей в меня с неба и надпись «Стерва» размером с буквы HOLLYWOOD.
Впрочем, что я теряла? Если использовать людей, так по максимуму. Выжимать всё из ситуации. Я подпихнула к ней нарытый материал. Она окунулась в работу. И за полчаса мы управились, хотя сама я бы справилась куда быстрее, подключив призрачную скорость. Но пришлось терпеть. А пока она трещала, как сорока, я даже как-то не думала о свадьбе. Так что какие-никакие, а плюсы в домашней рабыне на лицо. ТВОЮ МАТЬ!!! Как у меня вообще мозги не ссохлись, когда я хладнокровно об этом подумала? Похоже, браслет Короля захватывал мой разум. Если Оболочка и не была на это способна, то Браслеты творили вещи и похуже. Мало того, что я зависела от их внешнего вида, как клептоманка. Так ещё и это! Я завела себе рабыню. Скоро начну строить призраков, а там, глядишь, обзаведусь собственной свитой. Нет, надо было снять этот чёртов 3-ий браслет!
Пока Стеф болтала без-умолку, я окунулась в свой собственный мир. Как же приятно было снова там оказаться. По телу растекалась такая нега, будто я нежилась в пушистой перине. «Бенедикт?» - позвала я. Он появился не сразу. Но сейчас я встретила его уже без страха. Что он мог мне сделать? Только пожурить по-отечески. Он снял капюшон, и я смогла его рассмотреть. У него были короткие пепельные волосы, такие же белые глазницы и отметина на лице. Нос с горбинкой, словно он был греческого происхождения. Правильные черты лица, волевой подбородок: «Ты звала меня?» - полу-утвердительно прозвучал его голос. «Снимите!» - я протянула ему свою руку. 13-ый отрицательно покачал головой: «Я не могу, Магвильвира». «Почему?» - я хмурилась, готовясь выслушать длинную пространную историю о том, что я Мессия и поведу за собой людей через пустыню. Я быстро отмахнулась от этой мысли. А 13-ый склонил голову на бок: «Во-первых, чтобы снять браслет недостаточно просто погрузиться в мастерскую. Нужен прямой контакт. То есть ты должна прийти ко мне. Во-вторых, снять браслет может только тот, кто его наложил». «Правильно, это ваш браслет, Бен», - я насупилась. Не любила объяснять очевидные вещи. 13-ый смотрел на меня с некоторой горечью: «Мэгги, у каждого из Старейшин есть свои питомцы, которые тоже могут создавать Браслеты. Как мои псы. Но их может быть только 10 и не больше. Я не смогу создать ещё одного пса. Да и это не помогло бы тебе снять Браслет. Потому что тот пёс, который надел его на тебя… его больше нет». Если волосы умеют шевелиться, то они сделали это. «Что вы имеете в виду?». «Я говорю тебе, что никто не сможет снять твой Браслет. Ни я, никто другой. Потому что не я надел его на тебя. А воскресить пса, ушедшего в мир, откуда нет возврата, ты вряд ли пожелаешь». «Значит, после смерти псы попадают за те же Врата, что и люди?». Мой мозг уже прагматично рассчитывал варианты. Отлично. Меня заманили в ловушку. Хотела я этого или нет – мне всё равно нужно было идти туда. Если не вести за собой всех страждущих, так хотя бы для того, чтобы вывести пса. Я должна была избавиться от этого Браслета. Иначе скоро я буду такой же, как Король – трястись в ожидании заговора и боязни потерять своих подданных.
«Браслеты способны накладывать отпечаток на Носителя?», - спросила я так, как будто была разносчиком вируса Эболы. 13-ый смотрел на меня, словно я должна была понять это самостоятельно, но потом его голос разлился по моему мозгу: «Несомненно». Почему-то в голове всплыла смертная женщина Настурция, которая полюбила брата Короля. Была ли она изначально алчной женщиной? Или, быть может, наградив её всеми возможными Браслетами, они сами обрекли её на такое существование? Смертная женщина с призраком. У меня пошли мурашки по затылку. Твою мать. Я повторяла судьбу этой женщины! История имеет свойство повторяться. Не помню, кто сказал, но этому человеку нужно дать медаль за точное определение. Сколько человек пострадало от Браслетов, они стали Бессмертными охотниками, потеряли всех своих родных. Сколько призраков страдало от этих браслетов сейчас. Собирая их и надеясь на лучшую жизнь в своём бесконечно-мёртвом мире. И в моей голове родилась одна бредовая по своей сути мысль. Я должна снять эти чёртовы браслеты, я должна уничтожить эти чёртовы Браслеты. Если я хочу навести порядок, я должна убить Старейшин.
Призраки полуночи 13
© Copyright: Антонина Панфилова, 2015
Свидетельство о публикации №215021201134
Свидетельство о публикации №215021201134
Рецензии