Если мы войну забудем, вновь придет война!

Нам деды и прадеды завещали  Победу над фашизмом и оставили наказ – никогда не забывать о его злодеяниях. Однако уроки истории для определенного поколения людей прошли даром. Рассуждать о том, почему и как это произошло, можно очень долго, но факт остается фактом: поднявшиеся на Майдане не случайно попирали ногами георгиевские ленточки, а позднее на головы мирных граждан посыпались снаряды и бомбы. Паника, кровь, смерть, грязь…-  и все это объясняется одним красивым и гордым словом «политика». Но грош ей цена, когда счет идет на человеческие жизни!

Предисловие. Точка отсчета

Больно. С начала страшных событий в Украине боль пронизывает так, что нет от нее спасения ни днем, ни ночью. С населением этой страны нас связывают многие братские  узы, историческая общность. Почти каждая российская семья,  несмотря ни на что, до сих пор поддерживает связь с друзьями, знакомыми и родственниками,  которые проживают там, сопереживает им.
Вспоминаются первые крики о помощи, написанные в Интернете одним из  земляков...Тогда не верилось, казалось просто невероятным все  то, что происходило в Крамоторске, пульсом бился в висках Крым. Потом пошли телевизионные сводки событий – страшные картины расправ: трагедия в Одессе, стонущий Славянск, руины других городов Юго-Востока, тысячи людей, оставшиеся без крова, ищущие убежища в подвалах, без одежды и документов с  малыми детьми на руках в спешке покидающие родную землю,  которая в одночасье стала для них злой мачехой и погнала на чужбину.

Пункт невозврата

Километровые очереди  на блок - постах через украинско-российскую границу. Беженцы. Сплошным потоком под непрерывным обстрелом нацгвардии они идут в наши города и села, бросив все, что было дорого и свято. В их душах надолго поселился страх, страх смерти и дальнейшей неопределенности: вернуться ли они когда-нибудь назад, чтобы прижать к груди дорогих и  любимых? Не отрекаются любя, но Украина сегодня для них – это пункт невозврата.   

Ищущие убежища

В бывший колпнянский детский дом, который находится в районе сахарного завода, несколько украинцев с детьми поселились в последних числах августа. Для них было организовано трехразовое питание, выделены предметы и вещи первой необходимости. Многое приносили в качестве помощи прихожане  Свято-Петропавловского храма вместе с отцом Семионом и матушкой Верой, представители социальных служб, организаций и  предприятий района. Простуженные дети  прошли лечение центральной районной больнице, обеспечены  лекарствами. Двое деток по желанию родителей приняли обряд крещения, трое пошли  в первый класс Колпнянской средней школы №2, одна девочка – в третий. Администрацией района  проведена работа по оформлению необходимой документации.

Невыдуманные истории

В семье Армяновых пятеро человек: двое взрослых и трое деток – девяти, семи и четырех лет. Они жили в небольшом поселке городского типа Верхний Нагольчик Луганской области, неподалеку от города Антрацит. Глава семьи Виталий трудился шахтером на частной шахте, его жена Елена занималась личным подсобным хозяйством.
- У нас  все было, - говорит женщина,- молоко, мясо, яйца. Водили до двухсот голов разной птицы, свиней выращивали, старались, чтобы дети ни в чем не нуждались, жили в собственном доме. При Януковиче люди хоть немного вздохнули свободно, престарелым гражданам стали регулярно приносить пенсию. Муж получал достойную зарплату, часть средств в семейный бюджет приходила от продажи домашней сельскохозяйственной продукции, которую я продавала на рынке. Когда начали бомбить Луганск коллеги Виталия по работе стали вывозить семьи. Мы долго не хотели уезжать, но зарево над городом разгоралось с каждым днем все сильнее и сильнее, часто слышались разрывы снарядов. В июне я все-таки решилась на отъезд вместе с детьми. Проехав через Новошахтинск, мы и еще несколько человек  поселись в пустом доме  на хуторе Новая Надежда Куйбышевского района Ростовской области. Местные жители помогли, кто, чем мог нам. Низкий поклон им за это! Через два дня Виталий, выехавший  к нам вместе с мамой и 83-летней бабушкой, попал под  бомбежку. Так что все зимние вещи и документы у него сгорели. В донецком палаточном городке мужу выдали миграционную карту. Затем, когда на пересылочном пункте написали заявление с просьбой о временном убежище, нас направили в Орел, а  потом в Колпну.
Ехали сквозь шесть блок-постов, причем ополченцы пропускали всех без досмотра, российские пограничники помогали  нести сумки, а вот украинские силовики рылись везде, даже заставляли будить спящих детей.  Что они искали – непонятно… Как только мы уехали из поселка, туда вошли танки нацгвардии. Возвращаться  назад боимся, поэтому, скорее всего, останемся в России. На Украине осталось много родных, которые прячутся с детьми по подвалам и надеются на лучшее. Страшно за их судьбу.
- Думаю, что Западная и Восточная части страны уже не смогут жить, как раньше, - включается в разговор Виталий Армянов, - взаимная ненависть и злоба будут терзать еще не одно поколение с обеих сторон. Жутко, когда слышишь о том, как родители отказываются от сыновей, вставших на сторону ополчения, как детей, отправленных на запад подальше от обстрелов, убивают их же сверстники, вешая клеймо террориста. Какие мы террористы?! Мы честно проголосовали на референдуме за Федеративную республику Новороссию. Явка была более 90%! Шли голосовать все, даже больные и инвалиды. Когда огласили результаты, праздник был, но в итоге - референдум объявили незаконным, а людей превратили в пушечное мясо. Мы не хотели убивать друг друга. Для чего развязана эта бойня???
Лариса Гаврик и Евгений Сопин вместе с семьями  Нели Редченко и Василия Дан, Кати Марковой бежали из города Амросиевка Донецкой области в начале августа.
- Оставаться там  больше было нельзя,- вспоминает Лариса Гаврик. – Ополченцы в город не заходили, но разгром творился полный. Продукты закончились, да и купить их стало негде.  В уцелевших  магазинах цены взлетели  в три раза! Приходилось жить впроголодь, скрываться в подвалах. От холода и сырости сыновья 4 и 7  лет начали болеть. Лекарств взять было неоткуда. Если встречались врачи, то они оказывали помощь только солдатам правого сектора, выгребая из  аптек все медикаменты. Солдаты пили и стреляли, пили и стреляли… В один из дней  много погибло людей, которые как обычно возвращались с работы домой! По городу свободно ездили танки. Дуло автомата на тебя могли наставить просто так, для смеху. Дети стали бояться людей в форме. До сих пор вздрагивают от каждого стука и грохота, разрыва петард и выстрелов салюта. Некоторое время они просыпались от шума здешнего сахарного завода и в страхе кричали, что это летят самолеты для бомбежки. Большого труда стоило их успокоить и заверить, что война осталась далеко…От родителей, которые там остались, практически нет вестей.
В семье Нели Редченко и Василия Дан двое детей, младшему – три месяца, старший – первоклассник.
- Все, что было нажито за эти годы больше не вернуть, - с горечью говорит  Василий. – Родители не захотели бросить землю, на которой трудились: уборка была в самом разгаре. У отца два трактора, восемь голов крупнорогатого скота, другая живность. Мы с Женей Сопиным – кумовья, работали вместе на футеровке цементных печей в РПТС, часто ездили в командировки по России,  зарабатывали неплохо. Я в квартире недавно ремонт сделал и все прахом пошло… Луганск после Великой Отечественной войны восстанавливали 20 лет! А что там твориться сейчас? Сколько времени потребуется, чтобы отстроить разрушенное? Если бы ни дети, мы бы не уехали. А теперь хоть как-то надо встать на ноги, ребятишек поднимать.
 Катя Маркова – мать одиночка. Малышей у нее двое. Ларисе Гаврик она приходится близкой родственницей. Хорошо, что женщина вместе с гражданским мужем поддерживает сироту, иначе бы ей с Украины было не выбраться.
 - Приняли нас хорошо здесь, - подытоживает разговор  Елена Армянова, - кормят, поят, снабжают продуктами и  одеждой, помогают с оформлением документов и устройством на работу, но, конечно же, хотелось бы вернуться на прежний уровень жизни. Спасибо огромное всем, кто не остался безучастным к нашей беде. В первую очередь главе района, сотрудникам районной администрации, отцу Семиону и матушке Вере, простым  жителям поселка и многим-многим другим.

Послесловие. Надежда умирает последней

Герои этого повествования свято верят, что когда-нибудь восторжествует справедливость и на многострадальной украинской земле, наконец-то, наступит мир. Но в голове почему-то все время крутится широко известная в советское время песня «Если мы войну забудем»,  которую пел Иосиф Кобзон. Хочется напомнить ее незатейливые строки, смысл которых пронзает насквозь:

Задохнулись канонады,
В мире тишина.
На большой Земле однажды
Кончилась война.
Будем вновь встречать рассветы,
Верить и любить.
Только не забыть бы это!
Лишь бы не забыть!