Ронгаут

Звездолет «Протей». Один из нижних уровней.
Знакомые места. Мальчишкой Роджер Дрейк играл здесь с приятелями в инопланетное вторжение. Давно же это было! Много позже, уже сделавшись траппером, он частенько бывал здесь по совсем другим делам.
Один из радианных коридоров, перпендикулярный кольцевым, освещен тускло - глубокая "ночь", три часа по корабельному времени. Последние романтики, последние влюбленные парочки давно перебрались в места поуютнее.
Дрейк размашисто шагал вдоль бесконечных труб разного диаметра, связок проводов, кособоких ферм, задвинутых кое-где в ниши и небольшие рекреации. Доверху нагруженный робот-тележка шуршал следом. Справа, слева попадались неизменно запертые двери с непонятными аббревиатурами и цифрами на табличках - технические помещения.
Трапперский промысел опасен, о законности и говорить нечего. Но то-то и привлекало Дрейка - опасные приключения на Планете, необходимость быстро и энергично действовать, возможность бороться и - побеждать... А торговые сделки - это лишь фиксирование профита, материальное подтверждение успеха. И всё-таки пусть только посмеет этот старый подлец Винченсо торговаться! От этих мыслей челюсти траппера непроизвольно сжимались.
Он остановился напротив ничем не примечательной двери с вечной табличкой «Помещение не подлежит использованию». Глазок камеры наблюдения скрывало защитное покрытие так что и при ярком свете не найдешь. Лишний раз оглядевшись, Дрейк поднял на уровень груди кулак и разогнул средний палец.
Вскоре дверь, которая, казалось бы, не открывалась с давних пор, медленно со скрипом отъехала в сторону. На пороге стоял мужчина в кожаной жилетке. Его лицо, оснащенное густыми седоватыми усами, как будто говорило: «Ба! какой приятный сюрприз!»
- Дружище Рождер, - заулыбался он, воздевая толстые волосатые руки, - а мы-то ждали тебя только через неделю! Ну заходи же. - Он посторонился с гостеприимством завзятого корчмаря, подчеркнуто не замечая мрачной физиономии Дрейка.
Это и был Винченсо — контрабандист и пройдоха. С развитием трапперства и частной космической разведки он сильно поднялся, несмотря на ужесточающиеся меры по контролю со стороны правительства.
Они прошли сквозь каюту, заваленную каким-то мусором, и оказались в небольшой комнате, обставленной с претензией на вкус. 
В углу за монитором сидел еще один субъект, возле него на столе лежал миниатюрный пистолет-излучатель. Этакое оружие использовалось на Корабле только полицией - один импульс прожигал аккуратную дырку в черепе.
Винченсо жестом предложил трапперу сесть, а сам подошел к его тележке.
- Таак, охо-хо, Роджер! - воскликнул он, открыв кузов. - Ты никогда не размениваешься на скучную добычу. - Винченсо запустил руки в тележку, переворачивая уродливую трехногую тушу. - Молодой здоровый фудайз!.. Ну-ка... зубки... глазки... замечательно! Ножки, коготки, ну-ка... Даа, Роджер, ты, видимо, долго выбирал, да?
- Повезло, - буркнул Дрейк. - А в чем проблема, партнер? Говори: берешь или нет?
- Рооджер, расслабься. К чему торопиться? Ты же знаешь, что ты не единственный траппер, и это — не единственный фудайз, которого мне приносят.
- А ты — не единственный контрабандист! - обозлился Дрейк. Краем глаза он заметил, что второй бандит отвлекся от монитора и пристально разглядывает его. Пока спокойно.
Винченсо тягостно вздохнул и присел рядом с Дрейком на обтянутый мягким пластиком диван. Лицо его выражало глубокую задумчивость и печаль.
- Роджер, времена изменились. Видишь ли... сейчас все дельцы на Корабле, кто может достойно наградить добытчика - работают со мной. Да и вкусы у кораблян изменились. Мода на животных заканчивается...
- Был уговор на фудайза, черт возьми! - траппер непроизвольно схватился за рукоять бластера в кобуре. Впрочем сразу заметил, что молчаливый помощник Винченсо уже держит его на мушке. Дрейк замер.
- Это было полтора месяца назад, дорогой мой Роджер, - будто ничего не заметив, продолжал Винченсо. - А здесь ситуация меняется куда быстрее, чем на Планете. - Он с мольбой посмотрел на собеседника. - Роджер, давай не будем хвататься за пушки и поговорим как друзья. Или хотя бы как партнеры. Я ведь деловой человек, а не гангстер какой-то.
Не выпуская из виду телохранителя, Дрейк осторожно убрал ладонь с верной рукояти.
- Знаешь, я особо ценю тебя, Роджер, как самого смелого и удачливого траппера, - заявил Винченсо. - Уверен, мое новое предложение тебя заинтересует. Фудайза я возьму. Одежда и продовольствие. - Дрейк открыл было рот, чтобы возразить, но Винченсо перебил: - Это не я придумываю, дружище, рынок диктует условия! К сожалению, не могу заплатить за товар оружием и энергией. Сегодня цены на животных уже не те.
- Да пропади ты... пропадом... старый муль! - выдавил из себя Дрейк, сдерживая злость. - Отправить бы тебя... вниз... Чтобы посмотрел, какие цены диктует... Планета на эти «товары». - Он рывком встал, не обращая больше внимания на направленное на него дуло.
- Роджер, дослушай же, умоляю! - трагически вскрикнул контрабандист, поставив брови домиком. - Есть вещи, за которые я готов платить в десять раз больше, чем за животных. В десять раз, правда!.. Ну будешь слушать или нет?
- Сперва успокой своего пса, - проговорил траппер.
- Сашек? - как бы удивленно переспросил Винченсо, - да он же и мухи не обидит! - Мрачный тип осклабился (двух верхних зубов у него не хватало) и опустил пистолет. - Сядь, пожалуйста, Роджер, не нервничай так. И послушай. - Дрейк осторожно присел на край дивана. Винченсо рассчитал все правильно: любопытство в душе траппера уже боролось с раздражением.
Старый хитрец молчал еще целых полминуты, внимательно разглядывая свои ногти, будто ничего важнее не было на свете. Наконец Роджер не выдержал:
- Кончай валять дурака, сукин ты сын! 
- Знания, мой друг, - отозвался Винченсо, - вот что сейчас ценится орбиталами. Даже не столько о технических устройствах эбрайлов. 
Винченсо снова умолк, мечтательно глядя в потолок.
- Ну так о чем? - нетерпеливо спросил Дрейк. 
- Я часто слышу о таинственных местах — ронгаутах. Конечно, ты тоже о них слыхал. По сумме обстоятельств я решил, что за полную и точную информацию о ронгауте стоит заплатить очень хорошо. Мне нужны координаты, описание свойств, данные климатических, рентгеновских, геологических датчиков... А самое ценное — качественные голозаписи из самого ронгаута. Добудь мне всё это — и проси чего хочешь!
Дрейк откинулся на спинку софы, с легкой усмешкой глядя в сторону.
- Винченсо, это... какая-то дурость. Ронгаут невозможно измерить. Большинство из них не имеют определенных координат — они «блуждают», появляются, пропадают, причем, их нельзя отследить. И попасть туда может не каждый. Двое пройдут по одной поляне рука об руку — один из них окажется в ронгауте, второй — нет. А голозаписи — это вообще какой-то бред! Что ты там собрался увидеть? На сколько я понимаю, только побывав там, можно что-то понять о ронгауте. Да только абсолютно невозможно предсказать, чем закончится такой эксперимент.
- Хм. Значит за сбор сведений ты не берешься. Жаль... - Винченсо замялся, будто раздумывая. Вскинулся: - Но зато ты можешь проводить в ронгаут человека!..
- Хахаха, Винченсо! Ты предлагаешь мне таскать за собой орбитала?! Нет уж, хоть состояние предложи — я не возьму на совесть его смерть.
- Никто и никогда еще не приносил достоверных сведений о ронгаутах, - обиженным голосом промямлил Винченсо, потом добавил раздельно и твердо: - Никто, никогда! А насчет состояния ты хорошо подумал? - спросил уже вкрадчиво и заглянул Дрейку в глаза.

Арнун-се-нуг, "Голубая скала", местечко в Иднише.
Старый контрабандист расщедрился. Договорившись с кем-то по интеркому, опустил на Планету своих эмиссаров, на стареньком аграсме (АГраСМ - антигравитационный спускаемый модуль) из тех, что годами пылятся в ангарах за невостребованностью.
Это примечательное место было давно облюбовано Дрейком для устроения своего охотничьего схрона. Посреди обширной поляны высился покрытый чахлой травкой холм. В отвесном скалистом склоне прятался вход в укромную пещерку. Стены пещеры были действительно голубоватыми из-за присутствия в породе марганца. Тут у Дрейка имелись раскладушка, ящик пищевых концентратов, кое-какое вооружение, атомная миниэлектростанция, похищенная когда-то эбрайлами с человеческой базы. У стены стоял и небольшой восьмиколесный вездеход - латаный-перелатаный за годы службы. Им Дрейк особенно дорожил.
Его «клиентом» оказался самый скверный тип орбиталов. Генри Табаско, уже успел побывать на исследовательской базе на Планете, но ни разу не покидал охраняемого периметра. Глоток свободы вызвал страстное желание познакомиться с местной жизнью поближе, при этом навык взаимодействия с ней отсутствовал напрочь. Физическая развитость Генри была в данном случае даже помехой, так как опасно повышала его самоуверенность. Для Дрейка всё это означало одно: парня надо держать под жестким контролем, пока он, одержимый исследовательским духом, не навлёк неприятности на них обоих.
- Ого, - произнес парень, весело оглядывая помещение, - настоящая трапперская берлога! Ты счастливый, Роджи. Я такую себе тоже хочу.
Дрейк не ответил, поудобнее устраивая в багажнике вездехода свой походный рюкзак. Багажник уже был почти под завязку забит измерительной и фиксирующей аппаратурой.
Странный малый, этот Табаско. Однако, дело надо делать.
- Здесь у нас чек-пойнт. На одиннадцатый день, начиная с сегодняшнего, если мы не запросим отсрочку, Винченсо пришлет за нами катер, - сказал Дрейк. 
Генри с легким недоумением поглядел на Дрейка.
- Чувак, да чего ты паришься! Лично я не верю ни в какие ронгауты. Их существование антинаучно. - Парень внезапно разбежался в два прыжка и ловко заскочил на крышу покачнувшегося вездехода.
- А ну слезай оттуда, чччерт! - заорал Роджер. Он заполошно хватал воздух руками, стараясь зацепить этого юнца за ногу, а тот радостно хохоча прыгал по крыше жалобно поскрипывающей машины. Наконец, Роджеру удалось стащить наглеца вниз, едва не порвав связки от натуги. Генри схватил траппера за плечи и попытался провести борцовский прием. Тот ответил в той же манере. Подсечка, поворот, перехват. Еще перехват. Противники отчаянно потели, но осилить друг друга решительно не могли. Выпростав левую руку, Дрейк неожиданно схватил Генри за нос и сильно выкрутил. Заорав, Табаско разжал крепчайший захват и тотчас же оказался лежащим на земле лицом вниз. Дрейк профессиональным движением вышел на болевой, заставляя Генри сдавленно застонать и застучать ладонью по полу.
Они поднялись, отдуваясь и поглядывая друг на друга. Присели на ящики.
- А ты силен, медвежатина, - одобрительно пробормотал Табаско, потирая нос. - И все-таки это не честно.
- Еще не родился орбитал, который бы меня одолел, - проворчал Дрейк беззлобно. Удивительным образом ему начинал нравиться этот молокосос.

Вимо, поселение эбрайлов.
- Сиди здесь, - приказал Дрейк своему спутнику, выйдя из вездехода, - и не смей высовываться. Народ здесь... очень разный.
В подобных поселениях Дрейк бывал нередко, поэтому без труда определял заведения для отдыха. Он не спеша зашел в распахнутую настежь дверь ближайшей постройки, выглядевшей как бессмысленное нагромождение строительных блоков.
В полуподвальном помещении тяжело колыхалась смесь запахов пота, навоза, машинного масла, чего-то кислого и чего-то сдобного. Барная стойка отсутствовала, вместо нее у стен стояло несколько автоматов самообслуживания. Часть столиков, а то и просто ковриков на полу, занимали разношерстные посетители. Один из них, завидев траппера, встрепенулся и прорычал что-то невнятное. Дрейк все так же не торопясь направился прямо к нему, на ходу доставая бластер.
- Похоже, ты что-то хочешь у меня спросить, звагасс? - Дрейк грубо сунул дуло пистолета в морду эбрайла. - Может быть, мой друг понятней ответит тебе?
Эбрайл из клана Звагасс напоминал трехрукую кривую горгулью без крыльев. Он продолжал рычать, но уже тише, с опаской. Поднявшись, попятился к выходу.
- Катись, если не нравится компания хумана, - напутствовал его Дрейк.
Клановик скрылся в проёме, а траппер уселся на его место. Посетители наблюдали за сценкой с обычным для эбрайлов равнодушием. Многие даже не повернулись в сторону событий.
Дрейк двумя пальцами аккуратно припечатал десятизефовую купюру на стол. Вскоре на соседнем сиденье образовался массивный эбрайл покрытый шерстью — по всему, хозяин заведения. Его жилет покрывали многочисленные карманы, пришитые вкривь и вкось без всякой системы.
- Я вижу тебя, хуман, что ждёшь? - начал он, ловким жестом фокусника отправив деньгу в один из карманов.
- Вижу тебя, хозяин. Вот хотел купить несколько правдивых историй. Расскажи, что знаешь о ронгаутах — какие слухи ходят, может кто говорил?
- Хммррм. Раз ты готов платить за чьи-то сказки... - он почесал шею под бугристым подбородком. - Агерк позавчера заходил. Он всегда заказывает мясо с соломой, даже не пьёт ничего. Вот Агерк часто попадает в ронгауты, будто притягивает их. Уже трижды или четырежды. И каждый раз возвращается в новом обличье, а о старом уже забывает. То болтает — не заткнешь, а то приходит молчаливый, ни звука не проронит, видимо, и голосовых связок нет. Пропадает то на неделю, то на месяц, а то и дольше.
- Куда он ходит?
- Да мало ли. На восток, на юг, в горы, в рощицу. Никто не знает, чем он живет. Вроде не грабитель и не наёмник. И не торговец, и не ремесленник. Дома нет своего, видать не здесь живет.
- Где мне его искать?
- Агерк тебе ничего не скажет — хуманов не терпит, как твой новый знакомый, ха-ха, даже сильнее.
- Что же он говорил тебе о ронгаутах — где он в них попадал?
- Аайх, - отмахнулся хозяин. - Там ничего нет — многие туда ходили. - Он вытянул из кармана плоское устройство с мониторчиком, пояснил значительно: - Карта.
В это время внимание Дрейка привлекла новая парочка, показавшаяся в дверях. «А вот и Генри Табаско! Лыбится, черт его дери, - подумал он. - И чего здесь веселого?»
- А вот и сам Агерк пожаловал, - сказал сидящий рядом эбрайл в тон этой мысли. - Его спросишь. - С этими словами он как-то незаметно исчез.
Агерк был невысокого роста — по грудь своему спутнику — одет в бесформенный потертый плащ и (неужели!) настоящую ковбойскую шляпу с широченными полями. Правый пустой рукав наглухо застегнутого плаща заткнут за пояс, острые глаза фосфорически поблескивают из-под шляпы. Носа на лице заметно не было. Табаско, хихикая, увивался за ним, как мама за младенцем.
- Хак! Гляди-ка, Гелри, еще один хуман, - хрипловатым голосом произнес Агерк. Ухмылка открыла ряд акульих зубов, поразительно белых на фоне очень смуглой кожи. Оба они направились к столику Дрейка.
- Это мой компаньон, Роджи, - сказал Табаско, улыбаясь по весь рот.
Дрэйк хмыкнул.
- Да мне плевать, Гемри, или как ты там себя называешь? Главное, что жратва за твой счет.
- Вижу тебя, Агерк, - промолвил сквозь зубы Дрейк ритуальную фразу.
Начавший садиться Агерк застыл в неудобной позе, оперевшись на столешницу грудью. Глаза его так и впились в лицо Дрейка.
- Хак! Еще бы меня не видеть! Я здесь уже третий день сижу как приклеенный, тебя дожидаюсь, ХУМАН! Я намерен нормально пожрать. Сколько солнц на небе?
- Одно!.. - потешался Генри.
- И Хуггер-Дук у меня один! - со значением объявил Агерк, ловко доставая из-за пазухи громадный пистолет не менее пятидесятого калибра. Покрутив дулом перед носом Генри, сунул его обратно в кобуру. Табаско засмеялся, блестя безупречными зубами.
"Оба чокнутые - и на мою голову", - подумал Дрейк. А вслух произнес:
- Мне сказал  хозяин, что тебя не было в этой забегаловке по крайней мере три дня.
- Что за чушь! - возмутился Агерк. - Я никуда не уходил из Вимо уже десятидневку. Все ждал вас, хуманов. А последние три дня здесь сижу.
"Лжет, - подумал Дрейк, - похоже, крыша набекрень".
- Зачем же мы тебе нужны?
- Зачем Я вам нужен?
"Вот подлец!"
- Про ронгауты что ты знаешь?
- Ничего не знаю, - не моргнув глазом ответил Агерк. Он достал из автомата посудину с куском сырого мяса и с наслаждением откусил, держа мясо в руке.
- Проводи нас в ронгаут, получишь зефов, сколько надо, - не отступал Дрейк.
- Эй, хуман, я не знаю никаких ронгаутов. Эу, Эу! Я один раз ушел из Вимо и остался с одной рукой.
- Хозяин говорил, что ты все время изменяешься.
- Чушь! Мне не нужно изменяться. Я один, Хуггер-Дук один, рука одна, Эу один. Зачем вы мне нужны, хуманы? Все вы на одно лицо, что гомусэров зад... Уходите, исчезните, не мешайте мне есть мясо!..
Терпение Роджера лопнуло. Он потянулся через стол и с размаху хлестнул Агерку по морде крепкой трапперской ладонью, так что голова этого типа дернулась далеко в сторону, шляпа слетела, обнажив лысину, лишь по краям опушенную редкими волосами. Табаско расхохотался.
Получив оплеуху, Агерк несколько секунд сидел молча, осоловело уставившись на свою миску. Потом медленно, будто просыпаясь, поднял взгляд на Дрейка.
- Стааарые арсенааалы... - медленно, как бы в трансе произнес он. - Оружие. Много оружия. Говорили, есть такие пушки... Одни заставляют гореть врага изнутри. Другие мечут невидимые серпы, которые порежут даже камень, третьи превращают тело в рыхлую кашу... И клинки там есть - такие, что ничего не весят, но тверже всего, что можно представить. Хуман, я нашел Старые арсеналы. Оружие. Хуманы любят оружие. Там его много. И Низших там много. А у меня только один Хуггер-Дук.
Роджер слушал не перебивая. Он слыхал от кого-то байку, что в древние времена был создан огромный арсенал, но вокруг входа в него вместо лабиринта разлегся ронгаут...
- И где они, эти старые арсеналы?
- Где? Где? Где арсеналы? - тупо переспрашивал эбрайл, словно сам себя. - Я помню, где. Да, я помню.
- Он не помнит, - сообщил Генри.
- Это я и сам вижу, - ответил Дрейк. Тут Агерк встрепенулся, будто ему на ум пришла неожиданная мысль:
- Есть такая штука, называется Холюберд, мнемоскоп. Я его принес, отдал Похтару - это хозяин забегаловки. А Похтар отдал проилям в обмен на рыбу - он тупица, Похтар.
- Этот Холюберд тебе поможет вспомнить, где арсеналы?
- Да. Да. Да. Да. - Агерк качнулся всем телом взад и вперед.
- Значит, едем, - подвел итог Генри Табаско с довольной миной на роже. Видать, он тоже слыхал ту байку о ронгауте.

Малко, поселение Kлана Проиль.
Ехали остаток дня. Агерк мирно устроился на переднем сиденье, словно всю жизнь так делал, молчал всю дорогу, лишь изредка бормоча что-то себе под нос из-под шляпы. Местность постепенно становилась более влажной, растительность гуще. К вечеру подъехали к реке.
Эбрайл, казалось, дремал.
Река образовывала здесь широкую излучину, огибая исконные территории Клана Проиль. Вокруг тишина и покой, можно было бы подумать, что местность необитаема. Плавно колышутся на ветру ветви прибрежных деревьев с широкими листьями, похожими на веники. Переговариваются пичуги в высокой траве, мельтешит гнус. Нет, конечно, Роджер Дрейк не ошибся, опытный траппер давно забыл, как это делается. Да точно, Малко — это здесь. Машину давно должны были заметить секреты проилей. Но такая тишина...
Дрейк опустил бронированное стекло на двери, достал визор.
...Не к добру.
- Нам здесь не рады, - проскрипел внезапно Агерк. Генри тотчас же перегнулся с заднего сиденья, стараясь заглянуть тому под шляпу.
- Откуда знаешь? - с любопытством спросил он.
Вместо ответа эбрайл расхохотался, как сумасшедший. Дернув щекой, Дрейк молча пристегнул кобуру, достал из притороченного под потолком чехла ружье и распахнул дверцу. Генри, выпрыгнув с другой стороны вездехода, первым делом сорвал травинку и сунул в рот.
С минуту ничего не происходило. Потом весь мир очень быстро раскрутился как карусель, краски слились, звуки смешались.
Сознание возвращалось медленно. Первыми чувствами были тошнота, головокружение. С трудом повернув голову, Дрейк блеванул горечью. Движение отозвалось острой головной болью, так что он не сдержал стона. Веки разлеплять не хотелось, звуки мучили слух. Шелест, шорох шагов, булькающие голоса.
К губам поднесли гладкую трубку, он жадно сделал несколько глотков ароматной прохладной жидкости, от которой враз полегчало.
- Твоя одежда здесь, потерянный, - прозвучал скучный голос. Такими голосами, наверно, могли бы разговаривать рыбы. Роджер резко сел. Он совершенно голый сидел на скамье в просторном помещении с куполообразным низким потолком. На соседней скамье было разложено его снаряжение. По другую сторону на такой же скамье лежал голый Табаско, еще дальше — его одежда. Между скамьями деловито сновали сгорбленные уродцы, сматывая провода, складывая какие-то приборчики, переговариваясь булькающими голосами.
Проили. Все они походили один на другого, как две капли ртути. Одинаковые тела без плеч, покрытые влажно блестящей мелкой чешуей, продолговатые головы на подвижных шеях, тонкие змеиные хвостики и почти человеческие руки.
Один из них, стоящий в изголовье скамьи, беззастенчиво разглядывал Дрейка. На неприятном, как злая пародия, лице удивительно отражалась осмысленность, даже ум — чужой, непонятный.
- Мерррзавцы, - бормотал Дрейк, натягивая штаны. - Вонючки тупорррылые. Какого дьявола раздевать надо было! Хронометр где? А, вот. Ну, чего вылупился? Оружие не отдашь?
Проиль сморщился, изображая улыбку.
- Ты Хуман, да? Мы редко видим Хуманов. Ишатра хочет с вами говорить. Ичойя у нас ишатра.
Дрейк хмыкнул: экая честь, сам ишатра.
- Парня мне оживите. И где этот прохвост Агерк?
Генри Табаско слабо застонал, повернулся на бок и неуклюже свалился на пол. Проили загомонили, бросились поднимать под неразборчивые ругательства на четырех или пяти языках. «Ишь ты, полиглот, - подумал Роджер. - Мальчишка зеленый, а туда же, в трапперы». Он отобрал у проиля поилку и, приподняв голову парня, приставил носик к его рту.
Напившись, Генри тупо уставился на траппера, будто впервые видел. Выглядел он неважно. Щеки ввалились, на них отросла щетина, под глазами залегли тени. Над правой бровью сидел аккуратный круглый синяк, как от присоски. Дрейк невольно схватился за свой лоб — так и есть, это место побаливает. Сканировали мозг. Вот сукины дети!
- Тебе идет борода, - пробормотал Генри.
- Вставай, одевайся. Вишь, какие порядки у этих бандитов!.. Эй, проиль! Сколько времени прошло?
- Четыре раза Эу уходил и приходил, - откликнулся один из проилей. - Четыре дня, слабые вы, хуманы.
- Охренеть, - только и произнес Генри.
Полукруглая дверь открылась, пропуская всю компанию в недлинный коридорчик. В соседнем помещении в центре пола был устроен бассейн. Из него без малейшего плеска вылез еще один проиль, чуть Изменился, вдохнул и полулежа на животе устроился на мягком шаре около полутора метров в диаметре. На людей он даже не посмотрел.
Молчание затянулось. Генри во все глаза пялился на ишатру, Роджер принципиально не начинал разговор первым. Другие проили почтительно переминались с ноги на ногу вдоль стены. Наконец, ишатра вздохнул и открыл глаза.
- Чего ты ищешь, Хуман? - Он говорил вроде бы шепотом, но Роджер все прекрасно слышал.
- Да ты и сам знаешь, - Ичойя, правильно? На чердаки к нам лазили? Лазили. И что это была за хрень, что мы четверо суток провалялись без сознания? До сих пор башка гудит, - Роджер не испытывал особого гнева, но высказаться все же было надо.
Ичойя помолчал.
- Нас мало, - медленно прошептал он, - никакие предосторожности не лишние. Не переживай, мы хорошо заботились о ваших телах...
- Чего ты прицепился? Мы тебе враги? Отдай оружие и вездеход.
- И Агерка, - добавил Генри.
Ишатра отвернулся.
- Чего ты ищешь, Хуман?.. - прошептал совсем тихо.
- Лично я ищу ронгаут, - заявил Генри. - И мне нужен проводник. Где Агерк?
Ичойя повернулся всем телом, одним плавным движением стек на пол на четыре лапы. Как-то сразу оказался почти вплотную к людям, голова на непомерно вытянувшейся шее вровень с головой стоящего Генри, глаза сверкнули гневом. Проили зашуршали, по одному выскальзывая из комнаты.
Шепот ишатры забивал все звуки:
- Что ты знаешь, потерянный! Не ты ищешь ронгаут, а ронгаут ищет тебя. Недостойный не войдет туда. А для таких как ты... Смерть, вот что такое ронгаут.
- Я-аа... - только и мог сказать Генри.
- Эй, полегче, ишатра! - Дрейк шагнул вперед. - У нас ведь есть дело к проилям, забыл? Как ты разговариваешь с Хуманом?
Ишатра поднялся, глянул на траппера.
- Не учи меня разговаривать, молодой хуман. Впрочем, ты прав. - Он повернулся к оставшемуся у дверей, что-то булькнул на своем языке. Произнес полуутвердительно: - Вам нужен Холюберд?.. Я подумал. Посмотрю на это.
- Ты даже не поинтересуешься, что мы дадим взамен? - спросил Дрейк. Он снова был траппером, основной навык которого — осторожность.
Но ишатра его уже не слушал, взгромоздившись на свой шар, призакрыл веки, замер. Дрейк переглянулся с Табаско, и они уселись прямо на пол, где стояли.
Ждать пришлось недолго. Дверь снова открылась, проиль приволок тяжелый с виду чемоданчик, следом тащился, перхая каждую секунду, Агерк.
Чего угодно ожидал Дрейк, только не безучастности. Этот чокнутый эбрайл только глянул в их сторону, будто не узнавая, и присел возле священнодействовавшего проиля, подцепил пальцами какую-то деталь.
Из чемоданчика тем временем извлекались все новые части сложной конструкции. Эбрайлы, почти не глядя, брали их из кучи и подносили одну к другой — части сами срастались между собой, образуя ажурную сеть-купол. «Ага!» - каркнул Агерк и шагнул в середину, аккуратно перешагнув «порог». Проиль очень быстро «зарастил» проем.
Техник еще приделывал новые детали, а по блестящей паутине Холюберда уже начали пробегать искорки. Вскоре она уже вся была покрыта электрическими разрядами, послышался тонкий однотонный звон. Агерка внутри Холюберда не было ни слышно, ни видно, он будто канул в другое измерение. Так продолжалось несколько минут.
Потом как-то внезапно все кончилось. Холюберд замолчал, хотя искорки продолжали то и дело проскальзывать по тонким сочленениям. Тут в восприятии людей случилась лакуна, словно мягкий толчок в голове, достигший самой глубины сознания. Ни Дрейк, ни Табаско не смогли заметить, как Агерк оказался снаружи. Зато из той самой глубины всплыли и снова утонули давно забытые образы, какие-то лица, слова, жесты...
- Бр-р-р-р!.. - громко сказал Генри. - А забавная штуковина... - Он оглянулся, похлопал себя по груди ладонями, прежде чем вспомнил: фотоскопа при нем нет.
Агерк был не похож на себя: сосредоточенный, строгий.
- Ты ведь выскреб меня до дна, Ичойя, - произнес он. Голос тоже изменился, звучал твердо, уверенно. - Нет смысла скрываться. Хуманы, я знаю теперь, где старые арсеналы... и я знаю, где оман-кейл. Оман-кейл нам не нужен, а вот оружие — да. Мы уходим, Ичойя.
- Этот эбрайл — из другого мира, только поэтому он еще жив, хоть и не проиль, - сползая с сиденья произнес Ичойя, уже не своим зловещим шепотом, немного глуховато.
- Из другого... - повторил Генри, - с другой планеты? Ты с другой планеты, чувак? Погоди, как ты назвал ронгаут?
Агерк посмотрел на Генри снисходительно.
- Оман-кейл. Так называют истинные эбрайлы те места, что на поганом хуманском языке называются ронгаутами.
«Оооо!» - протянул Генри, а Дрейк только пожал плечами: какая разница, как что называть?
- Из Малко вас проводят, буль-буль-буль... - успел сказать ишатра, погружаясь в бассейн, прежде чем скрылся под водой. Было видно, что он полностью утратил интерес к своим невольным гостям.
ЭДЭ!..
Чтобы покинуть наполовину подводный жилой комплекс пришлось подняться на верхний этаж, выступающий над водой. Всех троих проили погрузили на длинную, узкую лодку, двигавшуюся плавно и беззвучно, казалось, без всякого участия кормчего. Плыли по водной глади довольно долго. Проили, даже не ступив на берег, развернулись и уплыли обратно.
Когда добрались до вездехода, люди почувствовали одуряющую усталость. Вторую половину дня, ночь и часть следующего дня проспали, так и не задав Агерку ни одного вопроса.

Где-то под Талайзой.
Оказалось, что все их вещи так и пролежали на своих местах все это время, а оружие проили, может быть желая сгладить впечатление от дурного приема, закинули в вездеход.
Всю дорогу Генри приставал к Агерку с расспросами. С какой он планеты, что за «истинные эбрайлы», зачем ему нужно оружие... Но тот отмалчивался или отвечал односложно, часто невпопад, погруженный в свои мысли. Наконец, отчаявшись, Генри откинулся на своем сиденье, достав диктофон, стал что-то наговаривать вполголоса.
Иногда Агерк, словно очнувшись, указывал очередной ориентир и снова впадал в прострацию. Ориентирами служили то холм, то кипа деревьев, то песчаная проплешина. Путь изгибался с севера на запад, но ни разу поворачивать более, чем на сорок градусов не приходилось.
Ехали по степной местности, покрытой кое-где густым бушем, когда из-за кочки поднялась свора Низших — пять-шесть гротескных полупсов-полугиен-полукрокодилов и, издавая отрывистые звуки, поскакала за вездеходом, иногда поднимаясь на задние лапы.
- Ух ты, - воскликнул Генри, - постреляем, а Papa-bear?
- Погодь, - ответил Дрейк, - мне послышалось что-то странное...
Он остановил машину и прислушался. «Стой! Стой! Стой! Хозяв там, хозяв!.. Стой!» Точно, это и выкрикивали Низшие, по крайней мере некоторые. Первый из них, подбежав, привстал на задние лапы и уперся в дверцу передними. Он тяжело дышал, но все же разобрать было можно: «Хозяв там! Иди, иди! Там!»
- Кажется, хозяин этих песиков хочет общаться, - произнес Дрейк. Остальные Низшие, не добежав нескольких метров, крутились вокруг вездехода, повизгивая в возбуждении.
Вскоре показался хозяин верхом на врунепе. Спешиваясь, он внимательно вглядывался в людей. Дрейк вышел из машины, не забыв достать верный бластер.
- Я здесь живу, - без предисловия начал эбрайл. - Джова Серо. Я охотник, стреляю из арбалета. У меня есть меха и огнестрельное оружие. Правда без патронов. - Увидев Дрейка, эбрайл довольно быстро преобразовался в гуманоида, почти не отличимого на первый взгляд от человека. Дрейк оценил этот вежливый поступок.
- Я — Роджер Дрейк из Хуманов, это мой друг Генри Табаско, это Агерк. Мехов нам не надо, оружия тоже. А вот за информацию можем дать патронов. - Они присели на корточки в пяти шагах друг от друга.
- О! Ищите кого-то? Я видел Ааруну, но вам его не взять, он — Банэру.
- Нет, Банэру нас не интересуют. А вот про ронгаут не расскажешь ли, друг Джова Серо?
- Что такое ронгаут?
- Оман-кейл, - уточнил Генри выпрыгивая из машины.
- Омма-кайел!.. - протянул Джова Серо и опустил голову со странным выражением на лице. - Здесь его называют омма-кайел. Талайза в той стороне. Медоки - там, Та-муэны - там, в эту сторону никто не живет, но недавно проходил сильный кулак, я видел следы треков. А еще чуть дальше бывает омма-кайел. Я сам никогда там не был, хоть и живу здесь тридцать теплоциклов. Медоки туда заходят, но медоки — дикий народ. Думают, что в начале времен все эбрайлы были такими как они... Я не люблю медоков... Меня хотели привлечь, хех! Медоки поклоняются омма-кайелу, вы знаете это Хуманы?
- Я не знал, это интересно, - вежливо сказал Дрейк. - А что значит «бывает омма-кайел»? И далеко ли до него?
- Нет ли у вас горючей жидкости для зажигалки? - спросил Джова Серо. - Я иногда зажигаю огонь, чтобы прожарить слишком жилистое мясо и твердые зерна.
Конечно Дрейк всегда имел с собой запас из тех немногих вещей, на которые был спрос у эбрайлов. Стограммовая бутылочка бензина сделала охотника еще разговорчивее, он прямо с обожанием глядел на путешественников. Низшие же исчезли в ближайших зарослях.
- Я, когда был молодой, хотел побывать в кайеле. Мой дед и мой отец там бывали. Я слышал, что одни становятся счастливыми, другие несчастными после посещения кайела. Но не каждый может войти в него. Кайел то близко, то далеко, и, знаешь что, Роджер Дрейк? - он понизил голос, приблизил ладонь к губам и наклонился ближе к трапперу, - я думаю, он живой. Да, да! Хорошо, что я не попал в кайел.
Роджер хмыкнул и многозначительно глянул на Генри Табаско. Но молодой человек только поднял брови, не отрываясь от объектива видеокамеры.
- Если хочешь найти омма-кайел, иди туда, - продолжал эбрайл. - Я на врунепе с заводным на запас дошел бы за три часа. То место. Но я не пойду. Там Низшие опасные. Дай патронов, как обещал.
Получив пачку в двадцать штук патронов нужного калибра, Джова Серо вскочил на врунепа и быстро скрылся из виду.
За все это время Агерк не проронил ни слова и из машины не вылез, будто прирос к креслу. Опускался вечер, было решено заночевать прямо здесь, чтобы выступить утром с новыми силами.

Недалеко от каньона Ваква.
«Едем, едем, Хуманы! - громко говорил Агерк, толкая в плечо Дрейка. - Я чувствую, он рядом, значит и арсеналы рядом! Едем же! Оружие!»
Дрейк лениво отодвинул одеяло, привстал с лежанки. В тесном трюме вездехода было душно, сумрачно; он откинул дверцу. Хронометр показывал седьмой час утра. Генри на другой лежанке посапывал так сладко, что Дрейк решил его не будить. Агерк же ночью спал на переднем кресле — да и спал ли вообще?
- Ты маньяк, Агерк, я еще не говорил?
Но тот легко пропустил колкость мимо ушей. Дрейк наскоро сжевал концентрат, запил витаколой, покосился на эбрайла. Их проводник почти ничего не ел и пил очень мало, очевидно не испытывая никакого дискомфорта. Пришлось заводить двигатель.
Через пару часов, в течение которых эбрайл нервно вертел в пальцах свою чудовищную пушку, подъехали к небольшому оазису посреди степи. Здесь находилось питаемое хилыми ручейками небольшое озерко, скорее лужа, обросшая по берегам густым кустарником, мелкими кривыми деревцами. На том берегу, что был повыше и посуше, за пологим холмом возвышалась ржавая железная мачта, выглядевшая нелепо посреди окружающей идиллии. На мачте болтались обрывки проводов, слегка погромыхивали куски жести.
Дрейк с ружьем на сгибе локтя не спеша обошел холмик в сопровождении что-то бормочущего на непонятном языке Агерка. На первый взгляд все было тихо.
От стоявшего здесь когда-то строения остались только полуобвалившиеся стены да непонятного назначения металлические фермы. Из центра вырастала мачта около пятидесяти метров в высоту. Вокруг развалин метров на двадцать не росло ничего выше, чем по колено.
Хмыкнув, Дрейк направился было в сторону вездехода: ясно было, что тут предстоит длительная «осада». В это время на вершине холма показался Генри Табаско с увесистым ящиком на ремне через плечо — голографом.
- Эй, Роджи! Это и есть ронгаут? - крикнул он. - Там в развалинах кто-то есть! - добавил через секунду. Он большими прыжками, бряцая пряжкой, стал спускаться по склону. От этого зрелища Дрейк похолодел: вот сейчас из пробоины вылетит меткая эбрайлская стрела или грохнет выстрел... Всего мгновение он оглядывал развалины... раздался глухой стук... Генри вскрикнул и замер на месте.
Из боковой стенки голографа торчал трехгранный тяжелый метательный нож.
- Я вас вижу, заблудшие, а вы меня нет, - крикнул кто-то истерично. - У меня двенадцать коротких ножей и пять длинных. Стойте на месте! Бросьте оружие на землю!
Пришлось подчиниться. Агерк закричал в ответ неожиданно:
- Слушай, медок! Я ищу это место так долго, что из зерна выросло дерево, состарилось и умерло. Бери двести зефов и уйди оттуда! Или оставайся: мы не трогаем тебя, ты не трогаешь нас!
Дрейк глянул на Агерка: интересно, где он собирается взять 200Z? Но спросил его про другое:
- Вход в старые арсеналы здесь?
- Тебя ведь интересует оман-кейл, Роджер? - ответил тот, - Его интересует оман-кейл! - крикнул в сторону развалин, повернувшись к ним боком. Левым боком.
Целую минуту, а может и две, висела напряженная тишина. Потом в проеме как-то внезапно появилась темная фигура. Это был здоровенный орк. Мускулистый торс покрыт косматой шкурой, прихваченной на талии ремешками, оскаленная морда раскрашена красным и белым, в каждой руке по метательному ножу. Еще несколько штук висело на перевязи, крест-накрест охватывавшей грудь
- Не двигайтесь, - крикнул орк на удивление приятным баритоном. - У меня в руках две смерти для двух заблудших.
Агерк потянул носом и фыркнул презрительно.
- Она думает, что нож быстрее пули...
- Почему ОНА? - спросил Дрейк.
- Это иша.
Орк приблизился держа свои ножи наготове, до него теперь оставалось не больше двадцати шагов — расстояние плевое для мастера метания ножей. Спросил гораздо мягче:
- Кто из вас хочет войти в Омма-кайел?
Дрейк осторожно, чтобы не нервировать орка, повернулся к Генри.
- Сперва назови свой талан, медок, - высокомерно, даже несколько брезгливо, произнес Агерк.
- Хашха Мутта. Давший талан, назвал меня также Два-Ножа, потому что я одинаково владею и правой, и левой рукой.
- Свинцовый камень, - сказал Агерк и закашлялся. Все невольно посмотрели на него. Прочистив горло он продолжал: - Великое дерево, выросшее из зерна, раскалывает камень своими корнями. Хуггер-Дук лежит под камнем. Он стоит двенадцати ножей. Где тот свинцовый камень? Я знаю — где. Я пришел сюда, чтобы взять то, что мне надо, ни один заблудший мне не помешает. Скажи, Хашха-иша Медок, ты хочешь хорошую огненную пушку?
Эта шутовская тирада как ни странно несколько разрядила обстановку, даже орк как будто чуть расслабил плечи. Генри Табаско уже подошел. Дрейк не успевал и слова вставить, события развивались сами собой.
- Не обращай внимания, Хашха Мутта, - сказал Генри. - Агерк — он малость чокнутый. Меня зовут Генри, это Роджи, мой компаньон. Эй-эй!.. Спокойно, смотри, вот мои руки, оружия нету. Так ты иша? Честно, мне все равно. Я ищу ронгаут... эээ... Омма-кайел.
«А чего я дергаюсь, - подумал Роджер. - Орбитала до места довел, дальше не мое дело». Эта мысль помогла успокоиться, переключиться. Он почувствовал струйки пота, стекавшие по спине. Долбаные эбрайлы...
- Вы смешно говорите, Хуманы, - сказала Хашха. Ее лицо незаметно изменилось, черты смягчились, страшные зубы куда-то спрятались. - Присядем. Я рассажу про Омма-кайел.
Они все вместе вошли за стены развалин. Здесь горел маленький бездымный костерок, рядом на плоском камне стоял котелок с похлебкой, валялись шкуры, к стене прислонен тяжелый кривой ятаган. Тут же стоял объемистый заплечный мешок.
Изнутри развалины оказались гораздо просторнее, чем казалось снаружи. За одним из проемов видна была длинная галерея, между колоннами вдоль стен отстаивалась темнота. Ржавый шпиль торчал за стеной в соседней комнате прямо из пола. Вокруг в полу зияли темные неровные проломы, из них веяло холодком.
- Да простит мне Омма, что я пью вино из ягод хру с заблудшими, - проговорила Хашха-иша, наливая в деревянную чашу темной жидкости. Генри понюхал, спросил Роджера: «Это не ядовито?», глотнул с опаской. Все по кругу приложились к чаше. Помолчали.
Дрейк глянул на «орковицу»-медока, та сидела, спиной к проему в другую комнату, опустив веки. Наконец начала, так и не открывая глаз:
- Я, Хашха-иша Мутта Медок, метающая ножи с обеих рук. Я от жизненного уклада истинных Медоков отступилась, оступилась, но еще не упала. Мне нет места среди Медоков, пока Омма-кайел не вернет мне то, что я потеряла... Где мои сны? Где мои сны?
- Тц-ц-ц-ц... - Дрейк сокрушенно покачал головой. Еще один сумасшедший эбрайл. Э-эх! Интересно, сколько сейчас времени? Как-то потемнело, пока осматривались здесь...
Хашха-иша продолжала, медленно выговаривая слова:
- Истинные Медоки живут в двух мирах. Один мир — явный, он плоский и жесткий. Этот мир — зло и медок зол в этом злом мире. Другой мир — сокрытый, мир снов. Текучий мир, глубокий и мягкий. Когда-то мы блуждали на ощупь в этом добром мире и причиняли раны сами себе. Тогда Великий из Медоков содеял кайел и вошел в него. Омма, Омма-кайел — это материализация мира снов.
Омма-кайел — здесь два мира соприкасаются. Омма-кайел — Старые уходят в него. Омма-каейл — здесь размечены пути. Достигнешь, чего хочешь, если обратишься. Омма, Омма-кайел!..
Дрейк почувствовал смутную тревогу. Чего сидеть и слушать весь этот бред? Если ронгаут здесь, то надо ждать, то есть обустроить лагерь, сходить за водой, сварганить чего-нибудь пожевать... Сколько времени? Хронометр как всегда на руке, но посмотреть на него даже в голову не приходит. Почему темно? Только что было утро...
Костерок потрескивает мирно, уютно, Генри, похоже, разомлел. Агерк сидит без движения, похожий на изваяние. На коленях пистолет. Что не так? Скребется что-то в душе... Дрейк вгляделся в темноту проема за спиной Хашхи-медок. Показалось или правда там что-то шевельнулось?..
Утробный протяжный рык, низкий, на грани инфразвука, подъял волосы на голове. Распахнутые широко глаза медока уставлены прямо в лицо Дрейку. Агерк вскидывает руку с пистолетом, дуло направлено прямо в переносицу Хашхи. Дрейк хватается за рукоять бластера, но не успевает, не успевает!.. В следующий неразличимый миг дуло агеркова Хуггер-Дука откланяется на миллиметр, гремит оглушительный выстрел... Вылетев из проема тварь замертво обрушивается на пол. Генри вскакивает. Хашха из положения сидя бросается в сторону, разворачивается еще в полете, посылает в темноту один за другим пару ножей, ревет как морской слон.
Твари полезли из всех щелей. Сплошные пасти, когти, сверкающие зрачки, их были десятки. Дрейк палил почти не целясь, Агерк хладнокровно отстреливал самых резвых: один выстрел — один труп. Генри споткнулся об котелок, другой ногой угодил в костер, повалил дым. Хашха крутилась юлой, ножи будто живые слетали с ее пальцев, сами находя свои жертвы. Она успела послать не меньше восьми своих убийственных снарядов... И вдруг упала: нога застряла в щели между плитами. Приподнявшись она еще раз резко раскинула руки в стороны — два ножа сорвались в полет, два тела закувыркались по полу.
- Омма-кайел, я иду! - закричала Медок. Замерла, сунув руку за пазуху.
- Сваливаем, Генри, мать твою, где тут выход! - крикнул Дрейк. Он схватил парня за плечо и потянул за собой. В темноте наткнулся на стену, дернул Генри в сторону... Вдруг тот жутко захрипел, выкатив глаза, и начал заваливаться назад. Ужас подстегнул траппера, он легко, будто куклу, подхватил товарища на плечо и поспешил туда, где показался выход. Пот заливал глаза, сзади гремели выстрелы, слышались визг, рычание, топот, неразборчивая брань Агерка.
Едва они выбрались за стену, внутри рвануло и полыхнуло огнем...
«Мир тебе, Хашха Мутта», - вполголоса произнес Агерк.
Легкие жгло невыносимо, перед глазами плавали темно-фиолетовые круги. Дрейк, спотыкаясь впотьмах, оттащил Генри подальше от проклятых развалин, упал на колени, осторожно привалил тело к какой-то кочке. «Протей», как маленькая луна, висел прямо в зените, скудно освещая мир под собой. Рубаха на животе молодого человека промокла от крови, сквозная рваная рана. Чертыхаясь и матерясь, траппер разорвал остатки рубахи, рванул зубами и свою тоже, наскоро перевязал. Когда-то он вот также возился с Лойде, но тому повезло больше, под рукой оказался эбрайл, сведущий в медицине. Что делать с этим?!
Срочно нужен медик. Агерк помогать и не думал, где он шастает? Еле-еле дотащив ставшего вдруг невероятно тяжелым молодого человека до вездехода, уложил кое-как на лежанку, пристегнул ремнями. Перелез вперед за штурвал. В этот момент и появился довольный Агерк, весь увешанный амуницией, ловко запрыгнул на переднее сиденье рядом, ослепительно улыбнулся Дрейку по-акульи.
«Чтоб ты сдох, маньяк долбаный...» Траппер завел двигатель, включил фары и только тут понял: стоит темная ночь! Куда подевались десять часов?..

Арнун-се-нуг, чек-пойнт.
Всю ночь Дрейк гнал машину по навигатору. Агерка мотало из стороны в сторону, но он только мурлыкал что-то перебирая стволы, патронташи, еще какие-то непонятные штуки.
Быстрее. Заря занимается. Какой сегодня день? Седьмой или восьмой? Все равно! Надо доставить парня к медикам. Пусть Винченсо, чертов подлец, раскошелится.
Черт, как пить хочется. Дрейк запустил руку под сиденье, вытащил початую бутыль витаколы. Жадно напился, бросил на соседнее пустое сиденье. Странное чувство накрыло его: одиночество посреди необъятного простора и бесконечное небо над головой. Ни души, только раненый товарищ в трюме.
Сколько часов мы едем? Ничего, ты, главное, держись. Уже совсем рассвело.
Держись, парень. Мы уже почти на месте, если верить навигатору. Вот сейчас перевалим через этот холмик и...
Дрейк непроизвольно нажал на тормоза, резко останавливая вездеход. Одно из двух. Либо картина, открывшаяся перед ним, была галлюцинацией, либо Роджер Дрейк окончательно сошел с ума.
Ограда из сетки-рабицы, небольшой двор заставленный роботами, космический флаер во дворе — это еще можно объяснить. Но трехэтажный уютный домик с огромными тарелками на крыше... Неподалеку — вкопанные в землю цистерны, все затянуто проводами, повсюду асфальт... Прямо на том месте, где должен быть вход в схрон, растет молодое деревце.
Дрейк вылез из вездехода, пошатываясь добрел до калитки. Метеорологические будочки. Аккуратная дорожка обсажена цветами. Цветы, ведь, за неделю не вырастают?
Дверь отворилась, на крыльцо вышла молодая женщина в домашнем халатике. Спросила спокойно, с любопытством:
- Кто вы? Человек или эбрайл?
Дрейка вдруг как током ударило. Где Агерк? Он сидел на переднем сиденье...
- Который сейчас день? - спросил он хрипло. - Который месяц, год!?
- …
Ноги подкосились, траппер без сил опустился прямо на землю. Ровно два с половиной года исчезли бесследно.