Цветы развалки. Гл 10 Беженки из Петербурга

Шла война. Когда она закончится, никто не знал. Холодно, голодно,  а мама осталась одна с двумя детьми. Вовка старался помочь, как мог. Соседи носили ему чинить примусы, но это были крохи, на которые прожить нельзя.
 Однажды Вовка сообщил, что идет работать. Соседский дядя Вася попросил его помочь  ему по электрической части. Он работал где-то на 15-ой или 16-ой  станции, в лазарете, где лежали раненные немцы. Мама категорически была против, но Вовка сумел ее переубедить:
- «Ты хочешь, чтобы мы все с голоду умерли? Дядя Вася обещал банку консервов каждый день. Посмотри на Тошку, какая она стала тощая». Это был весомый аргумент. И мама согласилась. В квартире холодно. Света не было. Зажигали «коптилку» на один час, когда возвращался Вовка.  В темноте было страшно, и еще больше хотелось кушать. Так длилось до тех пор, пока однажды, играя мячом, я не уронила его в глубокий подвал. В этом подвале жили две очень странные женщины. Даже в мороз они носили шляпки с «выкрутасами», как говорили соседи. Какие-то вуальки, перышки, а на руках  у них были перчатки без пальцев.
- «Метэнки. – объясняла мама, - так они называются по-французски». Я долго не решалась постучать к ним в дверь. Стояла, переминаясь с ноги на ногу, замерзла и хотела уже уходить. Дверь неожиданно отворилась и на пороге появилась шляпка, а потом и сама женщина. Это была младшая из двоих. Высокая, худая, лицо все в канапушках, нарисованные брови удивленно поднялись:
- «Окно заклеено, а туда иначе не попадешь. Заходи, будем думать».
 Осторожно спустившись по длиннющей лестнице в глубокий подвал, я сразу попала в комнату. За столом сидела вторая женщина. Что-то писала. Комната была очень чистая и большая, ничего кроме двух кроватей и стола в ней не было. Так судьба свела нас с двумя замечательными женщинам, которые открыли для меня удивительный мир музыки и театра.
Мать и дочь были беженками из Петербурга. Попали они в Одессу еще в революцию. Мать, Софья Семеновна, была знатного рода, одна их фрейлин царицы. И мать, и дочь Ася служили в Одесском оперном театре – Ася в кордебалете, Софья Семеновна - билетером. Мы подружились. Я стала частым гостем в подвале. Софья Семеновна рассказывала интересные сказки и писала удивительные детские стихи, героями которых были цветы и эльфы. Помню, как сейчас: «и маки красные как кровь все что-то шепчут про любовь», - читала она, разворачивая рулон обоев. Бумаги не было, и писала она на обоях, неизвестно откуда взявшихся в этом подвале. Это давало повод Асе шутить: «Маман, сколько метров сегодня ты написала?».
Как-то разыскивая меня, мама постучала в дверь  подвала. Гостеприимная Софья Семеновна пригласила ее выпить чаю. Собственно, назвать чаем воду можно было условно. Заварки не было, сахара тоже. Но Софья Семеновна умела все так торжественно обставить, что чашки с кипятком и блинчики с малясом казались удивительным угощением. Свет коптилки в центре стола отбрасывал тени на стены, и комната превращалась, казалось, в сказочную пещеру Али Бабы или Алладина. Теперь почти каждый вечер мы проводили у Софьи Семеновны. Мама и Софья Семеновна обе обожали Лермонтова, любили и читали по-французски Беранже, словом, у них было очень много общего. Когда мама читала Лермонтова, а знала она наизусть чуть ли не всего, и читала замечательно, тушили свечу, сначала для экономии, а потом для настроения. Помню, когда мама дошла до строк «какой-то зверь из чащи выпрыгнул и лег, играя, навзничь на песок…» мне стало страшно, и я завопила: «Зажгите свет, я боюсь!».
Много лет спустя мама, шутя, называла эти вечера «литературными». Собираясь на эти «вечера», мы несли с собой что-нибудь съестное или просто свечу, потому что Софья Семеновна и Ася жили так же голодно и бедно, как и мы. Однажды, когда мы пришли к Софье Семеновне, в дверях столкнулись с высокой женщиной, как оказалось потом, билетером Оперного театра. После взаимного представления мадам Бершадская (она же билетер) любезно  пригласила маму в Оперный театр.
- «Я о вас так много наслышана от Софьи Семеновны, приходите вечером в оперу – сегодня дают замечательный балет, и малышку возьмите с собой».