Электричество

             

- Я  знаю  всё! – сказала Википедия.
- Во мне  всё  можно найти! – похвастался Google.
- Я самый  главный в мире! – заявил Internet.
- Ну,  ну… - тихо  ответило  им  Электричество.
                (Ода электричеству.)

                Электричества я панически боюсь с детства. Но так случилось в жизни, что по первой  специальности  я профессиональный электрик, по второй - филолог. Моя жизнь полна таких непредсказуемых поворотов и выкрутасов. Сейчас  вспоминаю прожитые годы и сам себе удивляюсь – почему не жилось спокойно, как многим другим?  Папа у меня родом из Тамбова, городской, в отличие от мамы (из тверской деревни Грудино), всегда был технарём и знатоком всех новинок. Хотя руками ничего делать не умел – весь пар у него уходил на планы и мечты. Как у Циолковского и  Манилова.
                Поэтому, когда возник вопрос – кем быть старшему сыну,  продолжателю рода и дела тамбовского мечтателя, то решение принимал папа – только электриком. В долгих вечерних беседах он рисовал мне радужные картины, в которых электричество делало всё: пахало, сеяло, плавило, варило, грело, светило и так далее. (Даже песня такая была в те года: нам электричество пахать и сеять будет…) А я к моменту окончания десятого класса умел только вворачивать лампочки и менять пробки с проволочными жучками. В институт, к глубокому папиному огорчению, дорога мне была заказана – по всем точным наукам у меня были тройки. К тому же, я успел закончить детскую художественную школу, неплохо рисовал и мечтал стать художником. Неважно каким – главное, что мне нравилась жизнь богемы из тогдашних художественных фильмов: рестораны, пьянки, вернисажи, пленэры, мастерские, полные полуголых натурщиц. На следующий день после выпускного вечера, я с друзьями поехал поступать на художника-иллюстратора в Москву. Нам казалось, чем быстрее сдашь документы, тем больше шансов поступить. Всех троих отсеяли на первом же просмотре-собеседовании, посоветовали приехать через год.
                А осенью  нас должны были забрать в армию. За два года тупой муштры школьные знания напрочь улетучивались из головы, и после службы уже мало кто поступал в институты. Это всё навевало тоску. К тому же меня в деревне ждала очередная невеста из Ленинграда,  и я разрывался между любовью и будущей карьерой. Но папа и тут нашёл выход. В Конаковском техникуме набирали  группу электриков, которым предоставляли на всё время обучения отсрочку от армии. Это, конечно, не институт, но, как считал папа,   буду техником-электриком и в армию пойду  специалистом. Не пошлют с лопатой на мороз,  буду сидеть в тепле и нажимать кнопки.
                Мне тогда по молодости-глупости было всё равно кем быть, лишь бы скорее уехать в деревню к невесте. За две недели в июле я сдал экзамены, и  весь август  ходил за грибами, купался в озере, сушил сено деду, а по вечерам целовался с невестой.
                Учёба в техникуме  давалась легко. На производственных практиках (на Конаковской и Литовской ГРЭС) я приобрёл кое-какие навыки и опыт. Специальность  была хорошая – станции, сети и системы (выше 1000 вольт). Готовили нас для работы на пультах ГЭС, ГРЭС, ТЭЦ и даже АЭС. После учёбы распределили по всему Союзу в 1974 году. Я  с ребятами поехал на Костромскую ГРЭС – одну из самых современных. Но за неделю до нас туда приехали такие же электрики из Тулы и заняли все наши места (пока мы гуляли положенный по закону месячный отпуск). И пришлось нам вместо станций и систем, искать работу в сетях по всей Костромской области. Перераспределиться в другую область можно было только через министерство в Москве. Исключение делали лишь для девушек, выходящих замуж и уезжающих к месту жительства мужа. Нигде на работу больше не брали – система трудоустройства молодых специалистов работала жёстко. Так я попал в Нейские электрические сети, где проработал  в  посёлке Антропово дежурным подстанции 110/35/10 киловольт три года. Несколько раз выезжал в командировки на другие подобные подстанции – в Палкино и Яковлево. В первый год ходил зимой на лыжах с осмотром ЛЭП-10 кв, ездил на ликвидацию аварий по району. Обычно падали старые деревянные столбы или деревья обрывали провода. Летом в дальних деревнях люди сидели по несколько дней без света. У всех были гости, продукты портились, телевизоры не работали. Нас встречали как освободителей в Европе в 1945 году. Несли водку, яйца, лук, картошку, яблоки. После устранения аварии почти всегда был праздник за счёт деревенских жителей и дачников.
                Вернувшись в Дубну,  после отработки трёх положенных лет, устроился в ОИЯИ  на атомный реактор ИБР-2. Но в институте были большие проблемы с Пришлось на 25 лет забыть о первой профессии и стать строителем. В СМУ-5 я успел поменять пять раз жильё бесплатно. Последнюю квартиру получил в 1990 году.
                Раньше и в Дубне с электричеством было нормально. Но в последнее время город вырос, а энергоснабжение не увеличилось. Часто стали сидеть без света. Иногда по полдня. Кабели и провода уже старые, не выдерживают нагрузок. Зимой часто аварии из-за налипания снега на провода или падения деревьев от ветра и снега. Когда бывают отключения, интересно смотреть на потухший город с балкона вечером. Лифт не работает, вода до моего одиннадцатого этажа не доходит, плита у меня электрическая, так что даже чаю попить горячего нельзя. Вот и сижу несколько часов на балконе, жду,  где и когда загорятся окна. А пока в них люди со свечками мелькают. У многих дети – им страшно в темноте.
                После урагана  26.06.2005  некоторые районы города два дня сидели без света.
                В 1960-е годы в Дубне не было стабильного напряжения. Первые наши телевизоры все работали со стабилизаторами напряжения. За вечер мы несколько раз крутили ручку, увеличивая или уменьшая напряжение до 220 вольт.
                А в нашей деревне в те же года (до 1965) свет давали вообще на несколько часов в день. Запускали дизель, и он освещал избы и фермы. Можно было под лампой почитать книжку. К одиннадцати вечера бабушка старалась переделать все дела и уложить нас по кроватям, чтобы потом в темноте не бегали. Свет мигал три раза, предупреждая, и гас до утра. Если надо было выйти к скотине на двор или в загороду, зажигали керосиновую лампу (“летучую мышь”). Много позднее дядя Коля Волков провёл свет в прируб и на двор (в хлев и к корове).
                Как я ни боялся электрического тока, несколько раз меня било 220 вольт. Запомнилось только, как скрючивало пальцы неведомой силой, и никак их разжать не мог. Неприятные ощущения. Пару раз в квартире попадал сверлом на фазу и падал с табуретки. Последний раз так пыхнуло с искрами, что сверло оплавилось  и согнулось буквой Г.
                Закон Ома, так же как и сопромат с высшей математикой, мне ни разу в жизни   не пригодились, хотя потратил на них уйму времени в молодые годы. Наверное, просто повезло. Зато с годами я понял мудрость другого изречения: “Электричество – это наука о контактах”. Хороший контакт – и всё будет: свет, тепло, уют, радость. Плохой контакт – жди беды: искрит, греется, горит, взрывается и воняет. И всё это вместе взятое – электричество.