Николка

       Николка - рыженький крепыш, на полголовы выше всех в шестом классе: он спокойный, рассудительный и в меру застенчивый.  За покладистый характер  его  уважают, хотя бывали случаи, к счастью очень редко, когда Николкины поступки шли вразрез с желанием окружающих.

В первый раз это случилось, когда Николка был совсем маленьким, и только-только собирался идти в первый класс. Тогда ему для школы  купили обнову - коричневые сандалии. Показали, дали померить и отобрали до времени.

Николке  очень хотелось походить в них вот сейчас, сию минуту, больно уж они ему понравились, но старшие сестры, настойчиво уговаривая не делать этого, спрятали сандалии в комод.

Горько поплакав, но  так и  не получив разрешения поносить обнову, Николка выждав момент, пошел, взял сандалии и, всхлипывая, тюкнул по ним топориком, сделав из двух – четыре.

Узнав об этом,  все домашние  вначале  удивились, потом  огорчились  и, в конце концов,  дружно  пожалели, что не пошли на уступки мальчонке. Ну походил бы полчаса в своей обнове, сбил оскомину и все было бы впорядке, а теперь и  мальчишка весь в слезах и обувь надо покупать снова.

Больше никаких особых огорчений за  Николкой не наблюдалось и  вот  надо же было такому случиться, что оставили его в шестом классе на осень по английскому языку. По всем предметам хорошо и удовлетворительно, по физкультуре и слесарному делу даже отлично, а вот по английскому - неуд. Ну не желал Николка разговаривать, как будто каши в рот набрал, за это и оставила его Валентина Тимофеевна на осень. Николка на осенние занятия не пошел и оставили его на второй год.
 
Очень уж не хотелось Николке сидеть второй год в шестом классе, и на домашнем совете решили отправить его в училище механизации, в поселок  Каменецк. Сделать так подсказала старшая сестра, она же и отвезла его в училище.

В Каменецке, переговорив с мастером и горячо попросив его присмотреть за мальчонкой, сестра уехала. Сидя в автобусе,  из-за набегавших слез,  не видела она ни сопок, ни полей, ни рощиц. Перед ней маячило растерянное,  грустное лицо младшего брата, такого притихшего и необычно покорного. Хотелось вернуться и забрать его домой, но автобус отъехал уже довольно далеко,  и дело близилось к вечеру.

Как там Николка привыкал к новому месту- неизвестно,   писать он не любил, в гости не приезжал ни разу -  не отпускали. Проведать его на новом месте смогла только мать.

        Увы, безрадостный вид сына еще больше расстроил ее.  Николка  больше молчал, про учёбу говорил  мало,  и только все расспрашивал о доме, о братишках.

Порой мать замечала, что он еле сдерживает слезы. Мастер хвалил его, говорил, что паренек толковый, исполнительный, только вот все молчит и особенно ни с кем не сблизился, ни в каких кружках не участвует.
 
Мать выслушала мастера: молодого, симпатичного парня, поблагодарила за заботу о сыне, попрощалась с Николкой и, так  же как и он, еле сдерживая слезы,  отправилась на вокзал. Проводить мать Николке не разрешили, видать боялись, что уедет вместе с ней.

    Пролетел ветреный октябрь, и наступившие  ноябрьские морозы с ходу жестко сковали землю. Мать, суетясь по дому, нет- нет, да подходила к озябшему окну,  взглядывала на пустынную дорогу, вздыхала тяжело и опять начинала молиться Богу о своем Николке.
 
Она просила, чтобы Он уберёг ее сыночка от всех  дурных напастей, чтобы  был накормлен и в тепле, ее дорогой сынок, чтобы никто - никто не обижал его. Так  ежедневно мать молилась, плакала, подходила к окну и все смотрела, смотрела, как будто Николка вот - вот должен был появиться в проулке.

  Ноябрьским  морозным  утром, мать как всегда суетилась по дому. Муж уже ушел на работу, страшие дети в школу, малыши еще спали. На улице было холодно и неуютно. Мать, подложив в печку дров, и, глядя на развеселившийся огонек, опять задумалась о сыне.

Где он сейчас, чем занят, плохо ли ему, хорошо ли? Мать всем сердцем чувствовала, что сыну там не нравится, что он всей душой рвется домой к отцу, к матери, братишкам, к обычной своей мальчишеской жизни, из которой его так неожиданно выдернули.
 
Из задумчивости её вывела загремевшая щеколда. Не успела она подняться со стульчика, как дверь в хату отворилась,  и вошел весь красный от мороза и, кажется немного подросший, ее ненаглядный Николка.  Увидев в руке его чемодан, мать сразу поняла, что Николка вернулся домой   бесповоротно.
-”Сынок, как же ты добрался до дома в такую рань, на чем?” - обнимая сына, спрашивала мать.

Николка быстро разделся и, отогревая у печки озябшие руки, начал рассказывать,  как он добирался до родного дома.

А добираться, как оказалось, он начал еще  вчера. В  училище ему  очень не нравилось, он всё время хотел домой, все думал, как же ему отсюда выбраться.

И вот вчера, после занятий, он незаметно вышел из училища и пошел по дороге по направлению к дому. С детства приученный к самостоятельности, беззаветно любящий рыбалку и охоту,  он хорошо ориентировался на местности, имел наметанный глаз, смекалку маленького мужичка и теперь, приняв решение, уже не отступал от него.

Дорога, по которой он шел, асфальтированная в поселке и щебнистая и ухабистая, как только выбиралась за околицу, петляла среди полей и сопок,  припорошенных первым ноябрьским снежком. Пробегавшие мимо машины не останавливались, может водители видели, что с паренька нечего взять, а может боялись: вдруг это какой лихой человек.

Дело шло к вечеру. Николка шел один по почти пустынной дороге, шел ходко, уверенно, всем своим нутром и мыслями устремляясь  к родному дому, а шагами отмеряя еще многие километры от него.

Когда совсем - почти  стемнело и первые звезды удивленно уставились на  одинокого путника, страшновато стало Николке одному  идти в  холодной ноябрьской ночи. Надежды на попутку не оправдались, о том, чтобы поворотить назад, не могло быть и речи. И шел он, рассчитывая на то, что еще не зима, что еще нет сильных морозов, и не замерзнет он в дороге. Шел до тех пор, пока вечерние сумерки полностью не перешли в ночные. Любопытные звезды,  по- прежнему  неотрывно,  смотрели  с небес  на  темную  фигурку,  движущуюся  по дороге.

     В конце концов усталость и холод взяли своё, и волей-неволей пришлось Николке искать ночлег. Он знал где можно было бы отдохнуть, укрыться на время от ночного холода и любопытства вездесущих звезд, поэтому, завидев темнеющие силуэты стогов, он тут же свернул с дороги и  пошел по полю  к ближайшей копне.  Вырыв в ней нору, забрался, закрыл за собой вход сеном, кое - как согрелся и уснул. Перед сном успел подумать:
-”Если бы знала мама, что её Николка, сейчас один, среди ночи спит в  стоге сена, на крыльях бы полетела ему навстречу, а так, наверное, молится за него... как ежедневно молилась за всех, а отец... как-то встретит он? “

Страх прошел. На рыбалке не раз приходилось ночевать и в копне сена,   и под открытым небом. О волках или каких-то других глупостях не думал, знал, что их там не было.
Спал беспокойно, все боялся проспать рассвет, очень уж хотелось поскорее попасть домой.

Чуть рассвело, опять двинулся в путь. Уже на подходе к селу, его  подобрала попутка. Шофер,  расспросив, откуда и зачем он в такую рань оказался здесь, на дороге, только покачал головой,  услышав  ответ, да сказал:” Смелый ты хлопец. Я бы, наверное, так не смог.” А Николка, немного  отдохнув и отогревшись в машине, вскоре вышел на родной остановке, не забыв  поблагодарить доброго водителя.

Оставшийся до дома путь Николка не прошел, а  пролетел, и, когда взялся за щеколду двери родного дома, чуть не разревелся как маленький:  так и предстал перед матерью весь красный, возбужденный и бесконечно довольный.
Всё! Он дома, и в то училище больше ни  за что и никогда...

Мать, накрывая на стол, слушала сына, плакала и беспрестанно благодарила Бога, за то что хранил её сыночка в дороге  и все так благополучно закончилось.

Отец понял Николку и не настаивал на его возвращение в Каменецк. А Николка после встречи с друзьями, советов, переговоров, сам поступил в училище электросвязи в соседнем городе, где учились его друзья,  те, что постарше.  И был до того толковым  учеником, что с похвальной грамотой и отличной характеристикой закончил его.

  Работа  монтажника - высоковольтника была ему по душе. Командировки не пугали, бригада была сплоченная, сработанная; начальство уважало трудолюбивого толкового паренька. Так и побежали трудовые будни, пока не пришла пора, идти в армию.

В армию его провожала хорошая девушка,  нравилась она Николке здорово, обещала ждать, но как говорится “мы предполагаем, а Бог располагает”,  не дождалась Николая невеста.

В его деревне был парень, очень похожий на Николку: с такими же, рыжинками на лице, только пониже ростом, покапризнее, да  побогаче. Вот за него-то через полгода и вышла замуж Николаева невеста.
 
Выйти - то вышла, а жизнь не задалась. Не добр и не ласков с ней был ее молодой муж, с интересами жены не считался совсем, признавал только свои.  В  горячности стал поднимать на нее руку; молодка и ушла от него.

Приветливо и радостно "бывшая невеста" встретила Николая, когда он в первый же вечер после своего возвращения, пришел в клуб.
 
В армии Николка возмужал, стал более свободным в общении, а веселый юморок, передавшийся по наследству от деда, делал его интересным и добрым собеседником. Веснушки его побледнели, остались только немного на переносице, небольшие голубые глаза смотревшие с хитрецой и хозяйской сметкой, кажется стали ярче  и мудрее. Из армии Николай привез матери подарок - красивое махровое полотенце,которым она никак не могла налюбоваться и всё удивлялась красивой расцветке (по темно-бордовому полю большие темно-синие цветы)и тому как угодил ей подарком дорогой сынок, а отцу - прибор для бритья. 
 
Молодка вечерами поджидала его на крыльце деревенского клуба, с радостью устремлялась навстречу, брала под руку, ластилась. Иногда делала ему небольшие подарки: одеколон, бритву, красивую ручку. На все это Николай только улыбался своей белозубой хитроватой улыбкой  и говорил,  что это ему ни к чему.

Молодая женщина все надеялась, все ждала, когда же они поговорят серьезно, но напрасны были ее ожидания. Для него она уже была отрезанный ломоть, он давно уже переболел, перестрадал, после того тяжелого известия о её замужестве и научился жить без неё.

-”Променяла,- думал он - да ещё на кого? Ни охотник, ни рыбак, а так...” и   принимая ее внимание, не подавал ей никаких надежд на будущее, а потом, с месяц, отдохнув в родном доме, устроился бригадиром в ту же организацию, в которой работал раньше.

Армия закалила Николку нравственно и физически. Служил он на Камчатке, в танковых войсках, дослужился до звания старшины. Служба очень даже пошла ему на пользу: он стал более уверенным и решительным в своих словах и действиях
 
Бригада видя, что все его решения толковы и обоснованы, с уважением относилась к его словам. Дисциплина в бригаде была железной. Каждый знал свои обязанности и свое место в общей работе.
 
Они тянули по всему краю высоковольтные линии электропередач, ставили огромные железные опоры. Ставили там, где намечалось ставить по проекту: в болоте,  на каменистых сопках, в низине,  в тайге, в степи. Неделю трудились, с полной отдачей от зари до зари, а потом на неделю разъезжались по домам отмываться, отъедаться, словом отдыхать от трудов, гнуса и грубоватого мужского общения.

Николай приезжая домой, первым делом мчался на рыбалку. Надо было видеть, как он, вроде бы и не суетясь, споро выносил на лавку у калитки свои рыбачьи принадлежности, одежду, сапоги, котелок.
                Ехал обычно в ночь. Возвращался с уловом или без, дня через два, сбив оскомину: довольный и отдохнувший. Через несколько дней, подсобив родителям по хозяйству, опять ехал в город, в общежитие, где собиралась вся бригада, чтобы снова приступить к трудовой неделе.

Там же, в городском общежитии, он познакомился со своей будущей женой.

Так по душе пришлась Николаю  спокойная деловитость, тихий нрав и милая улыбка девушки, пришедшей заменить заболевшую мать-кастеляншу, что спустя совсем немного времени, он начал хлопотать о выделении ему отдельного жилья. Как человеку нужному, востребованному и  уважаемому, ему вскоре дали  комнату - гостинку в двухэтажном доме. Как только Николай получил ордер,  он тут же сделал предложение этой белокурой невысокой девушке с голубыми глазами и в тот же день перевез ее в новую квартиру.

И потекла их совместная жизнь  с её радостями и горестями, встречами и расставаниями и никогда-никогда не хотелось Николаю хоть что-то изменить в ней.