***

Во имя Российской демократии!
Памфлет.

Эн-ный километр  Федеральной асфальтовой дороги. По грунтовой обочине к одиноко скучавшему человеку в форме инспектора Гаи, словно подкрадывается,  видавшая виды невзрачная инвалидная коляска  с сидящим в ней  сухощавым  белесым старичком  изредка помогающий своему тихому движению сучковатой палкой.
 Ходивший по середине дороги инспектор остановился,  вперил немигающий взгляд на редкий вид транспортного средства, одной рукой потирал изрядно вспотевший лоб, а на другой  болтался  круглый бело- черный жезл, сверкающий в лучах ослепительного  полуденного солнца.
А старик  и не думал обращать на него внимания спокойно, и ритмично  продолжал целенаправленное движение. Дело в том, что  давно привык к тому  положению, когда им никто и никогда не интересовался, не обращал  даже сочувствующего внимания. Что он есть, что его нет: кому какое дело. У каждого встречно-поперечного, своих дел и забот  невпроворот, а тут старик,  с волосами на голове, как пух кипрея. Так он думал до этого момента.
И вот те раз! От неожиданности он даже вздрогнул: раздался  резкий с трелью свисток, и инспектор вдруг возник на пути  красивый, чистый, как мухомор после дождя, и вслед за ним  такой же резкий противный голос:
-Стоять!  Куда?- несся в тишине властный голос и перед глазами  старика  вооруженными древними очками с проволочными дужками заметался  жезл  на белой, как чистый лист бумаги, руке.
Дрогнули высохшие старческие  морщинистые руки. Он на несколько секунд опешил, и еще не  в полностью  совладая  собой,  в растерянности, не понимая толком причины  задержки, зашевелил, зашамкал губами:
-Да я… Да мне…Туда надо, - показал  свое направление палкой. Еще с некоторым волнении добавил: -А что, разве непозволительно?
-Ну почему нельзя! Кому, как  и тебе, может со временем. Так или нет? - задал попутный вопрос и продолжал: - Сейчас время такое:  кому, что надо вздумается, то считают, как ты сказал, позволительно. Только у кого-то есть контр вопрос; а зачем,  и с какой целью, и не надо юлить, мне и так  все известно. Поправил на бок сбившуюся фуражку.
Вот те на! - озадачено воскликнул старик не видя в своем действии ничего предосудительного. - Да ты, наверное, попал не по адресу. Глянь на меня, протри глаза.  Стар я больно, даже через чур! И что ты во мне нашел такого?
-И что с того следует? - не сдавался упрямый инспектор. - Как ты  считаешь?
-Я ничего не считаю, считать нечего. Чувствую и сам, видишь,  пора мне туда на покой. В головушке совсем памяти нет, что делал, через минуту начисто забывается. А ноги проклятые вовсе  в последнее время держать перестали. Беда: она не ходит одна. Шагнешь пару шагов так полчаса отдыхать надо,  а не отдыхавши - не поползешь.  Вот такие у меня неважные дела, а ты мне  барьер ставишь. Не – т! Загостевался я на этом свете. Пора и домой.., - высказался старик,  показывая беззубый рот,  и перекладывая сучковатую палку с руки на руку.
Инспектор с опаской покосился на нее, провел рукой по взмокшему  затылку, сверкнул на старика странным совиным взглядом, по лицу было видно, что старик  озадачил его, поставил в тупик. Несколько секунд соображал, что ответить,  как начать начатое и не нашелся, как  только выпалить:
 -Зачем туда? Как так без согласования! - его лицо стало краснее  рака с кипятка, - а твоя фамилия? Милок!.
-Вот те на ! Уже и фамилия понадобилась, - пробурчал старик. –Давече, я Невинный, - ответил он прикрывая рот.
У инспектора  вытянулась мокрая шея.
-Как это:  невинный?!  Да все вы  на этом свете  ходите невинными, а как копнешь глубже так весь обман  на лицо, - погрозил  пальцем. - Знаю, у вас так устроено.
 -Что значит у вас? – не понимал старик.- Я никогда в жизни не врал и  другим со мной не позволял.
-Так говоришь невинный? Не понимаю.
-Да уж не вру, чего понимать, фамилия у меня такая, понимай не понимай, - ехидничал старик. - Копай не копай, а другую  не выкопаешь. Фу ты напасть! По родителям, царствие им небесное, досталась. - вызывающе в захлеб  говорил он.
Странная,  весьма стран-- ная, - спокойно протянул инспектор, в упор глядя  на создание в коляске. Щупал висевшую на боку на тонких ремешках с блестящими кольцами темно коричневый  планшет. Тонкими, как карандаши, белесыми пальцами, извлек из планшета объемистый блокнот, и вот уже зашелестели  его листы, как карты картежного шулера.
-Ну что ж! Сейчас проверим всю правдивость сказанных слов, -  сказал в пренебрежительном тоне, отвел взгляд от старика, водил пальцами по листу блокнота.
-Иванов, Петров, Сидоров, - не ты? Ага! Нашел. Как ты говоришь фамилия? - он даже присвистнул показывая неподдельное удивление и на лбу появились морщины, -Невинный! Точно. Не обманываешь. Первый случай ничего не доказывает и не обязывает, и во всяком во втором,  тебе еще жить  следует, еще малость осталось, а то не будет хватать, так сказать, связующего звена  кое в какой цепи.
-Что - что, в какой цепи? - не понял старик. –Я тебе не колодезное приспособление.
-Это не к тебе  и, вообщим, поворачивай обратно свой транспорт и езжай, откуда прибыл, и не смей даже во сне  думать  о погосте. Выискался, понимаешь! С другими куда проще, а тут разбирайся с таким непонятливым. Фу, жара какая! - вытирал рукой взмокшее лицо. - Дела у меня больше нет. Умник нашелся! Много вас  таких мечтают проскочить, не замечеными, а этот так открыто. Совсем обнаглели! И думают что пройдут. Одну такую на днях  повернул назад, убеждал, что не ее очередь. И что с того, что еле плелась? Так еще с собой,  ну даже смешно, тащит целый ворох всякой всячины. А это за тем чтобы таким, как ты на этом свете не досталось, свою природную жадность взяла в попутчицы с собой,  зная,  она с ней рядом не ляжет. Жадность, как одно из зол четко знает свое дело, не будет зла, не будет и добра. Вот народец пошел! Работать, как никогда стало трудно. Платить вовсе не желают и на свой манер стараются проскочить на халяву, - выговаривал старику, закинув голову назад и закатив совиные глаза. Лицо принимало бледный вид как от солнечного удара.
От его монолога старик заерзал в коляске
-И зачем рассказываешь мне о бедах других? У меня их самого не перечесть. Я то тут при чем? Рассуди обо мне, что с меня толку, и плата …э-э.. Какая там плата! За что должны платить? В толк никак не возьму. За что в жизни нужно, было давно оплачено, и даже сполна. Женушка давненько оставила меня, - ей легче. Дети. Так они что? Поразлетались, как осколки разбитой чашки по разным сторонам, а родительский дом: – одна только песня, слова от нее остались, всего-то. Один родился там - другой сям вот и поди рассуди, кали найдешь, и встретишь. А хорошо подумаешь: так  не за что. Дом, что построил, на сторону покосился весь, постарел, как и жизнь, на одних подпорках, того и гляди, вот-вот ненароком рухнет, и крыща - что тебе сито. Да не смотри на меня сычем, я твой вопрос уже знаю загодя. А что давали с того и ладили, вот так! Беда одна и только! - глаза старика наполнялись слезами. Успокоившись, продолжил свою речь спокойно без раздражительности: - Вот только одно дерево растет себе. Что с ним станется? Вцепилось корнями на одном месте и ни на метр по сторонам, не то, что нам смертным достается. Так что с жизненным уровнем у меня, проверяй не проверяй, все в порядке, никто на стороне не осудит, никто не посмеет. И сам смотри,  если умеешь, - с последними словами старик весь сжался и показался еще  меньше,  руки крепко сжимали сучковатую палку.
Инспектор слушал его не перебивая, давая от всей души высказаться.
-До времени, до времени, - произнес он непонятно погружая снова руку в свой планшет и вытаскивая оттуда  пачку небольших листиков бумаги. - И не смотря на все твои оговорки, все же штраф платить надо. Таковы  порядки и не мной они придуманы, – в конце заявил он.
-Объясни мил человек за что? - не сдавался упрямый старик.
Палка от нервного возбуждения так и заветрелась в старческих руках, не предвещая ничего хорошего инспектору
-Как это за что?! – гудело в горячем воздухе. - Он еще осмеливается возражать со своими вопросами? Да с  таким упрямцем невозможно разговаривать! Я его останавливаю, а он осмеливается не подчиняться органам. Форменный непорядок! Меня за это строго спрашивают и не могу себе, не имею права, с такими, как ты, любезничать и миндальничать. Плати  штраф! - грозно наступал на коляску. - И чтобы тебя больше не наблюдал на этом перекрестке даже издали. А час твой придет само – собой,  без энтузиазма. Ну и народец пошел! Совсем работать трудно стало.
  -Уж извини! - не думал так просто сдаваться старик толком не понявший, почему ему предлагают лишиться  кровных .- Какие могут быть у  меня деньги и где их взять? Откуда мне было знать, что так на пути мне обернется, и никто не подсказал. Предугад редок,  а то и вовсе его и нет, по лишним годкам, - постучал пальцем себе по голове.
 -Вот в чем дело! - воскликнул инспектор. - И такое слыхивал не раз, и очередно, - потирал руки. – Значит; на предвиденное у вас  они находятся,  а на такие обороты у вас говорят, - жабка мучается, то бишь – жалко  отрывать от себя! Так у меня есть вопрос. А почему двигаешься пустым, кому оставляешь?
-Да что я тебе, как та бабка все с  собой тащить без рассудка, да и где  взять да сам говорил, что там ничего не понадобиться, а тебя впервые вижу.  Причем тут угад?  - лукавил старик.
-Я тебе такого не говорил и на словах меня не лови, с этим у тебя ничего не выйдет. Какой ты непонятливый попался, не могу взять в толк, совсем меня запутать хочешь. Ничего, и не с таким разбирались, и с тобой управимся. Я терпеливый
-И нудный - подсказывал старик.
-Хватит! - рыкнул инспектор. - А пенсию, наверное, получаешь?
 -Да ты что с луны свалился! Да кто в мои годы ее не получает? И бывший работяга, и  по жизни лодырь, все в одной гребенке, без стариковской обиды, как говорят там наверху, всем поровну по совести, и без нее. А куда ты гнешь, милок? Толку только с той пенсии. Будь она неладна! Одно наказание  в нервах, лучше бы не платили, и разговору было бы меньше, если смотреть с одной стороны, а с другой, так на что тогда жить? Тоже не так. Разберись, поди! Вот и получается как хорошо, а на самом деле палка о двух концах, что один то и второй конец бьет одинаково. Посмотришь на пенсию, пощупаешь, а потом вспоминаешь. А была ли она  и зачем с ней такие хлопоты? Совсем  в голове памяти нет, некому туда ее вставить, и годы не повернуть для этого деяния. Беда - а!
-Посмотрим, проверим, вставим, -насупил брови инспектор, сунув малые листы в планшет,  и снова   извлек блокнот, наклонился в сторону, и старик вдруг увидел  перед собой знакомое лицо социального работника. Ее  обладатель смотрел на экран странного прибора и говорил с некоторым укором:
-Ну что же вы на самом деле! Неужели так сразу и запамятовали? Так извольте видеть. Петров, Иванов, не вы? Невинный. Все верно. Такого-то числа, ваша роспись-пенсия получена сполна, сколько вам положено по закону.
Лицо, как в тумане медленно искажалось, превращалось в инспекторское. Послышался  уже надоевший его голос:
-Убедился! И что на это скажешь? После этого, как ни вспомнить всю прошедшую операцию в порядке очередности.
-Ну и что, подумаешь! - ответил на увиденное старик, -Сколько кино не крути, лучше погляди на меня и представь что во внутрях творится! Ох, как старые кости болят по непогоде, так половину ейной  за лекарства отдать пришлось. А - то, не уснувши, где силы брать?-  замолк под предупредительным взмахом жезла.
-Довольно! Знаю я вас. Вы народец с ленцой, где нужно пальцем не шевельнете, думаете, само придет в дом нужное. А где, изволь узнать так называемая народная медицина, разве попросту не учили с детства, или мимо ушей проскакивало? Так и ждете, что кто-то за вас лекарства будет готовить. Одним словом что ни говори- ответ один: ло- дыр –ни –ча –ете, - последнее  слово растягивал с издевательским выражением лица.
-Тьфу ты, неладная! - В сердцах воскликнул старик, и казалось, что от возмущения вот-вот выпрыгнет из коляски. - Ему про чашку, а он, про кашку! Ноги, говорю,  не держат, не то чтобы по долинам, оврагам и лесам шастать, и там травы, и коренья копытить!
-Помню, говорил, - согласился инспектор. - Насчет уплаты за лекарства проверить не трудно с меня не убудет, да  тебе мало доставит радости. Как сказал один ваш гений – доверяй,  но проверяй. С вас нельзя глаз спускать, всюду доказывать. Такой уж вы народец уродился на мою голову. Ничему из ваших слов верить нельзя, а если поверишь, то только себе в убыток.
-И даже в такой малости? - тихо спросил старик.
-Да и даже в такой.
Инспектор задумчиво почесал потный нос, бычьим взглядом смотрел на старика, словно читая его мысли как раскрытую книгу с крупным шрифтом, и по ходу чтения усилено соображал о смысле уже пройденных слов. Недовольно покачивал то головой, то круглым жезлом, лицо преображалось, из ни какого портретного, то  живого и надменного.
-Хм! Поверить, это же кому поверить! Вы же стараетесь обмануть на каждом удобном случае, но не только меня, но и себя не замечая того, просто так, мимоходом. Вы - по природе состоите из трех разновесных  составных частей - добра и зла… - замолчал, словно спрятался, притаился, прикрыв слегка глаза.
-Ты что-то в арифметике не асс, - равнодушно ответил старик, заметив ошибку но, не замечая при этом специально созданного теста, или ловушки. - Сказал о двух, как ты .., двух частях что ли? А  что за третья?
-А третья часть называется, - глаза инспектора повеселели, рот расширился в лукавой  улыбке. - А третья часть такое состояние как сон. Только в нем вы не можете  ни деяться, ни обманывать. И как, любезный, могу поверить тебе о выпадении памяти? Шельмуете дядя, мягко говоря! Таковой не родился да и,  пожалуй, не родится. Ну что ж! Проверим на предмет сказанного тобой, мне не привыкать, - стал наклоняться над несчастным стариком.  Мелькнуло знакомое и незнакомое лицо. Противно запахло больничной  палатой, камфарой и йодом, появилась часть белой шапочки. Белые, изнеженные руки перелистывали его толстенную папку с историями болезней.
-И зачем зря препираться, не понимаю! - заговорило лицо голосом участкового врача. – Правда, неправда сейчас выясним. Что-то я вас плохо помню. Видно давненько  нас не посещали. А жаль! Попробуй запомнить! На одного меня вон сколько, бумаги того и гляди задавят, - пухлые пальцы тыкали в папку: - Иванов-это не вы. Петров - тоже  не вы. Сидоров?
Совсем смешно. Так! - заглядывало в глаза старика, -Невинный! На вас посмотришь и не поверишь, и это вы? Теперь посмотрим что про вас написано. Радикулит - так это у всех, можно было и не записывать как и геморрой. Ха-ха-ха! Ишимическая в сердце, и небольшой инфартик - для такого возраста не удивительно. О-о-о! Дипрессия и кратковременное выпадение памяти. И вы еще живой? Это же надо! Прямо в книгу рекордов Гиннеса. Значит лекарства были хорошими, - лицо сделало вывод, поправляя сбившуюся на бок шапочку от тихого удивления и уже смотрело вскользь, шевелило пухлыми как и руки губами, подсчитывало, водило по воздуху указательным пальцем. - Однако нет, не обманывает. Все лекарства проплачены сполна, а некоторые даже слишком. Но это мелкие пустяки, - лицо растянулось в улыбке. - Стоит ли обращать внимания? С вашего брата по капельке,  а нам - скромная надбавочка. Все мы люди и все  жить хотим, пусть и не хорошо, но нормально. И от презента грех отказываться, - лицо саркастически рассмеялось   и растворилось в знойном воздухе.
Инспектор почесал снова нос.
-Теперь я убедился что все, верно,  тогда напрашивается попутный вопрос, а куда подевалась вторая половина? Если по логике была первая, то должна быть и вторая, я так понимаю?
-Так на твой вопрос ответить не трудно. Вторая. Конечно была, так ейную всегда куда деть найдется, -огрызнулся старик.
-Вот даже так! Ясно, что потратил и на это не надо иметь много ума и еще с избытком. - Гремел инспектор, помахивая жезлом. Когда она была, то и ум был в полном порядке, а когда  ейной не стало, то и ум начисто выпал. Получается у вас неважно. Странная связь. При деньгах срабатывает особое желание, куда их пристроить, то есть деть, до головной боли вызывающий инфаркт, стараетесь быстрее от них избавиться, нежели вовсе избавиться от денег и все проблемы решатся сами собой. А не задумывались вы  поймать того, кто их придумал, и придать всеобщему человеческому суду? А то делаете проблему, зачастую транжирите не по назначению, стараются некоторые иметь их в неограниченных количествах, попирая, этим вот таких как  ты, стремившихся  быстрее расстаться с живым миром. Разве их кто из вас посмеет винить? Естественно нет, остается только одно – завидовать, а от этого имущиму -  ни тепло и не холодно. И все у вас так положено. И не задумываетесь о ее границе, есть нетерпимое желание –незримый спутник жизни. Так не желаешь  ли ты продолжать движение на лево? - смотрел на старика из под козырька форменной фуражки.
Старик переложил палку в другую руку и пожал худыми плечами.
-Да какое - там желание! - вздохнул он. - То бишь, скорее всего необходимость по житейской причине. Жизнь она вон крутанула  и зачем мне она нужна? А вторая половина?  Посуди - ка сам.
-Проблем нет, если что, - сказал инспектор. -Посмотрим, проверим. От нас ничего незамеченным не проскочит, мимо не ускользнет. На то мы и поставлены на пути вам, - тыкал снова в блокнот пальцем..
-Налоги оплатил, - подсказывал старик.
-Молодец что припомнил, вот видишь, и память возвращается, а говорил, - зыркнул на него, перелистывал листы дальше. -     Иванов, Петров, Сидоров. Ага! Нашел. Невинный. Фамилия никак в голову не лезет. Странная такая.
Невесть откуда появился живой бюст  страхового агента, вопрошающего старика сцепленными невидимыми зубами:
-Спишь хорошо? Земельная рента, налог на имущество, у вас что, частная собственность в виде дома с участком. Почему не квартира, экономите?
-Что за напасть! - в очередной раз воскликнул старик. -Да кто имеет представление  о частном доме. Одно хорошо, что над тобой никто не топчется, а в остальном, -никакого тебе преимущества. Если добротный дом, то другое дело и то за ним догляд нужен определенный, а догляд выражается в средствах вложенных в него.
-Так есть, преимущество, - заявил бюст. – согласен  на сказанном, требует постоянного движения а движение есть сама жизнь. Проверенная аксиома.
-Каждая поговорка имеет свое место. А если бы имел квартиру, то бы от второй половины ни шиша не осталось, - парировал он и бюст разлетелся, превратился в белое облако со словами  летящими эхом:
-Вы правы- ы - ы!
-Хорошо! - промолвил инспектор. - А где  осталась другая часть? Как ни как сумма, выражаясь банковским термином.
-А по мне хоть банковским, хоть еще каким: один ляд. За все за это голова ходуном ходит, и ни какая лекарства ей на выручку не идет, не помогает. А если не давать так себе хуже будет. И за чем на людские спины  такие сниспосланы хлопоты? Паши, сей, расти, убирай и употребляй. Вот и сказ весь. Остальная часть, гм, - старик покосился на болтавшийся перед самым носом жезл инспектора. - А свет, тепло в расчет не берется? А! Не так ли? Нам, старикам, тепло, ой как нужно. Правда, нынче  шибко не натопишь, а потому и оболочку не всегда сымешь, только лишь в сезон и то по теплой, сухой погоде. А то руки зябнут. Одна радость - чайком греюсь. Притулишь к кружечке руки и на душе радость. Заботиться обо мне некому, проверяй не проверяй - сам по себе и остался, - жалобно говорил он, - Вот и рассуди, если такой умный. Чаек подогреть так и дровишки нужны. А заготавливать кто будет,  если силов на один издых осталось? Да за них надобно копеечку живую отвалить, за зря ни кто не даст. Да и то, кто когда давал на хорошие дела? Таких в жизни не встречал и самому не из чего было давать. А копеечки так просто не валяются, да и если бы вдруг валялись, поднять уже не под силу, да и не надо ужо. Вот я и хочу туда, а там ни холодно и не жарко, может ни грустно, ни радостно, пока никто не знает, а может и темень сплошная, и все же не хуже нашей бренной жизни.
-Хорошее разъяснение но только не для меня, -промолвил инспектор. – Посмотрим, посмотрим.
Превращался бог весть в кого и слюнявя пальцы осторожно перелистывал листы злополучного блокнота.
-Иванов, Петров, Сидоров, - не ты. Ага! Нашел. Невинный, - водил пальцем по невидимой  строке. – Вот здесь оплачено. А за это взято немного больше положенного. Бывает. Просчитались маленько - и со вздохом, - От ошибок ни кто не застрахован а кто застраховался – его дело смешить. Значит,  у него были лишними. Конечно, не порядок что не возвращают, эти мелочи никто не считает с другой стороны. Кто замечает пыль с цельного литого, того назовут  просто невеждой и даже могут упрятать подальше от общего блага, потому что не от мира сего. Вам, я думаю, совершенно ни к чему. -Глаза в очках отразились в очках старика и бог весть кто  продолжал: - Не дающий,  что с него возьмешь? Дающий зачастую держит в голове выгоду, а если ее нет, то, отдав сожалеет о содеянном и мучается по ночам. Нашедший радуется, хотя это не идет ему впрок. Афоризмом попахивает. Такова жизнь. Надо запомнить, может и пригодится, - шептало бог весть  которое, облегченно вздыхало, наводя на старика тоску. - Все оплачено. Смотри, какой выискался! Там у него  порядок, там в полной форме, - зарегистрировано и записано, пропечатано, подколото, - тыкало пальцем в блокнот. - Даже если захочешь и по судам затаскать невозможно. Но разве у человека все бывает гладко? Ага! Кто поверит? Лишь только  психически ненормальный, а попросту:  дурак! Само собой напрашивается вывод: - живешь не так как говоришь. Слыхал когда-то, темнишь, дядя! Если ты действительно нормальный и стерильно чистый в таком щепетильном вопросе то ты уникум, редкость – на миллиард один живущий и как экспонат надо тебя показывать всем, но этого сам не пожелаешь, ввиду грядущего хотя бы мизерного разоблачения. Так что, даже если налог можно будет чуть-чуть добавить, то найдешь средства чтобы оплатить его. Вот к примеру, твой, твой сосед и впрям чистый хапуга, по всем статьям, изворотливый как зверь с людской головой. Не типичная натура, не чета тебе. Ни за что ни платит, зато пользуется всем,  и его никто не посмеет  отогнать от мусорного ящика, - прошипело бог знает кто, и исчезло, а вместо него появилась другая голова, и ее контурная рука указательным пальцем тыкало в блокнот  и немо вопрошало инспектора.
-Льготники, - говорил инспектор.
Голова непонимающе хлопала глазами.
-Это когда у общей кормушки имеют первоочередное право те, которые  создали, и охраняют ее. Только они решают кого допустить к ней и даже без очереди. - туманно для старика объяснял инспектор. - Так у людей принято по прихоти избранных, и, как воровством из общего кармана, не назовешь. Они сами создали законы, чтобы запутать общественность в правомерности жизненного статуса. Для таких, как он, – рука показала на притихшего старика, - чтобы сильно не жирели. Добавь ему чуть-чуть,  еще захочет большего. Хорошо придумал кто-то: каждый год по копеечки и рады  до безумия, но не на долго. Ведь нужен все же тормоз? А знаешь вообще, что такое налоги? Эти средства выданы для радостного восприятия полученного и своего рода сбережения от посягательства одного на большой объем. Каждый: есть хранитель без процентов. То есть: процент - есть хорошее настроение.
В знак согласия голова закивала и исчезла, а инспектор в очередной раз покосился на сучковатую палку в руках строптивого старика.
-Вот видишь, как дела оборачиваются, а ты платить не думаешь. А ведь что-то и осталось, знаю, что осталось. Тебя ведь еще не несут,  а у каждого мало-мало двигающуюся, что-то, но бывает и ее часть забрать можно. Ты живёшь по каким средствам?
-Заладил, по средствам. Чего-то, чего это, а ничего-то! Какой ты право непонятливый, суешь мне не нужные разные картинки. И где ты выискался на моем пути? Куда не сунешься, одни заморочки, все с тебя что-то хотят нахально снять, как бандиты на дороге. Живешь, как в лесу, где сам себе добытчик и  одновременно добыча, а с тобой то вовсе помереть можно  без стремления туда, - в сердцах выпалил старик.
- Не сметь! Отшатнувшись от него, воскликнул инспектор.- По какому праву не имеешь права?
-Уж в этом мне ни кто не смеет запретить, даже ты. Денег нет деньги есть а на что извини питаться? - сердился старик, потрясая палкой. - Я не скотина безмозглая, чтобы травой питаться. Вбей себе в мозги, если таковые есть и на что они дадены.
 -Сам знаю, что у меня под фуражкой! - огрызался инспектор. - И подсказывать не имеет смысла. До тебя бы никогда не догадался.
-А может до нашей встречи, и не догадывался, никто до этого не подсказал. Ведь в жизни разное встречается. -Еще злее говорил старик.
От такой неожиданной ярости инспектор попятился назад, перекосился в лице, оно побледнело и покрылось капельками пота, блокнот выскользнул из руки и упал на раскаленный асфальт, издав шлепающий звук в наступившей тишине.
От возбуждения старик тяжело дышал, не хватало воздуха, потом весь сжался, испугавшись своего деяния, собственного сопротивления. Прошептал:
-Боже! Спаси и сохрани в трудную минуту!
-Ты - ы! Ты, это брось, дядя, разбрасываться такими словами! - прикрываясь рукой, с висящей на ней сверкающим жезлом, и дрогнувший под таким напором, слегка заикаясь говорил инспектор. - Мы такое проходили и не раз. Нутром чувствую, что перехитрить хочешь, ругаешься, прикрываешься чем попало. Говори прямо и проваливай назад, да побыстрее, надоело с тобой возиться. Свалился на мою голову. Я так и быть доложу, кому следует. Пусть сами разбираются с тобой. Давай разойдемся с миром ? Тебе, пойми, будет лучше и мне спокойней. Намучился я с тобой. Я же слышу – у тебя звенит в кармане,  а один рубль звенеть не будет,  знаю наизусть людскую поднаготную, не сомневайся.
Старик поняв что не на шутку перепугал инспектора, снова воспрял духом, осмелел, выпрямился, устремил морщинистое лицо  с заостренным носом на него, и впервые за весь разговор смачно выругался. А тот моментально среагировал на такой выпад.:
-Что бы ты теперь не сказал я убеждаюсь, - ты вполне нормальный  пожилой человек и по природе и по задуманному ею. А то мне сначала показалось…-Повертел пальцем у виска. И не спускал глаз с палки в руках собеседника, присел, поднимая с асфальта блокнот. -Ни как платить не хочешь! Вот мне фрукт достался и надо же в моей смене! Вот на счет питания, - посмотреть надо, понятно что не травой питаешься, а верить не имею права. Единожды обманутый -  никому не верит. Мне многие наговаривали столько, хоть рядом с ними слезу пускай, а на самом деле получается не так. Так и норовят запутать, разжалобить и в конце концов обычно обмануть. И что вы за народ! Иванов, Петров, Сидоров - не ты. Не могу сразу тебя найти. Ага! Нашел. Невинный. Все же странная у тебя фамилия, дядя! Вот соответствуешь ли ей? Сейчас и посмотрим, - на носу появилась капля пота, смахнул ее, шлепнув себя жезлом по груди которая издала звук пустой бочки.
 Быстро переворачивал листы блокнота.
-Посмотрим, что у нас в этой графе творится,- шептали губы и вместо форменной фуражки перед глазами изумленного старика появлялась фигура  с жирными щеками  в ажуром кокошнике из под которого виднелись черные как смоль волосы. В воздухе запахло пряностями и засвербило в носу. Старик приготовился смачно чихнуть, но ничего не получилось. Словно издали понеслась речь:
-Хлеба вон сколько булок, круп столько – то, жиры… Где жиры запропастились? Ах, вот они!
При этих словах кокошник стал медленно растворяться, и появившееся на том месте лицо инспектора  вопрошало:
-Где, где жиры? Тут написано  Легкое, Солнечное, Моя семья, а по виду одно и то же! - кому-то незримому возмущался он, перелистнул лист и громко рассмеялся. - И обратившись уже к старику,  спросил тыча пальцем в лист: - Как понимать если не трудно и знаешь, подскажи.
-А нечего понимать! Это и есть названия жиров. Там что,  непонятно написано? Тоже мне блюстители!
-Но-но, - погрозил пальцем инспектор  очередной раз покосившись на сучковатую палку в руке старика, -Неужели на этот раз меня обмануть хочешь? Что за человек попался, все проверять вынуждает. И в этом случае я оказался прав. Что вы за народ! Сами себя и своих близких и подобных обманываете на каждом шагу  то и на три шага, два обмана. Без обмана не можете прожить и минуты, словно от этого зависит срок жизни и все  твердите, что верите во что-то,  строите  строения  куда неизбежно приходите и каетесь. Пустое! Что тебе говорить, ты, по-видимому, и сам знаешь, прожив столько лет. Вы люди, как говорят яблоко от яблони.. - он не закончил мысль, махнув рукой. - А где спиртные напитки и табачные изделия? Что-то я их в списке не наблюдаю.
Старик слушал его, сузив глаза и слегка пошевеливая головой.
-Ага! Ищи свищи! Да не пьющий я и табачного дыма  в век не переношу. Зачем всех сгребать единой гребенкой?
Инспектор  отвел руку с блокнотом в сторону, и с некоторым замешательством, и не скрываемым удивлением, с десяток секунд смотрел на старика, как на отдельного от всех индивидумов, столкнувшись  по своему назначению, впервые не мог придумать какой задать следующий коварный вопросец. Почесал затылок, сдвинул на бок фуражку, и было понятно, что такие движения делали его руки сами,  независимо от мыслей заполняя  внезапное  замешательство.
-Заморочил ты мне голову начисто, - с выдыхом промолвил наконец он, отойдя от полученного шока. -Своими словами хочешь показать, – ты белая ворона? Не-е- ет! - заблеял он. - Уж кто-кто а я тебе сразу не поверил.  Уж больно ты подозрителен, - развел руками, - что ни говори, а человек без спиртного и табака что  деревянная бочка безо обручей, – рассыпается сколько ни старайся катить. Ты мне, милок, слишком не заливай. Таковых не бывает, ну не встречал. Бывает только в  народном фольклоре, а фольклор - сказка,  в которой правды нет а лишь один намек. И вот тебе пример, бывает в  нескольких выведенных жизненною наблюдательностью случаях: когда не дают, когда не предлагают, сам не хочешь, и денег нет. Последнее выглядит смешным и романтичным что прослезиться хочется от умиления. Ха-ха - ха! В руке появился платок, и инспектор лихорадочно тер им вспотевшее лицо  и глаза. - Уморил ты меня, да еще и погода достает.
Что поделаешь! Я терпеливый. Проверим.-
А этим временем старик думал:
-Как ты меня достал спасу нет, и когда  эта экзекуция закончится? Как же тебя…?
-И все же желаешь меня обмануть, - читая его мысли, произнес  надоедливый инспектор. Не было такого случая в истории. Только в сказках детям на ночь. Проехать и не заплатить. Где такое видано! И тебе даже не стыдно, -пытался достать старика со стороны стыдливости но тот гордо восседал в своем транспорте и смотрел на него полусонными глазами..
Ему уже не было тепло под лучами солнца, просто не чувствовал его, устал  от утомительной нескончаемой канители а дотошный блюститель монотонно и противно продолжал сыпать на него укоры стараясь расшевелить в нем непонятные чувства  стыдливости и справедливости в которых  он не нуждался  в ауре не достигшей цели. Будучи в полусонном состоянии до его ушей  словно издали доносилась противная речь инспектора:
-Людям жить надо, а такой как ты стараются отойти  в сторону, исчезнуть раньше положенного времени по своей личной прихоти. Все в этом мире подсчитано  рассчитано и подытожено, и никому от этого ни деться. ни скрыться, да и скрываться по сути некуда. Земля и вселенная вот и вся общая обитель. Так создан мир и ни кому не дано его переиначить. Если ты в нем живешь, то прими, как должное, пусть даже как наказание, и не надо радоваться другому, появившемуся,  так как его ждет та же участь что и тебе. Оно должно быть съеденным, или в другом случае мучиться в нескончаемых муках забот. И за все надо платить, так устроен мир. Ты сам выразился о копеечке, дебит – кредит у нас на ладони. Считаешь, что о тебе никто не думает? Напрасно. А  кто думает о других радостно живущих  и сотворенных тобой. Они в чем виноваты? Ты их сам захотел и невольно создал,  подготовив непроизвольно для этого почву, и не имеешь право за то винить. Вины, повторяюсь, у них на то нет. И вообще - какой без них праздник? Как говорил ваш юморист: у тебя есть, у него есть, какой может быть праздник? Скука одна. Человек привык к разнообразию, зависти и воровству. Вот укажи на  хопенса, который ни разу ни воровал? Да такого в мире не существует. Это ген, с которым вы рождаетесь, и он остается после вас, как паразит. Будет скука - исчезнет стремление к чему-то. Совсем другое дело: когда устроишь себе праздник за копеечку,  как на рубль А на днях хотел проскочить мимо один богатенький ухарь, как у вас говорят, на клевом авто… На счет тебя, согласен,  помарковать и простить можно. А что ему было? Не уяснил.  Еще нужно, так не в какие ворота не лезет. Видите ли! От него сбежала жена. С приличным состоянием можно найти сколько хочешь подруг,  так нет. Вот запала одна ему на душу, и он решил тоже поехать налево. До сих пор его понять так и не смог. Два битых часа уговаривал не делать поспешных глупостей, с его стороны даже придорожный столб убрал в который хотел врезаться на полном ходу, так он остановился и все искал его, чтобы водрузить на место.
-Что он псих, что ли? - спросил  старик, - их через каждые пятьдесят метров понаставили.
-Ты не понял. Ему нужен был тот, а не который,- сказал инспектор. - Если все вдруг захотят туда,  кто тогда жить будет? Форменный  непорядок, нарушение природы. Ты тоже хочешь новых: Адам и Ева, а потом потоп,  новое повторение? Пройденная эволюция интересна пройденным, вот и живите творите историю. Надо мыслить глобально. Заплати рубль, может сотней обернется. Не для тебя так для другого отмоется на славу.. вложится в движение, в борьбу, а там подъем адреналина, одурманивающим запахом поверженного. Жалко, когда  кто погибает, с них нечего взять кроме удобрения. Нужное - только природе. Кто-то маленько не доглядел, до конца не продумал. Ох! Какие бы были резервы! А пока есть только вы,  за которыми нужен хороший догляд. Пусти на самотек – многое накуролесите, все ваши странности выплывут наружу. Вы – дети, которых, нужно постоянно учить. Считаете копеечки, топча миллионы, ходите слепыми, и это качество породило в вас ложь. Разговор – разговорам, а дела важней. Посмотрим, что у тебя осталось, - быстро листал блокнот.
-Иванов, Петров, Сидоров – не ты. Не могу привыкнуть к твоей фамилии. Нашел. Невинный. Так-так, у тебя рубль. Я же вижу.
Старик заморгал от удивления.
-Неужели  у меня в кармане рубль!
Инспектор удоволетворенно кивнул головой.
-Да откуда ему взяться? Если кто только подкинул шутя, да и на какой ляд он мне сейчас нужен. Дела! –заерзал в коляске приставил палку к колесу стал искать по карманам, вывернул их наружу и в одном оказалась дыра  а во втором блеснула отливающее белым светом  пятикопеечная монета. Старик показал дырявый карман. Затем развел руки по сторонам.
-У голыша – ни шиша.., -хохотнул он – явно злорадствовал, глядя на инспектора. - Если и был он то вероятно вывалился где по дороге. Теперь ищи – свищи  нетути! Даже если кто с верха подаст, то сквозь  крышу пройдет  карман проскочит и в землю вскочит. Кто дал тот и взял. Вот тебе и получается   кредит-дебит. Толку от того, что потерялся, мне его вовсе не жалко. Он где смеется, а в руки не дается. Возьми если сумеешь.
Инспектор уловил интонацию с какой говорил старик,  лицо стало напыщенным, грозным, покраснело, стало как спелый помидор, из под бровей  метали искры совиные глаза. Рука потянулась к планшету  успевшему поглотить блокнот, извлек на белый свет. Послюнявил белые и тонкие как карандаши пальцы, зашелестели под легким дуновением ветерка  листы блокнота.
-Иванов, Петров, Сидоров - не ты. Невинный. Непонятно! Должен быть рубль, куда подевался? Посмотрим куда подевался, от нас ничего не, - не закончил  тупо смотрел в блокнот, а потом словно взорвался,  угрожая невидимому жезлом: – Ну – у, попадешься! Налог не заплатил с  вычетом  услуги за потерю. Придет время,   припомню  кое - кому. Ну и народец!  Чуть не провел меня, стервец! Вот после этого и верь. А ты чему смеешься! Чему радуешься? Нашедший, да не обрадуется до времени. Что там у тебя блестит? -налетел  на перепуганного старика.
-Во - вот! - показал монету.
-Давай сюда, - грубо произнес инспектор и блестящий кругляшек исчез в белой как мел ладони, а другой рукой с круглым жезлом указал на лево. - Двигай! Что с тебя возьмешь?          
Плюнул с досады на раскаленный асфальт.
Старик приходил в себя от грубых слов. Погрозил палкой в спину уходящему инспектору. А тот высоко подняв голову в форменной фуражке, направлялся на другую сторону дороги, по обочине которой двигалась старушка с узелком в руке. Раздался резкий с трелью свисток.
                Магадан. 1993г.