Брудер

 
               
                БРУДЕР

     Мы находимся здесь, чтобы внести свой вклад в этот мир.
                А иначе зачем мы здесь.
                Стив Джобс
       - Контакт с объектом - через две минуты! Скорость сближения – в допуске! – энергично сообщил Щукин. – Девяносто метров до точки будущей стыковки! Восемьдесят метров! Семьдесят!
       Миллер слушал параллельные комментарии коллеги, а сам визуально контролировал работу автопилота.
       - Шестьдесят метров до финиша, – продолжал информировать Щукин. – Есть пространство для дополнительного манёвра, но идём точно в центр! Место посадки ровное! Площадь - двадцать на двадцать метров! Осталось пятьдесят метров. Сорок.
       Миллер уже больше смотрел не на приборы, а на большой экран, на котором тусклая поверхность ядра кометы, слегка освещённая прожекторами их корабля, медленно приближалась.
       - Осталось тридцать метров… - полуулыбчивое лицо Щукина делалось всё напряжённее. – Двадцать метров… Десять… Есть касание!

       …Корабль слегка тряхнуло; по экрану пролетела почти непроницаемая туча пыли, поднятая им. Облако быстро рассеялось, из-за слабой гравитации спекшейся глыбы льда и камней, уйдя от неё в дальний Космос.
       - Фиксируюсь! – объявил уже Миллер.
       Щукин приготовился хоть к чему-то, но не последовало ни звуков, ни даже слабой вибрации, когда пиротехнические пенетраторы пристрелили все четыре посадочные лапы корабля к комете, чтобы из-за мизерной силы тяжести того не снесло с неё ничем непредвиденным.
       По экрану опять пронеслось густое облако пыли.
       - Многовато что-то мусора… - сказал Миллер с любопытством. – Тебе это не кажется, партнёр? Как при посадке на Луну.
       - Получается, что наши астрономы были во многом правы. - Щукин выключил все, уже ненужные агрегаты корабля. – Наши домашние кометы регулярно пролетают вблизи Солнца, которое сжигает их пыль или сдувает её своим солнечным ветром. Здесь этого нет, значит, комета действительно прилетела издалека, и насобирала где-то там всего, что попадалось ей на долгом пути к нам. Выходит, орбита у неё не вытянутая параболическая, а разорванная гиперболическая траектория случайного захвата Солнцем.
       - Ещё одна незваная гостья, которая станет местной жительницей, - сказал Миллер. – Солнце изменит её стихийную траекторию, и она смирно заделается долгопериодической кометой с просчитываемым периодом обращения в миллионы лет. Потом мы отойдём от неё метров на триста и пометим. Кометчики обещают, что при пролёте вблизи Солнца она потеряет в виде тепловых испарений не более одного процента своей теперешней массы. У кометы пять километров диаметр, загоним радиобуй метров на сто в её глубину, и будем надеяться, что Солнце до него не доберётся. А если и изжарит ненароком, что ж, тогда она уйдёт на окраины Солнечной Системы и без нашего маяка. Улетит далеко, мы там пока не появляемся даже изредка, так что она нам в ближайшие столетия ничем не помешает. Ты готовься к окольцеванию залётной пташки, а я проконтролирую анализы уже взятых автоматами проб её грунта.
       - Надеешься найти что-то шершавое на вкус? – иронично спросил Щукин. – Или неслыханное на вид?
       - Невиданное - прежде всего! – уверенно сказал Миллер, и вывел визуальное поле микроскопа на большой экран. – И вовсе не напрасно надеялся. Смотри!
       - И что тут такого?.. – равнодушно глянул Щукин. – Типичные экзобактерии. Они есть почти на каждой комете, которые мы исследуем и метим. Рядовая иллюстрация того, что академическая теория возникновения и эволюции Жизни работает исправно и без сбоев. Когда образуются звёзды и планеты, водород и кислород складываются в воду, в которой под воздействием жёсткого космического излучения и ультрафиолета звёзд формируются первичные ДНК. А потом уже – как получится. При близких пролётах водосодержащих комет возле какой-нибудь звезды, её тепло растапливает лёд, в который превратилась вода, и на время активизирует эти изначальные ДНК, провоцируя их на какие-то эксперименты. Потом комета уходит далеко от звезды, и её опыты с молекулами Жизни на время консервируются космическим холодом. До следующей тёплой встречи со звездой. Если везёт и эти полуфабрикатные ДНК попадают на планету с подходящими условиями, там со временем зарождается и развивается сложная и многообразная флора-фауна. Я всю эту классическую ерунду помню ещё со школьной скамьи. Удивил!
       - Ты прав, партнёр, но не во всём, - сказал Миллер назидательным тоном. – До сих пор мы имели регулярные дела с местными инкубаторами, которые подвергались нагреву нашим Солнцем раз в несколько десятилетий или столетий. А этот булыжник летел к нам откуда-то миллионы лет! Процесс эволюции первичной ДНК был здесь сильно заторможенным, а межзвёздное излучение должно было смертельно разложить органику, законсервированную внутри льда.
       - Но она выжила! – сказал Щукин, уже с изумлением глядя на экран. – И теперь, судя по её поведению, активно делится - размножается!
       - Поразительная живучесть! – тоже восхитился Миллер. – Глянем ка мы в это удивительное дело поглубже.
       Он включил электронный микроскоп.
       - А вот это мне уж не нравится… - сказал он с быстро растущей озабоченностью на лице. – Совсем!
       - Что там не так?.. – Щукин посмотрел на экран. – Не вижу никаких проблем. ДНК - как ДНК: что наше, что чужое…
       - На этот раз ты совсем не прав, партнёр, - сказал Миллер. – У базовой формулы нашей дезоксирибонуклеиновой кислоты двойная информационная спираль, а тут она тройная…
       - Действительно, спирали три… - заметил несоответствия и Щукин. – Равносторонний треугольник в плане, с богатыми связями между спиралями. Что бы это значило, и что из этого вытекает?
       - Это совершенно новый формат Жизни, с потенциальными возможностями которого мы не знакомы даже крайне теоретически.
       - Ну и что, что?.. – возразил Щукин. – Комету принесло к нам откуда-то под большим, почти перпендикулярным углом к нашей эклиптике, и притом – внутри орбиты Венеры. Она близко облетит Солнце и уйдёт в Бездну Пространства на миллионы ближайших лет. Когда она снова сюда вернётся, - это будет уже не нашими и, надеюсь, вполне разрешимыми проблемами.
       - Пыль… - Миллер показал рукой на экран. – Та самая пыль, которую мы в приличном объёме выбросили в открытый Космос при нашей посадке. А ещё газы. Солнце их из кометы уже интенсивно испаряет, и будет делать это во всё больших количествах, чтобы разгонять своим ветром по Солнечной Системе… А в них – эта самая, нестандартная и потому пугающая своей непредсказуемостью ДНК, которую наше светило может и не сжечь даже при близком пролёте кометы… Ладно, коли эти бактерии попадут на негостеприимную Венеру и миллиарды лет будут вытворять с ней что-то непонятное, а мы со стороны только наблюдать за этим. А что если они ненароком попадут на нашу Землю, и им там очень ПОНРАВИТСЯ?..
       - Мы с ними не уживёмся?..
       - Почти исключено! Более сильный подавит или даже уничтожит более слабого. Это дарвинский закон выживания, который действует на любых уровнях.
       - Ну, мы и влипли! – серьёзно испугался Щукин. – Или сразу вляпались! Что же нам теперь делать-то?!. Как я понимаю, критическая ситуация уже давно вышла из-под нашего даже чисто условного контроля, и нам остаётся лишь покорно дожидаться любых последствий этого?..
       - Какое-то время у нас в запасе, я думаю, ещё есть, - сказал Миллер слегка оптимистично. – Сообщим своим и срочно доставим им на околовенерианскую базу уже собранные нами образцы. Пусть они их там хорошенько исследуют в стерильных и максимально изолированных условиях, и оценят уровень угрозы, а также наши перспективные возможности защититься от неконтролируемой биоагрессии. Если что, комету – разносчицу чумы можно сжечь лазером или даже аннигилировать для большей надёжности.
       - А что мы будем делать с тем её навозом, которым она уже засорила околосолнечное пространство?.. – угрюмо спросил Щукин.
       - Ты абсолютно прав во всём, партнёр! Но, надеюсь, какое-то, пусть даже и продолжительное, время мы его будем только глобально нюхать… - сказал Миллер, сильно поморщившись. – Но не более того… Очень надеюсь!..

                Успевшему
                отбежать  подальше
                от  чужого,
                достаётся
                только  своё
                дерьмо…