Курощуп. Детство и юность

     Ваня Десяткин был озорным и задиристым мальчишкой, забиякой и шалуном, не по годам высокого роста, худой и нескладный. Но самым примечательным в нём было – это красно-рыжая копна волос на голове, небольшое с мелкими чертами лицо, покрытое сплошь рыжими веснушками, да ещё голубые под цвет неба глаза, особо выделявшиеся на фоне сплошных веснушек. Веснушки были не только на щеках, носу и лбу, но и на всех других частях головы, где, казалось бы, им совсем не следовало быть. Всё тело Вани тоже было усыпано веснушками. Мириадами они выделялись на спине, на груди, на ногах и на руках. Осенью и зимой Ванино лицо несколько светлело, очищалось, и веснушки становились почти не заметными. Однако с приходом весны картина резко менялась. Ванино лицо преображалось. Невидимые подспудные силы его организма в ответ на тепло и солнце вырабатывали усиленно защитные средства и покрывали лицо и тело таким пёстрым слоем красно-рыжих веснушек, что он похож был на рыжего петуха нашего соседа. Его щёки были усыпаны веснушками, словно лепестками расцветших цветов, нос был похож на пятнистое яйцо коршуна, и только глаза ещё больше светились голубизной среди бесконечного многообразия веснушек.
     Жил Ваня со своей матерью и сестрёнкой в конце нашей улицы. Небольшой их двор, огороженный плетнями, ни чем не выделялся среди других дворов улицы, разве только тем отличался, что давно его не касалась хозяйская мужская рука. Отец Вани погиб на войне. Ванина сестра Маша была на два года старше его. Высокая и стройная, она ничем не походила на своего брата. Никаких признаков веснушек у неё не было. Говорили, что она уродилась в свою мать, которая в молодости была красавицей в селе. Ваня был весь в отца, высокого и крепкого мужчину, не отличавшегося красотой, рыжего и разлапистого, но с весёлым и добрым характером, отзывчивой душой, гармониста, плясуна и песенника.
     Ванина мать Матрёна жалела его и называла ласково «Моё золотко». То ли с лёгкой руки тёти Матрёны, то ли за веснушки, но к Ване крепко прицепилась кличка Золотко. Иногда эта кличка, в зависимости от настроения и отношения к Ване его сверстников, склонялась и изменялась, приобретая другие формы: золотой, золотник и тому подобное. Будучи мальчишкой, Ваня не обращал особого внимания на свои веснушки, считал их чем-то естественным и привычным, но по мере роста и превращения в юношу, он стал всё больше стыдиться за эти, как он сам выражался, «проклятые веснушки». Особенно стеснялся девчат, и вспыхивал весь красным пламенем при одном только намёке на этот его недостаток. Многие мальчишки испытывали на себе крепкие Ванины кулаки, учинявшие порядочную трёпку за одно лишь слово, имевшее отношение к золоту.
     С приходом весны Ваня сторонился компаний, уходил в лес, на рыбалку или в другие безлюдные места Его постоянной и сокровенной мечтой было, найти средство, чтобы избавиться от «проклятых веснушек». И чего только он не испробовал, но ничто не помогло! Пил он всякие отвары, которые готовила ему мать; мазался всякими мазями и снадобьями; пудрился, как сельские девчата, - веснушки не исчезали и по-прежнему украшали его лицо. Ваня доходил до отчаяния.
     Однажды, мы с Ваней пошли в гости, к моей бабушке Паране, на хутор Яружный Он долго не соглашался туда идти, но, узнав, что мой дед Козьма настраивает гармошки, а его отцовская гармонь этого требовала, согласился.
     Была весна. Стоял тёплый солнечный день. Всё вокруг цвело и благоухало. На лугу, по которому мы шли, всюду зеленела молодая сочная трава, цвели лютики, колокольчики и многие другие цветы, названий которых мы с Ваней не знали. Тополя, осины и вербы оперились клейкой изумрудной листвой. Цвела сирень, цвёл шиповник. В прозрачном застывшем воздухе, нагретом весенним солнцем, жужжали пчёлы, перелетая с одного цветка на другой, чтобы собрать бесценный нектар природы и помочь этой природе оплодотвориться.
     Ванино лицо цвело вместе с окружающей нас природой. Оно было по-своему красиво, одухотворённо, сияло весной и солнцем. Его голубые глаза, как два василька, выделялись среди золотистых веснушек. Я втайне любовался его лицом, и мне чудилось, что вот-вот какая-нибудь пчела перепутает весенние цветы с Ваниными глазами и сядет на них. Но Ваня, как будто чувствовал мои думы, крепче натягивал свой старый отцовский картуз на веснушчатый лоб, закрывая глаза и лицо от весны и солнца.
     Через Дон мы переплыли на лодке, которую пригнал с правого берега мой двоюродный брат Стёпка, живший на хуторе. Бабушка Параня встретила нас радостно и гостеприимно, угостила бубликами, печь которые она была большой мастерицей. Дед Козьма согласился посмотреть и настроить Ванину гармонь. Весёлые и довольные, прихватив с собою Стёпку, мы побежали в ближайшую лесную яругу разорять птичьи гнёзда.
     По дороге в яругу мы встретили старую бабку, которая пасла свою единственную козу на выгоне за хутором. Бабка была очень древней, и звали её Настя. Об этом нам сообщил Стёпка. Сколько ей было лет, в хуторе никто не знал, да и сама она этого не знала. Время она считала, как многие в хуторе, по запомнившимся ей событиям, которые происходили в её жизни или в жизни хутора.
     В нашем селе и на хуторе детвора любила обычно подшучивать над старыми людьми. Вот и сейчас Стёпка пугнул бабкину козу, чтобы разозлить бабку Настю. Но бабка не прореагировала. Она впилась своими слезящимися глазами в Ваню, словно завороженная. Ваня, почувствовав её взгляд и внимание к себе, начал злиться. Но бабка Настя его опередила:
     -Не сердись, внучок, что я на тебя так смотрю! Видно, что ты стыдишься своей солнечной красоты? А я вот знаю средство, как от неё избавиться. Хочешь, научу?
     Ваня проводил свои лечения всегда в большой тайне от  нас – своих сверстников. Он застеснялся и хотел убежать. Но бабка Настя поманила его к себе своим костлявым, высохшим от времени, пальцем, и он как загипнотизированный, пошёл в её сторону. Она что-то долго шептала ему своими старческими, втянутыми в беззубый рот, губами на ухо и он, покраснев, как сваренный в кипятке рак, отскочил от неё, даже не сказав спасибо.
     -Не стесняйся, внучок! Это верное средство, и многими проверенное, - сказала бабка Настя и погнала свою козу к оврагу.
     Как мы не пытались со Стёпкой, по дороге в яругу и обратно, узнать у Вани, что ему сказала бабка Настя, он нам так ничего и не сказал. Ничего он не сказал и мне, когда мы шли по лугу из хутора обратно домой в село.
     После этого случая Ваня стал вести себя странно. Утром, когда его мать Матрёна ещё не открывала курятник и не выпускала кур, он тайком пробирался к ним, ощупывая несушек, оставляя их на насесте, а остальных во главе с петухом выгонял во двор. Мать только удивлялась его неожиданной помощи и распорядительности. Всё утро Ваня ходил около курятника и следил за поведением несушек. Стоило только несушке закудахтать, как Ваня тут же выпускал её во двор, а сам нырял в курятник, и через некоторое время выходил оттуда со свежим яйцом и нёс это яйцо в чулан, где мать хранила яйца в корзине. Эти манипуляции он делал до тех пор, пока не освобождались все несушки. Тогда он, удовлетворённый, уходил от курятника и занимался другими делами. И это продолжалось изо дня в день. Матрёна, то ли узнав от Вани его секрет, то ли смирившись с этой его странностью, не мешала ему. Сестра Маша подсмеивалась над ним, и как-то обозвала курощупом. Как не скрывал Ваня свои секретные дела с курами, об этом всё равно узнали его товарищи по улице. Начались всякие догадки, подковырки и насмешки. Ваню теперь не называли Золотко, а величали Курощупом. Он спокойно переносил все оскорбления и упорно продолжал своё дело. Правда, под горячую руку многим доставалось Ваниных кулаков за это прозвище.
     Проходило время. Если бы кто-нибудь внимательно всмотрелся в Ванино лицо, то обязательно нашёл бы там большие изменения. Оно очищалось, становилось смуглым и гладким, веснушек на нём становилось всё меньше и меньше. Ванины волосы тоже заметно светлели. Секрет бабки Насти давал ощутимые результаты. Ваня упорно продолжал выполнять бабкины наставления. Осенью его лицо  уже почти не имело веснушек. Зимой они совсем исчезли. Следующей весной они появились, но их было не так уж и много. Ваня снова всю весну и лето дружил с курами. И эта его дружба, наконец, принесла результат. Веснушки с Ваниного лица совсем исчезли – лицо стало чистым и румяным, а волосы сильно посветлели. Он возмужал и превратился в крепкого статного парня. Веснушки его больше не мучили.
     Уже гораздо позже он всё-таки рассказал мне о секрете бабки Насти. Секрет этот был очень прост: нужно было только что снесенным курицей яйцом, ещё горячим, делать растирание лица в течение двух-трёх минут пока яйцо не остынет. Для этого только нужно постоянство, упорство и время. Всё это у Вани Десяткина было. Он добился успеха. Веснушек у него на лице больше не было, но навсегда осталась за ним кличка – Курощуп. Только в душе моей навсегда остались сомнения: бабка ли Настя помогла Ване своим рецептом, или это всё прошло с возрастом? Но это однако случилось!