Зодчий играет сутью Бога - из Часослова 57

Райнер Мария Рильке

Название стихотворения я придумала сама для удобства поиска. В оригинале у него нет названия. Это пятьдесят седьмое стихотворение из раздела "Книга о монашеской жизни" сборника "Часослов".

Стихотворение написано туманно, и смысл его не совсем понятен, но попробуем порассуждать. Вначале монах куда-то входит как пилигрим – разумно предположить, что в храм. Там он чувствует соприкосновение Бога со своим лбом (понятно, Бог занимает его мысли) и при этом боль – непонятно, откуда взялась боль? Далее он называет Бога "камнем" и доказывает это утверждение в дальнейшем так. Монах окружает темную сущность Бога 7 источниками света, предположительно свечами, и видит на иконах родимые пятна Бога – раз родимые пятна расположены на каменных стенах, то Бог – камень. Мысль о том, что Бог – ветер, понятна: ветер колышет нищих как траву, при этом утверждается, что он колышет их в направлении вверх-вниз, т. е. они кланяются, как будто их наклоняет ветер. Далее монах видит некого господина, которого он называет словом Bauer – это слово можно перевести двояко: 1) крестьянин, 2) строитель. Петров и Прокопьев перевели это слово как "мужик", приравняв крестьянина к мужику. А английская переводчица Susan Ranson выбрала значение "крестьянин". Я не согласна с этим выбором и вот почему. Слово Bauer в первый раз встречается в стихотворении с определенным артиклем. Если бы там подразумевался крестьянин, то стоял бы неопределенный артикль, ибо крестьянин никак не связан с храмом и иконами. А тут стоит "тот самый Bauer", что подразумевает логическую связь между этим словом и описанием храма выше. А храмы строят строители, а не крестьяне. В России в поэзии использовать слово "строитель" не принято, и я перевела это слово как "зодчий": по нашей традиции оно означает того, кто возводит храмы. Далее зодчий становится темным, т.е. сливается с тьмой. Это может иметь и абстрактный смысл: храмы остаются, когда имена зодчих канут в Лету. Именно поэтому старец окружен похожей на него толпой. В частности, в стихотворении не написано, что старец был "темен лицом", т.е. что он был негром, как это фигурирует у Петрова – зодчий весь растворяется в темноте. Точный возраст старца не указан.

Из-за нехватки места я опустила заявление о том, что монах расставлял свечи вокруг "темной сути Бога", и заявление о том, что Бог в образе старца явился "без слов".

Число слогов в строках оригинала непостоянно и колеблется в пределах 6-8. И короткие строки расположены довольно хаотично. У меня тоже число слогов колеблется, и я не воспроизвожу последовательность коротких и длинных строк, поскольку, на мой взгляд, содержание важнее.

ЗОДЧИЙ ИГРАЕТ СУТЬЮ БОГА

Я внутрь вошел как пилигрим
И ощутил челом своим,
Тебя и боль; ты – камень.
Зажег семь свеч  - их пламень

Лил свет на образа, на них
Твое виднелось – хоть темно,
Родимое пятно.

Я встал средь нищих – злых, худых,

Вверх-вниз  колышется их ряд,
Как будто ветры в нем сквозят,
"Ты – ветер," – вывод мой.

Вон зодчий – старец с бородой,
(С такой был Йоахим)
Стоял, темнел и слился с мглой,
Похожей окружен толпой.

Ты эфемерен, уловим
Едва, все ж ты во всем
Являешься, как в старце том.

Ты направляешь бег времен –
Покоя потому лишен.
Отыщет зодчий твою суть,
Готов ее вниз – вверх швырнуть
Да кверху повернуть.


***

Da trat ich als ein Pilger ein
und fuehlte voller Qual
an meiner Stirne dich, du Stein.
Mit Lichtern, sieben an der Zahl,

umstellte ich dein dunkles Sein
und sah in jedem Bilde dein
braeunliches Muttermal.

Da stand ich, wo die Bettler stehn,
die schlecht und hager sind:

aus ihrem Auf- und Niederwehn
begriff ich dich, du Wind.
Ich sah den Bauer, ueberjahrt,
baertig wie Joachim,
und daraus, wie er dunkel ward,


von lauter Aehnlichen umschart,
empfand ich dich wie nie so zart
so ohne Wort geoffenbart
in allen und in ihm.

Du laesst der Zeit den Lauf,
20
und dir ist niemals Ruh darin:
der Bauer findet deinen Sinn
und hebt ihn auf und wirft ihn hin
und hebt ihn wieder auf.

Rainer Maria Rilke

***
Ниже для сравнения переводы, которые мне удалось найти в Интернете. Монах не называет нищих "слепыми", а себя не называет ни нищим, ни нагим. Он сравнивает Бога с камнем, но не уточняет, что это опал. Рты не упоминаются.

***
Перевод Петрова:

Я богомольцем в этот храм
взошел смиренно, но
Ты как студеный камень там,
и тьмы Твоей полно.
Семь свеч поставил к образам,
и в каждом явлен Ты глазам,
родимое пятно.
 
Там между нищих я стоял,
юродивых, слепых.
Что ветер Ты — я то узнал
из колыханий их.
Мужик столетний бородат
и темен был лицом.
Он праотцам библейским брат,
за ним такой же темный ряд,
в их тьме Тебя обрел мой взгляд:
Ты молча был открыт и рад
явиться в нем и в них.
 
Пустил Ты время в бег,
и потерял Ты в нем покой.
Мужик, нашед, кто Ты такой,
кидает ввысь Тебя рукой,
швыряет вниз, к земле сырой,
и машет так весь век.

***
Перевод Прокопьева:

Паломник, я сюда вступал...
сколь мукой сведено
чело, где Твой горит опал.
Зажги Семь Свеч, и все равно,
куда бы свет их ни попал,
темнее Лик, слился овал
в родимое пятно.

Я с нищими был - нищ и наг,
темно дрожали рты,
от их поклонов шел сквозняк,
о, этот ветер - Ты.

Как бородатый Иоаким,
был ветх мужик и тих,
и мгла повелевала им,
и теми, кто стоял за ним, -
Ты стал так трогательно зрим,
без слов явившийся засим,
во всех: и в нем, и в них.

И век их - в них и в нем,
где нет Тебе забвенья ввек:
то вверх, не подымая век,
швырнут Тебя, и время - в бег,
то вновь о землю лбом.


***
Перевод на английский язык Susan Ranson

Then as a pilgrim I went in
and felt you at my brow
tormenting me, you, the Stone.
With seven lights your hidden, dark
being I have rearranged and thrown
into images. And each has shown
dully your dusky birthmark.

Beggars were there, gaunt, dirty,
and I stopped with them, and in
their driftings back and forth felt
I have grasped your being, you Wind.
There, acons old, was the peasant
bearded like Joachim,
and glimpsing how the figure dimmed
in the crush of so many pressing round him,
I sensed you all but the more tenderly,
more manifest, if unspoken,
in all of them, and in him.

You let the ages run
And find no resting place in them:
The peasant has unearthed your meaning
and picks it up and throws it from him
and picks it up again.