Порог Бога 8

Рассуждения о бытие земском (философия, психология)
– Рассказ скопирован с оригинала ворда.

Джим пожал плечом, пусть будет как хочет она. Он проще и отступать некуда, ибо в сути поворачивать назад, подобно отступлению и сдачу в плен прошлому. А откладывать того не лучше, но, -
– «Ну хорошо, я готов, но как ты сама представлять стать пушинкой? У вас фантазия в том есть»;
– «А что по-твоему пушинка? Это же так просто, мы же в мире эмоций! Это как головокружение, легкость от ощущения любви или счастья, когда кажется что ты летаешь, а не ходишь... А вот страх, сомнения, это уже тяжесть как камень на шее, тогда сразу камнем вниз, короче...», - и Эстер как-то забавно отмахнувшись, нежно обняла его и слилась с его губами в поцелуе, нежном и легком. И перед мыслями опасности испытания у Джима на деле закружилась голова, и теперь надо бы удержать это состояние, легкости и головокружения, ведь это был не прощальный поцелуй, а именно поцелуй веры, что все будет хорошо. Джим даже научился разбираться в «языке» поцелуев....
...Глаза как сильным магнитом тянуло глянуть вниз, так сильно манило прошлое, не желая их отпускать от себя и Джим против воли все же подумал, что если они и сорвутся, то не погибнут, но останутся навсегда в этом мире прошлого. Однако это хуже чем погибнуть! Он даже слегка дернулся от сей мысли, но тут же взял себя в руки, воскресив в душе чувство легкости поцелуя Эстер. Он не муж, если станет поддаваться на такие провокации, муж сам должен быть тверд и непреклонен в своем решении и действии как эта скала перед ними, что еще предстояло не то что преодолеть, а добраться до нее. И казалось идти было всего ничего, а они шли и шли, вернее парили над бездной ущелья. И тут краем глаза Джим заметил дорожку, как узкий мостик по которому они шли. Мостик был не натуральный, а как бы из нитей едва видимого света, но довольно видимый, хоть и на границе видимости. А может он уже тут был, и они просто его еще не могли рассмотреть? А ведь коли подумать, то наверное не они первые, кто пошел к скале именно с этого места расщелины!? И тут Джим дернулся и едва не сорвался, ибо проскользнула предательская мысль, а что если это специальная ловушка для таких наивных душ? И они не смогут не подняться в гору, ни вернуться назад через ущелье? Но Эстер как-то вдохнула в него сзади ауру неги и он тут же спохватился, он едва не предал свою любовь и веру, идущую следом. Да девы более исполнительны, собраны и щепетильны в деле. Разгильдяи все же мужики. И что он дергается, если должен быть спокоен и решителен в вере... но-но, только не горячиться и не спешить! Все, дошли!!!

  На сей пик была проблема восхождения посложнее, но после первой победы (с горем пополам), отступать было более чем грех. Задрав голову вверх в зенит, Джиму даже казалась светлая точка «входа». Может и тут есть какие выступы «тропинки» подсвеченные для восхождения как и мостик над расщелиной? И тут Джими внутренне передернуло, ибо расщелина ему намекнула на щель у девы между ног.... Все-таки сидит в нем какой-то чертик, что никак не хочет дать ему быть собранным и думать только о светлой цели достижения «ворот» или «игольного ушка» пика скалы. Эстер ведь поверила ему и пошла за ним, и это не просто предать тогда себя, а и ее тоже! Они обошли скалу насколько смогли и Джим чуял прямо нутром что подъем начинается где-то здесь и он ходил высматривая под разными ракурсами самые небольшие выступы и неровности. Эстер же уселась спиной к скале и ей словно не было дел то его поисков, она покусывала ноготь и что-то там надумывала себе, пока Джим едва не споткнулся о нее.
– «Что вчерашний день потерял? Бывает. Нелегкая задачка найти то не знаешь чего», - выдала Эстер как-то пространно не поворачивая лица на него и Джим только подумал, что у дев настроение бывает меняется чаще чем погода, и менее предсказуемо и он присел с ней рядом, уставившись тоже на небо впереди. Тут надо опять как-то вместе, а не суетиться одному. И он спросил, -
– «Устала что ли, после пушинки? Спешить конечно грех на полпути, но думать надо...»;
– «Я о другом вот подумала, ибо мы опять оказались между и между, в какой-то серединке. Позади ущелье, впереди скала и больше никаких дорог и шансов нет. А разве так у бога бывает?», - малость апатично высказалась Эстер, и ему почудилось, что ее начали доставать сомнения, а это подобно краху в пути.  И по идее он ее сагитировал на эту «авантюру» и он ее должен уверять и быть для нее как знамя или знамение господне. И Джим подумал, чтобы сказать помягче но уверенно, -
– «Ну гладких и ровных дорожек никогда не бывает, особенно к богу. Потому, надо верить...»;
– «А ты веришь в бога? Ладно я дева, для меня бог может быть только в муже. Любимом естественно. А вот в того ли бога веруешь ты? Я то пойду за тобой хоть слепо, хоть на край света», - не дала высказаться Джиму, Эстер и он и сам подумал, что они не на половине пути, между и меджу, а как на распутье, где начинают одолевать сомнения. Словно бог и сам против, чтобы к нему так «просто» добирались. Но вот в чем ее сомнения в его боге, пойми тут ее? И Джим просто спросил, -
– «У тебя в чем-то сомнения? В таком настроении конечно даже и дергаться нечего. Ты можешь хоть что-то сказать конкретное, что не так? Или этот путь оказался ошибочным, по-твоему?»;
– «Да нет, как говорят, все пути, какими бы ни были ведут к богу. Смешно просто стало, мы вот уже один раз померли, а теперь боимся помереть снова. Если бы мы отклонялись от пути, искали обход, хитрили, искали легкий путь, тогда да. Но если есть вера в бога, то какие еще вопросы на пути? Какие проблемы? Мы что должны каждый раз разгадывать шарады, что он нам подкидывает? Что это тогда за бог? Я по себе сужу, как дева, если я люблю мужа, то мне не надо сто раз или каждый раз доказывать эту любовь. А к богу, тогда и вообще, или есть любовь (вера) или вообще нету? Все остальное – самообман. Ну ты конечно муж, и в вопросах любви более холоден...», - рассуждала словно сама с собой Эстер и Джим вроде ее стал понимать все менее и менее, - «Тебе любовь нужна моя что ли и прямо сейчас и здесь? Вас дев порой и сам бог не поймет?»;
– «Ты говоришь о сексе?», - усмехнулась Эстер и дополнила, - «Мы девы всегда думаем наоборот, иначе, я просто намекаю что пендель тебе нужен волшебный, как мужу. А ты тут блох каких-то на скале ищешь, что тебе якобы подскажут путь дальше. Путь должен быть в тебе самом, боже!», - и Эстер типа как даже беззвучно рассмеялась. Оххх... ужжж..., вот и пойми этих дев!!!??? 
– «Ну ладно, посмейся, это может даже тебе на пользу. Я так скажу, что новый дом или новый мир, всегда начинается с порога. А порог – это как некий пик, хребет, переломный момент. Отсюда и порок, то есть преступление через порог закона бога. И мы не можем так просто вот взять и попасть из сего мира в какой-то иной, тем паче новый. Это не перелететь из Англии в Америку через океан на самолете. Между жизнью и смертью, тоже есть свой порог. И если мы сейчас и тут хоть в каком виде существуем, значит мы еще не преступили порог смерти. И между нами и богом сейчас в пути попадется не единый порог или переломный момент, что надо преступить и это нужно не богу, а нам. Ибо у нас не может быть реальных представлений на бога каков он есть на деле и каков его мир. А ведь цель надо держать конкретную, а не иллюзии о каком-то там рае господнем...», - выложил как мог душу Джим, уже поглядывая на ответную реакцию Эстер и она уставилась к концу его исповеди на него как на само чудо господне и Джим наконец смолк от такого взгляда, а она, -
– «Бог мой, так что же мы тогда тут сидим или ползаем!? Пошли! Вперед! На ура! Я только одно знаю, что новый мир будешь строить и создавать ты, а не бог каков, а мое дело женское его обустраивать. Ничего в сих мирах ни меняется, и бог так же и останется от нас далек, хоть мы к нему приблизимся хоть на чуток поближе. Это не путь к богу, а в наш новый идеал, наш новый мир!»;
Это была не злость, но подобная оной одержимость, при которой, они буквально взлетели на вершину пика скалы. Притом она полезла первой не выбирая дороги, словно снова стала легкой как пушинка, а он поспевал следом, но основательно и прочно, теперь страхуя ее снизу. Чем выше, тем скала становилась тоньше и недоступнее, но это их вроде и вдохновляло больше на ее покорение, когда оставалось всего ничего, Эстер вдруг словно сорвалась и повисла на одной руке, а Джим как мог подобрался к ней, и обхватил ее рукой за пояс и они молча озирались вокруг. И теперь когда прошла эйфория одержимости, эта высота (еще и над ущельем) так кружила голову, что казалось скала сейчас перевернется вместе с ними вверх тормашками. Аж дыхание перехватило. Усталости в сем мире не чувствовалось особо никакой, ибо устать человек мог только психически, морально. Но именно сейчас в такой ситуации, из-за сего захватывающего дух состояния зависания над бездонной пропастью, психическая энергия истощалась с бешеной скоростью и тут был выход только один – движение, если и ни вверх то хотя бы вниз. Но и она не могла подняться на одной руке на последний выступ перед пиком вершины и он не мог ее из такого положения подсадить... разве только что попробовать спустить ниже. Джим как смог прижал ее плотнее рукой и велел отцепляться от выступа... и он потеряв равновесие из-за нее, повис тоже...
– «А ты знаешь в чем мой грех? В таких делах как открытие нового мира, впереди должен идти только муж, но ни дева. Ибо у девы много иллюзий и фантазий и ей конкретика не столь и важна как мужу. Из сего положения я уже выхода не вижу и силы души на исходе. Или ты отпускаешь меня в вольный полет вниз, либо мы крааасиво падаем вместе! Я бы предпочла первый вариант, но ты полагаешь что без меня, тебе врата господни не отворятся. Все что я смогу, отдам последнюю энергию тебе, и потом будь что будет! Бог не должен давать человеку только единый шанс и...», - короче, она как могла крепко обняла его и вошла в крепкий поцелуй в губы и одно головокружение на другое, дало какой-то немыслимый эффект и так они и полетели обнявшись и в последнем поцелуе...



  В летний солнечный день, Джим и Эстер вышли в обнимку из гостиницы в Лондоне и отправились на вокзал пригородных электричек, что бы уехать раз и навсегда в глухой рыбацкий поселок на юго-запад Англии. Три для назад они покинули отделение кардинальной реанимации, где пробыли в коме более трех месяцев, но на чудо специалистам, подавали признаки жизни. По смутной памяти оба пробыли в «том мире» наверняка с десяток лет, если не более, ибо там время шло по совсем иным законам. Но вопреки такому сроку оба вроде даже помолодели и окрепли. Стали здоровее и симпатичнее. Единственное, что оставалось в их памяти из комы, более-менее конкретно, это безумный головокружительный полет со скалы.... вверх. Хотя как в бреду сна им казалось что они падали и падали в бесконечность бездны под ними. Это был как некий абстрактный вариант трагедии Ромео и Джульетты, умирать в падении и поцелуе. Однако взлетев в подобие облаков, оба фактически одновременно очнулись в своих палатах. Хоть и разных палатах, но видимо они как-то постоянно поддерживали ментальную связь, хотя порой на время ее и теряли, но затем восстанавливали снова. Наука тут что-то определить была бессильна. Обоих сейчас не узнала бы даже самая близкая родня. Хоть не по внешности, сколько по духу. Они уже успели официально сменить имена и отныне никто бы не признал в простом парне Джиме, былого лорда...

...Через пять часов, под вечер, после нескольких пересадок, любовники вышли из электрички на глухой станции и отправились за пять верст пешком в поселок, где проживал на пенсии старый психолог Зигмунд ван Хорди, который по их экстраординарному случаю несколько раз посещал отделение реанимации и пытался гипнотически общаться с этими пациентами... отныне он стал для них как «дядюшка бог». Собственно их никто и не ждал и не искал, тем паче после реанимации тревожить их было противопоказано в течении с полугода, чтобы они сами смогли адаптироваться к нормальной жизни. Былого мира Англии для этой моложавой парочки больше не существовало. Как не было более и остального былого мира планеты Земля. Они приехали сюда творить свой «новый» мир....