Подкидыш

первая часть
Было мне в ту пору лет пять - шесть.  В нашем маленьком поселочке жила семья. Мы, дети, звали их дядя Миша и тетя Валя. По моему, Кравченко или Кравцовы. Но не в этом суть. Тетя Валя была очень доброй женщиной и всегда привечала нас, мелкоту.  Она угощала нас вкусностями, которых мы никогда не видели дома.Какой-то особенный ее кисель, вернее желе. Ни с чем не сравнимое блюдо. Очень густая ягодная масса, томленая в русской печи, похожая на густой кисель. От взрослых мы знали, что у Кравцовых погибли на фронте два сына, а дочь их уехала с мужем на Дальний Восток. Кравцовы были в возрасте где-нибудь к пятидесяти годам, работали в  колхозе, держали скотину, обрабатывали огород. Хорошо запомнился их двор. Широкая зеленая ограда. Корова и прочая живность заходили в сарай не со двора, как у других, а прямо с улицы. Поэтому двор у Кравцовых был всегда ухоженным. Мы, дети, с удовольствием играли у них во дворе. Дядя Миша выносил нам из дома деревянные машинки и самодельных кукол. Все что осталось от детей, хозяева бережно хранили. Каждый раз, принося нам игрушки, дядя Миша просил их не ломать. Выточенные из дерева машинки и танки напоминали видимо, ему погибших сыновей. 
А однажды в доме Кравцовых появился ребенок. Совсем маленькая девочка.
Валентина, как обычно, поднялась рано. Стояло лето,  пора было доить корову, выгонять в стадо. А там и порося покормить, кур, козу.  Накормить и отправить на покосы мужа. Сама она выходила на поденную работу попозже. В колхозе не было строго определенного времени для поденки. Лишь бы, заданный агрономом участок  сахарной свеклы, обработали к концу дня. Вот  бабы и сговорились меж собой, выходить к 10 часам, когда переделают все домашние дела. В самый жар уходили домой. Но зато, вечером тяпали  свеклу до самой темноты.
Подоив корову, Валентина выгнала её на задний двор и обомлела. Взгляд ее наткнулся на  шевелящийся сверток, лежащий на слежавшейся, старой куче навоза, приготовленной для перегорания. Таким образом колхозники готовили удобрение для своих огородов. Цветастый  сверток запищал, повергая женщину в панику. Взяв себя в руки, Валентина осторожно потрогала сверток. То, что там находилось, почувствовав прикосновение, громко заплакало голосом маленького дитя.
Охнув, Валентина схватила ребенка и развернув старую  тряпку, заглянула внутрь. На её руках лежал ребенок. То, что он рожден не вчера и не месяц назад, опытная женщина определила сразу. Старая потертая тряпка, бывшая когда-то, ярким кашемировым платком, сползла с голенького ребеночка и Валентина увидела, что держит на руках девочку месяцев семи от роду.  Кожа дитя была необычно смуглого цвета, как будто  девочку долго держали на летнем солнышке. А волосики то ли выгорели, то ли  светлыми и были от рождения. Глазки девочки тоже были светлыми. Почувствовав руки, девочка удивительно быстро успокоилась и уставилась на свою спасительницу большими серовато- зелеными глазками, окруженными удивительно длинными и черными ресничками.
Причитая и посылая в адрес "гадины самки" бросившей дитя, самые нелицеприятные прозвища, Валентина унесла девочку домой. Михаил уже ушел на работу. Она ловко, с ложечки напоила ребенка козьим молоком. Девочка хоть и пыталась ложку сосать, а не пить из нее, но Валентине было не впервой. С последней своей дочерью она управлялась так же ловко. Её родной Полиночке было всего 5 месяцев, когда у матери пропало молоко. Сейчас её Полиночке уже 23 года. Два из них она жила далеко от матери. В последнем письме писала, что скоро должна родить.
Оторвавшись от воспоминаний, Валентина приготовила теплую воду и искупала девочку в алюминиевым тазу. Пора было собираться на работу. Усыпив ребенка, Валентина побежала в контору, где рассказала председателю о своем неожиданном "приобретении." После обычной  каждодневной разнарядки, председатель, прихватив с собой молоденькую фельдшерицу, заглянул в дом Валентины. Фельдшер осмотрела девочку и вынесла вердикт, что ребенок  совершенно здоров.  -"Что делать будешь Валентина Дмитриевна"  - поинтересовался председатель. -"По справедливости, по закону, ребенка надо сдать в район, в милицию. Пусть разбираются, какая это тварь дитя кинула". - "А тут Василь Павлыч и разбираться нечего- отозвалась фельдшерица  - у ребенка тело смуглое, вон какое и платок Валентина Дмитриевна показала. Цыганенок это. А глаза у многих новорожденных к году цвет меняют. И у этой темные будут, дай срок". Валентина подала голос -"Так цыгане еще вчера уехали, сама видела. А ребенка к утру видать подкинули. Я уже поздно Зорьку вчера доила. Эта паразитка снова прогуляла до темноты. Уже в первом часу пришла. Гуляется, видать. Быка за собой привела".  Председатель перебил женщину-" Ты, Валентина, дело говори. Куда дитенка девать будешь? Мне ведь некогда за цыганами гоняться. Пусть этим милиция занимается!"
"Не знаю, председатель - отозвалась Валентина, с нежностью глядя на  смуглую малышку - Вот Миша придет и решим. Если мать не опомнится, себе оставлю. Скукотно нам с дедом -то. Скоро Поля родит. Так с дитем  куда поедешь в даль такую? Неизвестно когда увижу своих. А тут дочечка новая. И нам не грустно так будет, и дитё не по приютам будет болтаться".  Председатель  покачал головой - "Ты, Валентина Дмитриевна не торопись. Ребенок цыганский. Тяжело будет. Да и старовата ты для матери. Могут не дать тебе дитёнка". Михаил Карпович принял появление "подкидыша " в доме, достаточно спокойно. Он, вообще был спокойным по жизни.
Во второй половине следующего дня, в доме Кравцовых появились гости из района, сопровождаемые местным Председателем Сельского Совета. Представители милиции и  Социальной опеки приехали с намерением забрать "подкидыша."  В доме Кравцовых произошел серьезный разговор. Валентина категорически отказалась отдать ребенка.  -"Мне его сам Господь подарил. Вот если мать объявится, тогда и разговор  другой будет. А сейчас девочка у меня будет". Настойчивость женщины  поколебала решительный настрой  "делегации".  Ребенка решили оставить Кравцовым сроком на полгода. Если за это время не найдется мать или сами не откажутся, то последует суд, который и решит вопрос усыновления. Вся эта история происходила в половине пятидесятых прошлого столетия. Многое в то время было по другому, не только вопросы усыновления. Да еще и в небольшой деревушке. Так что, Леночка, как назвала  девочку Валентина, осталась в семье Кравцовых. Сразу можно оговориться о том, что состоявшийся через год суд принял сторону Валентины и официально закрепил за ней право материнства. Мать девочки никто не искал. Слишком много цыганских таборов кочевало в то время по России. Да и заявление о пропаже матери  ребенка никто не подавал. Девочка росла и развивалась прекрасно. Была удивительно здоровенькой и спокойной. Но Валентину немного смущало то обстоятельство, что ребенок был слишком серьезным для своего возраста. Леночку редко можно было увидеть улыбающейся. Она обычно, хорошо покушав, играла с маленьким ярким мячиком, сидя в своей кроватке на полозьях. Самодельная кроватка осталась еще от детей Кравцовых. Девочке было около года, если учесть то обстоятельство, что записали девочку, как рожденную ровно за полгода до дня ее  появления в семье Кравцовых. Валентина возилась у печки. И вдруг она услышала звонкий смех Леночки. От неожиданности рассыпав дрова, Валентна вбежала в спальню. Леночка стояла, держась за перекладину кроватки и смеялась, глядя в пустой угол комнаты.  Валентина, проследив за ее взглядом, естественно ничего не увидела. Она взяла на руки упирающегося ребенка. Но Леночка вырываясь из рук матери, колотила ту пухлой ладошкой по лицу и все норовила заглянуть Валентине через плечо туда, куда смотрела до этого. Растерянная приемная мама посадила ребенка в кроватку. Леночка, ухватившись ручками за перекладинку, снова поднялась на ножки и внимательно уставилась в пустой угол. Она запрыгала и вновь звонко засмеялась, приводя Валентину в непонятный трепет и даже испуг. Вдруг Леночка перестала смеяться и склонив головку, нахмурилась. Продолжая внимательно смотреть в пустое пространство, девочка вдруг членораздельно и очень внятно проговорила несколько непонятных слов. Это не было детским лепетом младенца. Это точно были какие-то слова, произнесенные младенцем на непонятном, звучном языке.  Валентина онемела от ужаса. Леночка вдруг заплакала, протягивая руки в сторону пустого угла. Она кричала все громче и требовательней. Валентина наконец как будто очнулась. схватив плачущую девочку, она выскочила из спальни.
О произошедшем, она не рассказала мужу, решив, что все это не стоит внимания. Мало ли что может выкинуть годовалый ребенок, едва научившийся выговаривать "мама" и "дай." Но успокоиться приемной мама не пришлось, странности следовали одна за другой. Через пару дней все повторилось. Девочка явно видела что-то или кого-то в пустом углу спальни, она радовалась этому "что-то" гораздо сильнее, чем маме, кормившей ее с ложечки, постоянно находящейся рядом. Но самым непостижимым для понимания было то, что девочка явно разговаривала с этим "что-то".  Её четкие разрозненные слова нельзя было спутать с лепетом младенца. Валентина не отличалась набожностью.  Икон в доме не было. Многолетнее воспитание Советского народа в духе атеизма, приносили свои, ощутимые плоды. Все, что происходило с приемной дочкой, было за гранью понятия Валентины. Она рассказала о странностях  с Леночкой мужу, но Михаил, как и следовало ожидать, только посмеялся над страхами жены и посоветовал той быстрее научить девочку говорить. И тогда приемная мама решила обратиться к очень известной в их районе бабушке Олимпиаде. Об этой необыкновенно одаренной народной целительнице, знахарке и предсказательнице я уже писала в своем рассказе "Бабушка Олимпиада." Старушка действительно, обладала необыкновенными способностями, часто не укладывающимися в головах обычных обывателей.
Старушка Олимпиада встретила позднюю гостью с маленькой девочкой на руках спокойно, без удивления. Валентина нарочно пришла вечером, не желая вызывать у односельчан ненужных вопросов. Время было слякотное, весеннее и  Валентина порядком устала, добираюсь до землянки Олимпиадушки.  -"Проходь, милая. Сидай ко столу. Грейся и девку свою отогревай. Буржуйка вон какая красная. - пригласила старушка Валю, - Знаю я что тебя ко мне привело. Молчи Валентина, я сама говорить тебе стану"  - Бабушка помогла Валентине распеленать ребенка.
Девочка вела себя так, будто находилась дома. Спокойно и внимательно оглядела комнатку и перевела взгляд на старушку. -"Смотри- ко, как зыркает цыганочка твоя.   Умненькая, в головке-то  ума поболе будет, чем у взрослого"-  Олимпиада погладила девочку по густым темно-пепельным волосикам. -"Смотри как колется" - пробормотала она вполголоса. -"Да что вы  бабушка. У Леночки волосики мягонькие "- возразила приемная мама девочки.  -"Та не волоски колют, а поле девочкино. Сильная ведунья будет. Ты, Валентина запомни одно. От тебя будет зависеть какой вырастет твоя Леночка. Черной или белой. От родителей только все и идет. Плохо за дитем ходить, не любить, не с добром подступаться к дитю, так и из простенького ребенка черная ведьма вырастет. А у тебя дитё необычное. Сила в ней такая, что и моей её не одолеть. А вот почему её бросили, непонятно. Цыгане таких сильно любят. Они им деньгу хорошую приносят своим гаданием. Удивительно все это".  Валентина ошарашено молчала, не сводя удивленного взгляда со спокойного личика дочери.
Олимпиада привычно растопила восковую свечу и вылила жидкий воск в большую кружку с водой над головой ребенка. Внимательно рассматривая содержимое кружки, Олимпиада продолжала тихо и неторопко -" Ну вот, видишь, тут и слепому понятно.   Чистая ведунья дочка твоя. Очень сильная.  Хорошая знахарка получится. Глаз у нее сильный. Что захочет, то и заставит человека видеть и делать. А чтобы дела ее в пользу людям были, ты Валя, должна ребенку всю душеньку отдать. Не бояться дитя, а любить. И учить только хорошему". Валентина судорожно закивала головой  Она мало что соображала. Худшие её опасения подтверждались. Все привычные понятия и представления Валентины о законах окружающего мира, рушились на глазах. Самое бабушку Олимпиаду, Валентина считала просто хорошей травницей. Ни во что сверхъестественное она не верила. Как будто  прочитав её мысли, угадав душевное смятение, Олимпиада повторила -"Сильная ведунья будет. Ты уж поверь, Валентина. От тебя требуется воспитание хорошее. Не дай Бог девочку несправедливо обидеть.  Сиротинка она. Матери её я на земле не вижу.  И померла она нехорошей смертью. Какой, не вижу, но нехорошей К дочке своей приходит, беспокоится за нее. Ребенок её видит, вот как нас с тобой. От-того и смеется, как ты говоришь, на ровном месте. Это тебе кажется, что без причины. Материнскую кровь она нутром чует, вот и радуется ей. Мать-то, долго ходить не станет. Пока не понимает ребенок, что мама та- не живая. Не захочет мать дочку свою пугать. Отстанет скоро. Главное в тебе, Валентина. Береги это сокровище, не обижай и люби. Она тебя отблагодарит здоровьем и долгой жизнью. Да окрести дитя, безбожница, пока она с нечистым не спозналась". Ехать в областной город, искать действующую церковь, Валентине было несподручно. Да и боялась она бросать дом и ехать неведомо куда. Поэтому  Валентина поступила так, как поступали большинство молодых матерей деревни. Она принесла своего ребенка  к сельской повитухе бабке Мотре. Большинство рожениц, не доверяя молодой, неопытной фельдшерице,  рожали детей с помощью повитухи. Бабка Мотря, приняв ребенка, спрашивала у матери имя дитя и погружала его несколько раз в корыто с теплой водой, читая при этом одну ей известную молитву. Потом она одевала на дитя алюминиевый крестик на простой веревочке. Считалось, что ребенок окрещен. Годовалая Леночка вела себя при обряде погружения очень спокойно. Она  легко дала бабке Мотре погрузить себя в воду и не прореагировала никак на крестик на своей шейке. Это окончательно успокоило Валентину, убедив ее в том, что если дар её ребенка и не от Бога, то уж точно не от слуг сатаны.
С того дня, отношение Валентины к дочери изменились до неузнаваемости. И так внимательная и заботливая женщина, отдавала девочке все свое свободное и несвободное время. Как и предсказывала бабушка Олимпиада, Леночка к трем годам перестала общаться с невидимым для окружающих призраком матери. Но улыбчивее Леночка не становилась. Её серьезный, внимательный взгляд, частенько смущал приемную мать. Но и к этому Валентина привыкла. Леночка больше не произносила непонятных слов, она усиленно и успешно осваивала нормальную  речь. Однажды  на "огонек" в летний вечер, к Кравцовым заглянула  Валентинина кума. Тетка Женя  была крестной матерью её погибших мальчишек. Тогда еще была жива мать Валентины и она без ведома дочери, окрестила внуков. Тетка Женя, достаточно пожилая и скандальная дама, ввалилась в дом Валентины с шумом, присущим таким людям- "Ой кумонька, сто лет тебя не видела. Застряла ты, дурья голова под старость лет в своей хате. Не выходишь на люди. Боишься, что твою цыгануху сглазят? Да не боись ты! Делать тебе было нечего, так ты подобрала то, что добрые люди выбросили. Ну зачем тебе, кума та обуза? Лучше бы лишнюю овцу завела. И то, толку больше. Ребенчишко непонятных кровей. Не то цыганенок, не то жиденок"
Возмущенная Валентина не успела ничего возразить. Тетка Женя вперлась взглядом в сидящую на широкой лавке малышку. Девочка исподлобья, внимательно посмотрела на крикливую бабку. И вдруг Тетка Женя взвизгнув, схватилась рукой за лицо- "Ой, глазыньки мои, ой лишенько мне" - вопила она без остановки. Валентина вытолкала старуху за дверь и ласково улыбаясь девочке, попросила -"Леночка, не сердись на неё. Она не плохая тетя. Она просто, глупая. А ты у меня самая умная и добрая девочка. Не будешь  сердиться?" - "Лядно, мама, не буду. Я узе не сельзюся".  Валентина выскочила во двор и схватив, все еще вопящую тетку за руку, втащила на летнюю кухню. Здесь она обмыла вспухшее, покрасневшее лицо тетки Жене и со словами -"Бог тебя наказал, чтобы не говорила гадостей о сиротке", - Валентина выпроводила старую склочницу со двора. Неизвестно, поняла  старуха или нет, кем и за что была наказана, но язык с того дня она "прикусила".
После произошедшего, Валентина долго и проникновенно говорила с дочкой, как со взрослой. Не заботясь о том, понимает ли её ребенок, Валентина рассказывала девочке о том, какие бывают разными люди. Но она, в то же время, пыталась втолковать ребенку, что люди часто говорят гадости не со зла. И что мстить им за это не надо. Не стоит людей наказывать только за глупости. Обняв Леночку, поглаживая ее необыкновенно красивые темно-пепельные волосики, Валентина ласково  уговаривала ребенка не делать так больше с плохими тетями. Леночка слушала мать, серьезно глядя на нее серовато-зелеными, большими глазищами. -"Мама, я не хотела Я ничего не делала. Она кричала сильно. Пусть больше не кричит".  Девочка высказала свою мысль с милыми  детскими "перевертышами", но вполне понятно.
Шли годы.  Как -то летом, когда девочке  было уже больше пяти лет, в дом к Кравцовым вошла старая цыганка. Табор стоял рядом в поселком уже с неделю. Валентина запирала ворота, не желая встречи с цыганами. Она чего-то  интуитивно боялась. А тут недосмотрела. Только что пришел Михаил с колхозной работы и не запер ворота. Цыганка вошла степенно и  как обычно,  попросила "Христа ради".  Валентина торопливо сунула в руку попрошайке  баночку сливок и попыталась выпроводить ту за дверь. Но не тут то было. Цыганка уперлась рукой в косяк и "запела" излюбленное "позолоти ручку, яхонтовая". Из спальни выскочила Леночка. Девочка к пятому лету своего проживания у приемных родителей, вытянулась, превратившись в настоящего ангелочка. Её необыкновенной окраски локоны струились по плечикам ниже пояса. Смуглая чистая кожа излучала сияние. Огромные, красивые глаза в  густых, черных ресницах словно бы, светились изнутри.
Старая цыганка, замолчав на полуслове, вперлась глазами в девочку. Леночка внимательно и очень напряженно смотрела в глаза седой цыганке. -"Иза!!! -с надрывом закричала старая  женщина, прикрывая руками лицо - Иза, Иза...." Она со стоном опустилась на пол. Леночка шагнула ближе, ни на секунду не отпуская цыганку из поля зрения. Старуха что -то быстро заговорила по своему.
Первой реакцией Валентины было кинуться к дочке, заслонить её собой, но она не смогла даже рукой пошевелить. А дальше произошло то, что окончательно выбило Валентину из колеи. Её девочка, которой не было еще и шести лет, четко, без запинки ответила цыганке на её же языке. Глаза Леночки "поплыли".  Взгляд ее ушел "в себя". Так бывает, когда человек  в глубокой задумчивости перестает замечать окружающее. Кто знаком с изотерикой или гипнозом, понял бы, что Леночка находится в глубоком трансе. Не отрывая рук от лица, цыганка почти ползком покинула дом Кравцовых.  Михаил, застывший, как и Валентина, первым пришел в себя. Он кинулся к падающей Леночке и успел подхватить ее на руки. Валентина тоже опомнилась.  Она, с причитаниями бросилась к ребенку, но Леночка уже открыла глазки и с удивлением оглядывалась вокруг. -"Мама, а где бабушка? Она зачем ушла? Я её не прогоняла. Ты мне не велела плохо делать, я и не делала".  Валентина, медленно возвращаясь к действительности, заикаясь пробормотала -" Ушла цыганка. Пусть идет. У неё свой дом, а у нас - свой."  -"Мама, а я тоже цыганка?" - спросила девочка.  -"Господи, да кто тебе такую глупость сказал. Ты моя доченька. Самая милая и добрая". - "А мне девочки на улице говорили, что я цыганка. Я не хотела сердиться на них, но у них сами головки заболели и они убежали. Это еще давно было" - сообщила Лена.  -"Мама, а что такое цыганка? Меня так зовут?"   Валентина, не зная что ответить, кое -как объяснила ребенку, кто такие цыгане.    
-"Значит, я цыганка" - уверенно заявила Леночка.  -"Мама, я знаю, что я цыганка. Я вот тут знаю- Леночка показала ручкой на свой лобик-  Просто знаю и все.  И еще знаю, что ты моя неправдишная мама. Но, все равно, я тебя очень сильно присильно люблю.  Больше солнца, больше неба. Ты не плачь, мамочка. Я у тетки  Жени вот тут увидела, что ты моя неправдишная мама" - Лена снова указала пальчиком себе на лобик чуть повыше глаз. Не зная, что возразить своей ясновидящей дочке, Валентина призналась девочке, что она действительно "неправдишная" её мама.  Все равно,   одаренный ребенок обо всем узнает. Село слишком маленькое - не скроешь правду от ребенка,  к тому же - ясновидящего. У Валентины страшно разболелась голова, видимо подскочило давление от пережитого. Леночка, внимательно вглядываясь в лицо матери, хитренько улыбнулась и предложила -"Хочешь, я тебе головку пожалею?"  Девочка принялась гладить Валентину по голове, ласково что-то нашептывая. Через несколько минут боль полностью прошла и Валентина почувствовала себя легко и уверенно.