Могло быть и так, или Эльфы тоже люди. Глава 99

Горы Тирин-Шахри
.
Генрих опасался, что они с Тель вернутся не на стоянку серых в горах, а куда-нибудь в другое место. Но амулет перехода, верный нынешнему хозяину, перенёс их аккуратно в избушку холостяков.
- Сделайся какой-нибудь, - бросил Генрих, озираясь в поисках непрошенных свидетелей их перехода. Опустил меч де Моле на свою кровать.
- Где мы? – девушка тоже осматривалась.
- В устье Карред-Ирауна. Близится военное столкновение с Подземными. И тебе надо вызывать демона.
- Я не знаю текста…
- Скоро принесу. Сиди здесь. Всем отвечай, что ждёшь меня.
И Генрих вышел, впустив в дверь облако вечерней жары: солнце только садилось за горы. Выругался, вернулся, стал переодеваться.
- А на меня ничего не найдётся? – напомнила о себе Тель, уже стащив дутую куртку и подняв до груди свитер. – Даже мужское – я могу измениться в парня.
Генрих скривился, но нашёл идею стоящей. Понаблюдал за её преобразованием в «безликого» мужчину и, оставив ей одежду и меч, вышел.
Сто-двадцать-седьмой, посланный к новой Светлой целительнице, должен был не только забрать амулет перехода, но и уговорить королеву отдать её копию текста призыва Паридиэна. Тексты находились у каждой из королев, но тёмные оставили свой в мире Разных. А поскольку Сто-двадцать-седьмой не добрался до Олассие Махальма, Генрих не был уверен, есть ли у него копия.
Четырнадцатый нашёл своего помощника на строительстве одной из баррикад в горах. На просьбу Генриха он невозмутимо вынул из складок одежды небольшой тубус с печатью и протянул, лишь слегка улыбнувшись. И снова у Генриха не нашлось времени расспросить, как артефакт попал в руки Сто-двадцать-седьмого. Снедаемый недобрыми мыслями, он вернулся в селение. Придраться не к чему: задание выполнено в точности и быстро, светлых с договором нейтралитета бояться не стоит. Но ситуация выходила из-под контроля, заставляя Четырнадцатого нервничать.
Как назло, нигде не попадалась Алтын-кёс. Генрих пустил по селению слух, что ищет её, а сам поспешил в домик. Там по-прежнему сидела одна Тель. Мужчина протянул ей тубус. Она молча вскрыла печать и достала древний свиток. Генрих с удивлением смотрел, как спокойно она держит листок и не обжигается.
- Ох, не нравится мне этот текст… - пробурчала она.
- Давай-давай, богиня, отрабатывай.
- Что отрабатывать? – огрызнулась она, пропустив «богиню».
- Жизнь, золотце, жизнь, - баритоном промурлыкал Генрих и вздрогнул.
Дверь домика распахнулась, едва не слетев с креплений.
- Там пограничники обнаружили запас провизии и оружия. Это твоих рук дело! Отвечай, с кем ты якшаешься! – выпалила стоящая на пороге Алтын-кёс.
Генрих сгрёб её в домик и закрыл дверь:
- Мала ещё, такие вопросы задавать. Да и не время. Читай! – рявкнул он на Тель, замершую на его лежанке.
- Я… всё… прочитала… - лист сгорал на её ладонях, с каждым словом она выдыхала клубок золотого пламени.
- Эт-то к-то? – пролепетала Алтын.
- Твоя мать, - не задумываясь, ляпнул Генрих.
- Это?! – девушка указала пальцем на парня, трясущегося от горячки и оседающего на лежанку.
- Твою мать! – вырвалось у Генриха первое, что пришло в голову. – Тель, соберись, ты же не должна так…
- Всё нормально, - прошелестел парень, с трудом поднимаясь.
Выглядел уже намного лучше, взгляд стал более осмысленным.
Генрих подозвал Алтын-кёс:
- Уведи это существо отсюда. В горы. Найдите ту пещеру, о которой я говорил. Закрывайте сразу, как вернётся Паридиэн. Ключ уже должен быть там. Меч вот лежит, - он нуждался в помощи Алтын-кёс, как никогда. Не доверял ей, но нуждался.
- А почему ничего не происходит? – прошелестел «Тель».
- Откуда я знаю-то?
- Так откуда продукты и оружие? – под руку вклинилась Алтын.
- От Матери и её Ребёнка!
- Не верю!
- Твоё дело! Только не сей мне тут смуту. Бери это тело, бери еды – и уматывайте.
- Ну пойдём, мамочка! – процедила девчонка и протянула руку помочь Тель встать.
До той только сейчас начало доходить:
- «Мамочка»? Ты сказала «мамочка»?
- У-у, да, теперь я верю, что это не парень. Вставай, рохля, слышала, что «папочка» сказал? Пора нам отсюда. А я послушная доченька.
Тель послушно поплелась за Алтын-кёс к месту выдачи запасов. Пограничники, нашедшие этот клад, взяли на себя роль распределителей; народ самоорганизовался и вёл себя очень тихо и прилично. Все были уверены, что это – дар Матери, и остались счастливы.
Девушки отстояли очередь, взяли немного провизии и отправились к пещере, которой предстояло стать новым порталом. По пути они встречали серых: притихшие люди мастерили укрепления, маскировали входы в пещеры, заваливали камнями неудобные для обороны ущелья. В воздухе витал страх. Постоянный, неотвязный, пульсирующий страх перед тем, что им предстоит. Война не оставляет равнодушных. Война призывает действовать. И от этих действий можно пострадать.
Тель вспоминала сны солдат, унимала в себе желание остановиться и помочь им, поддержать. Но дочь тащила её вперёд, за пределы селения.

От Сто-двадцать-седьмого Алтын-кёс знала, что в это самое время отряд тёмных, до того мирно сидевший у границы, тоже снялся в горы. Очень её интересовало, кто отрядом управляет и почему они не нападают. Разведчики? Или не пускают новых серых в поселение? Кто знает, сколько у них там серых трупов по кустам прикопано… Но ведь они уходят в горы, не дожидаясь своих, и, по слухам, основные силы тёмных, до этого собиравшиеся вычищать горы с востока, всё бросили и несутся сюда.
Кто-то здесь их сильно разозлил. Уж не Тель ли? Или Генрих сделал что-то такое, что эльфы снялись и прискакали сюда, оставив восточные горы на десерт?
У Алтын не хватало информации, главным источником оставался Сто-двадцать-седьмой, её возлюбленный, который удачно втёрся в доверие к Четырнадцатому. Он же был её исполнителем и оружием. А сама Алтын, видя, что общество всё ещё склонно к патриархату, старалась быть тихой и лишь ненавязчиво, но эффективно руководить своим мужчиной. Именно она сдружилась с королевой светлых, упросив её выслать гонца с амулетом и текстом призыва… Так научила её Надежда.
Но сейчас информации ей не хватало, поэтому она решила поиграть в «дочки-матери» с Тель.
- Мам, ты не думай, я рада тебя видеть! – начала «оттаивать» девушка, когда они пробирались между нагромождениями камней. – Но, сама видишь, время такое. Да и ты на маму не похожа.
И просияла искренней светлой улыбкой. Тель не купилась, но разговор поддержала…

***

Генрих незаметно следовал за женщинами, проводил их, удостоверился, что взяли еду и идут в нужном направлении.
Прошёлся по укреплениям. Всё было сносно. Именно сносно, но выдержат ли серые против регулярной армии Подземных? На мгновение Четырнадцатому показалось, что он погорячился, сделав такие высокие ставки. Обрёк на смерть тех, кто слепо поверил ему и созданной им богине.
- Подзе...
Крик дозорного оборвался. Выбежав к селению, Генрих успел увидеть, как тот оседает наземь, а стоящий за ним плак’кйорл стряхивает кровь с клинков и идёт дальше. Полудемона обогнали два всадника на ящерах. Четырнадцатый увернулся от копья ближнего всадника и нырнул в свой дом. Он пробежал строение насквозь, выскочил наружу через окно и забрался на крышу.
В лагере уже кипела битва. Серые из тамплиеров ещё не совсем позабыли боевые навыки, но хаотичный стиль боя тёмных и наличие ящеров не давал им построиться и оттеснить врага. Генрих чуть отклонился назад, пропустив перед лицом стрелу, и с разбегу спрыгнул вниз. В полёте высвободив стилеты, он приземлился на одного из тёмных, вбив лезвия ему в череп.
- За Мать!.. И её… Ребёнка! - выкрикивал он, подхватив с земли чей-то меч, и эхо голосов серых подхватывало его клич.
За следующие несколько секунд прижатому хорошо слаженной двойкой к стене Генриху пришлось вспомнить всё, чему его учил отец. Скользнув мечом по лезвию левого тёмного, он отрубил ему пару пальцев. Пригнулся, пропуская над головой клинок правого. До хруста развернул корпус и захватил левой рукой запястье тёмного, одновременно положив свой меч лезвием на правое плечо. Обратный разворот, и один тёмный падает с рассечённым оружием товарища лицом, а шею второго насквозь пронзает меч. Выдернув клинок, Генрих яростно врубился в толпу, отвлекая часть тёмных на себя.
В этот момент над полем боя, вопя то ли от радости, то ли от страха, пронеслась светлая эльфийка Иримэ. Её талию обвивала растущая из какой-то скалы лиана. Кроме психической атаки девушка разбросала в скопления тёмных семена. Из семян во все стороны проросли похожие на бамбук стебли - так быстро, что несколько не успевших отскочить тёмных оказались проткнуты ими. Неожиданным появлением она внесла смятение в ряды не только тёмных, но и серых. Никто не ожидал помощи от официально нейтральных Наземных.
Большая часть серых медленно отступала вдоль реки, оставляя горящие хижины и пытаясь сопротивляться организованным силам тёмных, которые пустили в ущелье наездников на ящерах. Это была единственная верная тактика – пеших расстреляли бы ещё в узком проходе. А верховые двигались быстро, травоядные ящеры кусались не до смерти, но могли затоптать и нести тяжеловооружённых и хорошо защищённых ездоков. Серые, засевшие наверху и дождавшиеся отступления своих, стали скидывать в ущелье горящие камни, обмазанные смесью смолы и хвои. Они мало кого задевали, но ломали строй и задерживали пугливых ящеров, вынуждая наездников отвлекаться. Рептилии пытались взобраться по пологим склонам, но не могли зацепиться за отшлифованные дождями стены.
Этот манёвр дал возможность серым оправиться от первого удара Подземных и организованно отступить к укреплённым частям ущелья.
Поняв, что наверх ящеры забраться не могут и придётся отражать удары ещё и со стен, и убедившись, что серые отошли на расстоянии полёта стрелы и камни больше не скидывают, плак’кйорлы направили в ущелье расчёты пеших. Силы тёмных начали собираться на месте стоянки серых, сжигая оставшиеся хижины, выстраиваясь колоннами, образуя сильный, массивный таран.
На что рассчитывали серые – было не ясно.
Королева направила войска сперва на восток, зачищать горы, но день назад передумала и велела наступать на эту жалкую кучку серых в устье Карред-Ирауна. Обмолвилась, что они вынудили её. Велела вырезать абсолютно всех серых, встреченных там, пройтись потом по окрестным горам. Глупые наивные серые! Им не справиться – это было очевидно.
Тёмные просачивались колонной по тропинке и собирались на месте уничтоженного поселения.

Четырнадцатый засел за большим валуном вместе с кучкой отрезанных от ущелья «воителей». Эти люди пришли за поддержкой Матери, а он заставил их воевать против вымуштрованных опаснейших эльфов.
Среди них сидели юноши, сжимавшие в мокрых ладонях луки. Наконечники и кончики стрел мелко дрожали. Некоторые девушки втихаря плакали. Они ещё юны, они родились здесь, они не знали вооружённой войны.
Были те, кто смотрел в проход между камнями жёстко и твёрдо. Кто верил в силу своих рук, железа и воли. Кто уже убивал тогда, в прошлой жизни. За свою веру и свои убеждения. С этими людьми можно хоть в Мир Духов идти. А вот за юнцов было страшно. И за свою спину, если там они.
Генрих придвинулся к самому близко сидящему.
- Каков твой номер?
Парень вздрогнул и уставился на собеседника непонимающе. Резким движением стёр с висков капельки пота.
- Четыреста-девяносто-седьмой…
- Недавно выпустился из школы, - прикинул Генрих.
Парень неуверенно кивнул. Похоже, соображал он уже не очень. Наверняка ещё нуждается в жёсткой направляющей руке вроде воспитателей.
- Соберись! Ты должен стрелять! Ты должен ради Матери!..
- Я не воин! – неожиданно громко выкрикнул юнец, поперхнулся и закашлялся. Это моментально остудило его истерику.
Генрих не знал, что с ним делать. Разве что отпустить его в какое-нибудь укрытие. Но парень сидел, стискивал рукоять меча и слизывал слёзы с верхней губы. Иногда закрывал глаза и глубоко сосредоточенно вздыхал.
Подземные собирались и строились в ущелье. Залезли в русло реки.
Недолгое затишье перед основным ударом прервали новые ростки, внезапно начавшие разрывать строй тёмных и расправляться в огромные живые сети с ядовитыми шипами. После первого удивления дроу принялись рубить их сразу, как только замечали.
Со стен вновь полетели камни, но сориентировавшиеся жрицы взрывали их в пыль или закидывали обратно, сметая укрепления серых. Несколько женщин подняли на воздух догоравшие хижины и направили их на стены и отступивших серых. Рассыпавшиеся доски зажгли несколько баков со смолой, ёмкости начали чадить, и ущелье заволокло едким тёмным дымом. В сгущающихся сумерках да ещё в мареве смога тёмные получили бесспорное преимущество, ориентируясь по аурам и теплу серых. Дроу пошли в атаку.
Генрих задыхался, дым жёг лёгкие и глаза, но он пытался выкрикивать что-то о милости Матери и Её ребёнка, о том, что Она не оставит своих приверженцев, раз дала им чудо – одежду и еду, о том, что смерть не страшна… А сам менял внешность под тёмного.
Первыми за ограждения сунулись всадники на ящерах. Двое погнались за отступающими серыми, третий отстал, застряв среди своих же пеших воинов. Вдруг один из пробегавших мимо эльфов ухватился за поводья ящера. Рептилия мотнула головой, но наглец вместо того, чтобы отпустить поводья, облетел вокруг головы ящера и сшиб ногами всадника. Сразу оказаться в седле Генриху не удалось, и он повис на боку ящера, заставляя того кружиться на месте. Наконец, едва избежав зубов ящера и участи быть раздавленным о землю, он сумел выпрямиться в седле и направил зверя в сторону ущелья, оставив позади десяток тёмных разной степени помятости.
Нагнав двух оставшихся всадников, Генрих дёрнул поводья в сторону. От неожиданности ящер клацнул зубами, цапнув при этом за хвост бегущего впереди сородича. Укушенный взвыл, шарахнулся вбок, при этом толкнув третьего ящера. В образовавшейся куче-мале одного из тёмных приложило об стену ущелья, второй едва сумел вырваться из-под дерущихся ящеров.
Генрих соскочил чуть раньше, но приземление вышло неудачным, и теперь правая рука серого безвольно болталась, вырванная из плеча. Под рычание ящеров и топот набегающих пеших Подземных он подхватил выпавший меч здоровой рукой и атаковал тёмного. Тот парировал, отбросил клинок вверх и ударил локтем по рёбрам. Прокатившись по земле, Генрих всё же сумел подняться, но продолжить бой не удалось.
Мимо него с рёвом пронёсся ещё один ящер, но в другую сторону. На спине в седле из верёвок сидел Вэон. Раскидав слегка оторопевших пеших, он ринулся глубже, вклиниваясь в стремительный поток тёмных.
Четырнадцатый хотел бы сказать ему, что не стоит жертвовать, что сейчас ход битвы изменится. Но понимал, что не докричится. С трудом поднялся, попытался взобраться на утёс повыше, желая рассмотреть позиции Подземных и новые отступления серых. Эльфы мощными волнами теснили людей к пустыне, те бежали. Они не получали приказов жертвовать собой, держаться любой ценой. У них был другой приказ, но если сейчас ничего не изменится, то «ассасинов» растопчут и вырежут. Во что он ввязался?..
И где, раздери его, Паридиэн?..
Тёмные ликовали. Тёмные наступали.
Тёмные вынуждали серых подходить к самой пустыне.
Тёмные были уверены, что серые выйдут на открытые места, где их можно перестрелять, как животных, истребить и выполнить приказ. Тёмные уже забирались на стены ущелья, скидывая серых оттуда, а Ллиориль с Иримэ не всегда успевали их подхватывать лианами.
Серые отступали. Серые опускали руки, оставляя веру в чудеса и милость Матери. Той, на помощь которой они надеялись. Оружие опускалось, руки разжимались. Серые хотели жить и отступали.
Серые затеяли бесполезную схватку. Помощи ждать было уже неоткуда.