2199

2199

Часть 1.

2199 год.
85 лет спустя Мировой Ядерной Войны.

Эдуарда вырвал из сна включившийся телевизор. Зазвучал гимн Белгородского Государства. Парень спрятал голову под подушку, но и через неё отчётливо слышалось громкое хоровое пение. Эдуард знал слова гимна и по совместительству будильника наизусть и смог бы повторить его без запинок даже под действием ИКС, когда всякая мозговая активность притупляется.
Он протёр глаза, полежал, уставившись в потолок и, собираясь с мыслями, широко, до боли в челюстях, зевнул. «Опять работа, когда же уже удастся выспаться?» - вяло подумал Эдуард. Снова зевнул, на этот раз со стоном и пошаркал в туалет, кинув взгляд на экран телевизора, где развевался государственный флаг: красное сердце на чёрном фоне. Телевизор заговорил:
«Доброе утро, дорогие граждане Белгородского Государства. До начала работы осталось два часа. Советуем привести себя в порядок и позавтракать. Погода в городе пасмурная, местами кратковременный дождь, температура воздуха + 4, уровень радиации чуть выше нормы, не забудьте надеть противогазы и химзащиту».
Эдуард спустил воду и переместился в ванную комнату, где принялся чистить зубы перед треснувшим зеркалом.
«Последние новости к этому часу. Сегодня в два часа ночи на улице Овечки Долли около секс-точки была ограблена и избита молодая женщина. Преступники забрали сумочку, в которой находилось 20 ИКС. По факту грабежа заведено уголовное дело. Просим всех, кому что-либо известно об этом правонарушении, обратиться в полицию. Также около пяти утра сотрудники правоохранительных органов взяли штурмом лабораторию по изготовлению заменителей ИКС, которая располагалась в подвале дома на улице Чернышевского. Все преступники задержаны. Хозяин лаборатории сообщил, что производил таблетки для личного употребления. Больше никаких инцидентов за минувшую ночь не зафиксировано».
Эдуард лёг спиной на пол перед вмонтированным в стену телевизором и начал качать пресс, равномерно поднимая и опуская туловище.
«Дорогие телезрители, а теперь посмотрим выступление президента Белгородского Государства». Эдуард покосился на экран, где с торжественной музыки начиналась трансляция записи обращения президента к народу в день его инаугурации. Текст этого видео крепко впечатался в память каждому гражданину страны за те четыре года, что его непрерывно показывали по утрам. Эдуард качал пресс, глядя в потолок, но знал, что сейчас на трибуну поднимается пожилой мужчина с залысиной и поправляет галстук перед тем, как толкнуть речь.
«Граждане, вы знаете, что наше новое общественное устройство последние 30 лет живет на новых принципах. Идеология наша проста, а поэтому точна и неоспорима. Мыслители прошлого развивали сложнейшие теории, блуждали в кромешных дебрях вычислений и предлагали утопии, обернувшиеся прахом. Но истина - она всегда проста и лежит на виду. Мы создали идеальное государство, в основе которого лежит личное счастье каждого гражданина.
Не подлежит сомнению тот факт, что цель жизни человека - счастье, которое достигается путём переживания тех или иных удовольствий. Сон, еда, секс, профессиональная реализация и наркотик, который каждый получает за выполнение трудовых обязанностей, - вот нерушимые столпы нашей государственности. Строительство, биотехнология, генная инженерия, машиностроение, лёгкая и пищевая промышленность, - приоритетные отрасли развития нашей страны. Армия и вооружения нам не нужны: после Мировой Ядерной Войны внешних врагов у нас не осталось. На опустошённой планете наконец-то воцарился покой. Нам повезло, что мы оказались относительно далеко от эпицентров взрывов, разрушивших нашу бывшую страну. Вражеские бомбы миновали тихий провинциальный город, но разгромили соседние региональные центры. Тем не менее, мы понесли большой ущерб. Сегодня экономика Белгородского Государства медленно, но верно реабилитируется: за 30 лет мы смогли восстановить и заново отстроить многое из того, что забрала у нас война. Благодаря использованию новейших генных технологий в сельском хозяйстве и строительству огромных тепличных комплексов мы смогли победить голод и высокую смертность и значительно улучшили демографическую ситуацию. Нам больше не грозит вымирание, - и это главное. Да, проблем ещё очень много. Но все они решаемы, и я как лидер страны приложу все усилия для обеспечения процветания Белгородского Государства».
Эдуард поднялся с пола и направился в душ. Несмотря на то, что колонки были установлены и в ванной комнате, шум льющейся воды немного заглушал звук телевизора.
«В прошлом все преступления, в том числе убийства, совершались в большинстве своём на сексуальной почве. Семья как ячейка общества пагубно сказывалась на развитии человечества. Ребёнок испытывал унижения со стороны взрослых на психо-эмоциональном уровне в связи со своим бесправным положением в семье, либо не мог реализовать неизбежное сексуальное влечение к одному из родителей, ощущая в свою очередь к другому раздражение, злобу, ненависть. Древние называли это комплексами Эдипа и Электры. В связи с реорганизацией института семьи и создания Инкубатория только тщательно отобранные человеческие особи с лучшим набором генов имеют право продолжать род. Так мы сможем создать здоровую и сильную нацию, способную заново заселить планету. Все люди ради их же блага подлежат в обязательном порядке стерилизации с самого рождения. Это делается для того, чтобы обезопасить род от бесконтрольного размножения, способного нанести генетический вред будущей нации».
Из распылителя душа успокоительным дождём на тело Эдуарда ложились струи многократно пропущенной через фильтры воды. Он вспомнил, как ещё лет 15 назад вода была роскошью, и купание мог позволить себе далеко не каждый – даже питьевой воды не хватало. А теперь можно нежиться под тёплым душем и не думать о том, что напрасно тратишь драгоценную влагу, которой мог бы целую неделю утолять жажду.
«Страдание всегда было печальным уделом человечества, потому что оно сразу избрало неправильный путь своего развития. Люди прошлого двигали научно-технический прогресс вперед, забывая о личных удовольствиях. Многотысячелетняя история рабства, войн, анархии, жестокости не искупает тех научных открытий, которых добилось общество прошлого и которые, кстати сказать, привели к Мировой Ядерной Войне. Пусть мы сейчас живём на их достижениях, но мы не страдаем как они. У нас есть индивидуальный кусочек счастья (ИКС) - сильное наркотическое вещество, не имеющее побочных эффектов при постоянном применении и не требующее увеличения дозировки. Эти таблетки заменили нам так называемые деньги - те бумажки, которые использовались в прошлом для купли-продажи товаров и услуг. Таблетка ИКС действует мягко и безболезненно, погружая вас на 5 минут в ощущение эйфорического блаженства, радости бытия и умиротворения. В случае отказа от его употребления вы испытаете невыносимые муки, толкающие многих безработных индивидов на преступления с целью добычи ИКС: кражи и грабежи, некоторые из которых не обходятся даже в наше высококультурное время без человекоубийства. Но это скорее редкое исключение из правил; так сказать, неизбежные и незначительные погрешности стройной и слаженной системы. Постоянная работа обеспечивает гражданина необходимым количеством ИКС на каждый день, в условиях разумной экономии, конечно. Что касается изготовления и торговли разнообразными заменителями ИКС, то подобные действия находятся вне закона, жёстко пресекаются и являются наиболее тяжким преступлением, наравне с человекоубийством. Эти запрещённые ядохимикаты опасны для жизни отдельного человека и общества в целом, поэтому государство просит граждан быть начеку и при малейшем подозрении на незаконное производство и реализацию поддельного наркотика обращаться к сотрудникам правопорядка».
Вытершись полотенцем, Эдуард зашёл на кухню, достал из холодильника три белковых батончика, которые представляли собой серые куски безвкусного витаминизированного вещества, налил в чашку энергетический напиток и принялся завтракать.
«До войны люди томились от одиночества, искали партнёров для секса, неудачи озлобляли их, редкие победы разжигали аппетит, что негативно сказывалось на здоровье, а также на профессиональных качествах и работоспособности. Нам нечего стесняться половых вопросов, ведь именно их игнорирование в прошлом приводило к страданию, насилию и войнам. Тираны и монархи, мучившие миллионы ни в чём не повинных людей и разжигавшие масштабные войны - озлобленные на сексуальной почве психопаты с детской неудовлетворённостью, трещиной расколовшей взрослую жизнь; их поступками двигала сексуальная нереализация, засевшая в подсознании с юных лет. К их числу можно добавить насильников, убийц, маньяков и прочие локальные преступные элементы, в изобилии населявшие мир прошлого. Обезумевшие от невозможности реализовать сексуальную энергию, но не склонные к насилию люди сублимировали её в искусство и науку. Как могли довоенные страны называться свободными, если пускали на самотёк или даже оставляли в стороне самую важную социальную проблему - проблему удовольствия населения, общественного счастья. Напомню нелепые факты прошлого. Мораль запрещала обсуждать открыто сексуальные вопросы, наркотики изготавливались без контроля государства нелегально-кустарным способом, вызывали зависимость и были смертельно опасны; людей воспитывали страдальцами, на удовольствиях стояли табу; религия воспитывала мучеников, учила страдать, искупая грехи. Вы представляете себе - все испытывают похоть и плотское притяжение, но никто не может в этом признаться друг другу и что-либо изменить - многотысячелетняя история рабства, религии и морали, которые закрывали людям рты и связывали руки. Приходилось придумывать обходные пути, хитрости, обманные манёвры, чтобы просто заниматься сексом; так, ещё в древности появилась так называемая «любовь» - туманное понятие, не имеющее точного определения, которое стало выступать как легальный синоним сексуального желания».
Закончив с завтраком, Эдуард надел свой старый рабочий комбинезон и выглянул в окно, выходящее на серую стену соседней многоэтажки. Небо над ней, вечно затянутое свинцовыми облаками, было того же самого цвета; впрочем, другого цвета оно ещё никогда не было при жизни Эдуарда.
«Сейчас в 2188 году это кажется смешным и нелепым, не правда ли? Люди сотни лет слепо жили как обезьяны, но смело гордились тем, будто бы поднялись намного выше своих волосатых предков, лазивших по деревьям. Они развили науку, но к чему все достижения цивилизации, если человек в ней страдает? В нашем свободном обществе для тех, кто работает и исправно платит налоги, на улицах городов работают круглосуточные секс-точки, где можно в любое время, кроме рабочего, при предоставлении электронного паспорта совершить половой акт с абсолютно здоровыми партнёрами. В наших инкубаторных школах с детства учат основам сексуального поведения, моральной и физической раскрепощённости. Так называемые религии, философии, искусства - опасные пережитки прошлого, результат сублимации неудовлетворённых людей, поэтому им нет места в наших учебных заведениях.
Мы – совершенная реализация того будущего, которое безуспешно строили люди прошлого, свергая и устанавливая различные формы правления. Мировая Ядерная Война не уничтожила нас, она открыла нам глаза. На пепелище мы построили…»
«…счастливый новый мир», - сквозь приступ зевоты синхронно с телевизором проговорил Эдуард.
«Это была трансляция записи пятого президента Белгородского Государства к народу в день его инаугурации. Спасибо за внимание». Эдуард вспомнил, как четыре года назад смотрел по утрам выступление прошлого президента, добродушного толстяка с двойным подбородком, который изъяснял по-своему те же самые мысли.

Часть 2.

«Сейчас самое время принять ИКС, чтобы зарядиться счастьем и не опоздать на работу. Юным любителям экспериментов советуем не пытаться увеличивать дозировку - эффект будет такой же, что и от одной таблетки. До начала работы остался час. Приятного утра», - проговорил телевизор, на экране которого теперь развевался флаг.
«Реклама. Новый жёлтый элегантный противогаз с широким обзором, в котором ваша голова будет чувствовать себя свободно, а вы - выглядеть модно. Товар ограничен, спешите купить в «Центре одежды» всего за 19 ИКС. Новый, лёгкий, зелёный облегающий костюм химзащиты, который не скроет, а подчеркнёт каждый изгиб вашей фигуры, уже поступил в продажу всего за 39 ИКС. Купи сразу противогаз и костюм и получи скидку 10%. «Центр одежды» заботится о вашем стиле и комфорте».
Эдуард достал из кошелька одну голубую таблетку в противомикробной оболочке с логотипом ИКС на одной стороне и ГОСТ на другой и кинул её в рот. Через полминуты его накрыла мощная волна пронзительного блаженства, он откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. Тело обволакивал счастливый покой. Глаза его закатились. Эдуард засмеялся, а потом заплакал от захлестнувшего наслаждения. Оно было так приятно, как ничто в мире. Когда эффект стал ослабевать, он положил на язык ещё одну таблетку и провалился в безмятежную эйфорию.
«До начала работы осталось сорок минут», - телевизор вывел его из оцепенения. Сверившись по наручным часам, Эдуард надел противогаз, плащ химзащиты и вышел из дома.
На улице cлегка моросило. Небо озарялось на горизонте вспышками молний. Вслед за ядерной зимой, продлившейся около 10 лет сразу после Мировой Ядерной Войны, вот уже более полувека в природе царила ядерная осень. Холодная, сумрачная и мокрая погода без солнца.
Эдуард подтянул ремешок противогаза, накинул капюшон и побежал к станции электричек, разбрызгивая лужи. У турникета дежурили несколько полицейских – абсолютно неотличимых друг от друга клонов. Эдуард прислонил пластиковую карту к считывателю и прошёл через турникет. В вагоне было тесно и жарко от набившейся толпы таких же, как и он работяг, спешащих на свои стройки и фабрики.
Три станции, – и он уже был на работе, которая заключалась в том, чтобы отстраивать разрушенные войной здания. Эдуард целый день носил доски, мешки с цементом, мешал раствор, укладывал кирпичи и убирал строительный мусор. Нелёгкая работа, но выбирать не приходилось.
После Инкубатория Эдуард окончил школу с неважной успеваемостью, и путь в единственный университет оказался для него закрыт; государство обеспечило выпускника однокомнатной квартирой и работой на стройке. В подобной сфере трудилось половина населения страны, остальные – на фабриках и заводах, и лишь немногие, окончившие университет, могли позволить себе другую, более чистую, комфортную и оплачиваемую работу, например, в офисе, в конструкторском бюро или в лаборатории.
Наступил единственный светлый момент рабочего дня - обеденный перерыв, в продолжение которого Эдуард принял ИКС, зашел в секс-точку на углу и съел несколько кусков соевого мяса с тепличной картошкой в ближайшем кафе. Когда он стоял в очереди, которая в обеденный перерыв неизменно вырастала перед ближайшей секс-точкой, на него сквозь рекламируемый по телевизору «новый жёлтый элегантный противогаз с широким обзором» посмотрела девушка с зелёными глазами. Зелёный – цвет растительности, уничтоженной войной, считался самым красивым из палитры красок наравне с жёлтым – цветом скрытого тучами солнца, а обладательницы зелёных глаз – эталоном красоты. Эдуард притронулся к её руке и спросил: «Хочешь секса?» - «Да, но скоро уже подойдёт моя очередь. Впрочем, как и твоя. Давай в другой раз», - с улыбкой проговорила девушка и отвернулась.
Отстояв в очереди, Эдуард вошёл в помещение, оформленное в минималистическом стиле: розовые стены, белые кушетки, большие зеркала на стенах, приглушённый свет торшеров. Перед ним стояли в ряд десять наложниц. Взгляд его остановился на миловидной брюнетке с широкими бёдрами и небольшой, но аккуратной грудью. Эдуард взял её за руку и повёл в свободную кабинку. Из дверей, помеченных светящейся красным цветом надписью «Занято», доносились стоны удовольствия. Он отыскал зелёную табличку «Свободно» и вошёл в кабинку, которая представляла собой узкую комнату, занятую кроватью и биде. 
В шесть часов рабочий день окончился. Вместе с другими работниками Эдуард спустился в подвальное помещение, где располагались душевые кабины. В общей душевой мылись мужчины и женщины. Он включил кран и стал под струю. Вода обволакивала его уставшее за день тело, снимало напряжение, расслабляло. Справа от себя он заметил хрупкую девушку из соседней артели, которая намыливала себя мочалкой. Эдуард попытался вспомнить её имя, но не смог. Она уловила взгляд и в ответ оценивающе просканировала сверху вниз его тело. Видимо, оставшись довольной увиденным, девушка спросила, приподнимая бровь: «Хочешь секса?» Он подошёл к ней, убрал с симпатичного лица мокрую прядь и выдохнул на ухо: «Да». Было немного неудобно, но приятно-необычно это делать под струями горячей воды, летящей из распылителя на разгорячённое тело.
Вытершись полотенцем, Эдуард в раздевалке принял одну ИКС. Ноги его подкосились, он опустился на лавку, прислонился затылком к шкафчикам и почувствовал невероятное наслаждение, волнами от головы пробегающее до самых ног. Слёзы радостного раскрепощения увлажнили его щёки. Потом он бросил в рот ещё одну таблетку и вновь провалился в сладкое забытье. Ощущение всегда было такое же яркое, как в первый раз, когда воспитатель в Инкубатории впервые дал ему ИКС, - внезапное состояние глубокой, радостной эйфории. Эдуард оделся, натянул противогаз, накинул защитный плащ и перед выходом посмотрел в окно на размазанный ореол фонаря, в желтом свете которого мелькали дождевые нити.
Улица бурлила непрерывно движущейся людской массой. Лужи разлетались брызгами от непрерывных шагов человеческой многоножки. Около секс-точки люди зябко топтались в очереди. Ему вновь захотелось развлечься, но не было желания долго ждать. Он решил пройти пару кварталов к той уединенной в переулке секс-точке на улице Томаса Мора, где всегда было немного посетителей. 
Эдуард остановился на бордюре перед «зеброй», ожидая, когда на противоположной стороне дороги загорится зелёный свет светофора. В спину давили топчущиеся пешеходы, тоже ждущие сигнала к переходу. Вдруг из толпы, задев Эдуарда плечом, вылезла девушка с перебинтованной головой и кинулась на дорогу, по которой стремительно неслись электромобили. Девушка засуетилась, пытаясь найти место в потоке сигналивших машин и проскочить, при этом постоянно оглядываясь назад, как будто её кто-то преследовал. «Нужно вернуть её, - мелькнула у него мысль. - Она же сейчас попадёт под колёса». Он выскочил на шоссе и закричал: «Эй, ты с ума сошла? Вернись немедленно». Девушка испуганно обернулась и махнула рукой: «Не подходи». Он заметил, что бинт на голове незнакомки пропитан кровью. «Я хочу спасти тебя, глупая», - крикнул он, пытаясь сориентироваться среди бурлящего потока электромобилей, беспорядочно мелькающих перед глазами густой вереницей. Вдруг он заметил, что справа прямо на незнакомку стремительно несётся машина. В два шага он подскочил к ней, но она оттолкнула его руки и бросилась вперёд по дороге. «Что с ней не так?», - пронеслось у него в голове за секунду до того, как в него врезался автомобиль.

Часть 3.


«Я не знаю, сколько нахожусь здесь, в центральной больнице. Два дня назад я очнулся в палате. Доктор, благообразный старичок с полукругом седых волос на лысине, сообщил, что мне повезло: легко отделался. Сейчас моё состояние стабильное. Диагноз, озвученный доктором, - черепно-мозговая травма. Ничего серьёзного вроде бы. Жизненно важные области мозга не задеты. Только болят рёбра с правой стороны, но рентген переломов не обнаружил. Ну и прочие пустяки: ссадины, ушибы и царапины по всему телу.
Я никогда не вёл дневники. Но то, что со мной случилось, требует детального разбирательства. Нет, это не авария. А то, что произошло после, здесь, в больнице. Я никому не могу рассказать об этом, даже доктору. Или тем более доктору. Его задача – лечить, а я не хочу излечиваться от того, каким я стал. Странно, но мне приятно новое состояние. Во мне как будто открылось что-то, что долгое время было заперто, на чём висел замок.
Эти ощущения очень необычны. Не знаю, доводилось ли кому-нибудь испытывать такое. Не буду долго ходить вокруг да около. Скажу прямо: на меня перестал действовать ИКС. Я ничего не чувствую от его приёма, никаких удовольствий. При первом посещении доктор оставил мне 3 таблетки ИКС, предусмотренные пациенту по страховому полису. Надеясь заглушить ноющую боль в голове и рёбрах, я сразу после ухода врача принял эти таблетки. Сначала одну, через пять минут вторую, потом третью. Но абсолютно ничего не ощутил. Как будто это были не ИКС, а банальные пилюли от кашля. Сначала я сильно испугался, не знал, что делать. Хотел сразу сообщить обо всём доктору. Нажав кнопку звонка, я вызвал медсестру. И тут случилось странное, наверно намного более непостижимое, чем история с таблетками.
Это было обычная молодая, я бы даже сказал юная девушка. Как узнал позже, практикантка из медколледжа. Как я сказал, внешне вполне обычная, ничем не примечательная на первый взгляд. Таких, как она и даже красивее, я видел каждый день много раз: на улицах, остановках, в метро, у секс-точек, на работе. Но мой организм как-то странно отреагировал именно на неё. Это не было плотским желанием секса. Мне приятно было просто смотреть на эту девушку. Просто смотреть. Видеть, как она двигается, спрашивает меня «что случилось» и «что вы чувствуете» (если бы я сам знал что), меряет мне температуру и давление. Я как будто первый раз увидел существо женского пола. Плавный изгиб бровей, изящный очерк припухлых губ, спиральная прядь, падающая на лицо, ямочки на щеках. Эти кисти с синими жилками, оканчивающиеся хрупкими пальцами с продолговатыми ногтями, выкрашенными красным лаком. Стройные ноги под юбкой, золотая цепь на нежной шее, переходящей в выпуклые ключицы и узкие плечи. Всё было таким новым, как будто я этого никогда не видел ранее. Но ведь неправда: много раз видел женское лицо и тело, но у меня никогда не возникало желание любоваться ими. Пока любовался, напрочь забыл о времени и пространстве, выпал из них. Передо мной была только она, медсестра, которая безуспешно пыталась понять, зачем я вызвал её. Списав мою неразговорчивость на последствие травмы, она начала выполнять обычные процедуры, чтобы определить по приборам моё самочувствие. Один раз она прервалась и, улыбнувшись, спросила: «Что вы так на меня смотрите?» И эта улыбка оказалась самым прекрасным обнажением зубов, которое мне доводилось видеть. Ослеплённый её прелестью, я не мог выговорить ни слова. На её бейджике было написано имя «Лида». Она ушла, а я лежал, беспричинно улыбался, вспоминая образ этой девушки и повторяя её имя, и не мог понять, что со мной. Так же, как и сейчас не понимаю, хоть уже и успокоился немного.
На следующий день утром вновь пришёл доктор, чтобы справиться о моём самочувствии. Я не стал ему ничего рассказывать, потому что понимал, что то, что со мной случилось, было отклонение от нормы, а поэтому могло быть подвергнуто лечению. Но я не хотел возвращаться к норме. Мне приятно было ощущать потустороннее тепло в теле и радость при воспоминании о Лиде. Это было удовольствие, отличное от ИКС, намного более слабое, но продолжительное и какое-то совсем иное по воздействию. Если ИКС действовало пронзительно и глубоко, повергая тебя в оцепененье неудержимого блаженства, то новое ощущение было скорее одной из разновидностей тех пяти чувств, с которыми рождается каждый человек. Да, это было как шестое чувство. Видимо, повреждение мозга активировало его.
Мне страшно и одновременно интересно моё новое состояние. Я забыл про свою травму и ни о чём не могу думать, кроме как о медсестре. Рядом с ней я чувствую себя так комфортно и защищенно, весь наполняюсь каким-то спокойным счастьем. И где-то в глубине понимаю, что это так правильно и нужно, что недоумеваю, как мог раньше жить без этого. Мне кажется, что я магнит, и Лида магнит – так тянет меня к ней. Подозреваю только, что она ко мне не испытывает то же самое, что я к ней.
Доктор оставил мне, как и вчера, 3 таблетки ИСК, пожелал выздоровления и продолжил обход больных. На всякий случай, чтобы окончательно убедиться в бездействии таблеток, я сразу принял все. Но так ничего и не почувствовал. Через несколько минут ко мне в палату вошла Лида и принесла завтрак. Я был так рад видеть её. Тот же спокойный взгляд, милая улыбка, нежные ямочки на румяных щеках. Стук каблуков по паркету и шелест белого халата, под которым угадывалась средних размеров грудь. Я не мог отвести глаз от неё. Она опять спросила: «Почему вы на меня так смотрите?» - я сделал движение плечами, как бы говоря: не виноват. «Я не знаю, что со мной, но мне приятно смотреть на вас», - вымолвил я. «Какой вы забавный», - улыбнувшись, ответила она, ставя поднос с завтраком на тумбочку. Потом Лида села ко мне на постель, взяла мою руку в свою, взглянула на меня глубокой зеленью своих чудесных глаз и спросила: «Хотите секса?» Странно, но за всё время, которое прошло с тех пор, как я очнулся в больнице, в голову ни разу не приходила мысль о сексе. Я не хотел её так, как хотел многих тех женщин, что были у меня в прошлом. Видимо, Лида посчитала промедление с ответом знаком согласия. Во всяком случая, через несколько секунд я ощутил её язык у себя во рту, разделяя мятный привкус конфеты. Волнистые волосы этой девушки легли мне на лицо, а тело податливо прижалось к моей груди.
Когда она ушла, я почувствовал пустоту. После соития она стала вдруг так дорога мне. Этот секс был не похож на тот, что был у меня раньше, в прошлой жизни. Я ощутил какое-то внетелесное слияние с этим женским существом. Как будто наши внутренние приёмники настроились на одну волну. Это было не просто плотское удовольствие от обладания женщиной и от самого оргазма. Это был акт постижения внутренний сущности друг друга, слияние в единый организм. Это было лучше, чем ИКС.
Мне нужно было высказаться, чтобы прояснить для себя события последних дней. Мне нравится то, кем я стал. Не знаю, как это выглядит с точки зрения медицины, но я не хочу возвращаться и становиться прежним. Лида становится моим новым лекарством, личным наркотиком, заменяя собой ИКС».

Часть 4.

«Мне нужно бежать. Это вторая и последняя моя запись. Впрочем, обо всём по порядку.
На следующий день после описываемых в предыдущей записи событий я проснулся с мыслью о Лиде. Как всегда пришёл доктор, поинтересовавшись моим здоровьем. Я ответил, что всё отлично, давно я не чувствовал себя так хорошо. Через некоторое время после визита доктора пришла с завтраком она. На этот раз по моему предложению мы занялись сексом. Лёжа в приятном забытьи и ощущая в себе затухающие всполохи удовольствия, я тихо гладил её волосы и целовал висок. «Почему ты меня целуешь, ведь мы уже занялись этим? Ты хочешь ещё?» - «Нет, просто нравится вот так лежать с тобой». Она попыталась подняться, наверно, чтобы одеться и уйти, но я не выпустил её из объятий. «Я хочу тебе кое-что сказать» - промолвил я. - «Говори» - «Тебе приятно заниматься со мной этим?» - «Ну да, нормально» - «Это лучше, чем ИКС?» - «Ты наверно шутишь?» - «Не шучу» - «С ИКС ничто не сравнится» - засмеялась она. «Знаешь, я не чувствую ничего от приёма этой таблетки» - «Да уж, шутник ты» - «Я говорю правду. Наверно всё дело в аварии и ушибе головы. Такое может быть?» - «Ну, знаешь, я слышала рассказы коллег о таком» - «Что же они говорили?» - «Что после черепно-мозговых травм некоторые пациенты могут потерять чувствительность к ИКС. Это чрезвычайно редкие случаи. Таких людей очень мало, единицы» - «И что, были в этой больнице такие?» - «Мне рассказывали, что были. Их признают дефектными. Потом за ними приходят полицейские и уводят их. Наверно потому что такие люди становятся опасными для окружающих. Недавно у нас лежала девушка с травмой головы. Она рассказала врачу, что не чувствует действие ИКС. Доктор, согласно инструкции, сообщил об этом куда-то выше. На следующий день за дефектной девушкой пришли несколько полицейских, но она исчезла. Окно в палате было выбито. Сбежала наверно». Лида помолчала. «Но то, что ты такой, я не верю. Прошло 3 дня, как ты здесь. Если бы было что-то не так, то ты давно рассказал бы об этом доктору, потому что испугался бы. Ведь это действительно страшно – перестать чувствовать удовольствие от жизни». Она улыбнулась и встала. Я не стал её удерживать. Смотрел, как она одевается и думал обо всём, что она рассказала.
Значит, я не одинок, и есть на свете те, кто поймёт мои метаморфозы.
На следующий день ко мне пришёл доктор вместе с Лидой, которая, как всегда, принесла завтрак. Не сводя глаз с девушки, я отчитался о состоянии здоровья и принялся за еду, ожидая исчезновения докучного врача, чтобы побыть наедине с Лидой. И тут случилось нечто странное. Собираясь уходить, он несильно взял медсестру за ягодицу, стиснул пальцы и спросил: «Когда справишься, зайдёшь ко мне?» Она улыбнулась и кивнула. Я выронил белковый батончик. Меня почему-то так разозлило это наглое прикосновение, что я вскочил и крикнул: «Эй, не смей трогать её!» Оба они повернулись и недоумённо посмотрели на меня. «Что вас так расстроило?», - спросил доктор, надевая очки и всматриваясь в меня. Я сам не мог ответить на этот вопрос. «Вам больно? Где болит?» - доктор озабоченно подошёл ко мне и взял руку, чтобы проверить пульс . «Перестаньте. Нигде у меня не болит. Не трогайте её больше!» - выхватив руку, сказал я уже более спокойным голосом. «Это Лида, моя коллега. Почему мне нельзя её трогать?» - спросил доктор, скривив рот уголками вниз и подняв плечи. Я не знал почему, но чувствовал, что это неправильно. «У вас галлюцинации?» - «Со мной всё в порядке. Пожалуйста, уходите. Я хочу побыть наедине с медсестрой».
Доктор запахнул халат, развернулся и зашагал к двери, мимоходом бросив Лиде: «Если что – жмите на кнопку, я рядом». Как только закрылась дверь, я поманил девушку к себе. «Ты ведёшь себя очень странно и непонятно», - сказала она, присаживаясь на кровать рядом со мной. «И часто ты с ним делаешь это?» - «Делаю что?» - «То, что делала со мной. Часто ты с доктором занимаешься сексом?» - «Почти каждый день. А что?» Я почувствовал где-то внутри необъяснимую боль, как будто меня кольнули в кишки острием ножа. Лида для меня всё, а я для неё лишь один из половых партнёров. Но она не обязана относиться ко мне так, как я к ней. Да она и не сможет. Она же не дефектна, как я.
Я обнял её и вдохнул медовый аромат волнистых волос, мягких как шёлк, в которых скрывалось изящное ухо с жёлтой серёжкой. Её губы потянулись к моим, нашли их, и мы слились в поцелуе. Потом Лида повалила меня на кровать и стала снимать халат. Я задержал её руку: «Не надо» - «Ты не хочешь секса?» - она удивлённо вскинула брови. «Я хочу, но не сейчас. Мне нужно побыть одному». Она запахнула халат, покорно встала и ушла.
Я лежал и не знал, что делать дальше со своими чувствами, которые вызывает во мне эта девушка. Они ей не нужны. Она вообще не понимает, в чём дело. Признаться, я тоже не понимал. Нужно было найти таких же, как и я, чтобы выяснить, кто мы такие. В голове созрел план.
Я нажал на кнопку звонка, и через минуту в палату вошла Лида. Я начал с извинений. «Прости, что отверг и прогнал тебя» - «Все нормально», - ответила она равнодушно. – «Что случилось?» - «Скажи, а где лежат карты болезни всех пациентов?» - «В регистратуре» - «А где она находится?» - «Последняя дверь по коридору» - «А номер?» - «№ 35» - «А как попасть туда?» - «Тебе никак. Туда имеет доступ только медперсонал» - «Например, ты?» - «Например, я» - «Там какой-то электронный пропуск?» - «Нет, обычный замок. Зачем тебе всё это знать?» - «Просто мне скучно. Ты хочешь секса?» - «Да», - ответила Лида с очаровательной улыбкой. Я помнил, что в кармане её халата всегда гремели ключи, когда она снимала одежду. Я подошёл к ней и начал её раздевать. Положил халат на тумбочку так, чтобы можно было во время секса дотянуться рукой до кармана. «Давай завяжем тебе глаза. Говорят, что так ощущения сильнее» - «Я уже так пробовала. Давай», - игриво засмеялась она, и я крепко замотал ей глаза своей футболкой. Двигаясь в ней, я считал числа от нуля до ста, чтобы отвлечься от процесса, сохранить свою голову холодной и не забыться в объятиях этой горячей девушки. Улучив момент, не прекращая движение, я протянул руку, как можно тише вытащил из кармана её халата ключи и снял с кольца ключ с пометкой «35». Спрятав украденное под подушкой, я благополучно закончил соитие, которое в этот раз, естественно, не принесло мне столько удовольствия, как раньше.
Весь остальной день я ждал ночи, чтобы пробраться в регистратуру и найти карты пациентов, у которых случилось то же, что и у меня. В полночь, когда никого из медперсонала уже не было, кроме спящих дежурных, я прокрался по тёмному коридору к двери регистратуры и открыл её ключом. Включив настольную лампу, я стал рассматривать картотеку, которая была рассортирована в алфавитном порядке. Не зная никаких имён, я не понимал, где искать. На всякий случай решил найти и посмотреть свою карту, но в ящичке с моей буквой документа было. Может, осталась у доктора. Я совершенно не представлял, где может храниться то, что мне было нужно. Услыхав в коридоре какие-то звуки и собравшись было выключить свет и уйти, я вдруг заметил в самом нижнем углу картотеки на уровне пола ящичек, на дверце которого была нечёткая надпись «Дефектные». Вот оно. Выдвинув ящик, я сразу увидел лежащую сверху свою историю болезни. На её последней странице стояла докторская печать «Дефектный». Значит, Лида передала наш разговор доктору. Следовательно, в ближайшее время за мной должны прийти.
Помимо моей карты, в ящике лежало ещё пять. На трёх из них под печатью «Дефектный» стоял красный государственный штамп «Уничтожен». У меня затряслись руки. Две истории болезни оканчивались печатями «Находится в розыске». На одной была мужская фотография. Другая карточка принадлежала девушке, лицо которой на фото показалось мне знакомым. Я взял с собой оба документа и покинул регистратуру.
Мне нужно бежать. Я не хочу быть уничтожен. Ночью улицы патрулируются. Поэтому на рассвете я уйду. Лида, зачем ты так поступила со мной? Но я прощаю тебя. Это твоя работа; ты не виновата, что я дефектный, а ты здоровая. Знаю, что мы больше не увидимся. Мне остаётся лишь воспоминание о прекрасных минутах, проведённых рядом с тобой».

Часть 5.

Эдуард шёл по мокрой улице, зябко кутаясь в плащ химзащиты и наблюдая, как на востоке небо озаряется вспышками молний. Попадались ранние прохожие, шагавшие с поспешной решимостью на работу. В лужах отражались неоновые вывески магазинов и блики фонарей. Ветер трепал на стене рекламные объявления, предлагающие купить новый противогаз или резиновые сапоги по «приемлемой цене». Среди плакатов висела листовка с надписью «Вожак победит» и изображением глаз, смотрящих внимательно из-под изломанных бровей. 
Эдуард знал, где в Белгороде могут скрываться разыскиваемые полицией люди. Было лишь одно место, где асоциальные элементы могли чувствовать себя относительно спокойно – в подземном городе на окраине, который, по слухам, контролировали криминальные структуры. Рассказывали, что там в подпольных лабораториях производились нелегальные ИКС и оружие. Независимый оазис, недоступный официальному закону и полиции, составляли в основном правонарушители. Власти много раз пытались вычистить этот подвал, но их попытки оказывались безуспешными. Всё заканчивалось потасовками, в которых полицейские теряли много своих людей. То была территория подземных жителей, которые знали каждый поворот канализационного хода. В узких тоннелях численность атакующих полицейских не имела значения, поскольку в проходе помещалось не более трёх человек. За несколько лет подземный мир разросся до целого мини-городка со своей иерархической структурой, властью и бизнесом. Под землёй скрывались несколько тысяч вооружённых людей, настроенных недружелюбно по отношению к государственной власти. Это была уже сила, с которой «наверху» начали считаться. Во всяком случае, с некоторых пор никто друг другу не мешал: подземные жители производили ИКС и оружие, которые поставлялись на продажу в Белгород; а полиция в своих городских владениях работала над задержанием тех, кто попадался с этими запрещёнными вещами на улицах. С некоторых пор никто не совался на чужую территорию. Конечно, об этой молчаливой договорённости не рассказывали по телевизору. Но неофициально жители Белгорода об этом знали по слухам и рассказам тех, кто побывал в подземном городе.
Эдуард вышел на конечной станции электрички. Ветер кружил по асфальту листовки, одну из которых он видел ранее на стене. Возле освещённого ларька топтались молодые люди. Он подошёл к ним и спросил, как попасть в подземный город. Парни недоверчиво осмотрели его с ног до головы, кинули взгляды по сторонам и один из них сказал, что такая информация стоит 20 ИКС. Эдуард кивнул. Его препроводили в ближайший подъезд многоэтажки. Эдуард отсчитал 20 таблеток, которые теперь не значили для него ничего, кроме денег. Парни указали на соседнюю улицу Замятина, где должен был находиться бар «Грязный клон». По их словам, именно там был один из известных им входов в подпольный город. Перед тем, как уйти, Эдуард спросил, слышали ли они о тех людях, которые нечувствительны к действию ИКС. Парни переглянулись и кивнули. Он достал ещё 20 ИКС и попросил рассказать. Лохматый тип с редкой рыжей бородой взял таблетки и шёпотом, заговорщически проговорил: «Подпольный город вроде бы контролирует именно такой человек, которого называют Вожак. С ним ещё есть девушка, и они вроде как неразлучны. Говорят, что они даже занимаются сексом только друг с другом. Они и всем заправляют. Ну, поддельные ИКС, оружие – если ты понимаешь, о чём я. Большего тебе здесь никто не скажет, потому что снаружи никто толком ничего не знает».
Через пять минут Эдуард уже входил в бар «Грязный клон», который представлял собой большую забегаловку с тяжёлыми металлическими столами и сумрачным освещением, полную всякого сброда. Столики были заняты сомнительного вида людьми, хлебающими из кружек пиво и живо беседующих. В помещении стоял гвалт от зычных голосов завсегдатаев, их ссор и ругани. Это были обитатели социального дна, живущие на ещё не отстроенной после войны окраине города, одетые бедно и невзрачно, с красными обветренными лицами и мозолистыми от работы руками.
Ему преградил путь здоровый бородатый амбал в кожаной куртке.
- Эй, я тебя не знаю. Ты чего здесь забыл? – пробасил здоровяк.
- Простите. Я пришёл, чтобы найти вход… туда, вниз, - для ясности Эдуард указал пальцем в пол.
- Ахах, быстрый какой. Вижу, ты из другой части города, из приличных районов. И что тебе надо внизу?
- Мне нужно найти Вожака.
- Да неужели? – заржал амбал. – Вы слышали, - громко обратился он ко всем, - ему нужен Вожак. Кто-нибудь знает такого?
В кабаке один за другим стали стихать разговоры, все с интересом начали поворачиваться.
- А кто ты такой и как сюда попал? – повысил голос здоровяк, чтобы зрителям было слышно.
- Я обычный парень. Заплатил ребятам у ларька 20 ИКС и мне показали это место, - смущённо проговорил Эдуард, разводя руками.
- Заплатил, значит, - бородач подошёл вплотную, сдёрнул с парня противогаз и стал пристально разглядывать его лицо. – А что тебе здесь нужно, обычный парень?
Краем глаза Эдуард увидел, как дружки бородача, слушающие разговор, встали с мест и начали медленно вразвалочку подходить ближе, осматривая его, чужака.
- Откуда мне знать, что ты не шпион? – амбал схватил его всей пятернёй за плечо. – Зачем ты ищешь Вожака?
- У нас с ним одинаковая болезнь. Или… как это сказать…, - промямлил, смутившись, Эдуард.
- Ты мне пургу не городи, - угрожающе прошипел бородач и притянул к себе за воротник незнакомца. – Какая ещё болезнь?
- Мы оба нечувствительны к ИКС, нас не берёт этот наркотик.
Все присутствующие в баре дружно заржали.
- Да хорош тележить, парень. Таких, как Вожак, больше нет. Он послан свыше.
- Ходят слухи, что его баба тоже… того самого, как и он, - промямлил седой старик-бармен, протиравший тряпкой стаканы. Все перевели глаза на него.
- Да что ты знаешь, старый, - буркнул бородач, всё ещё не отпуская воротник чужака. – Значит так. Я не знаю, кто ты, но я потрачу на тебя одну таблетку. Если тебя сейчас попрёт и ты от кайфа закатишь свои глазёнки хоть на секунду, а это, насколько мне известно, всегда происходит у всех, то вот эти руки раздавят твою голову всмятку. – Он отпустил воротник и растопырил свои толстые пальцы, показывая огромные, как лопата, ладони. - Ты согласен?
- Да, я согласен, - сказал Эдуард, вызвав волну шёпота завсегдатаев бара.
Бородач недоверчиво хмыкнул, медленно достал из кармана пакетик с таблетками и вытащил оттуда одну ИКС. Все смокли, в помещении воцарилась тишина.
- Держи, - сказал амбал, передавая наркотик. – Только без фокусов. Я буду смотреть, как ты глотаешь. Клади на язык. Вот так. Теперь глотай. - Эдуард проглотил. – Показывай рот. – Он открыл пошире рот, куда своим глазом чуть ли не влез бородач.
- Порядок, - прокомментировал здоровяк, оборачиваясь к присутствующим.
- Время засеки, - посоветовал бармен, протирая стаканы и не сводя глаз с происходящего.
- Без тебя знаю, - отрезал бородач и посмотрел на наручные часы.
Эдуард стоял и ощущал на себе взгляды всех посетителей бара. Каждый изучал его лицо, стараясь разглядеть в нём признаки действия наркотика. Но его лицо не выражало никаких эмоций, оставаясь каменно неподвижным. Ни одна жилка не дёрнулась.
Прошло пять минут напряжённой тишины.
- Парень выиграл, - чей-то шёпот из толпы прервал тишину.
- Его реально не берёт, - вставил другой.
- Дай ему ещё одну, - выкрикнул третий.
Бородач, всё это время не отводивший взгляд от лица чужака, скривился, плюнул под ноги и судорожно достал из пакетика ещё одну ИКС.
- Ешь ещё, - буркнул здоровяк, подавая вторую таблетку. Эдуард проглотил ИКС и снова показал пустой рот.
- Дай ему пива, пусть запьёт как следует, прополоскает рот. Жуликов тут достаточно, - выкрикнул кто-то из толпы.
Бородач взял с барной стойки стакан пива, в котором было чуть меньше половины золотистого напитка, и протянул Эдуарду. Тот за три глотка осушил стакан.
Прошло ещё пару минут.
- Парнишка выиграл!
- Завязывайте, всё честно было.
- Накормил и напоил, а всё зря.
- Он избранный!
Наперебой загалдели постояльцы, споря и жестикулируя. Бородач быстро оглянулся на них, потёр густую щетину на подбородке и взгляд его смягчился.
- Ну что ж, я впечатлён. Не знаю, как ты это делаешь, но тебя и впрямь не берёт, - сказал здоровяк.
- Это всё травма головы, - сказал Эдуард, улыбнулся и пальцем постучал себе по макушке.
- Ладно, - бородач дружелюбно обнял его и повёл к барной стойке, - я извиняюсь за грубый приём. Сам понимаешь: такие, как ты, к нам нечасто заходят. Я тебе расскажу, как найти Вожака. Старик, налей пива моему гостю!


Часть 6.

«Противогаз и химзащиту можешь оставить здесь – внизу она тебе не понадобится, там всё герметично, радиации нет», - сказал амбал и велел Эдуарду идти следом за ним. По лестнице они спустились в погреб бара, где стояли бочки пива, и пахло плесенью. Пройдя помещение до конца, бородач присел на корточки и начал руками ощупывать деревянный пол. Отыскав кольцо, он потянул за него. Покоряясь движению руки, дверь в полу начала приподниматься, обнажая уходящие вниз ступени. Опрокинув дверцу навзничь, амбал обернулся и шёпотом сказал: «Следуй за мной и молчи», - и тут же начал спускаться по ступеням. Эдуард последовал за ним.
Они шли в кромешной тьме, только слышно было, как с потолка падают капли воды и разбиваются о бетонный пол. Сначала Эдуард двигался вперёд вслепую. Чуть позже его глаза привыкли к темноте, и он стал различать спину попутчика и тянущиеся сбоку трубы. Шли они довольно долго. Казалось, что конца не будет этому тёмному сырому коридору. Когда Эдуард уже собирался спросить «Долго ещё?», амбал вдруг остановился. Перед бородачом была дверь, в которую тот постучал особым образом: три раза сильно, протяжно и пять раз коротко, отрывисто. В двери что-то заскрежетало: это отворилось маленькая форточка. «Слава Вожаку!» - торжественно произнёс амбал, и голос за дверью повторил приветствие. Лязгнули засовы, и путь был открыт. За дверью оказалось светло: большие лампы дневного света устилали невысокий потолок. В узком тоннеле стали появляться люди: одетые в лохмотья, они стояли или сидели на полу у стены и просили милостыню. Противогазов на них не было. Эдуард достал из кармана пакетик с ИКС и положил в ладонь одному нищему пять таблеток. Тот удивлённо вскинул на него глаза с нависшими кустистыми бровями и благодарно, истово потряс его руку. Промолвив еле слышное «спасибо», нищий тут же бросил одну таблетку себе в рот. Эдуард испытал странное, непонятное ему чувство ответной благодарности к этому человеку за то, что смог помочь ему. Природа этого чувства напомнила ему ощущение от присутствия медсестры. Амбал через плечо недовольно взглянул на Эдуарда и мотнул головой, что могло означать «поторапливайся».
Через несколько поворотов путники вышли в огромный тоннель, который был шириной как десяток тех коридоров, по которым они только что пробирались; длину его определить было невозможно, так как он уходил далеко вдаль, туда, куда не доставало зрение; что касается высоты, то она была примерно впятеро больше ширины тоннеля; на высоком потолке сияли крупногабаритные лампы, освещая всё вокруг ярким светом. А вокруг были люди, целое море людей.
Эдуард сразу понял, что это и есть то самое место, о котором так много слышал. Конечно, он не ожидал, что город такой густонаселённый. Это был целый муравейник, зажатый в узком для такой численности особей тоннеле. Людскую массу посередине разделяло какое-то подобие дороги, пространство по обе стороны которой было заставлено открытыми торговыми лотками, на которых лежали для продажи вещи повседневного потребления: продукты питания, одежда, гигиенические принадлежности и т.д. Улицу заполнял разноголосый гомон: людские голоса смешивались с базарными звуками: мычанием клонированных коз, кудахтаньем генно-модифицированных кур, музыкой народных инструментов, скрипом телег, шарканьем ног, гудением каких-то электроинструментов, стуком молотка.
«Держись за мной, и не теряй меня из виду», - наставительно сказал амбал. – Если отстанешь и потеряешься, то спрашивай дорогу и ищи правительственный бункер, там я буду ждать тебя». И они нырнули в открытое море людей. Эдуард продирался сквозь толпу и старался не упустить из виду спину проводника. К счастью, это легко удавалось, потому что спина у бородача была широченная, которую вряд ли можно было спутать с другой.
Люди здесь почти не отличались от тех, что обитали наверху. Разве что только они не носили противогазы и химзащиту и имели слегка болезненный цвет лица. «Скорее всего, от искусственного света и недостатка кислорода в воздухе», - подумал Эдуард. Торговцы в основном выглядели неважно: потрёпанная одежда, сальные волосы, худоба. Однако другие жители подземного города были одеты вполне опрятно. Попадались даже типы в элегантных смокингах. Эдуард понял, что город был населён преимущественно мужчинами, однако ему довелось увидеть в толпе нескольких женщин. Он второй раз вспомнил о Лиде и почувствовал, как что-то тоскливо заныло в груди.
Подземелье напоминало шумный базар: туда-сюда сновали лавочники и на разный лад рекламировали свой товар. Эдуард заметил, что валютой здесь были так же, как и наверху, ИКС. Благодаря слухам о засилье подпольных лабораторий, он ожидал увидеть в подземном городе гедонистический хаос: всеобщее счастье от избытка наркотика. Но увидел организованные товарно-рыночные отношения. Избыток ИКС привёл бы к обесцениванию денег и уничтожению торговли. Значит, кто-то разумно контролировал финансовую систему, не допуская чрезмерного проникновения ИКС на рынок и, соответственно, рост инфляции.
В толпе часто попадались вооружённые люди, одетые в чёрную униформу. Каждые несколько десятков метров они стояли смирно, как на посту, провожая глазами толкущихся людей. Эдуард заметил, что лица солдат были разными. Непривычно было видеть многоликих людей с оружием – «наверху» с автоматами ходили только полицейские-клоны – абсолютно одинаковые копии, созданные сильными и беспрекословно исполнительными.


Часть 7.

- А вот и бункер, в котором вроде как располагается начальство подземного города, - сказал амбал, указывая на тяжёлую железную дверь в стене, возле которой стояли двое вооружённых людей.
Здоровяк подошёл к охранникам и сказал: «Этому парню нужно попасть на приём к Вожаку». Два суровых солдата с автоматами в руках переглянулись, и один из них спросил: «Приглашение есть? К главнокомандующему можно попасть только по его личному приглашению».
«Я понимаю, - мягко сказал амбал, - предосторожность никогда не бывает лишней, но здесь уникальный случай. Этот парень, - он показал на Эдуарда, - феномен. Как бы это сказать… Короче, на него не действует ИКС».
Солдаты покосились сначала на меня, потом на бородача.
- Это шутка такая? - спросил один военный. – По-моему вы ошиблись дверью. Бар дальше по улице.
- Это чистая правда! - торжественно изрёк бородач и стукнул себя кулаком в грудь. - Сейчас вы всё увидите. - Он полез в карман куртки.
- Не двигаться! - крикнул солдат, скидывая с плеча автомат и направляя ствол в живот амбалу. – А теперь медленно вытаскивай руку обратно.
- Тише, тише, я всего лишь хотел достать таблеточку ИКС, - бородач медленно вытащил руку из кармана и показал огромную лопатообразную ладонь, на которой лежал прозрачный пакетик с наркотиком.
- Если всё окажется ложью, то можете арестовать нас, - вставил Эдуард.
- Мы уже и так вас арестовываем, - хладнокровно, но со скрытой иронией сказал другой военный. – А ну подняли руки, лицом к стене.
- Но мы же…
- Молчать, - строго оборвал оправдание Эдуарда охранник, провожая их с амбалом дулом своего автомата к стене. – Упёрлись руками в стену, ноги широко расставили.
Им ничего не оставалось делать, кроме как повиноваться. Их обыскали. Никаких запрещённых предметов у них не было, равно как и паспортов. Охранник нащупал у Эдуарда медицинские карты, украденные из больницы.
- Это что за бумаги?
- Посмотрите их, это доказательство того, что я ни в чём не виновен. Меня не надо арестовывать, - сказал Эдуард. – Я просто хочу показать эти документы Вожаку.
- Следователь разберётся. Кто такие, откуда прибыли? – спросил военный.
Эдуард хотел было уже сказать, что спустились «сверху», но, к счастью, амбал опередил его:
- Да простые торговцы, ходим по барам, знаете, там нальют, здесь…
- Посидите в камере до выяснения личности, - сказал солдат, надевая на запястья Эдуарда наручники.
– Шутники, - насмешливо прокомментировал его коллега, застёгивая «железные браслеты» на руках амбала.
Арестантов повели через многолюдную улицу. Прохожие с недоверчивым подозрением озирались на них. Некоторые зеваки шли следом за конвоем и спрашивали у солдат, за что этих ребят арестовали. Военные отвечали, что сейчас и они разделят подобную участь, если не прекратят задавать вопросы. И любознательные испуганно отшатывались, спешно растворяясь в густой толпе.
Эдуард смотрел на весь этот муравейник и думал: «Откуда они все взялись? Неужели так много индивидов, оказавшихся лишними в государственной системе и сбежавших сюда от закона?» Там, наверху, он представлял себе это место другим, меньшим по размерам и численности населения, что ли. Он ожидал увидеть здесь кучку преступников, которые живут только грабежами Белгорода и спят в обнимку с оружием на бетонных плитах. Но здесь был полноценный город со своим рынком, полицией, развивающейся экономикой, даже своеобразным шиком и роскошью развлекательных заведений. Вывески ресторанов, у которых стояли опрятно одетые швейцары, переливались световой иллюминацией, а за стеклом вокруг уставленных разнообразной едой столиков сидели вполне приличные люди, как мужчины, так и женщины. Конечно, машин здесь не было: слишком узка была улица для транспорта. Однако Эдуард был убеждён, что, будь улица шире, автомобили, украденные наверху, здесь вполне могли бы ездить.
Вскоре солдаты приказали арестантам остановиться. Эдуард поднял глаза вверх и увидел вывеску «Полицейский участок № 2». Их сопроводили внутрь и заперли в камере.
- Из-за тебя я оказался здесь, - пробурчал амбал. – Надо же было ввязаться в такое. И зачем я вызвался проводить тебя?..
- Я глубоко извиняюсь, - промолвил Эдуард, - уверен, что всё закончится хорошо. Кто бы ни пришёл нас судить – я покажу ему свой фокус с ИКС, и нас отпустят.
- Так это всё фокус?! – перепугано воскликнул здоровяк.
- Да нет же, это я так выразился. Всё по-настоящему, успокойся. Мы выйдем отсюда. Тебя как зовут, кстати?
- Зови меня Марк.
- А я Эдуард. Вот и познакомились.
- Ага, - буркнул Марк и завалился на нары лицом к стене. Через минуту он уже захрапел. «Стальные нервы», - подумал Эдуард, сжимая руками прутья решётки и гадая, сколько им здесь придётся просидеть, и что с ними будет.

Часть 8.

Через несколько часов к камере подошли двое военных: один пожилой с седыми усами, другой молодой.
- Так, кто это тут у нас? - спросил усач.
- Доставлены днём личной охраной главнокомандующего. Написано: «пытались пробраться в бункер, чтобы встретиться с Вожаком». Личность задержанных не установлена.
- Хах, забавно, - усмехнулся старший, разглядывая Эдуарда и спину Марка, - веди этих анонимов ко мне в кабинет. Сейчас выясним, кто и зачем. – Усач пошаркал вперёд по коридору.
- Есть, капитан, - младший загремел ключами, открывая камеру. – По одному выходим, становимся лицом к стене, руки за спину.
Эдуард толкнул Марка и вышел из камеры. Бородач перекатился на нарах, повернулся лицом и протёр слипшиеся глаза. Увидев человека в форме, он вскочил в растерянности.
- Давай, выходи. Сейчас отправитесь на допрос.
Кабинет, на двери которого была вывеска «Следователь Петров В.В.» освещался одной настольной лампой, перед которой сидел усач и писал что-то. Увидев арестантов, он вежливо сказал:
- А, это вы. Присаживайтесь.
Перед столом стояли два стула. Эдуард с Марком заняли их.
- Ну что ж, - промолвил следователь, закуривая сигарету. – Не буду ходить вокруг да около. Либо сразу говорите правду, либо пытать будем. Как вам такой расклад, любезные?
Усач жадно затягивался сигаретой, выдыхая клубы густого дыма, который медленно рассеивался перистыми облаками и поднимался вверх. В туманном полумраке усач выглядел угрожающе. Казалось, что его напускное спокойствие может в любой момент разразиться дикой агрессией.
- Я скажу всё, как есть, - забормотал испуганный Марк, - я вообще непричастен к этому. Жил себе, никого не трогал. На тебе, - явился он на мою голову.
- Так, так, - проговорил следователь. – А к чему это ты не причастен?
- Я всё сейчас по порядку расскажу, - в волнении заговорил Марк, - значит, сидел я за стойкой в баре «Грязный клон», потягивал как всегда пиво, и тут этот парень вдруг заходит такой.
- Насколько мне известно, это заведение находится «наверху», - многозначительно сказал усач, указывая пальцем вверх.
- Да, вы правы, - ответил амбал. – Именно там, на конечной станции электрички. Сидел я, значит, потягивая пиво, никого не трогал. И тут этот подходит, гад, прямо ко мне и спрашивает: «Где Вожака найти?» Ну а я ж свой парень, подземный, как-никак, и говорю: «А кто ты такой? И зачем тебе он?» А тот мне отвечает, типа: «Да я такой же, как Вожак, меня не берёт ИКС». Я ему: «Да ладно заливать, ты же шпион поганый». А он мне такой: дай таблетку, мол, покажу. Ну и проглотил ИКС – и ничего ему. Стоит, как ни в чём не бывало. Проглотил три таблетки с пятиминутными перерывами – и хоть бы что. Ну, я поверил, сказал, что покажу, где найти Вожака. Теперь понимаю, что этот мошенник провёл меня. Я ж не знал, что он трюкач такой. Не губите меня, помилуйте. Я не виноват ни в чём. – Голос Марка в конце задрожал, как натянутая струна. Страх наказания подавил его.
- Любопытная история, - усмехнулся следователь и затушил в пепельнице сигарету. – Ну что ж, поздравляю, вы на шаг ближе к пыткам. Осталось послушать твою историю. – Он ткнул пальцем во второго арестанта.
Эдуард нервно сглотнул и спросил:
- Вы верите, что от сильной травмы головы может исчезнуть чувствительность к действию ИКС? – Он показал на свою забинтованную голову. – Такие случаи были в медицине.
- Неужели? – следователь с недоверчивостью вскинул брови и зевнул. Видимо, что ему начинало надоедать всё это.
- Я недавно сбежал из больницы, иначе меня бы ликвидировали как дефектного. У меня с собой личная медкарта и другие карты пациентов, которые перенесли такие же травмы и оказались нечувствительными к ИКС, - выдал Эдуард последний аргумент.
- Хватит ломать эту комедию, - сказал следователь, вставая.
- Перед тем, как пытать нас, хотя бы взгляните на документы, которые у меня изъяли при обыске, - сказал Эдуард.
Усач тяжело вздохнул, на его лице изобразилась мука усталости и скуки. Он снял трубку телефона и нажал кнопку.
- При обыске у задержанных было что-нибудь найдено? Ну так неси эти бумажки, балбес.
Через десять секунд в комнату зашёл молодой военный и передал бумаги усачу, который со словами «так, что тут у нас», начал листать документы.
Пока следователь просматривал медкарты, его лицо постепенно меняло выражение: от скуки до любопытства и изумления.
- Хм… Не похоже на подделку. Это весьма ценные документы, проливающие свет на многое, - задумчиво сказал усач. – Здесь и Ева есть.
- Простите, кто? – спросил Эдуард, но ответа так и не получил.
- Ну, это уже меняет дело. А ну-ка иди сюда со стулом, садись ближе к свету и принимай таблеточку, - сказал следователь, доставая из кармана ИКС. – Будем за тобой наблюдать.
Эдуард проглотил таблетку. В голове мелькнуло опасение: «А вдруг я вылечился, и сейчас будет эффект. Что тогда будет со мной и Марком?» Но никакого эффекта не было. Следователь всматривался в его зрачки минут пять, потом опустил глаза на стол, покачал головой, улыбнулся жёлтыми зубами и сказал: «Ну что ж, добро пожаловать в подземный город». Усач снял трубку и нажал кнопку.
- Поднимайся сюда.
Дверь распахнулась, и на пороге вновь появился молодой военный.
- Сними наручники. Эти парни ни в чём не виноваты. Теперь это наши гости, - проговорил усач.
- Есть, - отрезал военный и снял с Эдуарда и Марка наручники.
Не опуская на рычаг трубку, следователь нажал на телефоне ещё одну кнопку.
- Алло, это следователь Петров. Мне нужно связаться с главнокомандующим. Дело срочное. Да. – Лицо усача переменилось: теперь на нём выражалось услужливое подобострастие. – Вожак, рад вас слышать. Следователь Петров приветствует вас. Я нашёл человека, который попал в автомобильную аварию и перестал чувствовать действие ИКС. Да. Он лежал в центральной больнице, у него есть ваша медкарта и Евы… Да, согласен, это очень приятная новость. Спасибо, главнокомандующий… Благодарю за повышение. Да. До встречи.
Следователь улыбнулся, выдохнул и пригладил волосы.
- А сегодня прекрасный день. Не находите ли, друзья мои? – сказал обрадовавшийся повышению следователь. – Вы встретитесь с Вожаком очень скоро: через десять минут он будет здесь.

Часть 9.

Через некоторое время двери распахнулась, и в комнату вошёл высокий мужчина с крепким волевым подбородком. В этом человеке Эдуард сразу же узнал дефектного пациента больницы, лицо которого видел на фото в медкарте. А пристальный взгляд глаз под изломанными бровями напомнил ему листовку на стене с надписью «Вожак победит».
Позади мужчины в открытых дверях столпились военные с оружием. Среди них стояла девушка с забинтованной головой, лицо которой Эдуард сразу же вспомнил. Во-первых, это лицо он видел в украденной медкарте, во-вторых, эта была та незнакомка, которую он пытался спасти на дороге.
К вошедшему в комнату мужчине быстро просеменил усач, отдал честь и, благодушно улыбаясь, пожал его большую руку.
- Очень рад встречи, Вожак.
- Здравствуйте, Петров. Который из них? – мужчина окинул бывших арестантов испытующим взглядом. Голос его звучал низко и звучно. Во всём облике этого человека чувствовалась уверенность и твёрдость.
- Вот этот, сэр. Он недавно сбежал из больницы.
На Эдуарда устремился изучающий взгляд Вожака.
- Вы проверили его?
- Да, всё в порядке. Он действительно дефектный, - ответил следователь.
- Хорошо, - сказал мужчина и дружелюбно улыбнулся, протягивая руку. – Я тот, кого называют здесь Вожак. Но ты можешь называть меня Лео, это моё имя.
Эдуард пожал протянутую руку и проговорил:
- А я Эдуард. Вы тоже когда-то попали в аварию?
- Это было давно. И то была драка, - ответил Лео. Повернувшись к следователю, он отметил: - Хорошая работа, вы заслужили повышения.
- Служу революционной партии, - торжественно отчеканил усач.
- Следуй за мной, Эдуард. Я отведу тебя в бункер. Теперь ты мой гость, - Вожак развернулся и направился к выходу.
Марк схватил Эдуарда за рукав и горячо зашептал:
- Эй, не бросай меня здесь.
- Простите, Лео, - обратился Эдуард к Вожаку, - но этот человек по имени Марк привёл меня сюда. Я ему обязан за это. Он может пойти с нами?
- Ты уверен в нём? – спросил Лео, оборачиваясь через плечо.
- Да, он мой друг, - почему-то сказал Эдуард и покосился на Марка. Тот ответил благодарным взглядом.
- Хорошо, бери его, и следуйте за мной.
Военные шли впереди и расчищали локтями и прикладами уличную толпу, которая, увидев Вожака, выкрикивала его прозвище и лезла потрогать своего лидера. Окружённая солдатами, как живым щитом, процессия двигались медленно. Впервые Эдуард видел перед собой человека, который, так же, как и он, был дефектным и недоступным для действия ИКС. Он сказал об этом Вожаку и спросил:
- Кто мы такие?
- Ошибки системы. Детали механизма, вышедшие из строя, которые способны своей деструктивностью подорвать всю слаженную работу этой машины.
- И сколько нас таких?
- Вместе с тобой трое. По крайней мере, в подземном городе. Кстати, познакомься с моей напарницей и другом Евой. Она совсем недавно присоединилась ко мне. До её появления я был один и не думал, что встречу подобных себе. Она принесла мне счастье.
Ева одарила Лео благодарной улыбкой, а Эдуарду подала руку. Он пожал хрупкие пальцы со словами «Очень приятно, Эдуард». Ева радушно улыбнулась ему и ответила:
- Рада знакомству. Ведь это вы тот самый человек, который пытался меня удержать на дороге? Я не могла остановиться: меня преследовали полицейские от самой больницы. Им было приказано уничтожить дефектную пациентку. Я сбежала через окно палаты.
- Я не виню вас, вы поступили правильно. Именно благодаря вам я сейчас здесь, - сказал Эдуард.
- Да, замечательное стечение обстоятельств, - засмеялась Ева.
- Я понимаю, что у тебя есть много вопросов относительно природы твоих новых ощущений и восприятия мира, - сказал Лео. – Давай отложим этот разговор на завтра. Кстати, завтра утром я буду выступать перед жителями подземного города с важной речью. Мне хотелось бы, чтобы ты присутствовал на этом мероприятии. Для тебя будет выделено место на сцене в числе моих соратников. Как ты на это смотришь?
- Я польщён такой честью, - ответил Эдуард искренне.
- Брось, это пустяки. Мы с тобой одной дефектной природы, а значит, равны. Нас - единицы, и мне хотелось бы, чтобы мы держались вместе и стали друзьями. Я не заставляю тебя принимать мою политическую точку зрения, разделять убеждения и взгляды. Ты свободен делать, что хочешь, и в том числе уйти отсюда. Но поверь: никто, кроме меня, не расскажет тебе о том, кто ты такой.
- Я не собираюсь уходить, - ответил Эдуард.
- Вот и славно, - улыбнулся Лео.
Они продолжили в молчании путь до правительственного бункера, который состоял из пятнадцати жилых комнат элитной планировки. Это место было построено ещё до Мировой Ядерной Войны как бомбоубежище для первых лиц тогдашней страны. Эдуарду предоставили роскошный номер с большой кроватью из красного дерева, кондиционером и ковром в виде медвежьей шкуры. В других комнатах жили высшие чины, приближенные к Вожаку. Сам Лео и Ева разделяли одни апартаменты. Эдуарду показался странным этот факт: он никогда не слышал, чтобы мужчина и женщина спали вместе в одной кровати, в одной комнате.
Марк был в тот же день определён в привилегированную роту почётного караула, призванную охранять бункер. 


Часть 10.

На следующий день Вожак выступал перед жителями подземного города со сцены, построенной специально к этому важному событию.
На митинг вышли все горожане. Многие из них держали флаги, плакаты и транспаранты с революционными лозунгами. Огромный муравейник жужжал и копошился в ожидании своего лидера. Когда на сцену вышел Вожак с мегафоном в руке, гул смолк, суета прекратилась. Тысячи глаз обратились в сторону сцены.
Эдуард стоял позади Лео в толпе приближённых. Он чувствовал эмоциональный подъём толпы, её веру в своего лидера и в революционные идеи, провозглашаемые им; он ощущал, как возвышенный пафос речей Вожака зажигает сердца всех, кто его слушал, жаждой свободы и перемен.
«Жители подземного города! Мы – остров свободы в этом рабском государстве. Мы – кучка избранных, которая должна изменить мироустройство во имя будущих поколений.
Все мы понимаем, что тот мир, который царит наверху, жесток и несправедлив. Простые люди обречены, как заведённые механизмы, работать всю жизнь, чтобы не умереть от отсутствия ИКС. Нас всех принуждают к постоянной работе до самой смерти, потому что ИКС, заработанных за месяц, хватает только на то, чтобы кое-как протянуть этот месяц. Таким образом, мы вынуждены трудиться всю жизнь до смерти, и у нас даже нет свободного времени на то, чтобы осознать это и начать бороться.
Наркотик – искусственная добавка, противная человеческой природе. Мы все рождаемся свободными и счастливыми. Но уродливая система государственного устройства заставляет нас с детства принимать ИКС, убеждая, что только это вещество может дать счастье и свободу. Теперь мы не можем жить без этих таблеток, обречённые всё время работать для их получения. Наверно каждый из вас в момент безденежья испытывал физические страдания от двух- или трёхдневного вынужденного воздержания от ИКС. Вы помните, какая это мучительная боль. Теперь пришло время всё изменить и отомстить власти за собственное унижение. Нужно положить конец этому рабству! Почему власть контролирует в своих руках все лаборатории по производству ИКС и имеет право распоряжаться, кому и сколько начислять таблеток? Почему правительство борется с подпольными лабораториями? Ответ прост: потому что власть имущие не хотят, чтобы народ понял, что их обманывают и сбросил цепи рабства; потому что угнетатели боятся потерять монополию на производство наркотика и тем самым потерять контроль над своими рабами.
Наша цель – восстать и свергнуть президента, уничтожить элиту и все государственные институты. Наша миссия – отдать всю власть народу, большинству. Мы будем производить столько ИКС, чтобы хватило каждому. Больше никто из вас не будет ощущать недостаток наркотика.
Мы на пороге великих перемен. Нас ждёт кровавая революция, потому что только таким путём можно свергнуть власть, не идущую ни на какие компромиссы. У нас есть все ресурсы для успешного осуществления военной операции. За годы подпольной работы мы произвели достаточно оружия, чтобы с помощью него дать отпор полиции и немногочисленным правительственным войскам. Наше дело правое, победа будет за нами!»
- Ура! Ура! Ура! – закричала толпа тысячей голосов.
«Когда мы свергнем угнетателей и дадим всю власть народу, то каждый будет получать столько ИКС, сколько захочет. Мы произведём сотни тысяч этих таблеток, чтобы хватило всем. Жители страны будут счастливы, и каждый будет работать столько, сколько захочет, а не столько, сколько требует нынешняя власть.
На наших плечах лежит ответственная миссия. Мы долго сидели в подполье. Но теперь пришло время взять оружие, свергнуть рабство, разбить оковы и освободить от них народ, наших братьев и сестёр. Мы – творцы новой истории. Глобальные перемены уже близко. В случае победы наши имена останутся в веках, их будут помнить и повторять. Если же нам предстоит погибнуть, то встретим смерть гордо и скажем: мы стояли до конца, не струсили, не отступили, мы пожертвовали собой ради народного счастья».
- Ура! Ура! Ура! – троекратное торжествующее восклицание эхом прокатилось по подземному городу.
«Послезавтра мы поднимемся и выступим. План простой: захват всех государственных зданий, в том числе центральной лаборатории и ликвидация элиты во главе с президентом. Каждый из вас приписан к отдельному отряду во главе с командиром. У каждого отряда – собственная цель. Сегодня командиры ещё обговорят с вами все подробности предстоящей миссии, а завтрашний день будет посвящён активной подготовке к восстанию. Если будем действовать быстро, слаженно и оперативно, то нам за сутки удастся захватить все важнейшие госструктуры. Увидев наше превосходство, народ и полиция примкнут к нам. Вы готовы изменить ход истории, сбросить цепи рабства, стать счастливыми и свободными?»
- Да-а-а-а, - своды подземного города огласил хор из тысяч голосов.
- Ура! – единым выходом отозвалась огромная масса людей.
- За нами правда! За нами победа! – раскрасневшись, кричал, потрясая кулаком, Вожак, и люди начали скандировать его прозвище.
- Вся власть народу! – восторженно кричал оратор, и подземные жители хором повторяли этот лозунг.


Часть 11.

Тем же вечером Эдуарда пригласили на ужин в комнату Вожака. За столом, заставленным различными закусками, сидели Лео и Ева.
- Как тебе речь? – спросил Лео, едва Эдуард вошёл и сел за стол.
- Блестящее ораторское мастерство!
- Спасибо.
- С тобой можно говорить начистоту? – слегка замявшись, спросил Эдуард.
- Конечно, ты же мой гость и друг.
- В твоей речи я заметил кое-какую нестыковку.
- Расскажи.
- Начало речи звучало как обличение не только действующей власти, но и ИКС – как её эксперимента над человеком. Но, тем не менее, свергнув режим, ты хочешь оставить наркотик, многократно увеличив его выпуск. Но в этом случае народ просто перестанет работать, потому что у него не будет стимула. ИКС – это ещё и денежная валюта, которой станет очень много, что приведёт к гиперинфляции. Это же хаос, развал экономики.
- Я знал, что ты заметишь это, - усмехнулся Вожак. – Кажется, пришла пора признаться тебе в правде. – Он взглянул на Еву, и та одобрительно кивнула головой. – Я верю, что ты хороший парень, к тому же мой друг, и тебе можно доверять. На самом деле идея моей революции – освободить людей от ИКС-зависимости. Мы поднимем бунт, свергнем власть, захватим центральную лабораторию и создадим вакцину, блокирующую в организме действие ИКС и потребность в нём.
- Но это же обман…, - промолвил Эдуард, шокированный откровением Лео.
- Да, ты прав. То, что я говорил с трибуны, по сути – ложь. Но ложь во благо. Я привлёк людей обещанием неограниченного количества ИКС, потому что только так можно зажечь их на борьбу, на революцию. По сути, они инструмент достижения моих целей. Но цели эти – благородные, потому что я хочу сделать их и всех жителей страны свободными от ИКС.
- Но спросил ли ты у них, нужно им это? Почему ты решаешь людские судьбы сам, без их ведома?!
- А как им, опьянённым наркотическим удовольствием, объяснить, что без него у них будет другое, естественное наслаждение, упоение жизнью, её прелестями? Как им рассказать, что есть что-то лучшее? Да что мне говорить, ты сам это прекрасно понимаешь, ведь ты такой же дефектный, как и я. Когда я очнулся в больнице после драки, то почувствовал настоящий вкус жизни, а не существование ради минутного удовольствия от наркотика. А когда встретил Еву, то понял, что весь смысл нашего пребывания на этой планете – в любви.
- В чём? – последнее слово Эдуарду было лишь смутно знакомо. Он вспомнил, что слышал его каждый день в утренней речи президента, но не знал, что оно обозначает.
- Любовь – это удивительное чувство притяжения к противоположному полу, которое трудно описать словами. Это ощущение единения и близости с близким тебе человеком, ради которого ты говор пожертвовать всем. Неудержимая потребность видеть, обнимать его, защищать, жить с ним, делая его счастливее. Наши предки не мыслили свою жизнь без любви и глубоко разбирались в этом явлении…
- Мне кажется, что я испытывал нечто такое! - воскликнул Эдуард. – Там, в больнице. Это была медсестра, её звали Лида. Значит, это всё было любовью. А я томился и не знал имя этому феномену.
Лео и Ева переглянулись.
- Но где сейчас эта Лида? Почему вы не вместе? – участливо спросила Ева.
- Лида - обычная девушка. Это я после аварии стал дефектный. Но она вполне здорова и не понимает моего к ней тёплого отношения. Любви этой она не понимает. Лида и сообщила о моём отклонении главному врачу, когда я поделился с ней этой тайной. А потом я сбежал через окно, как и ты.
- Мне жаль…, - тихо промолвила Ева и отвела взгляд в сторону.
При воспоминании о Лиде на глазах Эдуарда выступили слёзы, сквозь которые изображение стало мутным. Он вытер их и посмотрел на Еву – по её щекам из глаз тоже сползали капельки.
- Почему я плачу? – спросил в недоумении Эдуард. – У меня ведь ничего не болит. И в глаз ничего не попало. И я не принимал ИКС, да он бы и не подействовал. И почему ты плачешь, Ева?
- У тебя болит сердце, а я тебе сочувствую, - прошептала девушка, и лицо её как-то сжалось, подбородок затрясся, а брови насупились и между ними показались две глубокие морщины.
– Слёзы любви и слёзы сочувствия, - печально сказал Лео и тыльной стороной провёл Еве по мокрой щеке.

Минут пять они ели молча. Эдуард нарушил тишину:
- Можно узнать, кем ты был раньше и как стал Вожаком?

Лео сделал несколько глотков воды из стакана, откинулся на спинку стула и устремил невидящий взгляд перед собой. Его брови насупились, а глаза то прищуривались, то расширялись. Казалось, он был где-то не здесь.

- Что ж, если тебе интересно, то, пожалуй, поведаю тебе свою историю. Я с отличием закончил университет, работал в Центральном Инкубатории, жил в государственной квартире элитной планировки, получал много ИКС, заглядывал в секс-точки и был счастлив настолько, насколько может быть счастлив недефектный гражданин, не испытывающий недостатка в наркотике. Как-то раз после работы я зашёл в бар, рядом за стойкой сидел какой-то потрёпанного вида парень, мы разговорились уж не помню о чём, я угостил его выпивкой. Когда я попрощался и вышел из бара, этот тип с тремя приятелями напал на меня в переулке. Видимо, прельстился моим толстым, набитым ИКС кошельком. Я отбивался как мог, но силы были неравны. Я очнулся в больнице с черепно-мозговой травмой. В первый же день обнаружил, что на меня не действует ИКС и сообщил об этом врачу. Тот созвал консилиум, по итогам которого врачи решили изолировать меня и подвергнуть исследованиям как новый, не встречающийся ранее в их практике случай. Каждый день надо мной проводили какие-то эксперименты, я чувствовал себя подопытным кроликом. Сначала мне было приятно такое внимание, но постепенно без ИКС как источника удовольствия во мне начала проявляться раздражительность, а потом и ненависть к докторам. Однажды во время опытов они причинили мне боль, я выдернул из себя провода и оттолкнул лаборантов. Доктора, удивлённые проявлением агрессии, приказали меня связать. Лёжа скованный по рукам и ногам, случайно я подслушал обрывок разговора двух медбратьев, которые обсуждали новое решение консилиума о ликвидации «дефектного пациента», поскольку исследование не приносит результата и выходит из-под контроля. Ночью я развязался и, вырубив охранника, сбежал из больницы. Признаться честно, я думал, что вся это нечувствительность к ИКС произошла не просто от ушиба головы, а, от того, что мне специально так сделали грабители: заразили новым вирусом или что-то в этом роде. В поисках этих налётчиков я ежедневно приходил в тот бар, зная, что рано или поздно они там покажутся. И через неделю я нашёл там того типа, которого угощал выпивкой, и приставил ему нож к горлу, требуя ответов. Но тот, естественно, ничего не знал по поводу моей болезни, однако сказал, что может помочь, если меня ищет полиция. Этот парень, его звали Мик, отвёл меня в подземный бункер на окраине города, где сосредоточилась горстка преступников под руководством отморозка Спарка. Я сразу ему не понравился, впрочем, это было взаимно. Но эта банда приняла меня. Одни посчитали мою способность жить без ИКС даром свыше, вторые были равнодушны, третьи презирали и считали меня жалким инвалидом. К числу последних относился и Спарк. Мне кажется, что он просто завидовал мне, потому что я был не таким, как все. Однажды мы пошли на дело: ограбление инкассаторов, перевозящих ИКС. Нейтрализовали охранников, я прыгнул в кузов и начал выбрасывать сумки с ИКС, но после последней партии Спарк резко захлопнул дверь кузова, защёлкнул замок и крикнул, что пора сматываться, так как здесь скоро будут копы. Он подставил меня. Я метался в темноте, натыкаясь на стены, искал способ выбраться, но нигде не было щелей, всё наглухо закрыто: это же была специальная инкассаторская машина. Когда я уже отчаялся и услышал приближающиеся полицейские сирены, дверь мне открыл Мик. Не знаю почему, но он спас меня. Наверно чувствовал за собой вину и решил искупить её. В подземном городе я в присутствии всех назвал Спарка предателем и потребовал его покинуть пост, которого он недостоин. К удивлению, многие начали хлопать и поддерживать меня. Я не ожидал такой поддержки. Спарк увидел, что за меня выступили люди, а его авторитет пошатнулся, и предложил мне решить проблему поединком. Мы дрались один на один, окружённые кричащей, срывающейся на хрип толпой. Я ждал от Спарка подлости, и она не заставила долго ждать: пропустив несколько ударов и проигрывая, он выхватил из-за голенища длинный нож. Толпа неистово заулюлюкала, но я не боялся умереть. Без ИКС я стал бесстрашным, мне нечего было терять: жизнь моя больше не была сплошным удовольствием, как у остальных. Выждав момент, Спарк кинулся на меня, но я уклонился от просвистевшего рядом лезвия, перехватил нож и убил лидера. Таким образом я стал новым лидером. Все присягнули меня на верность. Я пообещал, что впредь всё будет по-другому, и подземный город будет развиваться, пока не свергнет власть в верхнем городе. А первым делом нужно украсть нескольких работников Центральной Лаборатории, которые помогут нам наладить выпуск своего ИКС. К сожалению, в этой операции погиб Мик. В остальном всё прошло успешно. И, собственно, вот он я теперь сижу перед тобой. А что стало с подземным городом – ты уже успел увидеть. Я сдержал своё слово. Остался последний шаг.

- Ты прошёл долгий и сложный путь, - задумчиво сказал Эдуард.

- Раз уж сегодня вечер откровений, может и Ева поведает нашему гостю свою историю? – спросил Лео у девушки.

- Я не была столь умна и не заканчивала университеты, как некоторые, - начала Ева, - жила в обычной квартире, работала в секс-точке, обслуживала до десяти клиентов в день, но, тем не менее, мне постоянно не хватало ИКС. Мои коллеги были более успешны, они забирали почти всех клиентов, а я не блистала красотой и довольствовалась малым. Поэтому после работы я ещё нелегально подрабатывала в баре на окраине, где у меня были клиенты из подземного города, которые платили хоть и нелегальными ИКС, зато много. В баре я получала больше, чем в секс-точке, но официальная работа была нужна для галочки, с неё же нельзя уволиться. Свободное время я проводила в барах за стаканом и магазинах, где тратила ИКС на новые жёлтые и зелёные вещи. Мир для меня ограничивался баром, магазином, секс-точкой и квартирой. Однажды мы напились с подругами, веселились и танцевали на барной стойке, пока я не упала оттуда. Открыла глаза уже в больнице с ушибом головы. Мой процесс невосприимчивости организма к ИКС длился постепенно. С каждым днём я испытывает всё меньше удовольствия от таблеток. У меня начался упадок настроения. Я пожаловалась на это врачу, но тот ничем не смог помочь, поскольку в университете его такому не учили. В нашем обществе нет грустных людей и от этого не лечат. Врач, естественно, не смог поставить точный диагноз, но, не желая показаться некомпетентным, сказал, что это ерунда, последствия травмы, скоро пройдёт. А на то, что я всё менее ярко ощущаю удовольствие от ИКС, сказал, что мне так кажется, чувствительность рецепторов скоро восстановится и всё будет, как раньше. Я решила проверить, осталось ли хоть от секса удовольствие, и вступила в связь с доктором. Вскоре начала что-то странное к нему чувствовать, он стал мне как-то дорог. При виде него моя тоска и грусть исчезали. Я не понимала, что со мной, боялась новых чувств и призналась доктору, что совсем перестала ощущать действие от ИКС. Мои всегдашние объятия и поцелуи начали уверять его в том, что моя болезнь серьёзнее, чем кажется. Он пошёл к старшему доктору и рассказал ему всё, показав мою медкарту и анализы. В тот же день я увидела из окна, как к больнице подъехала полицейская машина. Я нажала кнопку связи с доктором, но тот сбивчиво отвечал с волнением в голосе, что зайдёт позже. И тут через динамик я услышала, как кто-то, вероятно полицейские, спросили «Где она? Номер палаты» и связь с доктором сразу прервалась. Я поняла, что, скорее всего, это пришли за мной, узнав, что я нелегально подрабатываю в баре и участвую в обороте нелегальных ИКС. Я открыла дверь в коридор и увидела приближающихся людей в форме в сопровождении доктора. Тогда я бросилась к окну, распахнула его и прыгнула. Хорошо, что этаж было невысоко. Потом я бежала по городу, какой-то парень на светофоре пытался остановить меня, - Ева многозначительно улыбнулась Эдуарду, - но его сбила машина, а я не могла остановиться и побежала дальше. От клиентов из бара я слышала о подземном городе, где нет полиции, не действуют законы, и что там можно спрятаться. Тогда я поехала на конечную станцию, где встретила на улице своего бывшего клиента, рассказала ему всё и попросила провести в подземный город. Тот поведал, что знает Вожака, который так же не нуждается в приёме ИКС, как и я. Он меня вскоре и представил Лео. Так мы встретились. И теперь неразлучны.

- Теперь ты знаешь о нас больше, чем остальные, - сказал Лео. – Надеюсь, ты будешь с нами бок о бок продолжать то, что я начал. Мы будем бороться вместе и обязательно победим.

- Спасибо за доверия. Я сделаю всё, что в моих силах и попробую не разочаровать вас.

Часть 12.

- Я благодарен тебе за то, что ты вчера заметил ошибки моей теории. Это свидетельство того, что тебе не безразлично всё, что я делаю. К сожалению, никто из командиров до сих пор не осмелился не то, что критиковать, но даже советовать мне что-либо. Или они мне безгранично доверяют, или просто глупы. Хотелось бы верить, что всё-таки первое. – Так на следующий день сказал Лео Эдуарду за завтраком.
- Да, они преданы своему лидеру, - ласково сказала Ева и положила свою ладонь на кулак Лео. Тот посмотрел взгляд на девушку и мягко улыбнулся ей.
- Мы вчера перевели тему с общественно-политической на… на личную. Мне хотелось бы вернуться и услышать твоё мнение по поводу моего плана. Истинного плана, который я вчера поведал тебе, - сказал Вожак, обращаясь к Эдуарду.
- Что ж, я понял, что твоя цель - освободить народ от ИКС-зависимости, - начал Эдуард. – Это очень благородно и, на мой взгляд, заслуживает высших похвал. Даже несмотря на использование лжи во благо. Я понимаю, что ситуация критическая и при данных обстоятельствах твой хитрый шаг выглядит самым разумным. Я верю, что у тебя всё получится. Но проследим сценарий развития событий. Допустим, вы свергнете власть, захватите правительственные объекты с центральной лабораторией и, допустим, через некоторое время создадите антидот от ИКС. Ты сделаешь людей свободными. Но что люди будут делать со своей свободой? Они ведь всю жизнь жили в рабстве, в постоянной работе ради пропитания.
- Я думаю, не стоит заглядывать так далеко, мой друг. Как говорится, поживём-увидим.
- Но тот факт, что ты должен стать верховным правителем, неоспорим?
- А у тебя есть ещё какая-то кандидатура на этот пост? – ухмыльнулся Лео. – Нет, конечно, ты можешь стать президентом…
- Постой, я не хотел оспаривать твой авторитет. Ты лидер – всё верно. Но мне интересно знать, какую форму правления ты изберёшь?
- А это так важно? Как бы она ни называлась, я сделаю людей счастливыми и свободными. В частности, национализирую частную собственность, чтобы всё принадлежало народу. Это долгий процесс. На первых порах придётся бороться с очагами контрреволюции, потому что, понятное дело, не все примут новую власть. Я вынужден буду подавлять вспышки сопротивления, ликвидировать непокорных, находить и уничтожать врагов народа. Не исключена даже небольшая гражданская война. Да, это кровавый путь, но необходимый для достижения единства и стабильности народной власти. Впрочем, есть ещё один, запасной вариант в случае провала революции.
- В случае провала?
- Невозможно быть абсолютно уверенным ни в чём. В любой теории всегда есть уязвимые места, создающие опасность, что на практике что-то может пойти не так, как задумывается. Особенно, когда руководишь людьми, которым от природы свойственно допускать ошибки.
- И каков план Б?
- Это фантастика в общем-то. Связан запасной вариант со мной и Евой. Но мне кажется, что тебе можно доверить нашу фантазию. Да, Ева? – Лео взглянул на девушку, которая улыбнулась и утвердительно кивнула. – В бункере есть секретный тоннель, который ведёт за пределы города. Там пустынные поля и горы на сотни тысяч километров, руины городов, в которых никого нет. Это мёртвая зона, забытая властью и законом, бесплодная, ненужная территория. В случае поражения революционного восстания мы убежим туда с Евой, чтобы дать рождение новой цивилизации свободных людей. Знаешь, человек – уникальное существо, которое приспосабливается ко всем, даже самым неблагоприятным условиям.
- И как вы планируете дать рождение этой цивилизации? Размножение путём клонирования?
- О, нет. Для клонирования нужна целая лаборатория, а у меня, знаешь ли, нет такой, которую можно унести под мышкой по узкому тоннелю. Если бы мы не были стерилизованы, то размножились бы естественным образом. Друг мой, детей делают не только в инкубаториях: в прошлом их рожали женщины, и это, кстати, было результатом любви между мужчиной и женщиной. – Эдуард поморщился, пытаясь представить себе рождение ребёнка из женщины, и взглянул на Еву. Она уловила его взгляд и как бы извиняюще пожала плечами. – Но государство хирургическим путём заботится о том, чтобы мы не воспроизводили себе подобных. Однако нам удалось выкрасть из инкубатория две капсулы с разнополыми эмбрионами, которые ещё не подверглись стерилизации. В капсулах поддерживается искусственное развитие и жизнеобеспечение ребёнка вплоть до года. То есть из этих штук дети выходят уже годовалыми. Остаётся только выращивать их. Я понимаю, что план фантастичен, но у хорошего командира всегда должен быть запасной вариант.
- Где ты узнал столько о прошлом?
- Не все книги уничтожило правительство. Несколько лет назад, когда я был ещё ИКС-зависимым, в подвале своего дома я нашёл несколько старинных книг. Они показались мне очень интересными, потому что рассказывали о том, чего мы лишились после Войны. Я начал собирать книги, спрашивать у людей, покупать. Так я создал мини-библиотеку, а после больницы перевёз её в бункер. У меня есть штук 50 книг, и каждая из них представляет собой огромную ценность. Мы с Евой для реализации второго варианта даже отложили небольшую стопку книг, призванных помочь адаптироваться на новом месте и качественно воспитать детей. Пропитание будут доставлять товарищи по партии.
- Но ведь пройдёт десятки лет, прежде чем дети вырастут и продолжат род, - развёл руками Эдуард.
- Да. Поэтому я и называю этот план фантастикой.
- За это время в стране может всё измениться.
- Вряд ли. Даже через тысячу лет в Белгородском Государстве всё может остаться по-прежнему, если только не начнётся война с вражеской страной, которая могла, как и наша, выжить после Войны и ядерной зимы где-нибудь на другом континенте, а может даже и на нашем. Людям нравится ИКС, это их единственный смысл и радость жизни, и они ни за что не станут выступать против власти, дающей им наркотик. Разве что появится ещё один дефектный Вожак, который сплотит озлобленных и униженных в подземном городе. Ты понимаешь, как уникальна нынешняя ситуация? Второго шанса может не быть. Когда ещё обстоятельства так удачно сложатся?!
- Велика вероятность провала революции? – печально спросил Эдуард.
- Не велика. Но любая, даже самая выверенная система не идеальна. И мы с тобой, ошибки системы, сломанные детали механизма, знаем это лучше, чем кто-либо.


Часть 13.

С самого утра следующего дня подземные жители начали готовиться к ночному выступлению. Торговля прекратилась, мужчины с оружием в руках сбились в кучки и с серьёзным выражением лица что-то обсуждали. Многие сидели и чистили автоматы. Командиры разъясняли бойцам план действия. У каждого отряда была своя цель: захватить определённое административное здание, уничтожить скопление сил противника, занять высоту или взорвать мост. Улица была всё так же, как и прежде, полна народу, но он весь как-то притих. Не было слышно разноголосого гомона тысяч голосов, как раньше. Сосредоточенные люди общались преимущественно короткими фразами или полушёпотом. В каждом теле чувствовалось напряжение. В спёртом, тяжёлом от плохой вентиляции воздухе висело волнительное ожидание. 
Эдуарда разбудил Марк и передал приглашение на завтрак от Вожака.
- Как ты, справляешься? – спросил Эдуард, дружелюбно приветствуя Марка.
- Да, потихоньку. Готовлюсь к восстанию, начищаю оружие, руковожу подготовкой. Ты будешь сегодня с нами?
- Не знаю. Из меня плохой воин. Я оружие-то ни разу в руках не держал.
- Значит, лучше в бункере оставайся.
- Трусливо это. Не могу так поступить.
- Ну, значит держись рядом со мной в бою. Я защищу тебя, - Марк приятельски хлопнул Эдуарда здоровенной ладонью по плечу.
- Спасибо, Марк.

- Сегодня великий день, - сказал Лео, в приветствии протягивая Эдуарду руку. – А значит, нужно хорошенько позавтракать. Присаживайся, сегодня на столе всё самое лучшее. Беречь нечего – завтра мы должны проснуться в другой стране. Ты готов сражаться?
- Я никогда не участвовал в таком…
- А тут мало у кого есть опыт. Как говорится, аппетит приходит во время еды. Вот и мы научимся в процессе. Великая Война была ядерной, в которой войска даже не смогли проявить себя. Целые страны с миллионами людей были сметены взрывной волной многотонных бомб. Но теперь другое время, и эта война будет другой. Власть не ударит по нам атомной бомбой: это всё равно, что человеку стрелять в свою же ногу. Так что нас ожидают уличные бои с использованием обычного оружия. Всё как в старые добрые времена.
- Ты об этом говоришь так спокойно, - поморщился Эдуард. – Неужели тебе не страшно всего того, что скоро начнётся?
- Им должно быть страшно, - сказал Лео, показывая указательным пальцем вверх, - а нам терять нечего. Мы и так в бесправном положении, ютимся под землёй, живём в вечном страхе за свою жизнь. Пора положить этому конец.
- Когда мы выступаем?
- В полночь. Я распоряжусь, чтобы тебе дали пистолет и обмундирование. Ты будешь в моём отряде. Мы захватим центральную лабораторию и заставим учёных изготовить вакцину от ИКС-зависимости.
- Но сколько времени уйдёт на создание лекарства?
- Этого я не знаю. Мы будем ждать, сколько придётся.
- Но что если людям не понравится эта свобода? Они привыкли жить по установленным правилам.
- А разве тебе она не нравится? Случайным образом избавившись от ИКС-зависимости, ты испытал самое прекрасное чувство в мире – любовь…
- Да, но она не сделала меня счастливым, - перебил Эдуард. - Наоборот, после бегства из больницы я, кажется, стал ещё несчастнее. Едва познав любовь, я тут же потерял её. Это как подняться в небо к солнцу, жить там, но потом упасть вниз на землю. И теперь у меня внутри как будто пустота поселилась. Я не чувствую удовольствия от жизни. Всё опротивело мне.
- Живи ради любви к Лиде. Когда мы захватим лабораторию и создадим вакцину, поверь, эта девушка будет первой, кого мы вылечим. И она ответит тебе теми же чувствами, которые ты сейчас испытываешь к ней, - уверенно сказал Лео.
- Любовью? – спросил Эдуард робко, с радостным предвкушением.
- Да, мой друг. Это тот природный наркотик, который связывает воедино две жизни, - Лео взглянул на Еву, и она улыбнулась ему. – Он связал нас с Евой, он свяжет и тебя с Лидой.
- Как глупо, я ведь только сейчас понял, что это действительно единственный шанс для нас с Лидой. Спасибо тебе, Лео.
- Пока ещё не за что.
- Революция должна победить. Ты уверен, что мы справимся?
- Как мы вчера говорили, нельзя быть в чём-то абсолютно уверенным. Как говорили древние, - на всё воля Божья.
- Чья воля? – спросил Эдуард.
- Тебе ещё нужно многое узнать. Бог – это понятие ещё более сложное, чем любовь. И в то же время самое простое. По сути, это и есть та же любовь, только ко всему.
- Как это ко всему? – удивился Эдуард.
- Ну, ко всему, что видишь вокруг. А если проще, Бог – это тот, кто создал нас и весь мир. Люди прошлого обращались к Нему за помощью, строили в Его честь дома, восхваляли Его в песнях.
- Странно, я никогда не думал о том, кто создал нас и весь мир.
- Это всё ИКС. Удовольствие от таблеток делает тебя равнодушным к исследованию мира и самого себя. Раб существует от одной до другой порции наркотика и никаких желаний, кроме приёма пищи и сексуального удовлетворения, у него нет. Ты сам помнишь себя прошлого.
- Да, - процедил Эдуард сквозь зубы.
Вдруг в комнату ворвался Марк с горящими ужасом глазами.
- Там перестрелка, - воскликнул он. – Правительственные войска ворвались к нам. Их много. Говорят, какая-то крыса доложила властям, что мы готовимся к восстанию. И они решили первыми напасть. Эти скоты пустили отравляющий газ.
Лео вскочил из-за стола.
- Передай всем: включить сирену, взять оружие, надеть противогазы и защищать город, - скомандовал он.
- Слушаюсь, - крикнул Марк и скрылся в дверях.
- Оставайтесь здесь и не выходите из бункера, - бросил Лео и последовал за Марком.
Ева тревожно взглянула на Эдуарда. Лицо её было бледным и растерянным.
- Не переживай. Они справятся, - попытался он успокоить девушку.
- Я не могу здесь сидеть сложа руки, в неведении.
- Но здесь безопасно.
- Вот именно. Я не трусливая, чтобы прятаться здесь. Я должна быть там, вместе со всеми, вместе с Лео. Я умею стрелять, я готовилась к этому дню, - проговорила Ева.
- Но тебя могут убить.
- Всех могут убить. Если хочешь – оставайся, а я пошла.
Ева резко встала из-за стола и направилась к выходу.
- Подожди, я с тобой, - крикнул Эдуард.
Ева дала ему пистолет и в двух словах рассказала, как им пользоваться. Надев бронежилет и противогазы, они открыли дверь бункера. В уши тотчас ударили звуки автоматных очередей и взрывов. Перед глазами стоял туман из отравляющего газа. Сделав первый шаг, Эдуард сразу споткнулся о чьё-то окровавленное тело. Он ощущал, что вокруг происходило нечто ужасное. Дымный полумрак озаряли тысячи вспышек от выстрелов. Потолочные лампы были разбиты, и свет исходил только от горящих факелов и орудийных дул. Вокруг разворачивалась настоящая бойня, безжалостная мясорубка. Всё смешалось. Непонятно было, где повстанцы, а где правительственные войска. Грохот стоял невообразимый. С потолка постоянно сыпался песок и обломки камней. Издалека раздавались гранатомётные залпы. Рядом несколько раз взорвалась граната, подбросив бойцов на воздух. Пол беспросветно был устлан слоем мёртвых тел.
Эдуард стоял в растерянности посреди этого оглушительного кровавого хаоса, сжимая рукоятку пистолета. «Куда нужно стрелять? В кого целиться? Как здесь определить, где свои, а где чужие. Что тут вообще происходит?» - задавал он себе безответные вопросы. Перед глазами всё расплывалось. Он не мог сфокусировать зрение. Голова закружилась, его затошнило и вырвало прямо в противогаз.
- Эй, ты в порядке? – перед ним возникла Ева.
Согнувшись пополам и опершись рукой о стену, Эдуард покачал головой
- Слушай, я оставляю тебя здесь. Лучше возвращайся в бункер. Мне нужно найти Лео. Здесь настоящий ад, - крикнула Ева на ухо.
«Что такое ад?» – подумал Эдуард. – «Береги себя», - мысленно крикнул он в дымную завесу, где растворился силуэт девушки. Он набрал воздуха и снял противогаз, чтобы изнутри очистить стекло, в которое его вырвало.
Вдруг рядом что-то взорвалось. Эдуарда отбросило в сторону. Открыв глаза, он различил прямо перед собой залитое кровью юношеское лицо. Эдуард в ужасе подскочил и, что есть сил, побежал обратно к убежищу. Через минуту он уже сидел внутри бункера на полу перед закрытой дверью. Слёзы текли из глаз неудержимым потоком. Ему было невероятно жалко этих погибших людей, страшно от крови и взрывов. Он хотел, чтобы всё скорее закончилось. Это всё было как-то неправильно. Если любовь к Лиде он ощутил как органичную часть своей внутренней природы, то всё, что происходило там за дверью, было противно этой природе, чудовищно. Эдуард провёл рукой по лицу и посмотрел на ладонь: она была светло-красная - от крови того юноши, смешанной с его слезами. «Слёзы любви», - вспомнил он и закричал от внутренней боли и обиды. Стены бункера гулко ответили ему беспомощным эхом.


Часть 14.

Эдуард очнулся в комнате на руках у Марка, который тряс его.
- Очнись, нам нужно бежать.
- Что случилось? – воскликнул Эдуард, с трудом разлепив глаза.
- Мы разбиты. Бункер окружён правительственными войсками. Нужно решать, что делать.
Рядом он услышал всхлипы. Повернул голову и увидел сидящую в углу Еву. Она была вся испачкана кровью. По её щекам катились слёзы.
- Ева! – позвал он. – Что случилось? Где Лео?
- Его больше нет, - обречённо сказал Марк. – Не осталось никого, кроме нас. Всё кончено. Я с трудом оттащил Еву от тела Вожака и принёс её сюда в полубессознательном состоянии. Иначе она погибла бы там, как и все.
Вдруг стены содрогнулись от удара извне. По бункеру прокатился оглушительный грохот. С потолка посыпался песок.
- Что это? – Марк испуганно завертел головой.
- Наверно они ломают дверь, - спокойно предположил Эдуард, и удивился своему усталому равнодушию к тому, что с ним будет. Ева посмотрела на него, и в её глазах читалось отчаяние.
- Дела наши плохи. Не хочется быть погребённым в обломках. Остаётся только открыть дверь и сдаться. Другого выхода нет, - сказал Марк, вытаскивая из кармана пакетик с ИКС. Закинув в рот таблетку, он блаженно улыбнулся и сел на стул. Глаза его закатились, обнажив в едва приоткрытых веках белок с сетью красноватых жилок.
Второй удар сотряс бункер. Лампа потухла, потом начала вспыхивать нервной судорогой. Марк упал со стула, но продолжил улыбаться.
Эдуард услышал в углу шёпот Евы. «Боже, спаси нас и сохрани», - повторяла она. Он не понял, что значили эти слова.
- Мы все умрём, - возопил Марк, приходя в себя после ИКС и поднимаясь с пола. – Что нам делать? У кого есть варианты?
И тут Эдуард вспомнил слова Лео о «втором варианте».
- Выход есть, - воскликнул он и бросился к девушке. – Вставай, Ева. Ты сейчас нужна мне. Помнишь, что говорил Лео об запасном варианте, плане Б? Заселение мёртвых земель, рождение новой цивилизации?
Невидящий взор Евы ничего не выражал. Казалось, к ней не доходил смысл этих слов.
- Пожалуйста, очнись, Ева. Без тебя я не справлюсь.
Но девушка бессознательно вращала глазами, смотря куда-то поверх его головы. Лицо её было окровавлено, пересохшие губы ловили ртом воздух.
Прогремел третий удар, от которого заложило уши. Лампочка окончательно потухла. Марк включил фонарик и присел рядом с Эдуардом на корточки.
В отчаянии Эдуард начал трясти девушку.
- Ева, я знаю, ты слышишь меня. Нам нужно выбираться отсюда. Лео уже не вернуть, пойми. Он хотел бы, чтобы ты осталась жива, потому что любил тебя больше всего на свете. Это наш единственный шанс спастись и реализовать его план. Пожалуйста.
Вопреки его ожиданиям, слова подействовали на девушку. В её глазах блеснул какой-то сознательный огонёк. Она стала приходить в себя, в недоумении оглядывая всё вокруг.
- Ты слышала меня, Ева? – крикнул Эдуард.
- Да, - выдохнула девушка.
- Где секретный ход? Нам нужно выбираться отсюда. Стены вот-вот могут обрушиться. Войска пытаются выломать двери бункера.
- Я не могу идти, - прошептала она.
- Ей попали в ногу, - сказал Марк. – Ранение сквозное. Я понесу её. - Бородач взял девушку на руки.
- Веди нас, Ева. Только скорее. Где капсулы с эмбрионами? – спросил Эдуард.
- В моей комнате, в сейфе.
Через минуту Эдуард уже доставал из сейфа две капсулы. Они оказались на удивление лёгкими. Сквозь толстое стекло можно было различить плавающего в какой-то жидкости несформировавшегося ребёнка.
- Где секретный тоннель?
- Постой, нам нужно взять книги, - сказала девушка, - они лежат на складе.
- Какие книги, Ева? Нам нужно скорее выбираться отсюда.
- Нет, без них мы не выживем.
От следующего удара по стене побежала трещина. В соседней комнате что-то грузно упало, громыхнув раскатом эха.
На складе они быстро забрали стопку книг и несколько сумок с провизией. Эдуард был весь навьючен поклажей. Руки были заняты капсулами и сумками. На спине и груди висели рюкзаки. Марк тоже повесил на себя несколько сумок, на которые ему указала Ева.
- Где тоннель? Мы не можем больше унести, - крикнул Эдуард.
- Это в твоей комнате, - ответила Ева.
- В моей?
- Да, под твоей кроватью находится вход в тоннель.
Бункер принял на себя ещё один удар, который, по-видимому, привёл к разрушению двери. Во всяком случае, послышались крики полицейских.
- Зачистить здесь всё. Стрелять на поражение, - раздалась команда, и по полу где-то рядом зашлёпали сапоги.
Эдуард задыхался от бега по лабиринту коридоров к своей комнате. Спина, плечи и кисти ныли от тяжести ноши. Марк весь истекал потом, на его спине проступило мокрое пятно.
- Не закрывайте дверь на замок, - сказала Ева, когда они ворвались в комнату, - закрытая дверь привлечёт внимание солдат, и они могут найти тоннель.
Под кроватью был замаскированный под цвет пола люк с маленьким циферблатом и кнопками, на которых стояли цифры от 0 до 9. Ева набрала пароль и люк автоматически открылся. Первой в круглый узкий проём влезла девушка. Парни подавали ей вещи. В соседних комнатах уже слышался топот сапог и выкрики: «У меня всё чисто». После того, как Марк исчез в люке, Эдуард быстро поправил кровать, влез в тёмную пустоту и захлопнул за собой крышку. Раздался щелчок автоматического замка. Его окутала темнота и тишина. Спустившись по короткой лестнице, он нащупал руку Евы. Марк включил фонарь, и они начали ползти по тесному тоннелю.
Путь занял около пяти часов, в продолжение которых Эдуард с Марком шли на корточках, иногда задевая головой низкий потолок. У них ужасно затекла спина и шея. Ева с раненой ногой ползла позади, и парни часто останавливались, чтобы дать ей передохнуть. Тоннель был не прямой, в нём иногда попадались повороты.
- Кто построил этот ход? – спросил Эдуард Еву.
- Не знаю, - ответила она. – Это бункер времён Войны. Убежище от ядерных взрывов. Как и весь наш подземный город. Всё это построено задолго до нас.
После очередного поворота они увидели свет в конце тоннеля, просачивающийся сквозь прутья решётки, которую они легко выбили: та была ржавая и держалась на нескольких гнилых болтах.
В глаза ударил хмурый свет дождливого дня, показавшийся им очень ярким после мрака тоннеля.
Все надели противогазы и комплекты химзащиты, вышли на пригорок и окинули взором пустое, безлюдное пространство. Они стояли как вкопанные, осматривая эту бесплодную пустыню, в которой им предстояло провести, возможно, всю оставшуюся жизнь. Марк держал на руках Еву, а Эдуард сжимал её руку в своей руке. Под маской противогаза он улыбался. Впереди была новая жизнь.
- Куда мы попали? – в недоумении спросил Марк, вертя головой.
- Мы покинули пределы города, - сказал Эдуард. – Тут пустота на тысячи километров вперёд. Мы должны обосноваться здесь и вырастить этих детей. – Он показал на капсулы с эмбрионами. – Это будут чистые, свободные люди, понимаешь? Независимые от ИКС, как мы с Евой.
- Прости, но я не могу остаться здесь, даже если захочу. Здесь нет ИКС, а значит, нет жизни для меня, - сказал Марк и достал из кармана пакетик с таблетками. – Этого хватит примерно на две недели.
- Держи ещё, - Эдуард вытащил из кармана весь свой запас ИКС.
- Этого должно хватить на месяц, - прикинул Марк. – В течение этого времени я помогу вам обустроиться, а потом уйду. - Прости, Вожак, - неожиданно добавил он. Эдуард удивлённо вскинул глаза на амбала.
- Я служил Вожаку, разделял его идеалы, но он погиб. Теперь ты для меня Вожак, и я буду служить тебе. Война ещё не кончена. Я уйду, но вернусь, когда соберу людей. Революция обязательно будет. И ты должен стать её лидером.
Эдуард не ожидал услышать в Марке такой революционный запал. Этот человек всегда казался ему покорным исполнителем чужих приказов. Эдуард понял, что недооценивал его. Так же, как и понял то, что сам готов бороться.
- Ты хочешь продолжить и довести до конца дело, которое начал Лео? – спросила Ева, повернув голову к Эдуарду.
Глубоко вздохнув, он неожиданно для себя ответил: «Да». В нём зрело что-то новое, пока что неведомое ему.
В тучах, застилавших небо, прокатился гром. Эдуард с Марком бросились устанавливать палатку. Спрятавшись в укрытии, они наблюдали, как на землю хлынул чёрный дождь, забарабанивший крупной дробью натянутому тенту.



Эпилог

Марк помог им укрепить палатку и обустроить жилище. В стопке книг, тщательно отобранных Лео, Эдуард нашёл, а позже с удовольствием прочёл «Историю 9 класс», «Что делать?», «Войну и мир», «Капитал» и даже «Энциклопедию материнства».
Через месяц у Марка закончились ИКС, и он был вынужден уйти в город. Но каждую неделю он приходил, чтобы принести своим друзьям продукты питания и вещи первой необходимости, а также рассказать о развитии революционного движения в городе, лидером которого он теперь стал.
Кроме этих кратковременных визитов, Эдуард с Евой были одни в этом пустынном месте, и будничные тяготы и заботы очень сблизили их. Эдуард смог забыть Лиду. Её образ вытеснила из сердца Ева. Он полюбил эту девушку искренно и нежно. Но она долго не могла ответить ему взаимностью, оплакивая Лео. Прошёл год, прежде чем Ева смирилась с утратой и смогла дать надежду Эдуарду, в котором стала находить что-то от Лео.
Марк помог построить теплицы и достать чистой земли, - так они занялись сельским хозяйством, большую помощь в котором оказала старая книга «Сад, дом, огород». Эдуард с Евой готовы были провести здесь всю жизнь. Примерно через год капсулы открылись, и в них лежали дети. С ними было тяжело, но «родители» кое-как справлялись. Узнав о малютках, вместе с Марком на пустырь стали приходить из города сочувствующие партийцы – мужчины и женщины, которые приносили еду, одежду, предметы интерьера и книги. Эдуард много читал и хорошо изучил общественный уклад стран довоенного времени, стал хорошо разбираться в теории политической борьбы. Итогом этого самообразования стало написание книги, в которой Эдуард подробно изложил цели и задачи революционной партии, предложил действенные формы и методы борьбы, а также проложил партийный курс на десятилетие вперёд.
Книга приобрела большую популярность в народе и распространялась самиздатом. Следуя книге, сторонники партии проводили скрытую пропаганду на улицах, строительных объектах, фабриках и заводах Белгородского Государства, вербуя в свои ряды всё больше и больше рабочих. После нескольких забастовок на предприятиях власть пошла на уступки, смягчила трудовое законодательство и стала прислушиваться к мнению народных масс. Через пять лет революционная партия стала самой многочисленной в Белгородском Государстве, офисы её открылись в каждом населённом пункте, она вышла из подполья и приобрела официальный статус. Авторитет властных структур падал, а влияние революционной партии неуклонно росло.
Эдуард с Евой и детьми смогли вернуться в город, больше не опасаясь преследования, где сразу окунулись в партийную работу. Марк уступил Эдуарду лидерство, став его заместителем. Через год власть почти бескровно была свержена, а мечта Лео претворилась в жизнь: учёные изобрели вакцину, и население избавилось от ИКС-зависимости. Не каждый остался доволен отказом от наркотического удовольствия, но все постепенно смирились с новой реальностью. Вслед за вакцинацией последовало упразднение секс-точек и запрет проституции. Люди стали влюбляться и жить парами.
В городе была найдена заброшенная библиотека с тысячью старинных книг. Эдуард познакомился с трудами социалистов и марксистов 19-20 века и под их влиянием переписал курс партии. Был запущен процесс индустриализации с упором на тяжёлые отрасли промышленности, чтобы стимулировать экономический рост. Вместо ИКС денежными знаками стали бумажные отрезки с изображением Вожаков: Лео и Эдуарда. Инкубатории были упразднены и заменены на родильные дома, а стерилизация отменена. Генетические открытия в почвоведении и сельском хозяйстве, направленные на восстановление плодородия почвы, позволили запустить массовое освоение отравленных радиацией земель. Революционная партия была переименована в социалистическую, став единственной и главенствующей в стране.
Недовольные концентрацией власти в одних руках и сменой курса партийцы во время митинга совершили покушение на Вожака, но Еве удалось закрыть собой Эдуарда. Её ранение оказалось смертельным. Страна погрузилась в 10-дневный траур. Эдуард был потрясён смертью своей любимой женщины и верного товарища. Вскоре за этой потерей последовал другой удар: предательство Марка, который, по данным следствия, готовил контрреволюционный заговор с целью свержения Вожака. Марк был приговорён к смертной казни, но таинственным образом сбежал, исчез. Трое его сподвижников были расстреляны. После потери любимой женщины и предательства лучшего друга Вожак полностью разочаровался в любви и дружбе. Он начал чистку рядов партии, инициировал расстрел около сотни вызывающих подозрение партийцев и в течение нескольких лет полностью реформировал общественно-государственное устройство страны. Были созданы несколько Министерств и специальное полицейское ведомство по борьбе с врагами народа.
Вопреки общеизвестному мнению о том, что только Белгородское Государство пережило Великую Ядерную Войну, вскоре стало известно, что в Северной Америке быстрыми темпами развивается воинственная страна.
В ответ на возникшую угрозу извне Вожак изменил направление развития экономики в сторону милитаризации, а также объявил всеобщую мобилизацию и отправил войска на захват земель, лежащих на западе и востоке от страны, чтобы расширить её пределы. Едва реабилитировавшись после Мировой Ядерной Войны, страны стали готовиться к борьбе за очередной передел мира. Близилась новая война.