Макрояма

I

   И был день. И была ночь. И сходились великие народы в битвах. Гибли достойные мужи. И сменялись цари, уходили вожди. Лишь люди оставались прежними. И росло племя рода человеческого, заполняя жизнью всю землю плодородную, пустыню бескрайнюю. И рождались младенцы в муках и умирали старики.
   И шел по полям вол, созревала пшеница. И отражалось людское движение в бездонных очах бессмертного бога Макроямы. Узрел он смятение народа, избранного Саваофом. И видел казнь Богочеловека, распятого и воскресшего. Почернела тогда высь земли, сгустились тучи на небесной глади. Плакали тогда дети человеческие, плакала земля слезами горькими, и не было покоя никому в тот день…
   Ушел во тьму бессмертный бог Макрояма. И ничего не отражалось во мраке божественных глаз. Сидел великий в молчаливом одиночестве звезд, ибо не хотел он более смотреть на сынов человеческих, не хотел видеть деяния рук их.
   Но рассек тьму белый огненный свет. К Макрояме спустилось человеколикое существо. Кожа его была светла, точно день, белые чистые одежды его переливались волнами. Не пошевельнулся Макрояма, будто приказав своим бесчисленным рукам цвета индиго застыть. Ноги его были скрещены, голова же, словно каменная, была неподвижна. Но признали бездонные очи нежданного гостя. Пред Макроямой стоял распятый Бог.
    - Здравствуй, о темный дух, - поприветствовал Богочеловек Макрояму.
Древний благосклонно кивнул гостю. Загорались и гасли вокруг звезды, ибо рядом сидели два бессмертных. И шла беседа долгая. Макрояма спрашивал и получал ответы, внимательно слушал он молодого Бога.
   - Тебе суждено стать великим, -  пророчествовало древнее существо. – Ибо вера в тебя не иссякнет. Верой сильны мы, от нее мы питаемся и процветаем. Моя же жизнь предрешена. Оставляют меня люди. Уходит эпоха древних.   
   - Но что же сделал ты для тех, чьи души были отданы тебе? – промолвил молодой Бог.
   И окатило тьму звездную шипение утробное. То изрыгал свой древний смрад Макрояма. Руки бога ожили, их было немеренно. В руке же каждой увидел гость судьбу человеческую.
   - Кто из них достоин помощи? Кто заслужил из них этого? – прошептали синие губы Макроямы.
   Вдруг как во сне увидел молодой Бог все дела людей, душами коих владел Макрояма. И дела эти были ужасны.
   - Не ты ли им потакал, когда брат шел с мечом на брата, не ты ли учил их разврату? – сказал Макрояме гость.
   Тело Макроямы издало громоподобный смех.
   - Никогда я не вмешивался в дела человеческие. Не учил их разврату, не учил убивать. Но молчал и бездействовал. Сейчас же хочу я вмешаться… Отдай мне души тех, руки которых были обагрены твоей кровью. Смертные должны ответить…
   На лице молодого Бога появилась улыбка добрая, а свет исходящий стал настолько ярок, что Макрояма одной из многочисленных рук своих закрыл глаза.
   - Я простил их. Как и тебе прощаю твою жестокость.
Тогда гость подошел к Макрояме. Повесил он жемчужные четки на руку древнего бога.
   - Прими же это как подарок, - попросил он. -  Пусть падают жемчужины. Пусть будет крепка эта нить и пусть очи твои никогда не сомкнутся, пока рука твоя перебирает четки, о древний темный дух… 
   

II

   Было около шести утра. Эта жестокая привычка просыпаться раньше будильника… Протягиваешь руку, смотришь на электронные цифры, а они показывают, что ты недоспала каких-то пятнадцать минут. За это время могла бы произойти тотальная война, могли быть созданы и разрушены империи, в конце концов, можно было бы стать королевой… Но ты уже не заснешь, а если все-таки это и произойдет, то пробуждение будет жестче – все равно что прыгнуть с балкона на асфальт.
   Хорошее утро. Обычное. Когда нет надежд, нет стремлений. «С чего ты взяла, что оно обычное?» - спросила себя Арина. Ей вспомнился недавний семинар какого-то восточного гуру: «Вы должны ценить каждое мгновение этой жизни, мелочей нет!..»
   Ну, допустим, мелочей нет. Но зачем она ходила на него? Все эти семинары в голове перемешались в один большой разноликий кисель азиатско-арабской философии. «Искала ответы», - самой себе подсказала Арина. А были ли вопросы?
   Была скука. И отчаяние. Бесповоротное, давящее. Будто зажатый в угол зверь, который просто обязан метаться и дрожать, она шла на эти так похожие друг на друга сборища, слушала, пыталась вникнуть…
   Бодрая трель будильника заставила очнуться от размышлений и окончательно развеяла сонную дымку. Во рту почему-то опять появился странный привкус. Он то напоминал о себе, то исчезал. Хотя что может быть странным при таком положении? Шел уже четвертый месяц. К постоянной тошноте выработался иммунитет, к ней Арина просто стала менее чувствительной.
   Но этот привкус не был похож ни на что, и сложно было предсказать его появление. Кровь – не кровь, жалось – не жалость… Он начинался на кончике языка и обычно, как неразжеванный кусок хлеба, скатывался в самое горло, где заполнял все пространство. А уж тогда становилось сложно дышать, говорить, становилось элементарно больно и отвратительно бессильно.
   Многие вещи имели этот самый привкус. Многие слова и жесты. Такой же привкус Арина почувствовала и тогда, когда ее шеф, Аркадий Анатольевич, сказал, что их совместная жизнь закончена, что ребенка быть не должно, и она имеет полное право уволиться по собственному желанию.
   В тот момент Арина припоминала еще и странный дикий звон. Не то в ушах, не то где-то глубоко внутри. Это рушились и падали в бездонные ямы хрустальные замки ее одиноких мечтаний. Это умирали ее живые картины о любви, о семье, где обязательно должно быть два родителя и несколько детей, где много солнца и радости…
   «Сама виновата», – сказал бы кто-то. И ему бы кто-то ответил, что в нашем мире всегда женщину считают виноватой, что всегда мужчина оправдан и совершенно зря. У них завязался бы спор… Была ли она виновата в том, что хотела счастья – они навряд ли бы ответили. Но сама она знала точно: было пора. Тридцать четыре года, одна, живущая с мамой и бабушкой в двушке на окраине города. Почти без шансов и без претензий. Пусть она виновата, но эта вина когда-нибудь станет ее лучшим поступком в жизни. Не сейчас, лет через пять. Это осознание придет теплым весенним днем на прогулке в парке, шустрый малыш будет бежать рядом и что-то безостановочно лепетать, а в ее руках будет его самая любимая игрушка…
   Когда привкус растворился еще на подступе к горлу, Арине вдруг показалось, что жизнь похожа на какой-то огромный круг. И ее движение – это просто бег по давно известному маршруту. Арина знала семейную историю: ее бабушка была оставлена женихом в интересном положении накануне свадьбы. Справилась. Выдержала и позор. Да и что такое общественное мнение, когда ты ведешь себя не как забитая и униженная изгнанница, а как королева? Когда твой ребенок получает заботу и ласку, подобно принцессе?
   Да, этому стоило поучиться у бабули. И принцессе в первую очередь. Мать почему-то вела себя очень развязно и в один прекрасный день решила остаться на ночь с приезжим командированным. Что он мог ей предложить? Ничего, кроме пылких объятий и закрытой после двери. Так появилась Арина – дитя одной ночи, воспитанница двух матерей-одиночек: строгой королевы и взбалмошной принцессы.
   Спешить было некуда, Арина решила, что на работу устраиваться пока не стоит, пусть малыш развивается спокойно, благо ни у принцессы, ни у королевы возражений на этот счет не нашлось. Она привычным движением включила ноутбук, подождала пока произойдет его соединение с миром и стала просматривать электронную почту. Среди рассылок модных каталогов одежды в ящике оказалось и приглашение на очередной семинар «Мантра и воля: учимся менять свою карму».
   Арина быстро зарегистрировалась и подтвердила участие в семинаре. Целый день сидеть дома – скучно, решила она. Тем более, что ей так нравилось, когда какой-нибудь прославленный мастер-эзотерик из всех сил бьется над тем, чтобы его слова доходили до ушей недалеких неофитов…

III

   Прелестей у эзотерических семинаров Арина знала массу. Во-первых, ты сидишь в компании либо фанатиков, либо тех, кто вообще не понимает, о чем идет речь. Беседовать с ними – себе дороже. У них в голове всегда не то, что ты хочешь услышать. Зато в такой компании не чувствуешь себя одиноко. Во-вторых, гуру. Уж скольких она повидала: молодых, пожилых, глупых и не очень. Но они всегда отличаются какой-то своей пластикой и хорошим голосом. На них можно смотреть, как на зверей в цирке.
   В этот раз семинар вел упитанный смуглый индус. «Бухти мне про то, как Большой театр бороздит космос», - вспомнилась Арине цитата из любимого фильма. Что говорил на самом деле «учитель», понять можно было только самим индусам, для остальных верещал в микрофон переводчик.
Встреча прошла быстро. Арина собралась и направилась к выходу. На небе уже мерцали звезды, умирая в лучах фонарей.

   В переливах перламутра светились руки Макроямы. И одна за другой скатывались круглые жемчужины. И медленно жемчуг терял тепло свое, ибо холодны и темны были ладони Макроямы.

   - Стой, где стоишь! – на подземной стоянке Арина не заметила, как к ней кто-то подошел. Его шаги совсем не резонировали. Арина аккуратно обернулась. Перед ней стоял длинный худощавый парень с черными неморгающими глазами и рыжеватой куцей бородкой. Его лицо словно делилось на две половины: одна, с вздернутой кверху бровью, выражала какое-то упорное ликование, другая, с наплывающим на глаз веком, угрюмо вперилась в Арину.
- Сейчас ты сядешь и поедешь. Туда, куда скажу я. – В руках незнакомца задрожал пистолет. Арина не могла понять, травматический он или самый настоящий. Скорее всего, этот тип вместе с ней был на семинаре. Там таких много. Арина про себя выругалась за то, что решила вообще сегодня куда-либо выезжать, но сопротивляться не стала.

   И пел Макрояма песнь тихую, точно хотел усыпить четки свои. Тогда собрались звезды ясные, послушать голос темного бога. Окружили они его плотным облаком. И замерли бесчисленные руки Макроямы и осталась лишь одна жемчужина неперекатанной…

   Квартира незнакомца была уютной и опрятной – совсем не то, что ожидала увидеть Арина. Он сразу же усадил ее на диван, не забывая при этом держать наготове пистолет. Его нервозность прошла, возможно, подействовала обстановка.
   - Я не хотел так действовать. Но не мог иначе… Денис, Дэн… - Арина исподлобья посмотрела на странного человека. – Можете не отвечать. Я все про вас знаю, Арина. Простите, но вы попали в мою ловушку. Я несколько месяцев следил за вами, просматривал ваши аккаунты в соцсетях, даже нашел электронный адрес. Это я отправил вам приглашение на семинар. – Он достал альбом, в каких обычно рисуют дети. Но вместо картинок там были схемы. Когда-то Арина видела такие: это были астрологические карты. – Наши судьбы связаны, - продолжил он. – Здесь доказательства. – Теперь он положил на диван еще пару толстых альбомов, где были расписаны нумерологическими столбиками даты рождения с разложением имен на цифры. – Я вас отпущу. Правда, после того, как вы мне поможете. В определенное время вы прочтете вот это. И мы расстанемся.
   Он протянул Арине лист с распечатанными словами. Произнести их она побоялась бы, будто на бумаге были отражены самые страшные проклятия. Она понимала, что этот Дэн не опасный маньяк, странный, но не псих. Арина вдруг расплакалась от какой-то беспомощности и безвыходности.
   - Так вы мне поможете?
   Через пару часов квартира погрузилась во мрак. Незнакомец запретил включать электричество. В одной из комнат были расставлены толстые свечи особым узором. Дэн сделал знак рукой, и ритуал начался…Арина наблюдала за движениями незнакомца, боясь пошевельнуться. Ее обдавало то жаром, то холодом. Пассы набирали скорость.
   Вот и ей пришло время выполнить свою часть. Голос неверно колебался, сердце стучало, как тамтам. И несколько сложных слов на неведомом языке были выпущены в этот согретый свечами воздух.

   И понял тогда Макрояма, что лишь одна жемчужина ему неподвластна, что не хочет она падать вслед другим. И сжал он ее руками своими, пожелав раздавить. Но не заметил темный бог, как нить под жемчужиной истончилась. Разлетелись четки бога древнего, окропили вселенную дождем серебристым. И издал Макрояма крик неслышимый, крик великий и последний…

   Арина почувствовала дурноту. Живот пульсировал так, будто по нему стучали молотком. Все, что произошло потом, она помнила туманно…
   -  Я не знал… - хрипел голос Дэна возле ее белой казенной постели. Когда Арина открыла глаза, рядом сидел все тот же незнакомец. Но теперь поменялась обстановка и не было пистолета. – Я думал… Но не важно. Это из-за такого стресса… Я дурак, думал, что смогу что-то изменить. Как ребенок верил во всю эту чушь. Ничего не произошло. Только… Простите.
   Арина взглянула в окно, где уже отражались первые лучи нового солнца, разрезающие ночную тьму. В душе не было зла и обиды на этого странного человека. Ей вдруг страстно захотелось жить. И жить иначе, чем раньше.
   - Так давайте попробуем изменить все еще раз. Теперь уже вместе… - произнесла она.