Сбой в программе

(Из цикла "Миссия Адепта") Начало см.: http://www.proza.ru/2015/09/01/309


Совершенно секретно.

МОСКВА, ДИРЕКТОРУ НПО «ПРОБА»

Довожу до Вашего сведения, что 8.05.76 во время экспериментального использования излучателя Z-15 для психологической обработки населения Центрального района Ленинграда в рамках проекта «Моральный кодекс», по неизвестной причине в программе произошел сбой. В результате излучатель в течение одной секунды работал в режиме X. Так как облучение производилось с вертолета с высоты триста метров, учитывая величину телесного угла излучения и скорости сканирования, это  могло привести к облучению в нештатном режиме не более одного, двух объектов.

Заведующий лабораторией Ленинградского филиала  «ПРОБА»               
Старший научный сотрудник Лазарев М.И.


***
               
Совершенно секретно

ЛЕНИНГРАД, ЗАВ. ЛАБОРАТОРИЕЙ ЛАЗАРЕВУ М.И.

Прошу срочно уточнить причину сбоя в работе излучателя Z-15 и возможные последствия нештатного облучения для объектов. Информацию по делу предоставить также куратору по первому отделу.

Директор НПО «ПРОБА» академик Денисов В. А.


***
                Совершенно секретно

МОСКВА, ДИРЕКТОРУ НПО «ПРОБА»

По Вашему запросу от … Вх. № …
Предполагаю, что работа излучателя Z-15 в режиме X могла быть обусловлена мощной электромагнитной помехой, источником которой явился один из промышленных объектов Центрального района Ленинграда. Меры по дополнительному экранированию излучателя Z-15 принимаются.
Последствием для попавших под облучение в режиме X объектов, может стать циклическое ослабление межатомных связей с частотой, соответствующей облучению. Это может привести к гибели объекта, или к неподдающимися анализу изменениям его психофизических  возможностей. Подобная реакция   возможна только у лиц физиологического типа Q, с одновременным достижением ими частоты FQ-биоритма не менее 12 Гц. Учитывая кратковременность нештатной работы Z-15 и малую вероятность совпадения  нахождения объекта с перечисленными биологическими качествами в зоне действия излучателя, можно сделать вывод о невозможности предполагаемого эффекта.
Заведующий лабораторией Ленинградского филиала «ПРОБА» Старший научный сотрудник Лазарев В.А.
               
***

Восьмого мая 1976 года, после построения, на котором было объявлено о присвоении звания маршал Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу, во втором городке Ленинградской артиллерийской академии воцарилось какое-то легкомысленное настроение. Благодаря появлению хулигана кота перед строем офицеров, вылизавшим свои причиндалы во время разгара постыдной церемонии, горькое чувство от лизоблюдства кремлевских старцев развеялось без следа, и бесконечные перекуры с ухмылками, шутками и анекдотами закончились неотвратимым решением отметить канун праздника где-нибудь в достойном месте, и в семь часов вечера компания из четырех майоров и одного подполковника сидела в ресторане Витебского вокзала и закусывала традиционную «Русскую» витаминными салатиками и судачком  «по-польски».

Ресторан был выбран не случайно. Хорошая кухня с умеренными ценами и отсутствие гремящей музыки позволяло спокойно посидеть и от души потрепаться.

Собутыльниками, кроме преподавателя кафедры радиоэлектронного вооружения подполковника Бориса Шишова, сегодня оказались начальники лабораторий той же кафедры майоры Эдуард Локаев и Юрий Ежов, а также системные программисты академического вычислительного центра Николай Басамыгин и Ринат Валеев. Все были не дураками выпить, ценителями хорошей шутки и задушевного разговора. Вот и на этот раз после первых двух рюмок, между которыми, как не уставал повторять Ежов, «пуля не должна пролететь», друзья на все лады  принялись обсуждать новоиспеченного маршала и появление умницы кота,  заодно вспоминая анекдоты и байки из жизни. Вполне в тему пришлась история, рассказанная Валеевым.
 
Совсем недавно их вычислительный центр посетил маршал артиллерии Переделин. Только появившиеся в армии ЭВМ были еще экзотикой, и маршалу, прибывшему академию с очередной проверкой, а заодно для принятия традиционной порции почестей и застолья, решили устроить экскурсию в машинный зал. Кто-то из замов начальника академии додумался для солидности покрыть старую обшарпанную  лестницу, ведущую со второго этажа на первый, где и располагалась ЭВМ, ковровой дорожкой. Так как эта мудрая мысль пришла в его голову довольно поздно, то закрепить дорожку штырями, как это положено, не успели, и, когда пожилой маршал шагнул на это красное покрывало, оно предательски заскользило, и старикан, со всего размаха грохнувшийся на лестницу, проехался по ней на своей заднице почти по всему пролету.

Количество ступеней этого пролета можно было пересчитать по матюгам и обещаниям страшных кар всем присутствующим, изрыгаемыми маршалом на каждой из них.

Переполох был страшный…
      
Посмеявшись и вволю наговорившись, попутно убрав по полкило водочки и вкусно закусив, теплая компания в отличном настроении выкатилась под хмурое балтийское небо.

Были серьезные предложения добавить и «полирнуть», но, перспектива добираться до своих благоверных на такси, да еще с риском застрять у разведенных мостов остудила разгоряченные головы. К тому же Шишов вовремя напомнил мудрый наказ маршала Якубовского: – «Выпил свои восемьсот, ну и иди себе спокойно домой отдыхать…».

По этой цитате офицеры заспорили. Валеев категорически утверждал, что товарищ Якубовский советовал после «своих восемьсот» идти не домой, а на службу и работать, работать…

Так и не придя к общему мнению по этому вопросу, приятели, тем не менее, приняли мудрое решение продолжить посиделки завтра в пивбаре «Прибой» часиков в четырнадцать.
 
Распрощавшись с остальной братией, Эдуард Локаев, помахивая недавно купленным модным кейсом, двинулся в сторону ТЮЗа, решив пройти к себе домой на Фонтанку коротким путем со стороны Загородного проспекта. В кейсе, предусмотрительно завернутая в спортивный костюм и футболку, приятно булькала бутылка настоящего армянского коньяка. Коньяк привез ему Костя Москвин, служивший когда-то с Локаевым в солнечном Нахичеване, еще до поступления того в Академию. Два дня назад, перед отъездом Кости обратно в Баку, где он сейчас служил, они славно посидели, вспоминая горячие нахичеванские деньки, знойные ночи и переделки, в которые вместе попадали.

Вспомнили и тот ночной бой, когда весь гарнизон был поднят по тревоге, а Локаев во главе караула по охране оружейных складов отбил нападение то ли армянских, то ли азербайджанских националистов. К какой группировке принадлежали нападавшие они так и не узнали, но в придачу к ранению, полученному в том бою, Эдуард, получил орден Красной звезды, досрочное звание  “старший лейтенант” и право поступления в академию.
 
Он вздохнул, охваченный воспоминаниями, и присел на одну из скамеек, стоящих по обе стороны памятника Грибоедову. Ветер, летящий с Финского залива, разорвал темные тучи, и теперь они, подсвеченные серебристым светом луны, со страшной скоростью пролетали над  огромным черным силуэтом Александра Сергеевича. Казалось, сам Грибоедов, сорвавшись с постамента, устремился в полет куда-то, в только ему известные дали. Может быть, на место своей гибели в Тегеран, марш на который через Джульфу и Тебриз так часто отрабатывался на учениях 75-ой мотострелковой дивизии, из славных рядов которой семь лет назад прибыл в Ленинград тогда еще старший лейтенант Эдуард Александрович Локаев? А может, в тесный уютный Тбилиси, или в просторный, с восточным колоритом Баку? Заодно вспомнился и розовый от строительного туфа Ереван, с вздымающейся вдали снежно-шапочной громадой Арарата.

Эдуард еще раз вздохнул, открыл кейс, достал коньяк и, пробормотав: – Ну, Александр Сергеевич, за Вас, за Костю, за Кавказ, – приложился к бутылке. – Вещь, – заметил он себе, бережно пряча драгоценный сосуд обратно в портфель.

Над головой, по направлению к Фонтанке медленно пролетел вертолет.
 
Эдуард еще немного полюбовался парившем в облаках Грибоедовым и направился домой. Перейдя Загородный проспект и входя под арку, ведущую в проходные дворы, в которых прятались офицерские общежития, он вновь услышал звук вертолета, кружившего, как показалось, прямо над головой.

 – Кому не спится в ночь глухую? – задал он себе риторический вопрос.
 Как оказалось, не спалось в эту ночь не только Локаеву и вертолетчикам. В неверном свете ночных фонарей проявились три, не сулящие ничего хорошего, фигуры.

– Слышь, командир, притормози, – нагловатый с хрипотцой голос одного из фигурантов, высокого парня в кепке, тоже не вызывал оптимизма. Рядом с Длинным, как сразу его окрестил Эдуард, стоял коренастый тип в кожаной куртке, а еще один щуплый и шустрый, сразу скользнул за спину. Дело запахло жареным.

– Дай закурить, – продолжил Длинный.
– А то так выпить хочется, что и переспать не с кем, – неожиданным фальцетом продолжил Квадратный, видимо хорошо отрепетированную увертюру к последующим действиям.

– Сам не курю и вам не советую, – Локаев к своим тридцати двум годам имел богатый опыт уличных драк, начиная с юношеских потасовок на танцплощадках, кончая жестокими побоищами в глухих закоулках Нахичевани и Баку, поэтому оставался внешне спокойным, хотя адреналин, забушевавший в крови, сразу привел организм в состояние боевой готовности. Шагнув в сторону и немного развернувшись, он оставил щуплого в поле зрения, понимая, что находящийся за спиной противник представляет наибольшую угрозу.

– Ты чего там вякаешь, – Длинный угрожающе шагнул вперед. Вслед за ним, как на веревочке, дернулся Квадратный. Медлить было уже нельзя, и Эдуард с разворотом послал кейс по дуге слева направо. Длинный и Квадрат успели отшатнуться, и кейс со всего размаха угодил в ухо Щуплому. Что-то хрюкнув, тот опрокинулся в темноту. Кулак Длинного уже летел в лицо, и Локаев, отбив своей левой его удар, выпустил послуживший службу дипломат и ударил справа навстречу поверх руки противника, попав точно в подбородок. Вытянувшись, как по команде «смирно», тот рухнул навзничь. Уже разворачиваясь к последнему из нападавших, и, нанося левый боковой, Эдуард понял, что не успевает. Рука Квадратного с зажатым в ней ножом неотвратимо неслась к незащищенному животу.

 – Доигрался…, – мелькнула леденящая мысль, и в этот момент в голове будто вспыхнул ослепительный фонарь, а все клеточки его тела задергались в какой-то бешеной виттовой пляске. Все продолжалось долю секунды, но ему этот миг показался вечностью.

Когда он пришел в себя, перед ним предстала сюрреалистическая картина. Его собственная рука застряла в голове противника, причем кулак, пройдя насквозь, высовывался из левого уха несчастного, выпученные глаза которого были полны бессмысленным ужасом. Издав утробный стон, Квадратный начал мешком оседать на землю.

Оцепеневший Локаев словно в кошмарном сне наблюдал, как его рука, почти без всякого сопротивления, освобождается из страшного плена. В тот же момент он почувствовал какое-то неудобство в области паха и, опустив глаза, увидел, к своему изумлению, что из его тела показался сначала кулак Квадратного, а затем и зажатый в нем нож. Боли почему-то не было, но шок от увиденного был настолько силен, что из груди вырвался крик и, беспомощно заметавшись по двору, улетел куда-то вслед затихающему рокоту вертолета. Через некоторое время он с удивлением обнаружил, что все еще стоит на ногах. Ощупав себя Эдуард не нашел ни раны, ни крови, хотя в кителе под пальцами ощущалась прореха.
               
– Чертовщина какая-то, – пробормотал он и, подобрав дипломат, поспешил убраться с места побоища.
   
Все еще пребывая в полной растерянности, Локаев на автомате добрался до родного пятого корпуса и поднялся на второй этаж. Перед дверью своей квартиры он начал шарить в карманах в поиске ключей, но тщетно.
 
– Наверно потерял во время драки, – сделал неутешительный вывод Эдуард и с досады ткнул ни в чем не повинную стену. Рука, почти беспрепятственно прошла сквозь кирпичную кладку. Не ожидавший такого подвоха, он потерял равновесие и мгновением позже, провалившись сквозь стену, с грохотом рухнул на пол уже внутри квартиры. Не делая попыток подняться, Локаев тупо смотрел на закрытую дверь. Слава богу, квартира уже спала и в тусклом коридоре царила тишина.

Сознание с трудом воспринимало случившееся. Медленно поднявшись, он добрел до своей комнаты, и здесь до него дошло, что без ключей к себе он сможет попасть, не иначе, как только что опробованным способом. Делать этого не хотелось, и он медлил, собираясь с духом.

Тихонько скрипнула, открываясь, дверь в соседнюю комнату, мимо которой он только что прошел, и в коридор выскользнула соседка Галина – жена адъюнкта второго факультета капитана Петренко. Легкий халатик, перетянутый в талии пояском, эффектно подчеркивал точеную фигурку, и взор Эдуарда, помимо его воли, устремился к разрезу лифа, в котором зазывно белели два очаровательных полушария.

– Вот это кто гремит, спать людям не дает, – Галка нарочито зевнула и грациозно, по-кошачьи, потянувшись, подошла поближе.

Тонкий аромат ее духов коварно проник в кровь Локаева, и его сердце, на миг замерев, забилось с удвоенной частотой.

– Что, с женой развелся, так и в дом не хочется идти? – голос красавицы дразнил и манил.

– Да вот, понимаешь, ключей что-то не могу найти.

– Так пошли ко мне, – Галина подошла совсем близко, – я тебя чайком напою. Мой-то Василий сегодня по автопарку дежурит, а я скучаю одна.
               
– Вроде сегодня по парку Сашка Аниканов заступил, – мелькнула и тут же улетучилась мысль, и он как будто со стороны услышал свой вдруг охрипший голос: – Чай на ночь пить вредно.
– Ну, как хочешь, – она резко повернулась и, исчезая в своих дверях, насмешливо бросила: – Ду-ра-чок…

 Эдуард еще немного подождал – не вынесет ли еще кого-нибудь нелегкая,
и решительно шагнул сквозь дверь.

Очутившись дома, он открыл изнутри дверь и поставил замок на собачку. Проникать в дом столь экстравагантным способом на глазах соседей он не собирался.

Стараясь больше ни о чем не думать, он прошел в умывальник и подставил голову под холодную струю воды. Почувствовав, что замерзает, побрел обратно.

Проходя мимо ближайшей к кухне комнаты, где обитали Нина и Миша Гайкалины, он услышал мужской кашель и отстранено удивился тому, как быстро Мишка, слушатель командного факультета, вернулся со стажировки – еще и недели не прошло. Уже открывая свою дверь, он краем глаза увидел, как из комнаты Гайкалиных нарисовалась мужская фигура в галифе и майке и, пошатываясь, направилась в туалет.

Шагнув в комнату, Эдуард очутился в темноте, хотя, уходя, вроде свет не тушил. На ощупь добравшись до кровати, он присел на краешек и потянулся к торшеру. Вдруг его шею обвили горячие руки, и Локаев очутился в плену Галкиных объятий.
 
– Иди же ко мне, красавчик ты мой, – ее шепот обещал блаженство и забвение, и он, уже ни о чем не думая, с головой бросился в водоворот страстей.

Дальнейшие несколько часов пролетели как одно мгновенье. Бурные ласки и нежное воркование слились в одну непрерывную цепь, которую разорвал, проникший через неплотно задернутые шторы рассвет. Измученный мозг Эдуарда еще успел зафиксировать Галкин прощальный поцелуй, мелькнувший в дверях ее халатик, и он провалился в сон… 

                ***

Из сладких объятий Морфея его вырвал шум скандала, доносившийся из комнаты Петренко. Шумела Галина. Слышимость была хорошая, прекрасная Галочка не собиралась скрывать свой темперамент, и Локаев разбирал почти каждое слово.

– Сволочь, гад! Ты откуда пришел? Ты на каком дежурстве был? Где твой китель, паразит? Чьи это тапочки? – вопросы сыпались на бедного Петренко, как гранитные валуны на попавшего под обвал альпиниста.

Галя бушевала, а бедный Остап что-то мычал в ответ, безнадежно пытаясь оправдаться.
 
– А, так это Вася от Гайкалиных выходил, – прошелестела сонная мысль, – но Галка то! Галка! Сама только что такое вытворяла, а как выступает!..

Организм все еще требовал отдыха, и Эдуард, нахлобучив подушку на ухо, снова уснул.

Впоследствии он  узнал подробности этой истории. Оказывается, Петренко уже давно крутил роман с Ниной Гайкалиной и, воспользовавшись отъездом Михаила на стажировку, придумал себе фиктивное дежурство. Еще днем, когда все разошлись по работам, и в квартире никого не было, они с Ниной устроили встречу по полной программе. Постепенно, под влиянием любви и водки, Вася начал терять осторожность. Природа брала свое, и он стал делать вылазки в туалет. Последняя такая вылазка закончилась крахом. Забыв, что он ночует не дома, Петренко, по укоренившейся привычке, в полураздетом виде благополучно прошествовал мимо двери, за которой его ждала Нина, добрался до своей комнаты  и завалился под бочок только что уснувшей Галины. Громогласный результат этой неожиданной встречи и слышал Эдуард рано утром.

К чести Галины, столь бурно начавшийся скандал не перерос в семейную драму. Трезво поразмыслив, она решила не выносить сор из избы, тем более, что у всех на слуху еще была история отчисления из академии одного из слушателей за подобные же шалости. Его жена, возмущенная неверностью супруга, обратилась в политотдел с требованием призвать к порядку  изменщика. Дело закончилось тем, что искательница правды и справедливости поехала вслед за своим ветреным мужем в отдаленный гарнизон, где через некоторое время он благополучно с ней развелся.

Когда Локаев в очередной раз проснулся, было уже довольно поздно. Сквозь шторы пробивалось солнце,  и доносились бравурные звуки военной музыки. За стеной мирно гремела посуда. Складывалось впечатление, что там начиналось застолье. Эдуард потянулся и вдруг с удивлением понял, что никаких следов похмелья, как это следовало бы ожидать, нет. Все произошедшее вчера воспринималось как странный сон. Какие-то защитные механизмы сознания как будто отключили его память. Он бодро вскочил и, захватив полотенце, двинулся в умывальник. И надо же! Навстречу ему с подносами, заставленным закусками, мирно беседуя на ходу, шли Галина и… Нина Гайкалина!

Увидев его, Галя задорно блеснула улыбкой: – А вот и дорогой соседушка проснулся.
            
Нина понимающе с многозначительной улыбочкой стрельнула глазами на смущенного Локаева. А Галка напористо продолжила: – Давай-ка присоединяйся к нам. Вот и Ниночкин Мишка на праздники прикатил только что. Они с моим уже по маленькой тяпнули. Тебя ждут. А мы и закусочку соорудили.

– Фу ты, ну ты, – мелькнуло в голове у Эдуарда, – когда же они успели спеться? Прямо «шведская семья» какая-то получается.

– Да, нет, не могу. Меня ребята в пивном баре ждут, – отбился он и попытался протиснуться между подругами.
– А кто же нам фокусы покажет? – Галкин голос зазвучал язвительно.
– Какие фокусы? – насторожился Локаев.
– Такие… Без ключа домой попадать, – она достала из халатика его ключи и помахала ими в воздухе.
 
– Твои? Я их сегодня утром на лестничной площадке нашла. А брелочек-то мы тебе дарили, я сама его покупала. Так как же ты, соседушка, домой-то попал?

Эдуард похолодел. Как будто пелена упала с его глаз. Ключи точно были его, а, если они выпали из кармана еще на лестнице, то домой он попал, действительно пройдя сквозь дверь, и драка была не пьяным бредовым сном, а какой-то фантастической реальностью.

– Все, все, девочки. Мне действительно бежать надо. Спасибо тебе Галочка за ключи. Я вчера точно думал, что домой не попаду, да, слава богу, запасные в дипломате были.

– Смотри не опейся своим пивом, – уже с нескрываемым раздражением бросила ему в след Галина, и под смешок Нины они проследовали к своим мужьям.
 
Заперевшись в своей комнате, он разделся и внимательно осмотрел руки и живот. На руках ничего видно не было, но на животе, в том месте куда, как сейчас вспомнил Эдуард, ударил его квадратный тип, розовела едва заметная узкая полоска.
 
– Что же это такое? Как такое могло быть?

Его взгляд, метавшийся по комнате, наткнулся на початую бутылку коньяка, стоявшую на столе. Выпив прямо из горлышка и немного придя в себя, он осторожно надавил рукой на стол, пытаясь продавить столешницу, как вчера стену, но никакого эффекта не последовало.

Вдруг Локаев почувствовал, что проглоченный коньяк стремительной горячей волной разбегается из желудка по всему телу. Хмельной вал докатился до головы, перед ним заплясали вспышки звезд, он услышал оглушительный звон…, и наступило прозрение.

Алкоголь сорвал защитные барьеры памяти, и миллионы новых нервных связей, образовавшихся вчерашним вечером, нарисовали полную картину событий.

Эдуард как-то сразу понял, что с ним произошло, и какие новые, фантастические способности подарила ему судьба. Плавно проведя руку сквозь стол и, на этот раз, не встретив никакого сопротивления, Локаев засмеялся. Осознание того, что он чудесным образом стал сверхчеловеком, не ошеломило. Новые качества разума и психики позволяли спокойно анализировать происходящее. Откуда-то пришло точное знание, как входить в нужное состояние, и что, кроме умения проходить сквозь стены, у него в несколько раз повысилась мышечная сила, скорость мышления и реакции.

Состояние эйфории наполнило все его существо, но тут же его новый мозг выдал отрезвляющую мысль: – Этот дар необходимо тщательно скрывать…

Энергия, бушевавшая внутри, требовала выхода, и, одевшись в штатское, он стремительно проскользнул мимо уже вовсю гулявшей комнаты Петровых, вырвался из, ставшего теперь таким тесным, дома, и с разбега нырнул в весенний день, наполненный солнцем и победными маршами.               

Продолжение:  http://www.proza.ru/2015/09/16/271