Ы
Лобзиков выдавал дочь замуж. Стервозного вида красотка металась в ограниченном пространстве собственных иллюзий, словно желая придать наступающему событию необратимое ускорение.
Её жених Фёдор, унылый, как високосный год, пребывал посреди суеты, бессмысленно уставясь в будущее. На попытки гостей отвлечь и развлечь его, делался ещё унылее и отвечал односложно: «ы… ы… ы».
– Замечательная досталась тебе жена, Фёдор, – отрабатывали гости угощение, – другой такой, поди, не сыскать.
– Ы…ы… ы, – слышалось в ответ.
И на процедуре бракосочетания Федя не сделался разговорчивее, изъясняясь не иначе, как при посредстве упомянутых звуков.
– Согласны взять в жёны?
– Ы… ы… ы.
– Любить, беречь, холить, лелеять?
– Ы… ы… ы.
– Жених у вас чудной, – намекнули Лобзикову добрые люди.
– Слюбится — стерпится, – отмахивался тот.
Случилось, однако, непредвиденное. Оставшись с бывшей невестой наедине в постели, бывший жених, а ныне трудящийся на ниве супружества, с головой зарылся в подушки и захрапел.
– Ты чего, парень? – ошеломилась столь откровенным попранием брачного ложа ныне законная супруга. – Пенсию заработать надо!
– Ыыы… – промычал спросонья Федя.
Едва дождавшись рассвета, дочь Лобзикова ворвалась в родительскую обитель и, не скрывая худых намерений, пригрозила отцу условием для нас непонятным, а для него невыполнимым:
– Ещё однажды за такого выдадите, сами, папаша, на мне и женитесь.
Лобзиков за штаны — и к зятю. А тот нырнул в себя, как в подполье, привычно реагируя изнутри: «Ы… ы… ы».
– Ах ты, философ собачий! – изощрился Лобзиков, просверливая указательным пальцем в собственно виске дырку, – как это раньше не разглядел в тебе дефект?
На что, вышедший из оцепенения зять в законе истово огрызнулся наперекор столь явно возводимой напраслине:
– Подбросили неликвид, думали дураку сойдёт. Ан нет! И дурак для себя умный.
– Ну и гад! – восхитился Лобзиков, кидаясь на зятя.
– Да я тебя, сучий потрох в крематорий на вечное поселение упеку.
И ушам своим не верит: «Ы… ы… ы».
Лобзиков так и не сумел взять в толк, состоялась ли дискуссия с зятем или к происшедшему следует относиться с осторожностью, как к плоду, пускай не больного, но, несомненно, порушенного воображения. Поэтому на приставания дочери отвечал нервозно:
– Погоди, не мельтеши. Прежде дай самому разобраться, как следует.
Борис Иоселевич
Свидетельство о публикации №215021500433