Ольга Евстафьевна

   Бабушке Оле, когда мы познакомились, было больше девяноста лет. Даже, кажется, девяносто шесть. Мне  нравилась красота и светлое достоинство ее имени – Ольга Евстафьевна. От нее я услышала удивительные слова о любви, которые сейчас прозвучали бы дико, даже парадоксально.
Их было трудно понять, почти невозможно принять, а уж  следовать им...

Теперь,  когда ты «этого (читай: самого лучшего) достоин», это отношение к жизни и любви и совсем превратилось  в архаизм.  И все-таки…  В каждом сердце живет неистребимая жажда любви. Плохие ли мы, хорошие – все ждем когда она придет, и иногда не умеем дождаться, иногда не умеем увидеть ее свет рядом с собой... 

 Бабуля Оля ухитрялась одиноко жить на свою двадцатирублевую пенсию, даже по советским временам этого было мало.  Моя подружка Женя два месяца «стояла у нее на квартире», если так можно назвать развалюху на курьих ножках, пока в Подмосковье бушевали пожары. Жила у бабули Оли с мужем и грудным ребенком. А я три дня у них гостила.
   Вот Женя уложит ребенка, мы с ней быстренько приберемся в избушке, ее муж Сережа нарубит бабуле дров,  забор начинает поднимать, а мы с бабушкой садимся на скамеечке. Коляска с малышом покачивается, Ольга Евстафьевна рассказывает:

- Девять деток Бог послал, восьмеро мальцов и девчонку.  Ребят  в войну перебили, Марусенька маленькой померла...  А у тебя, Женечка, не муж – золото чистое. Ты его береги. Серьга твой, он доброты редкостной… Я вот смолоду с  мужем жила, так света белого не было. Ох, и гонял нас… бил.  Как зашумит,  все в огород в рубашках выскочим, а он по нас, как по зайцам – из ружья. Ни разу, счастье нам, никого не задел.

- Ольга Евстафьевна, а зачем Вы с ним жили? Надо было убегать, а не детей от него рожать!

-  Ты, деточка, послушай… Как отнялись у нас ребята, до последнего все, мужик присмирел, правда, пить не бросил. А потом  слег, и пятнадцать годочков лежал, умирал он так, долго, трудно. Я за ним, как за дитем родным, ходила. А перед самой смертью он мне сказал, что и по первой любви нашей не говорил.

Сказал, что ты, Олюшка моя,  – Ангел на земле, лучше на свете нет,  а я пропащий дурак, вот как.

- Бабуля…ну ради этих слов стоило ли всю жизнь погубить на алкоголика? Простите, конечно.

- Эх, деточка, я скажу тебе: с хорошим  любая жить согласна, а с плохими-то кто будет?

Запомнилось…