Счастье оказалось недолгим Часть 13

Под утро гроза стихла. Ветер разогнал на небе все тёмные тучи. А в обнажившейся синеве неторопливо проплывали слегка клочковатые облака, подгоняемые уже довольно уставшим от грозы ветром. Утром весело светило солнышко, а небо было таким синим и спокойным, как будто непогоды и вовсе не было.
От проливного дождя и штормового ветра нескошенные травы пригнулись к земле, словно были жестоко побиты и унижены бесчинствующим злодеем.
 
В доме Никандровых утро началось угрюмым. Анисья всю прошлую ночь почти не спала. Она в тревожном ощущении ждала, когда вернётся домой Фёдор. Но ожидание было напрасным: Фёдор не пришёл домой даже под утро. Сердце Анисьи неприятно сжимало и чуяло что-то неладное…

Поднявшись с постели ни свет ни заря, Анисья поняла, что гроза уже стихла. Она затопила печь и пошла во двор посмотреть - всё ли там в порядке после такой сильной непогоды. Надев резиновые сапоги, Анисья спустилась с крыльца и пошлёпала к сараю. Трава была очень мокрая, и под ногами хлюпала ещё не полностью впитавшаяся в землю вода. Пёс Верный, завидев хозяйку, поскуливая от радости, выбрался из будки и побежал ей навстречу. Анисья погладила Верного по голове и сказала ему, жалуясь с горечью на Фёдора:
- Что, Верный, нет твоего хозяина-то до сих пор?! Где-то шляется, поганец, домой вот дороги не нашёл, может, пьянствовал где…?!
Верный, слушая хозяйку, вилял лениво хвостом в знак согласия.
Вроде всё было в порядке, гроза не наделала бед. Анисья вернулась в дом и стала готовиться, как всегда, к утренней дойке.

Гале тоже спалось тревожно… Она слышала, как мать громко вздыхала ночью за стенкой и порой всхлипывала, ожидая отца домой. Услышав, что мать уже поднялась и вышла в кухню, Галя тоже заторопилась: вскочила с кровати и стала одеваться. Надо было  помочь матери с завтраком. Застелив свою постель, она тихо, чтобы не будить девчонок, прошла на кухню к умывальнику. Мать ушла в хлев доить корову. Приведя себя в порядок, Галя добавила в печь дровишек и стала варить в большой кастрюле рисовую кашу.
Гремя подойником, в кухню вошла мать. Анисья была не в духе. Галя взглянула на неё и поняла, что мать будет ворчать сегодня весь день - в дело и не в дело…
Обе молчали, не хотели заводить неприятный разговор про Фёдора.
Но Анисья всё же не выдержала и проговорила с трудом дочери:
- У отца либо баба завелась, либо он остался где-то пьянствовать…
Галя, обернувшись на мать у печки, ответила ей с сомнением:
- Да ладно тебе, мама, раньше времени-то делать дурные выводы! Может, действительно, у Вороновых заночевал, успокойся ты! Откуда у отца может быть баба, когда он всё время в работе!? Сама-то посуди...!
Анисья покачала головой, твёрдо возразив дочери:
- Нет, дочка, чует моё сердце, загулял ваш батя… и серьёзно! А ты ещё очень молода, чтобы всё это понимать, не жила ты ещё жизнью жены. Поймёшь всё это только тогда, когда твой муж будет гулять от тебя!

Галя подошла к матери и обняла, жалея её. Анисья, вдруг не сдержавшись, расплакалась горько и, высморкавшись в передник, сказала сквозь слёзы дочери:
- Он ведь Дуську всю жизнь любит! Замечала я за ними, как они смотрят друг на друга… Взаимное у них чувство, дочка, за километр это видно!
Галя отпрянула от матери, услышав такое, и воскликнула в ужасе:
- Да ты чё, мам! С ума, что ли, сошла, а как же мы с Гришей?! А девчонки с ребятами, такая орава детей?! Как ты одна с ними, со всеми справишься тогда?! Они, что, ничего не понимают оба?! Какой позор-то, а люди что теперь будут болтать про всех нас?! Не может быть этого, я не допущу такого бесстыдства! Надо с отцом срочно поговорить, как придёт домой, вот ведь что удумал, старый конь!
Анисья, вытерев слёзы и ещё раз высморкавшись, с обидой на Фёдора сказала:
- Старый конь - борозды не портит! Отец-то, может, уже совсем домой не придёт, знает он, какой ему здесь будет приём! Да и не захочет он уже после Дуськиных ласок со мной жить…
Галя была в смятении и негодовала. Она верила и не верила в слова матери. Утро было испорчено таким неприятным разговором с матерью об отце.
Она твёрдо решила сходить после завтрака к Грише и поговорить с ним, может, он уже чего знает об отношениях её отца и Евдокии?

А Фёдор с Евдокией уснули только под утро. Проснулись они от сильного стука в дверь. Гришка стоял на крыльце и барабанил в дверь изо всех сил. Он был очень удивлён, что мать спит ещё в это утреннее время. Обычно она уже после шести часов утра была на ногах, хлопотала у печи и готовила пойло для овец.
«А тут - заспалась, видишь ли! Гроза, да устала, наверное, на лугу-то вчера…» - думал Гришка, стуча кулаком в дверь.
В комнате Евдокии был переполох… Она быстро вскочила с кровати, второпях одеваясь, обеспокоенно заговорила Фёдору, который тоже уже напяливал на себя одежду:
- Ой, Федя, да как же мы с тобой проспали-то, чё теперь будет?! И спрятаться-то тебе некуда, разве что - в кладовку… Вот влипли-то с тобой…! Гришка вовек теперь не простит мне этого! Что же делать-то, Федя, милый?!
Фёдор был уже одет и сказал Дусе, помолчав в раздумьи:
- А надо ли нам скрывать, Дусенька?! Ведь всё теперь станет известно, да и я дома не ночевал… Анисья уже, наверняка, догадывается - в чём здесь дело… Вряд ли она мне простит, что ночевал у тебя. Назад, уж думаю, ходу нет!
Евдокия, слыша, как Гришка барабанит в дверь, заметалась в тревоге по комнате и сказала Фёдору:
- Ой, Федя, не к добру всё это, простят ли нам дети, поймут ли нас они…?!

Она, наконец-то, побежала открывать сыну дверь. Открыв, она с виноватым видом, глянула на сына и залепетала ему:
- Ты чё ж так рано, сынок, поспал бы маленько ещё, ведь вчера умаялся, небось, на покосе-то?! Я сейчас печку затоплю, проспала я сегодня, Гриша!
Гришка, заметив, что мать очень взволнована и лебезит перед ним, удивлённо бросил матери в шутку:
- Ты чё, мам, сегодня, какая-то сама не своя?! Или прячешь кого в доме, может, мужик у тебя завёлся?!
Гришка прошёл в дом, а Евдокия засеменила вслед, ничего не ответив на шутку сына.
Войдя в избу, они оба увидели, что Фёдор растапливал уже печь теми дровами, что остались с вечера лежать в корзинке.
Евдокия шмыгнула вперёд, подошла к Фёдору и виновато проговорила сыну:
- Гриша, послушай меня, прости, сынок, не говорила я тебе этого… Любим мы с Федей друг друга. Не суди очень строго, сынок, так уж получилось у нас…
Гришка не верил своим глазам и ушам. Он стоял молча, как набравший в рот воды, и ошарашенно смотрел на эту парочку.
Он никак не мог поверить, что его мать и отец Гали могли вообще пойти на такое - затеяли любовные отношения, когда свадьба Гали и Гришки была уже на носу! Гришка стоял у порога, как ударенный поленом по голове, и ничего не соображал, о чём ему мать тут проговорила… Он молча прошёл к окну и сел на лавку. Молчание было длительным и неприятным для всех. Фёдор кашлянул в кулак, прошёл к столу и сел рядом с Гришкой. Евдокия, от чувства неловкости перед сыном, ничего не говоря, захлопотала у печки с завтраком.


Фёдор ещё раз кашлянул и виновато промолвил Гришке:
- Ты, Гриш, не серчай на мать, я во всём виноват…! Давно я Дусю люблю, ещё с молодости. Но не судьба, видно, была с ней тогда пожениться. Прости нас, что вот так - неожиданно, всё открылось для тебя!
Гришка, как услышал всё это из уст Фёдора, так взорвался, как бомба:
- Да не только для меня ваши шашни открылись! А Галя, а твоя жена, а ребятишки - они-то в чём виноваты, что ты, как козёл - скачешь по чужым огородам?! Ты о семье-то своей подумал, а о нашей с Галей свадьбе?! Как людям-то теперь в глаза смотреть?! Затеяли под старость лет любовные похождения и прихоти! Позор, да и только! Уж от вас-то я такого никак не ожидал! Удумали, бесстыжие, и что на это теперь Галя скажет?! А тебе, мать, скажу прямо, если наша свадьба с Галей не состоится - я тебе этого никогда не прощу! Не надо мне завтрака твоего, я у деда поживу пока, а там - видно будет!
Гришка вскочил и, не слушая вопли матери, выскочил из избы и побежал к деду с бабушкой.
- Сынок, Гриша! - вдогонку сыну, плача, кричала Евдокия.
Но Гришка уже ничего не слышал, а от злости на мать и Фёдора, шёл скорым шагом к дому деда.
 
Фёдор подошёл к Дусе, крепко прижал её к себе обеими руками и ласково заговорил, утешая её:
- Ничего, Дусенька, успокойся, моя хорошая! Всё ещё образуется, ничего, успокойся! Гришка - умный парень, он всё поймёт. Дай ему время обдумать эту ситуацию. Всё уладится, верь мне!
Дуся плакала и всхлипывала от горечи, что сын не понял их любви с Фёдором. Немного успокоившись, она вытерла слёзы и, сев на лавку, тихо сказала Феде:
- Ой, Феденька, сколько воды ещё утечёт, прежде чем все поймут про нашу любовь, да и поймут ли все…?! Анисья тебе никогда, да и мне тоже, этого не простит. Да и Галя… Как она ещё все эти новости воспримет?! Ведь Гриша ей обязательно обо всём скажет уже сегодня. А тебе, Федя, надо сходить к Анисье с разговором… Тяжёлым будет разговор, да ты и сам это знаешь, но надо всё рассказать ей.
Евдокия, глубоко вздохнув, пошла варить кашу для двоих.

Позавтракав, она принялась мыть посуду. Фёдор понёс овцам пойло, да надо было выпустить овец на целый день в загон - на пастбище. Куры, в испуге от чужого человека, закудахтали и, хлопая крыльями, ринулись из курятника во двор, как только Фёдор открыл туда дверь. Рассыпав во дворе курам корм, он вошёл в хлев к овцам и вылил пойло в старую, оцинкованную ванну.
В тяжёлых раздумъях был Фёдор - впереди предстоял неприятный и унизительный разговор с Анисьей и объяснение с Галей. Поймёт ли его чувства дочь?! Фёдор любил детей по-своему, но Галю любил по-особому и больше всех других детей. Она была многим похожа на отца - высокая, красивая, умная девушка - не трещётка, рассудительная, серьёзная и ответственная во всех делах.
Галя, наверное, поддержит Гришку в такой сложной ситуации… И ей, конечно же, будет жаль мать, ведь ещё младших детей надо столько лет поднимать на ноги! Он-то, Фёдор, поможет поднять Анисье детей. Но вопрос в том - захочет ли Анисья принять его помощь?! Если в ней вскипит бабья гордость и злость к нему, то возможно, она настроит и детей против отца, мол, такой-сякой - он вам больше не отец!