Я отвезу тебя домой. Глава 43. Большой Сават

С тех пор, как, закончив все свои дела, Мориньер добрался наконец до форта, он все пытался найти себе занятие. Сделать это в нынешней ситуации было непросто. Лекарь, сопровождавший его в пути от Квебека до Сабин-Бопре, излечил все его раны. Но он категорически выступал против всяких путешествий зимой.
- Потерпите до весны, монсеньор, - говорил он, поджимая губы. – Иначе за ваше самочувствие я не отвечаю.
Разумеется, Мориньер мог бы не обращать внимания на слова старика. Но, во-первых, он вполне осознавал, сколького труда стоило тому его, Мориньера, нынешнее здоровье. А, во-вторых, в путешествиях теперь, в самом деле, не было никакой необходимости. Все оставшиеся дела вне форта вполне могли подождать. А в форте благодаря Жаку Обрэ порядок царил – не придерешься.
Только боеспособность воинов представлялась Мориньеру не вполне удовлетворительной. Все они умели пользоваться мушкетами, разумеется. Все были смелы и готовы к бою в любой момент. Но Мориньер понимал, что моральная готовность драться у его солдат была несколько выше готовности физической. Оттого, едва отдохнув от длительного перехода, он снова вернулся к тренировкам. Тренировался сам, заставлял заниматься и всех оставшихся в форте.
Они не смели протестовать. Когда он был рядом, ни единой гримасой не выражали неудовольствия. Но не вполне понимали необходимости ежедневных занятий. Мориньер знал об этом – слышал своими ушами тихие их разговоры.   
- Зачем это надо? – ворчали они. – Придет нужда – будем драться. А так… зря только тратим время и порох.
 
Еще меньше они понимали, ради чего он, Мориньер, то заставляет их мастерить луки, то внимательно следит за тем, как они отправляют стрелу за стрелой в мишени. Меткость их в этом случае оставляла желать лучшего. И неотрывный взгляд хозяина форта очень смущал их. А кулачные бои? Взять эти кулачные бои на площади! – не поймешь, игра это или, в самом деле, битва.

Мориньер слышал их брюзжание и молчал. Следил всякий раз внимательно за тем, как дерутся пары. Хмурился. Однажды, - к тому времени он окреп немного, - не выдержал, вышел на площадку к двум матросам. Те дрались откровенно понарошку. Не дрались – так, валяли дурака. Посмеивались.
Отодвинув одного из них в сторону, он встал напротив второго.
- Бей, - сказал.
 Тот глазами заморгал. Как это – бей? Одно дело между собой кулаками махаться. Другое – господину между глаз заехать. Он замер на мгновение. Стоял, опустив руки.
Мориньер всмотрелся в лицо стоявшего напротив него:
- Пьер… Годе, не так ли?
Матрос кивнул удивленный:
- Да, монсеньор.
- Бей, - повторил Мориньер.

Годе неуверенно оглядел его. Оценивал как будто.
Наконец, оценил. По лицу его скользнула легкая ухмылка, - если бы Мориньер не ждал ее, не заметил бы ни за что.
Мориньер улыбнулся насмешливо в ответ.

- Я бы на твоем месте не праздновал победу заранее.

Тот пожал плечами. Он явно не считал хозяина форта серьезным противником.
Такую самоуверенность матроса объяснить было легко. Пьер Годе выглядел заметно крепче него, Мориньера. Он был на полголовы выше и очевидно шире в плечах. Однако это ни в малейшей степени Мориньера не смущало. Он выздоровел достаточно для того, чтобы не бояться, что какая-нибудь из его прежних ран откроется в результате этой битвы. А все остальное его не беспокоило. Он не собирался уступать этому верзиле – будь Годе даже отъявленным драчуном. А тот таким не был.
Именно потому, когда Пьер Годе, подбоченясь, спросил:
- Что, монсеньор? Тогда до первой крови?
Мориньер улыбнулся.
- Первую кровь я могу обеспечить тебе прямо сейчас. Будем драться до победы. Кто посчитает себя побежденным, имеет право просить об окончании боя.
Он видел, что Пьер разозлился.
- Может, тогда возьмем по ножу? Коли беречь друг друга нам ни к чему?
Мориньер засмеялся:
- Нет. Ножи оставим до следующего раза. Не переживай. Если тебе придет охота, мы померяемся силами и на других условиях.
- А правила?
- По возможности не ломать кости. При настоящей битве они нам понадобятся целыми.

Вокруг собралась толпа. Мориньер увидел краем глаза, как протиснулся в первые ряды Обрэ. За ним скользнул, встал рядом старик-знахарь. Что-то возбужденно взялся говорить Жаку. Тот кивнул, шагнул вперед.
- Монсеньор…
- Я достаточно здоров, Жак, – ответил коротко. - Не мешай.

*

 Борьба получилась интересной - если не считать первых нескольких минут, в течение которых Пьер никак не мог взять в толк, как ему следует поступить: драться ли по-настоящему или поберечь господина, по непонятной для него, Пьера, причине решившего помериться с ним силой.
Получив пару глумливых оплеух, - Мориньер был так быстр, отвешивая их, что матрос даже не успевал заметить, как ладонь противника оказывалась в непосредственной близости от его лица, - Годе разозлился окончательно и стал драться всерьез. Но при этом еще какое-то время не мог успокоиться. Суетился, делал лишние движения. Мориньер без особого труда уворачивался от его ударов. Пару раз проговорил тихо:
- Держи себя в руках. Спокойнее.

Наконец, Пьер Годе, в самом деле, справился с возбуждением. И даже несколько раз сумел достать Мориньера. Однажды дотянулся до его скулы, во второй раз – рассек тому бровь. Сам он к этому моменту тоже выглядел не лучшим образом – у него был разбит нос, так же, как у Мориньера, рассечена бровь и плечо было выбито из сустава. И все это при том, что Мориньер старался удержать руку. Касался матроса жестко, но коротко и не в полную силу.
  Когда, окончательно позабыв о статусе Мориньера, Годе привычно пустил в ход ноги, Мориньер усмехнулся. Ударил в ответ его подъемом ступни по голени, не делая паузы, этой же ногой приложился к боку противника. Бил несильно, но точно.
- О! – Годе воскликнул, пораженный. – Марсельские штучки?
Мориньер кивнул.

Эти приемы, используемые моряками Марселя, - а, говоря по правде, ничуть не в меньшей степени всякими бродягами и уголовниками, - были хорошо известны Мориньеру. В его марсельском доме даже какое-то время обитал один такой – Большой Сават. Не было в Марселе большего буяна. И не находилось на тот момент никого, кто смог бы победить его в драке.

Прослышав однажды об этом, державшем в страхе полгорода, головорезе, Мориньер, конечно же, не мог упустить случая и не познакомиться с ним. Приказал найти того – это было несложно. Выяснив, где обитает Большой Сават, направился на встречу с ним. Тот, как и следовало ожидать, большую часть вечеров проводил в порту. Бояться ему было нечего – боялись его. Он и не скрывался. Проворачивал с ленцой свои делишки – собирал дань с бродяг, работавших на его территории, принимал подношения, разбирался с непокорными. Он не достиг еще самых вершин, но дело свое знал хорошо. И даже самые крупные из теневых хозяев города с ним старались не связываться. Не настолько он мешал им, чтобы затевать разборки.

Когда Мориньер нашел Савата в одной из портовых таверн, тот даже не шевельнулся, не двинулся, не напряг ни единого мускула.
Спросил только лениво:
- Что нужно?
- Мне нужен ты, - ответил Мориньер, присаживаясь на скамью напротив.
- Зачем?

Услышав ответ, Сават расхохотался. Смерил усевшегося перед ним насмешливым взглядом.
Мориньер мог поклясться, что тот в несколько первых мгновений безошибочно оценил стоимость его одежды, не упустил из вида не только шпагу, на эфесе которой Мориньер держал руку, но и кинжал, спрятанный в сапоге. После непродолжительного раздумья, тот покачал головой:
- И не подумаю, - ответил. – Такому не учат. 
Мориньер улыбнулся и назвал сумму.
Сават посмотрел на него с недоверием.
- С какой стати вам понадобилось влезать в эти грязные игры?
- Это не твоя забота, - спокойно ответил Мориньер. – Я плачу – ты делаешь дело.
Договорив, Мориньер поднялся. Бросил на край стола небольшой мешочек с монетами.
- Здесь задаток, - сказал. – Остальное получишь, когда исполнишь то, что от тебя требуется. До завтра.


*

Когда Мориньер сообщил Бертену и Рене о том, какого гостя ждет к обеду, они решили, что ослышались. Когда Мориньер приказал дворецкому провести Савата в столовую, как только он появится, тот чуть не потерял дар речи. Какое-то время жевал губами. Потом выдохнул:
- Я понял, монсеньор.
Он ничего не понял.

Рене и Бертен, получившие разрешение заниматься своими делами, наотрез отказались покидать дом. Сообщили Мориньеру, что будут неподалеку. Он рассмеялся, покачал головой.
- Вы сомневаетесь в моей способности постоять за себя?
- Нисколько, монсеньор, - храбро ответили оба в унисон, - когда вы имеете дело с людьми хоть сколько-нибудь честными. Но ваш Сават, насколько мы можем судить, и близко не знает, что это такое. Мы будем рядом.
Он пожал плечами.

Потом прислуга, занимавшаяся приготовлением обеда, никак не могла взять в толк, кого ждет к столу господин. Уяснив, наконец, что Большой Сават и человек, который будет обедать в доме – одно и то же лицо, замолчали надолго.

Сават пришел вовремя. Даже на четверть часа раньше назначенного времени. Пройдя в сопровождении дворецкого в столовую, остановился на ее пороге. Мориньер пригласил его пройти. Приказал подавать обед.

Сават еще какое-то время топтался у дверей, потом сделал несколько шагов по комнате. Огляделся недоуменно, долго смотрел на сервированный стол.
- Что за шутки? – спросил.
- Садись, - повторил Мориньер. – Теперь время обеда. Пообедаем. Заодно и поговорим.
Сават обернулся к нему:
- Ладно, зачем вам потребовались мои услуги - я понял. Но зачем вам я – за этим столом? Ваши люди, - он взглянул на копошащегося у стола слугу, - решат, что вы сбрендили.
Поскольку Мориньер молчал, он продолжил вызывающе:
- Что? Обожаете нарушать правила?
Наконец, дождался ответа:
- Я их не нарушаю. Я их устанавливаю. Так ты присядешь?
   
Сават уселся на стул. Положил обе свои лапищи на край стола. Долго с недоумением и даже опаской смотрел на выставленные на столе блюда.
- Я кажись не голоден, - сказал хмуро, когда слуга разложил перед ним приборы.
Мориньер отпустил слугу. Налил себе вина в бокал. Поставил бутылку перед необычным гостем.
- Можешь есть руками, - безразлично пожал плечами, возвращаясь на свое место.
Тот ухмыльнулся.
- Само собой. Приглашая оборванца к столу, вы не могли рассчитывать на то, что он будет вести себя прилично.
- Не мог, - спокойно согласился Мориньер. – Меня не волнуют твои манеры. Я сказал тебе уже, что мне от тебя нужно. И раз ты пришел, я делаю вывод, что ты согласен. Значит, осталось обсудить детали.


*

Конечно, Большой Сават был согласен. Сумма, которую предложил ему этот странный господин, позволяла ему месяца три вообще ни о чем не заботиться – только пить, есть и тискать девок по кабакам. Кто бы отказался от такого?
Но это оказалось не единственной причиной, заставившей его, Савата, согласиться на это сумасшедшее предложение. Дело было в том, что этот немногословный господин его заинтриговал. На какое-то мгновение, - еще в таверне, схлестнувшись с ним взглядами, он как будто почувствовал в сидевшем напротив мужчине родственную душу. «Не слабый мужик, - подумал. – Глаз волчий, речь уверенная. Очень не слабый».

Марселец? Навряд ли! Проживай этот человек в Марселе, он, Сават, знал бы о нем все – как знал каждого мало-мальски стоящего противника. Разумеется, он должен был выяснить, что это за тип!

Оттого он и направился по указанному «волком» адресу. Подумал: если не сойдутся они, не договорятся, так хоть разведает он, нельзя ли поживиться чем в доме человека, раскидывающегося мешками монет с таким видом, как будто они сами родятся, а ему только и остается, что раздавать их направо и налево.


*

Сават за обедом так и не сумел расслабиться. Несмотря на то, что кроме него и хозяина дома в столовой никого не было, он чувствовал себя скованно.
«Волк» ел медленно, задавал вопросы, сам рассказывал – ничего важного, так, анекдоты какие-то. Он же, Сават, мямлил что-то. Никак не мог подобрать нужных слов в ответ. Раздражался. В итоге он вышел из-за стола таким же голодным, каким садился. И злым.
Понимая, как нелепо, как смешно он выглядел за столом, думал: «Ничего! Вот встретимся в драке – вот где я отомщу за неиспользованную возможность по-барски пообедать».

Первое занятие, - оно случилось на следующий после этого знаменательного «обеда» день, -  было больше похоже на избиение. Во-первых, он, Сават, не умел учить. Только драться. Во-вторых, желание унизить человека, так легко купившего его, за прошедшую ночь только возросло. А понимание, что за эту возможность он может еще и получить немалый куш, веселило его неимоверно. Поэтому дрался Сават с ухмылкой – не бил в полную силу, но из всякого сближения с противником неизменно выходил победителем.
Когда еще выдастся такой удобный случай? – думал.
И пользовался этим «случаем» с величайшим удовольствием.

Когда Мориньер поднял руку, обозначая конец занятия, Сават ухмыльнулся:
- Теперь вы потребуете вернуть задаток?
- Нет. Но заставлять тебя вести беседы за столом больше не буду, - ответил Мориньер.
Увидев вытаращенные глаза Савата, понял, что попал в точку. Улыбнулся с трудом.
- Первое занятие было ровно таким, как я и предполагал. Но не рассчитывай, что победа всегда будет даваться тебе так легко.

Поморщился, сгибая-разгибая распухшие пальцы.
- Я приказал приготовить для тебя комнату. Ты можешь оставаться в доме все то время, пока будешь учительствовать. Можешь отправляться на все четыре стороны. Но тогда ты должен приходить сюда во всякий день к десяти утра.
- Во-первых, я остаюсь, - ответил Сават. - Когда еще мне удастся поспать на господских простынях? Во-вторых, завтра вы не сможете драться. Если у вас в доме нет лекаря, я могу подсказать, что надо сделать.
- В доме есть лекарь. Но это не значит, что я не буду благодарен тебе за совет, - ответил Мориньер.

Сават смотрел искоса на своего «ученика», искал в его лице раздражение, досаду - что-нибудь, доказывавшее, что проявленные им в зале усилия были не напрасны. Но «ученик» его выглядел только очень уставшим. При этом взгляд его по-прежнему был остер.
 Они выходили из зала. В дверях Мориньер приостановился. Обернулся к Савату. Проговорил, с трудом шевеля разбитыми губами:
- Тебе в комнату сейчас принесут воды. Вымойся. Я не возражаю, чтобы ты ел руками, но предпочел бы, чтобы в столовой пахло обедом, а не хищным зверем.
Большой Сават усмехнулся.
- Ладно. Если ты настаиваешь.
Проговорил «ты». Взглянул на стоявшего перед ним господина вызывающе.
- Да, я настаиваю, - спокойно подтвердил Мориньер.